Привет, снова прощай,
Настало мое время уйти.
— Привет всему касту. Мы из журнала
Rolling Stone, — девушка в очках обернулась и легко вытянула руку в сторону коллег, которые несколько раз кивнули. — И последний вопрос будет не о финальной серии и не об окончании сериала, хотя мы рассматривали подобные варианты, — она рассмеялась, — но нас опередил Bravo, — в зале засмеялись еще группы людей. Лиа улыбнулась, думая о горячем кофе и белоснежной кровати в Нью Йорке. — Я хочу задать вопрос актерам, и не как актерам, а как людям и вообще — личностям, — кто-то из каста закивал, а Лиа чуть дернула плечами и очистила мысли, заинтересовавшись происходящим. — Вы участвуете в этом проекте вот уже шесть лет и сериал, к сожалению, подходит к концу. Вы прошли огромный путь, вы вложили в него свой талант, свою душу и я хочу спросить: вы бы изменили хоть что-нибудь, если бы могли вернуть время назад?
На клише вопросы всегда все отвечали вежливо, даже если вопрос подвохом выводит тебя к твоему грязному белью.
На самом деле, можно было продолжить мечтать о Нью Йорке. Серьезно. О теплой квартире, длинных занавесках, мягкой кровати и с чистыми простынями, которые Лиа поменяла перед уездом. А еще она купила кофеварку, которой так и не успела воспользоваться. С их жизнями постоять на балконе и подышать свежим воздухом не успеваешь.
Можно было сразу разъясниться общепринятыми фразами, которые девушка из Rolling Stone жаждет услышать. Нет, это бальзам на душу поклонникам, а журналы ищут драмы. Ищут слез, скандальных новостей и ждут, что кто-нибудь и правда о чем-то жалеет. Тогда они сразу побегут в редакцию, сообщат коллегам новости, а в следующем месяце выйдет номер с заголовком «О чем жалеет звезда „Хора“?».
И кто же будет звездой, которая раскроет свой шкаф и познакомит прессу с каждым его скелетом лично? Да никто.
Даже Лиа только что построила красивый ответ, услышав который, фанаты запищат и удовлетворенно вздохнут. Им не нужно, чтобы их кумиры жалели о чем-то. Тем более когда речь о любимом сериале. Рушить их счастье под конец как минимум — не профессионально. И ее ответ - не ложь. Не вся правда, возможно, но выдумывать она не любила.
Лиа ни о чем не жалела. Хотя, задумалась. Проклятье. Она задумалась! Слава Богу, первым вызвался отвечать Крис Колфер.
Она не жалела. Жизнь ее устраивала, с какой стороны не посмотри. Успешный альбом, популярный сериал, карьера на Бродвее, лучшая подруга, финансовая стабильность… Потрясающе. Мишель мягко улыбнулась самой себе и опустила взгляд. Если все так сложилось — черт — да ни за что она не посмеет о чем-то жалеть. Даже если хочется — не имела права.
Вернуть время назад… Что там, в этом «назад»? Что Лиа увидит, обернувшись за спину. Она научилась не оборачиваться назад. Лучше уметь в следующий раз смотреть под ноги. И что сделает, если отмотает время и начнет с чистого листа? Слишком серьезный вопрос и слишком много
но. Слишком серьезно для очередной конвенции! Завязывай.
О Кори она не думала. Она пообещала никогда больше не жалеть и не устраивать рыдания по ночам, а только благодарить парня за счастливые дни, что они провели вместе. Не вариант.
Не Кори. Тогда что? Что за недосказанность в мыслях. Что за невозможность поставить точку и подчеркнуть предложение, которое... да у нее нет предложений. Что за ящик, который Лиа никак не может отыскать. Он ведь где-то там, стоит весь в пыли, грязный, и черт знает где валялся ключ.
Какая-то пустота, которая начала раздражать и вызывать головные боли.
Крис закончил, рассказав глупую историю с кошкой, которую он принес на съемки, а она снесла камеру. Этой истории пять лет и Лиа слышала ее раз десять точно. Видела. Видеть ее надо было точно.
— Я все, — развел руками и улыбнулся. Посмотрел в правую сторону, так как сидел крайний. Кто там рядом? — Мэтт?
Мэтт. Как короткий щелчок в голове и ее передергивает. Как внезапный удар током. Неприятно, противно. Заходи, проклятая недосказанность.
Разъедающая пустота. Пыльный ящик с потерянным ключом.
Ну, раз ты знаешь, что в ящике, то ты всегда знала, где ключ. Старая книжка, которую ты прочитал двадцать восемь раз и знаешь наизусть каждую страницу.
Лиа повернулась к нему на секунду, ведь они
всегда сидели рядом, и тут же поставила голову прямо. Не пялиться же в его профиль, пока он отвечает. Хотя, он не из тех, кто растягивал ответ и философствовал три часа.
А Лиа это знала. Она много чего знала и порой, так и хочется вытащить все его вещи и выбросить на свалку. А потом сжечь. А пепел выбросить в океан. А океан смыть к чертям, лишь бы от Мэтта и следа не осталось.
Но он внутри. Не забылся. Странно. Кто он? Не исчез, не выветрился со временем, как лишняя пыль с одежды. Буря в голове вообще застыла. Когда запускаешь человека в свою жизнь, он там остается. Как камень, который ты кинул в воду — брызги, а потом идет на дно. И с этого дна выхода нет. Внутри нас строятся целые мегаполисы людей, которых ты должен был забыть. Ты должен был.
А когда подумаешь, что забыл, в твоем мертвом городе обустроится новый житель. Это послевкусие никогда не уходит. На кончиках пальцах застывают его прикосновения. На губах — изгибы его языка. Если постараться, можно ощутить запах его парфюма на одежде. Он всегда использовал особенный бренд духов и даже сейчас с ними ходил. Если бы Лиа постаралась, она бы вспомнила каждую мелочь. Разобрала идеально работающий механизм по деталям. Она ведь могла, потому что помнила. Только ее знания о механизмах никуда не применить.
— Нет, я, — он коротко усмехнулся, подбирая слова, — не думаю, что я могу жалеть о чем-то. Я имею в виду, я доволен жизнью. И Гли безусловно помог мне в этом. Думаю, он помог многим.
Конечно, обобщай.
Раз она начала копаться в сожалениях, нерешенных проблемах прошлого и прочем ненужном мусоре, то почему бы не вспомнить его. Он — сожаление. Он — нерешенная проблема. Почему бы не продолжить ковырять болячку и бить избитое, только потому что…
Потому что вопрос по настоящему интересен. Нет, вопрос типичный: интересна Лиа.
А любопытство Лии не могло утихнуть и заткнуться. Даже если тема касается давно умерших мыслей, чувств. Они мертвы. Все, что касалось, касается и будет касаться Мэтта — мертво. Каждое чувство сдохло безнадежной и тихой смертью. И правда. Смерть была настолько тихой и предсказуемой, что возникает вопрос: а жили ли мы?
Мы с тобой существовали?
Ей почти все равно.
Она сглатывает и снова поворачивается к нему на пару секунд, кивая. Сосредотачивается на его словах; переводит взгляд с движущихся губ на руки, которыми он активно жестикулировал.
Он всегда так делает, замечает она и смотрит на золотое кольцо. Как оно ему шло.
Так шло, что хотелось истерично смеяться.
— Если бы не Гли, я бы не додумался записать альбом, — он смеется, но тут же включает серьезность.
Он всегда быстро переключался. — Я бы не встретил девушку, на которой сейчас женат.
И сосредоточенный взгляд на его кольце невольно касается ее безымянного пальца, но быстро отправляется к переполненному залу. Куча журналистов, представителей разных журналов и компаний, которые пришли на последний съемочный день. Последний день Гли. Конец всего. Чего-то конкретного, Лиа?
Вот оно что. Депрессивные мысли и так лезли в голову, а Мэтт как бонус. Как лишняя капля в переполненный стакан.
Он явно был лишним. Но больше похожий на острый нож в живот, чем на безобидную каплю. Ей бы хотелось почувствовать нож в спине, оправдать себя хотя бы сейчас, но нож в животе, в животе...
Они коллеги по работе. Друзья. Они друзья.
Мы друзья, повторяет Лиа, но это нихрена не сглаживает ситуацию и не дает ответов на вопросы. Хочет ли она вообще знать ответы? Нет. Но что-то сейчас не так. Прямо сейчас. Сейчас, когда они сидят у сцены. Сидят рядом. На ней короткое черное платье с широким поясом на талии. На нем голубая рубашка с чересчур тонким галстуком.
И кольцо на пальце.
И это все не так.
А давно это не так?
Когда все рухнуло к черту, тогда все и начало катиться по наклонной.
Им позвонили в сентябре, 2008. Лиа вскочила с его колен, но он притянул к себе и она беспомощно приземлилась обратно. Начала громко ржать и сжиматься, когда его губы опустились к шее.
— Там телефон звонит, — сказала она в промежутке между диким смехом. Мэтт держал руки вокруг ее талии, а она держалась за его руки. Хотела отцепиться, но пыталась слишком тухло. — Я должна ответить.
— Я ничего не слышу, — прошептал он и слегка прикусил ее кожу, а Лиа пискнула и вырвалась наконец-то из его плена. Побежала к сумке, для чего-то поправляя джунгли на голове. Все равно кроме них в гримерной никого и не будет в ближайший час.
Сразу же после звонка Лие, раздался звонок Мэтту. Он заподозрил что-то не ладное и прислонил телефон к уху со сдвинутыми бровями. И правильно. Потому что им предложили роли в одном и том же сериале.
Невероятное совпадение. Но Райан заметил обоих на Бродвее и позвонил обоим. Одновременно. Почему нет?
Губы девушки расплываются в искренней улыбке. Все еще пустыми глазами смотрит на аудиторию.
— Я бы не стал что-либо менять в своей жизни, потому что я счастлив. Во многом, благодаря Гли. И я благодарен Райану и Иэну за то, что они позволили принять участие в этом проекте. Было по-настоящему волшебно, спасибо, — он усмехается, уделив пару секунд создателям сериала. Они лишь улыбнулись и кивнули. — Лиа?
Только потому что она сидела рядом.
Лиа?
