Некромант и Инквизитор

— Ты свободен, — холодно сообщил колдун, видя полное непонимание в глазах своего пленника. Они оба стояли неподалёку от городской черты. Огромное пепелище на горизонте совершенно не внушало доверия. Скуало смотрел на это всё, искренне недоумевая, что ему делать теперь. — Это всё — Терни? — блондин указал в сторону пепелища. — То, о чём ты говорил? Кикё согласно кивнул. Сейчас ему просто нужно было избавиться от этого существа. Отправить как можно дальше. Тишину разрезал свист и громкий хлопок. Некромант застыл на месте, удивлённо приоткрыв рот. На щеке проступил яркий след. Колдун дрогнул от жгучей боли. К тому же, было ещё и обидно. Он неуверенно приложил ладонь к щеке. — За что? — тихо спросил он, растерянно глядя на мечника. — Ты спалил всё, придурок! И выгнал меня. Где я жить буду теперь? — недовольно крикнул на него Скуало. — Ты не будешь здесь жить. Возьми, — он протянул ему мешочек со своими деньгами. — Иди так далеко, как сможешь. Мечник мешочек не взял. Он схватил колдуна за ворот и притянул его к себе. — Ты что вообще творишь? Я никуда не поеду! — Отпусти, — тот попытался освободить свою одежду от хватки. — Не вынуждай меня применять силу. Я не хочу причинять тебе вред. — Ты уже его причинил. Но ты этого никогда не поймёшь. Для тебя ведь нормально — разрушать чужие жизни. Ты поплачешь, а потом снова сделаешь то же самое. — То же самое я могу сказать и о тебе. Так что, мы квиты. Ты точно так же разрушил мою жизнь. Вернее, её остатки. — А тебе хочется, чтобы он трахал исключительно тебя? Ты совершенно его не знаешь, Горгона. Если бы знал, то не делал всего этого. Ты глупец. — Если ты сейчас же не замолчишь, я отрежу тебе вторую руку. Понял? Скуало всё-таки затих и отпустил его. Даже отошёл. Хотя ему всё ещё хотелось пару раз его хорошенько ударить. Всё, что он знал и любил, было уничтожено. — Ты ведь спас его. Куда ты его отправил? — уже гораздо тише, но не менее настойчиво спросил мечник. — Их отправили в Орвието. Сопровождать сестру Юстину. Помнишь её? — Как же не помнить… Только зачем ей туда? Хочет сбежать? — Она идёт в аббатство. За помощью для города. Потому, что она единственная, у кого нормальные отношения с аббатом. — Но она же женщина! Неужели её так просто пустят в мужской монастырь? — Сестра Юстина — не просто женщина. К тому же, хорошие отношения — залог успеха. Так что, за это можно не беспокоиться. — Я хочу пойти за ними. — Это плохая идея, Скуало. Пока Занзаса питает ярость, он будет сражаться. Ты гасишь его. С тобой он успокаивается. Это может стоить ему жизни. И тебе тоже. — Ты только ради этого устроил весь этот хаос? — Да. Я нуждаюсь в его помощи. Пожалуйста, уходи. Я не держу тебя больше. Скуало ненадолго замолчал, обдумывая что-то своё. — Чьи приказы ты выполняешь? — вдруг задал вопрос он. Колдун удивлённо на него посмотрел. Он не знал, что ответить. Вплести в эту паутину ещё одного человека или всё-таки подарить ему призрачную гарантию на спокойную жизнь? — Ничьи. Это моя личная инициатива, — солгал колдун. — Только здесь существуют свои правила и нюансы. Я не могу посвятить тебя в них. — Личная, как же. Не помнишь уже, как плакался мне на то, что вынужден убивать людей? Я крайне сомневаюсь, что ради привлечения Занзаса ты разнёс бы весь город. Так кто надоумил тебя это сделать? — Никто не надоумил! Я прошу тебя, просто возьми деньги и беги как можно дальше отсюда. Чем дальше убежишь, тем целее будешь, — он не выдерживал и говорил уже на грани крика. — Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь о том, что происходит. Умереть мне не страшно. Можешь даже не угрожать, я всё равно тебя не послушаю. И ты сам прекрасно об этом знаешь, Кикё. Каким бы наивным ты не пытался показаться, ты не сможешь скрыть всё то, что в тебя жизнь запрятала. Некромант только вздохнул. Он уже сотню раз успел проклясть проницательного мечника, которому вечно больше всех надо. И ведь хотелось же как лучше. Действительно хотелось. После их беседы его не только уксусной кислотой напоить могут. За то, что болтает лишнего. — Ничего хорошего не происходит. И вряд ли произойдёт. Потому, что вы с Занзасом друг друга стоите, упёртые бараны. Есть то, без чего тебе будет намного крепче спаться. А если будешь совать нос в то, что тебя не касается — вообще не проснёшься. И вместе с тобой не проснусь и я. Поэтому беги, пока у тебя есть такой шанс. Хоть раз просто послушай меня и не задавай лишних вопросов. Уходи, — он был очень раздражён, но всеми силами старался сохранять спокойствие, чтобы не наделать глупостей. — Скажи. Нам всем от этого полегчает. Может, найдётся способ вернуть тебя в человеческое тело. — Зачем, Скуало? Даже если у вас получится, то меня будут судить. После этого я всё равно не выживу. Да и эти знания тебе ничего не дадут. Прошу, не испытывай моё терпение. Сорвусь же. Пожалуйста, уходи, — он положил мешочек с деньгами ему прямо в руку. Мечник недовольно посмотрел на него. Он хотел было что-то сказать, но наткнулся на такой тяжёлый взгляд, что сразу же перехотелось. Будто бы Горгона решил его обратить в камень без использования своей основной силы. Но противиться не стал. Всё-таки ушёл. Колдун наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Одной проблемой меньше. Куда бы сейчас ни пошёл Скуало, вряд ли от него будет больше проблем, чем уже есть. Он прекрасно чувствовал и понимал его боль от утраты всего, что он знал, любил и помнил. С уничтожением города он фактически стёр всё его прошлое. Да и своё тоже. Слишком многое связывало его с этим местом. Хоть и прожил он здесь всего десять лет из своих четырёхсот с хвостиком, но воспоминаний было гораздо больше, чем о каких-то других местах или событиях. На этом самом лугу семь лет назад он встретил Занзаса. С такого же самого момента семь лет назад и начались все эти кошмарные события. Он прекрасно всё помнил. Только вот ни тех цветов, ни вообще травы здесь больше не было. Огонь уничтожил всё в ущелье, где находился город. И никогда больше здесь ничего не вырастет. Он своими руками уничтожил всё то, что было ему дорого. Так же само, как когда-то наслал мор на Инанору. Собственноручно уничтожил родной город и всё его население. А разбойники просто разворовали все вещи, что оставались в опустевших домах. Больше ста лет прошло с тех пор, как Инанора исчезла. Но он ни разу не пожалел о том, что уничтожил её. Лишь определённые воспоминания отдавались тянущей болью где-то за грудиной. Не самое приятное детство, первое знакомство с церковью, мерзкие торговцы с кочующего рынка. Даже забравший его Мукуро. Без всех этих воспоминаний его бы и не было. Хотя он полностью забыл своё настоящее имя, но в идеале помнил, где находилась их старая комнатушка, где они жили всей семьёй. Где отец лупил его за малейшую провинность лозиной. Где матери не было дела до его существования. Он всегда завидовал тем детям, которым пели колыбельные перед сном. Некоторым даже сказки рассказывали. А потом сытые малыши засыпали, прижимая к себе потрёпанные тряпичные игрушки, набитые соломой. Он всегда мечтал узнать, каково это. Даже просил об этом Мукуро, чтобы тот спел ему колыбельную. Но получил в ответ лишь настоятельную просьбу не заниматься ерундой. Больше он и не пытался добиться чего-то подобного. Но он также хорошо понимал, что будь у него хорошая и любящая семья, он бы никогда не стал таким, какой он сейчас. Его бы просто не было. Да и бежать от этой боли бесполезно. Не догнала сейчас, так потом догонит. Юноша коснулся дрожащими от волнения пальцами груди в области сердца. Кожу снова будто огнём пекло. Он и с этой болью уже свыкся. Под одеждой скрывалась печать, позволяющая ему менять облик. Вшитая под кожу. Ставшая с ним одним целым. И за столько лет Занзас так ни разу и не обратил на неё внимания. Его снова зовут. Пора идти.

***

— Мы заблудились? — тихо спросила девочка, осматриваясь. Желание срезать путь завело «путешественников» в лесную чащу. Теперь они вообще понятия не имели, где находятся. Сюда даже свет полностью не проникал. Пения птиц и того слышно не было. Лишь хруст листьев и веток под ногами напоминал о том, что они посреди леса. — И-ши-ши, на то похоже, — мальца это почему-то веселило. Впрочем, ему всегда было весело. Юстина плотнее закуталась в плащ, что ей выдали в дорогу. Было холодно и страшно. Да и попутчики её пугали не меньше, чем атмосфера вокруг. Хоть они не были ей чужими, девушка боялась, что они начнут спорить и драться между собой. Но до этого не дошло. Опасность пришла гораздо раньше и совершенно не оттуда, откуда ждали. В нескольких миллиметрах от лица в дерево вонзилась стрела. Девочка отскочила в сторону, едва не сбив с ног одного из своих попутчиков. — Стой, кто идёт! — послышался громкий женский голос. Из-за деревьев вышли жители этого леса — разбойники. И мужчины, и женщины. Они были вооружены. Видимость была не слишком хорошей. Единственным, кто сохранил зрение в этой полутьме, был Мукуро. Но тот не предпринимал никаких действий. Из толпы отделились две фигуры. Мужская и женская. Они подошли поближе. У меньшей фигуры в руках было копьё на тонком длинном древке. Девушка подошла поближе. Теперь её невысокую и хрупкую фигуру можно было разглядеть. Она была в брюках и высоких сапогах. Поверх сорочки был китель от мундира. Тёмные волосы были по-странному собраны наверх, напоминая совсем знакомый хохолок. По росту она была едва ли выше Юстины. — Хроме? — Мукуро удивлённо посмотрел на девушку, наконец-то её рассмотрев. Та вздрогнула. Она не видела его полностью. Лишь силуэт. — Откуда ты меня знаешь? — недоверчиво спросила она, приставив копьё к его шее. — Неужели ты успела меня забыть, Хроматия делла Эспада[1]? Как нехорошо получилось, дорогая сестричка, — он отвёл её копьё в сторону своим трезубцем. — Onii-san[2]? — тихо позвала она тоже на другом языке. — Watashi wa son’nani anata o nogashita! [Я так скучала по Вам!] — Хроме, зачем вы нас задержали? У нас ничего нет, кроме еды, — он подошёл поближе. — Онии-сан, это не… — Придурки! — послышался грубый оклик от мужской фигуры. — Мы не болтать с вами пришли! Отдавайте всё, что у вас есть. Припасы, деньги и одежду. Юстина решилась подойти поближе. — Господин, прошу Вас, позвольте нам продолжить путь. Это все деньги, что у нас есть, — она протянула ему мешочек с монетами. — Но припасы и одежду мы не можем вам отдать. Мы должны добраться до Орвието. Прошу вас, пощадите. — Чёрт, — неизвестный сплюнул на землю, вырвав у неё из рук мешочек. — Монашка, чёрти б тебя сожрали. Хорошо, ты можешь продолжить свой путь, взяв себе еды из ваших припасов. Но одежда твоих попутчиков останется здесь. Юстина вздрогнула. Пусть этот человек и был добр к ней, но одна она ничего не сделает. Ей нужно сопровождение. — Господин, прошу Вас, мы не можем отдать Вам больше, чем деньги. Отпустите нас! — Да заткнись ты, дура! — неизвестный замахнулся на неё. Он бы и ударил девочку, если бы Занзас не перехватил его руку. — Не смей, ублюдок. Тронешь её, и я тебя прикончу. — Да как бы не так! — неизвестный мужчина попытался его ударить. Завязалась драка. Все, кто стоял рядом, предпочли просто отойти, чтобы не огрести. Эти двое просто как с цепи сорвались. Не смотря на плохую видимость, они неплохо попадали друг по другу. — Хватит! — закричала Хроме, зажигая на острие своего копья синее пламя. Оно осветило всё вокруг, на пару мгновений ослепляя всех по близости. Драка прекратилась. В паре сантиметров от мужчин на земле поблёскивали золотые крылатые серьги. — Откуда это у тебя? — разбойник сгрёб серёжки вместе с листьями в ладонь. Палач отшвырнул его от себя. Только они оба поднялись на ноги, драка началась заново. Серьги снова укатились в сухие листья. Мукуро подобрал их, недовольно прошептав нелестную характеристику своего бывшего подопечного, и спрятал в карман. Чтоб эти два идиота не потеряли их снова. — Прекратите! — девушка ударила копьём по земле. Обоих мужчин приковало к деревьям. Хроме была напугана. Она всё ещё боялась своих сил. Но разбойники уже к ним привыкли. К тому же, некоторые сами были такими же. Люди, выпавшие за пределы честной жизни. Эти отбросы общества никто не любил. Юстина дрожала от страха, инстинктивно прижавшись к Белу. Парнишка был не против пообнимать её. Но он всё ещё увлечённо наблюдал за разыгравшимся представлением. У него появился шанс рассмотреть наглого разбойника. Это был высокий рыжий мужчина, практически одной комплекции с Занзасом, разве что был гораздо бледнее и со следами щетины на лице. — Перестаньте драться, — Хроме отпустила их. — Мы не варвары, Закуро. Не забывай об этом. Послышался едва различимый вздох. Юстина упала на землю без сознания. Её даже подхватить не успели. — Никаких больше драк. Мы возвращаемся в поселение. Хроме не стала гасить пламя на копье, но отвела всех в небольшой посёлок посреди леса, когда Мукуро поднял сестру Юстину на руки. Девушку уложили отдыхать, чтобы не мешалась. Остальных же отвели в главное здание. Там драка началась снова и непонятно, с чего. Теперь уже удалось их разнять только с использованием силы. Обоих мужчин припечатало к стене. — Я оставлю вас так, пока не успокоитесь, — грозно сообщила Хроме и ушла. Следом вышли и остальные. — Откуда у тебя эти серьги, придурок? — рыжий всё ещё пытался зацепить своего оппонента, но не мог достать. — Не твоё дело, ублюдок, как они ко мне попали. — Ты трахал его? — прямо задал вопрос разбойник. — Тебя это не касается, мусор, кого и как я трахал. Только если не желаешь пополнить этот список. — Урод! Ты знаком с Кикё? Такое высокое, несуразное нечто. С кудрявыми волосами странного цвета. Он такой же, как и Хроме. — Знаком. Даже лучше, чем тебе бы того хотелось, отброс. — Ты трахал его? Или он просто вещал тебе очередные бредни? — Год и даже больше. Он не был против. — Вот шлюха, — фыркнул мужчина и сплюнул на пол. — Это ты ему эти серёжки подарил, мусор? — брюнет усмехнулся. — Да, я. Он жил здесь три года. А потом ушёл, — рыкнул его собеседник. — Сколько вас таких уродов, как он, ещё существует? Как вы умудряетесь прятаться столько времени? — Очень много. Это заслуга его и Хроме. Их чар. И каково тебе сначала трахать ведьму, а затем сопровождать монашку? С этой мелкой дурой тоже спишь? — Юстина слишком мала для таких занятий. Кожа да кости. Ваша пофигуристее. Но ведьмы меня больше не интересуют, мусор. — Где эта шлюха сейчас? Он жив ещё? — всё-таки поинтересовался разбойник. — Живее всех живых. Не сдыхает и всё. Мукуро наблюдал за их разговором со стороны. Ну и наделал же его бывший ученик дел. Прибить мало. Он попытался его вызвать. Через несколько минут молодой колдун оказался перед ним. — Зачем ты позвал меня? — удивлённо спросил тот, осматриваясь. Он ударил его в живот древком трезубца так, что тот отлетел к дереву. — Ты зачем вот это отдал Занзасу, идиот? — он достал серёжки из кармана и бросил прямо перед ним. Тот с трудом смог прийти в себя. По щекам потекли невольно выступившие слёзы. Он поднял голову, чтобы видеть другого колдуна, согнувшись от боли. — У меня не было с собой денег. Это единственная ценность, которая у меня была. Которой я мог хоть как-то помочь. Ещё один удар древком, но уже в лицо. Из носа хлещет кровь, стекая до самой шеи. — Ты выдал нас всех своей глупостью. Как теперь объяснить Юстине, что здесь происходит? Она ведь не раз видела тебя, пока ты сидел в казематах. Ты понимаешь, что ты натворил? Девочка видела, что мы с тобой имеем связь с потусторонними силами. А теперь из-за твоих серёжек подрались твои бывшие любовники. Если ты связан со мной и Занзасом, то автоматически связан и с Джессо. Она юная, но не настолько глупая, чтобы не понять этого. Учитывая её тесную связь с ним. Ты чем думал вообще? — Мукуро, она бы и так узнала… — Замолчи, — в этот раз прилетает сверху по спине, окончательно прибивая к земле. — Ты вообще ни на чём не учишься. Думаешь, с Джессо станется разбить твою печать за то, что ты сдал себя и нас всех Юстине? Она ведь обязательно полезет с расспросами к нему. Они слишком близки для того, чтобы она смолчала. Он и без того знал, что ты трахаешься едва ли не со всеми подряд. И долгое время закрывал глаза на то, как ты используешь силу кольца, мороча голову Занзасу всё это время. Списывал это на твои слабости. Знал, что ты пытаешься вернуть сердце. Думаешь, эта выходка останется без внимания? — Мукуро, я сам отвечу перед ним, если Юстина проболтается. Мне нужна эта девочка. Её душа всё ещё слишком чиста. Она всё ещё верит в спасение. Её же первую убьют. — Закрой свой рот, — древко снова приземляется между лопаток, прибивая к земле. Мукуро наступает на его рассыпавшиеся по земле волосы, чтобы не встал. — Это не тебе решать. У нас был приказ. Если Юстина откажется идти дальше, это разрушит все планы. Она единственная может договориться с аббатом. Только она может дать нужную власть. Как Джессо, так и нам. Без неё мы не пройдём под щит аббатства. Библиотека будет закрыта и книги тоже, — он начинает от гнева беспорядочно бить его древком трезубца по спине. — Ты сейчас наденешь свои серёжки и свалишь обратно. Если ещё одна твоя личная вещь окажется кому-то подаренной, я на тебе живого места не оставлю. Он прекратил его бить и убрал ногу. Тот ни разу даже не закричал. Просто молча плакал. Боль он сдержать не мог. Серьги пришлось надеть обратно. — Пошёл вон, пока я тебе не оторвал что-нибудь. — Успокойся, прошу тебя. Если надо, я сотру ей воспоминания. Да, это моя ошибка. Я исправлю её, если это потребуется. — В твоих же интересах сейчас свалить от меня подальше, мразь. И в следующий раз думать, кому и что оставляешь. Если ты сейчас же не свалишь, то будешь развлекать своих любовников до самого утра. Пока они не помирятся. — У меня нет сил вернуться, Мукуро. Я так и не восстановился до конца. Я не смогу вернуться сам. — Молодец, — ему снова прилетает древком в лицо. — Я же учил тебя рационально использовать твои силы. Теперь ты просто бесполезная подстилка на несколько дней. Ведь восстановиться сам ты не додумался. Молодой колдун дрожал. Всё лицо было залито кровью. Нос, кажется, совсем сломан. На спине точно останутся синяки после этого разговора. Но он и вправду сам виноват. Его толкнули в дом, но он свалился на пороге. Дверь закрыли снаружи. Дом скрыли. К тому времени чары Хроме уже развеялись. Оба мужчины вышли в коридор. Но никакого сострадания при виде юноши они к нему не испытывали. — Какой неожиданный гость, — рыжий намотал его волосы на кулак, заставляя подняться выше. — Я… Пусти меня, пожалуйста… Я всё расскажу… Отпусти… — Поздно уже что-либо рассказывать, Горгона. Ты заплатишь за своё поведение. Как хорошо, что ты сам сюда пришёл, — разбойник стал расстёгивать его одежду и снимать, пока Занзас просто держал его. — Не надо… — совсем тихо всхлипнул юноша, но его только приложили головой о стену. С него сняли уже всё. На теле и вправду были хорошо заметны синяки от ударов. — Придержи его хорошенько, придурок, — разбойник ухмыляется и снимает со стены кнут, которым обычно лошадей погоняют. Кикё пытался вырваться, но не смог. Мужчина удерживал его руки и прижимал ещё и шею, чтоб тот голову поднять не мог. — Прошу вас, не надо… Не надо… — бессвязно лепетал он. Кнут опустился на его спину, оставляя поверх синяков кровавую полосу. Колдун тихо вскрикнул. Больше от неожиданности, чем от боли. Сломанный нос беспокоил его гораздо больше. Но ненадолго. Мужчина хлестал его до тех пор, пока вся спина не превратилась в одну кровоточащую рану. Юноша и вправду уже не мог сам шевелиться. Он только дрожал в чужих руках. — Даже не думай отключиться, мразь, — Занзас влепил ему пощёчину. — Оближи хорошенько, облегчи себе участь, — Закуро впихнул юноше в рот рукоятку от кнута. Тот едва не подавился от такой настойчивости. Но он и вправду старался. Понимал, что просто так его уже не отпустят. И придётся расплачиваться за свои беспорядочные связи. Кикё старался смочить рукоять как можно лучше, ибо прекрасно понимал, где она у него потом окажется. Ему пихали эту рукоятку в самое горло. И он брал. Лишь бы его не избили снова. Занзас положил руку ему на горло и стал легонько сдавливать, стараясь прощупать очертания предмета. — Ты же любишь, когда у тебя рот занят, потаскуха. Почему же сейчас ты снова начал плакать? — рыжий легонько погладил его по щеке, размазывая слёзы и кровь. Когда рукоятка была изъята, колдун уже не мог даже самостоятельно рот закрыть. Он зачем-то пытался дышать. Теперь держать его не было смысла. Занзас вместо рук перехватил его ноги под коленями, раздвигая их в стороны. Рукоять коснулась входа, слегка на него надавливая. Колдун заскулил, но ноги сдвинуть ему не дали. Давление усилилось, и рукоятка скользнула внутрь. Он вскрикнул, но его быстро заткнули ещё одной пощёчиной. Рельефная деревяшка быстро двигалась внутри, направляемая рукой разбойника. — Как бы тебя не унижали, ты всё простишь, если тебе хорошенько вставить, мусор, — мужчина раздвинул ему ноги шире, открывая больше доступа. — Пожалуйста-а-ах… — тихо проскулил колдун, всё-таки срываясь на стон. Рукоять скользнула ещё глубже. До конца. Юноша снова застонал. Он не мог ничего с собой поделать. Он был достаточно чувствителен внутри, чтобы рельефная рукоятка подарила ему немного удовольствия. — Хочешь больше? — быстрые движения предмета внутри сменились медленными и резкими толчками. — Хочу, — тихо проскулил он, теряя все оставшиеся приличия. — И что, тебе даже не стыдно? — Занзас смотрел в его затуманенные зелёные глаза. Пусть колдун и перепачкал его кровью, сейчас ему не было дела до этого. Мужчина уже имел честь наблюдать его в таком состоянии. И его тот момент совершенно не впечатлил. Юноша полностью терял способность понимать то, что находится вокруг. Буквально впадал в транс. С ним можно было делать что угодно. Кикё смотрел сквозь него. Он уже мало понимал, что происходит. Взгляд был совершенно пустым и неосмысленным. — Что, решил по-быстрому отключиться? — рыжий влепил ему очередную пощёчину. Но это не возымело никакого эффекта. Голова просто безвольно мотнулась в сторону и так и осталась. — Это бесполезно, мусор. Он уже не здесь. Всё чувствует, но ничего не понимает, — Занзас легонько тряхнул колдуна, но тот по-прежнему ничего не ответил, только что-то невнятно промямлил. — Будто иметь мёртвого. Только с надеждой на то, что он что-то чувствует, — фыркнул разбойник. — Мёртвым он не такой тёплый. Да и сейчас он хотя бы сам немного шевелится. — Ты трахал его, пока он не восстановился и был мёртв? Ну ты и извращенец, придурок. Мужчина вытащил из него рукоятку и вошёл сам. Его совершенно не волновала ответная реакция. Ему просто хотелось бездумно обладать. Пусть и безвольным, но именно этим телом. И он обладал. Колдун на это совершенно никак не реагировал. Занзас оставил их вдвоём и просто вышел на улицу. У него не было больше желания на всё это смотреть. Он и так был весь в его крови. Он пошёл к реке, чтобы выполоскать окровавленную одежду. На берегу сидела Юстина. Девушка была без своего привычного платка. Её чёрные волосы развевались на ветру. Она грустно смотрела на тёмную воду. — Иди спать, — мужчина коснулся её плеча рукой. — Не хочу, синьоре. Мне страшно находиться здесь, — тихо ответила девочка. — Вы знаете того странного лекаря? — Какого ещё лекаря? — С длинными зеленоватыми волосами. Он носил те серёжки, что выпали у Вас в лесу. Он иногда приходит к отцу Альбино. Приносит ему какие-то лекарства. Вроде как, от солнца. — Этого? Да, знаю. Он несколько раз лечил меня. А почему ты спрашиваешь об этом? — Мне кажется, что я схожу с ума, синьоре. Я видела этого лекаря мёртвым. Его казнили публично, когда я была совсем маленькой. Его повесили семь лет назад. У него всё то же клеймо на руке. Я не понимаю, почему он сейчас жив. — Юстина, ты наверняка перепутала его с кем-то. Многих преступников клеймят одинаково. — Я не могла перепутать, синьоре! Он слишком отличается от всех остальных. Его повесили семь лет назад. Он был в этих самых серёжках. Не бывает таких совпадений. Я боюсь за отца Альбино. Что эти лекарства убьют его. — С епископом ничего не случится, Юстина. Об этом можешь не переживать. Как лекарь он и вправду хорош. Но ничего о его смерти я не знаю. Я всегда видел его только живым. Девочка задрожала. Ей всё ещё было очень страшно. Она не понимала, что происходит. Почему происходит то, что никакая Библия не в силах объяснить. Ей казалось, что её сердце рвётся из груди. — А та девушка… Почему на её копье горит синее пламя? — Та девушка добрая фея. Как из сказки. Это не копьё, а её волшебная палочка, — почти на ходу сочинил он, не найдя собственного оправдания случившемуся. — Синьоре, но фей не существует. Всего этого не может существовать! — Мы своими глазами видели это, Юстина. Та девушка — добрая фея, — настойчиво, как совсем для маленькой и недалёкой, повторил мужчина. — С кого-то же должны были писать сказки. Девочка тихо вздохнула и снова отключилась. Занзас успел поймать её. Он хотел узнать, бьётся ли её сердце, но почему-то услышал звук, будто их сразу два. Неужели его собственное такое громкое? Не мог же этот разговор заставить его сердце так колотиться? Он прислонился ближе и понял, что чувства его не обманывают. Внутри девушки бьются два сердца. С едва заметным различием. Проходит немного времени, пока она полностью успокаивается, и сердца снова начинают биться в едином темпе. Неужели его личная загадка с сердцами раскрыта? И одно из сердец покоится в сестре Юстине, как в самой близкой к архиепископу. Но как теперь его извлечь, не поранив девушку и не убив её своими действиями? Да и сейчас, пока оба её сердца бьются в унисон, эта информация не важна. Они должны добраться до Орвието, не привлекая никакого внимания. Именно поэтому они и идут пешком, налегке. Мужчина отнёс девушку в дом, где её изначально поселили. Её забрала Хроме. Кажется, та тоже много чего знала, но вот язык, на котором она переговаривалась с его коллегой, не был ему знаком. Поэтому слова маленькой разбойницы тоже остались неизвестными. Он вернулся обратно к реке, надеясь всё-таки постирать свою рубашку. Когда он уже закончил отстирывать её, за спиной послышался тихий шорох. Он заметил колдуна в плаще, когда тот уже поравнялся с ним. Занзас не стал его трогать, позволяя снять плащ и зайти в воду, отмывая кровь с лица и тела. Занимающийся рассвет позволял хорошо разглядеть раны на спине юноши. Но ему совершенно не было жаль его. Он до конца не понимал своих чувств. Действительно ли это ревность или просто желание его унизить из-за прежних обид и недомолвок? По тёмной воде расходились пятна от крови. Тонкие полосы с рваными краями, под которыми было видно рассечённое мясо. Когда-то он сам его так разукрашивал. Только вот жалоб в ответ никогда не слышал. Кикё ни разу не попросил его остановиться. Мог немного побрыкаться вначале, но свою силу никогда не использовал. — Ты убил его? — тихо, но вполне различимо, спросил мужчина. — А? — юноша повернулся к нему лицом. — Нет, он спит. Я ничего не сделал, что могло бы серьёзно навредить ему. — Зачем ты сюда вообще пришёл, мусор? Кстати, кто твою мордашку так разукрасил? — Это за то, что отдал тебе серьги. И вправду глупость сделал. К сожалению, Мукуро ни разу не заметил, как Юстина следила за мной, когда я передавал мази. Потому, что он привык видеть и слышать только то, что он хочет. Как и Джессо, собственно. — Она считает, что ты умер семь лет назад. Видела, как тебя вздёрнули. А тут ты вдруг живой и здоровый объявился. Здесь она вряд ли поверит в то, что ты бессмертная фея с крылышками. — Как жаль. А крылья-то у меня всё-таки есть, — усмехнулся юноша, смывая кровь с лица. Потемневшие от воды волосы снова были перекинуты за спину. Слева на груди, там, где должно быть сердце, под кожей виделись очертания печати-Горгонейона[3]. Вокруг кожа была просто выжжена по контуру. — Ни разу не видел тебя с крыльями, мусор. Со змеями — да. Но без крыльев. — У меня есть и хвост, и крылья. Чем больше сил я трачу, тем больше теряю человеческий облик. Сейчас мне и змеями не воспользоваться. Не то, что перемещением, — он улыбнулся. — Даже не смотря на всё, что произошло, ты всё ещё находишь силы улыбаться мне в лицо. — А что, мне снова заплакать? Так натуральнее выглядеть будет? Думаешь, я буду реветь над тем, что ты предал меня во второй раз? Или попытаюсь тебя убить? — колдун улыбнулся ему. — Я ещё чувствую физическую боль. Но вот обиды на тебя почему-то уже нет. У нас ведь «свободные отношения» с тех пор, как ты стал спать со своим помощником. Двойные измены, почему бы и нет? Юноша стал полоскать свои волосы, наклонившись ближе к воде. Те уже снова были в его крови. Он даже вскрикнуть не успел, когда его за шею окунули в реку, продержав там несколько минут, а затем достали. — Ты что делаешь? — он попытался возмутиться, но не успел. Его снова окунули в воду и хорошенько там прополоскали. А затем вытащили за волосы. Розоватая вода потекла по лицу вниз, затем и по шее. Разбитый и сломанный нос даже восстанавливаться не начал. — Мне без разницы, что ты сделал со Скуало и где он теперь, но это был последний раз, когда я позволил тебе быть с другим. — О, ты так позволил, что аж держал меня, — тихо засмеялся он. — В следующий раз я тебя просто на кусочки разрежу и закопаю по окрестностям, — мужчина отпустил его. Тот не удержался на ногах и всё-таки плюхнулся в воду. Кажется, своё лицо он будет собирать ещё долго. Юноша всплыл поодаль, ниже по течению, отплёвываясь от воды и собственной крови. Он пытался самостоятельно вправить раздробленные кости, сложив их на место. Кожи там и так почти не осталось. Пришлось пустить остаток сил на то, чтоб срастить сразу хотя бы кости. Занзас подплыл ближе к нему. Тот недовольно на него посмотрел. — Ты запомнил то, что я тебе сказал? — Запомнил, — он согласно кивнул головой. — Повтори, — мужчина резко потянул его за волосы. — Если увидишь меня ещё раз с кем-нибудь, то порежешь на куски. Я понял, — фыркнул колдун. — Молодец, мусор, — он отпустил юношу. Кикё поправил волосы и повернулся к нему лицом. — Только ты можешь и похвалить, и унизить одновременно, — он вздохнул. Юноша провёл ладонью по линиям шрамов на широкой груди мужчины. Они были почти одного роста. Колдун был немного выше, но тоньше, изящнее. — Только попробуй снова лечь под кого-то, — Занзас накрыл его руку своей, а затем резко притянул к себе. Кикё недобро усмехнулся и сам его поцеловал, сумев ненадолго сбить с толку. Но его не оттолкнули. Солнце показалось из-за горизонта, рассеивая тьму ночи. Каратель наконец-то разобрался в том, чего желает. Отпустить это чудовище от себя он больше не сможет.