***
Даже невзирая на пережитое нашествие, синдик отказался выпускать гостей из города. При таком уровне угрозы он мог только запросить отряд из Перуджи, чтобы те забрали под свою ответственность тех, кто привёл в город чудовищ. И то, вероятнее всего, его бы сочли выжившим из ума. Мукуро мог бы пригрозить, что снова поднимет всех немёртвых, вернув их из камня, но ставить под угрозу сестру он не хотел. Он искал возможности отправить её и Юстину через лабиринт под городом в аббатство. Единственным, кто мог покинуть город, оказался Скуало. Синдик не знал, что он имеет отношение к группе путников. И мечник воспользовался этим шансом, незаметно забрав с собой Бела. На мальчишку в суматохе вообще не обратили внимания. Но надеяться на этих двоих можно только себе во вред. Юстина дрожала от страха. Девушка видела часть сражения и боялась, что это всё повторится снова, стоит ей покинуть город. Как уже показало время, ни один солдат не защитит от немёртвых. Дверь распахнулась. В комнату вбежала Хроме, одной рукой держа своё копьё. Она наконец-то смогла справиться с замком. — Пойдём скорее, — молодая разбойница схватила за руку опешившую девочку и потащила в коридор. — Что случилось? — Юстина попыталась её остановить, но не смогла. — Нам нужно уходить отсюда, — Хроме повела её вниз, в систему ходов под замком. Обеим пришлось бежать изо всех сил, пока коридор пустовал. Но с другой его стороны уже слышались чьи-то шаги. В казематах было темно и сыро. Они обе не знали, какая из дверей им нужна - за каждой были слышны чьи-то болезненные стоны. Юстина умоляла себя не останавливаться, не смотреть на них. Она бежала вслед за Хроме, стараясь не отставать. Вперёд и только вперёд. Они смогли добраться до лестницы в конце и опуститься ещё на уровень ниже. Здесь уже было совсем темно. Хроме снова зажгла пламя на копье, чтобы не терять скорость. Через час блужданий, они оказались на поверхности. Неподалёку от северной стены. Теперь уже Юстина стала показывать дорогу. Она знала, где расположено аббатство. Сейчас им было важно добраться туда быстрее, чем их пропажу кто-то обнаружит. Но бежать придётся очень быстро. Спустя четверть часа они добежали до места назначения. Благодаря Юстине их впустили. Монахи знали её и не могли препятствовать. К Хроме тоже вопросов не было. Она больше не пользовалась своей силой. Девушек свободно пропустили, не смотря на то, что их на этой территории быть не должно. Даже сопроводили к аббату.***
Колдуна заперли в одном из казематов на самом нижнем уровне. Обычной решётчатой камеры на верхних уровнях подземелья показалось мало. Но сейчас тот вряд ли смог бы сделать сам хотя бы несколько шагов. Пусть он и пришёл в себя, каких-либо сил у него не осталось. К тому же, кольцо отобрали. Без него он не мог больше использовать свой внутренний резерв. Горгонейон признаков жизни вообще не подавал. Стража, которую поставили возле его временной тюрьмы, боялась его больше, чем он их. Не смотря даже на скованные кандалами руки, колдун вселял в них ужас. На него вообще навешали, кажется, всё, что нашлось в подвале. И тяжёлыми цепями обмотали не только ноги и руки, но и почти всё тело. Даже на шею повесили. Будь он в лучшем состоянии, эти цепи бы его не удержали. А сейчас они лишь сковывали движения и не давали подняться под своим весом. В камеру вошла целая делегация. Синдик, священник, два монаха, палач и несколько состоятельных горожан, решивших пощекотать себе нервы намечающимся зрелищем. Юноша устало посмотрел на них, приоткрыв свои зелёные глаза. И чего эти идиоты сразу его не прибили, как только он обратился? Самостоятельно восстановиться он бы уже не смог. Да и город бы сразу пал. Синдик и священник стали на перебой задавать разные вопросы и зачитывать обвинение. Он их даже не слышал. Каждый пытался донести что-то своё. Даже покрасоваться друг перед другом. Их и ответы не столько интересовали. — Избавьте меня от ваших склок, — тихо, но вполне чётко, произнёс колдун. Его слова моментально заткнули всех присутствующих. То ли своей вопиющей наглостью, то ли просто тем, что это были его первые слова за время пребывания здесь. — Признаёшься ли ты, слуга тьмы, в своей греховной связи с Дьяволом? — желая произвести впечатление и нагнать побольше ужаса, проговорил городской глава. Колдун тихо засмеялся, почти давясь собственным смехом. Тот просто переростал в кашель. — Синьоре, не берите на себя чужую роль. Глупо смотрится, — он доброжелательно улыбнулся. — Я согласен со всем обвинением. Мне нечего отрицать. Можете не распинаться. Ни Вы, ни господин священник. Монахи стали что-то быстро записывать. Он прекрасно знал, что те пишут его слова. Не было смысла оправдываться. Сейчас синдик просто хотел восстановить свой авторитет за его счёт. Только вот чересчур переигрывал. От его попыток становилось смешно. — Готов ли ты раскаяться в своих деяниях? Отказаться от своих лживых убеждений и недобрых намерений? — уже стал зачитывать священник наскоро составленный акт обвинения. — Готов. Я раскаиваюсь в том, что совершил. За что был задержан. По Вашему приказу даже могу вернуть всё обратно. И камень недолговечен, падре, — юноша усмехнулся. — Мои лживые убеждения спасли ваш город. Вам придётся это признать. Хотите вы того или нет. Палач облил его ледяной водой, желая усмирить пыл будущей жертвы. Вся одежда и густые волосы вымокли. Колдун печально вздохнул. — Ну и зачем? По-Вашему я настолько грязный, что меня срочно нужно искупать? Не портьте мою одежду, — будто его вовсе не заботила его участь, спокойно произнёс он. — Её довольно сложно сушить. — На костре тебе одежда не понадобится, дитя тьмы, — поведал один из монахов, всё ещё что-то записывая. — Мокрое горит хуже, — юноша усмехнулся, тряхнув головой. — Пишите, что пожелаете. Я не буду отрицать свою вину. Но и против себя свидетельствовать отказываюсь. — Твоих слов и так хватает… — спокойно ответил священник. — На три… Нет, на четыре костра! — влез в разговор городской глава. — Синьоре, перестаньте. Он пока ещё не попал к светской власти, — попытались реабилитировать священника монахи. Колдун тихо засмеялся, запрокинув голову. Волосы сильно растрепались и из-за воды прилипли к лицу. — Да хоть на пять. Мне без разницы, каким образом вы попытаетесь меня убить. Только избавьте меня от вашего хвастовства друг перед другом. Вы очень жалко выглядите. — Да как ты… — синдик хотел его ударить, но подойти ближе побоялся. Трусливый управитель выбежал из камеры. — Хо-хоу… Я давно не видел ничего подобного. Как глупо, — юноша усмехнулся, глядя на оставшуюся открытой тяжёлую дверь. — Готов ли ты выдать тех, кто разделяет с тобой одни взгляды? Являются ли ими те, кто пришёл с тобой? — Я предпочитаю работать в одиночку. Те, с кем я пришёл, ничего обо мне не знают. Они лишь сопровождали куда-то монахиню. Я воспользовался этим, чтобы проникнуть сюда, — он улыбнулся. — Впрочем, это было довольно легко. — Подумай ещё раз. Сколько ты знаешь тех, кто разделяет с тобой одни взгляды? — Я один. Мне не нужны ни помощники, ни последователи. Мне нужна сила, способная меня защитить. И я сожалею, что так опрометчиво истратил её. Глупо помогать тем, кто этого не ценит, — колдун прикрыл глаза. — Упорствует. Снимите с него перчатки, — священник обратился к палачу. — Можете начинать. И продолжайте до тех пор, пока не вспомнит что-нибудь новое. Юноша не пытался сопротивляться. Но он понимал, что то, что находится под перчатками, поставит его в ещё худшее положение. Клеймо на ладони, которое он получил семь лет назад, могло доставить ему гору неприятностей. Ещё похуже, чем те, что уже есть. — Быть этого не может, — пробасил палач, схватив его ладонь своими грубыми пальцами. — Ты женщина? — А похож? — колдун звонко засмеялся. — Знаю, что похож. Но нет. Я не женщина. И не хотел бы быть ею. — Предоставляешь любовь за деньги? — А Вы хотите попробовать? — в зелёных глазах заплясали бесята. — Разве такое не идёт в разрез с учениями Святой Церкви? — Грязная потаскуха, — мужчина отпустил его ладонь и с силой ударил по лицу. — Да. И что с того? Я за это уже расплатился. Сами же клеймо заметили. Больше таких услуг не предоставляю. Решил встать на путь истинный, — он усмехнулся, сплёвывая на пол тёмную кровь. — Продайте его мне, падре, — подал голос один из доселе молчавших горожан. — Не убивайте его. Мне нужна такая зверюшка. Не мои тигры, конечно, но сойдёт. — Его нужно очистить прежде. Если он выживет, ты сможешь его выкупить. — Решили меня продать? Как низко, падре. Продавать себя самому ваши законы запрещают, но Вы меня продать почему-то пытаетесь. Я не Ваш раб, чтобы Вы так распоряжались мной. Должны убить — убивайте. Не нарушайте свои же законы. — Замолчи, нечистый. Не тебе решать это, — палач снова ударил его по лицу. Мужчина достал из своей огромной сумки несколько свёртков и развернул один из них. Там лежали гвозди. Короткие и острые. Их было много. Он освободил пленнику одну руку и стал забивать в неё эти гвозди, прижав к стене. По гвоздю в каждый суставчик между фалангами. Юноша тихо скулил от боли, но ничего не говорил. Такого к нему ещё не применяли. И восстанавливать такие повреждения очень долго и болезненно. Но он по-прежнему ничего не сказал. Столько же гвоздей отправилось и во вторую руку. Шевелить пальцами теперь вообще было нельзя. Тёмная густая кровь текла по бледной коже. Она лишь отдалённо напоминала человеческую. В ней почти не было кислорода. Колдун слишком редко дышал. Руки безжизненно свисали по обе стороны тела. Шевелить ими было слишком больно. Но он всё равно не сдался. Не сказал ничего лишнего. Затем мужчина стал доставать обратно все гвозди. Опять послышался хруст костей. Кисти превратились в искалеченные куски мяса. Пальцы были продырявлены в нескольких местах. Палач вытащил из своей сумки склянку с какой-то жидкостью. Он откупорил склянку и вылил жидкость на руки пленника. Тот болезненно заскулил. Это была уже знакомая ему уксусная кислота. Она разъедала раны. Но он всё так же молчал. Терпел изо всех сил, что ещё остались. — Долго собираешься упорствовать? — мужчина вытащил из сумки большой нож. — Я всё уже вам рассказал. Я один в своих убеждениях. — Значит, долго. Ну, ничего. И не такие ломались. Он стал срезать волосы юноши почти под корень. Тот недовольно зашипел, но оттолкнуть не мог. Он бы и здоровым такую тушу оттолкнуть не смог. Кикё по-прежнему молчал. Сейчас он понимал, что движет этим человеком. Это не была слепая ярость, как с Занзасом. Этот человек был уже искушённым садистом. Он прекрасно знал, куда давить и что делать, чтобы причинить невыносимую боль. Не только физическую, но и душевную. Тяжёлые мокрые пряди вскоре полностью опали на пол. Колдун не сопротивлялся. Как только восстановит силы, волосы отрастут заново. Они всегда будут одной длины. Как и его змеи. Палач снял с него серьги. Он повертел в руках два крылоподобных украшения. — Таких, как ты, уже бесполезно перевоспитывать. Их можно только очищать и отправлять на Суд Божий, — презрительно сообщил мужчина. — Ох, будто бы мужеложество — мой самый страшный грех, — насмешливо фыркнул колдун. — Для преспешника Дьявола любое деяние — грех. — Хо-хоу, как познавательно. Я могу вообще ничего не делать. Даже не дышать. Буду ли я тогда грешить? — Одно твое существование оскверняет этот мир. — Так почему же ты возишься с этой скверной, хотя мог бы просто меня убить? — юноша ухватился за нужную ниточку в душе мужчины. Сейчас он просто старался тянуть время. Чем дольше он будет упорствовать, тем большее напряжение будет в городе. Всё внимание будет приковано к нему. Он понимал, что синдику помешает попросить выслать отряд из Перуджи его собственная гордыня. Он лучше умрёт, чем признает свои ошибки. И этим можно было воспользоваться. — Даже не надейся на скорую смерть. Перед тем, как умереть, ты должен искренне раскаяться. — Насколько искренне это должно быть, чтобы ты в это поверил? — колдун посмотрел на него, хитро прищурив глаза. Он так же понимал, что и долго вот так балансировать на грани он не сможет. Ему нужен отдых. Хотя бы на час. Чтобы немного успокоить и охладить разум. На лечение повреждений этого, конечно же, не хватит. Юноша искренне надеялся, что его не призовут в ближайшее время. Если Джессо вернётся из Рима раньше положенного срока, то возникнет слишком много лишних вопросов. Возможно, его даже убьют за то, что он наделал. Или полностью лишат всех сил. Но этого он не боялся. Даже был готов к такому повороту. Просто не хотел подставлять под удар тех, кто стал дорог ему. Кожа на руках просто стекла, съёжилась, открывая бледное, почти обескровленное мясо, и желтоватые кости. Боль уже сама себя глушила. Он потерял чувствительность в повреждённых конечностях. Запустился процесс отмирания. На нём разорвали одежду, являя бледную с синевой кожу, покрытую тонкой сеткой шрамов на спине и ниже. Под тонкой кожей просвечивали вены. Тот, кто хотел его выкупить, снова вступился, но ничего не добился этим. Священник, один из монахов и остальные горожане ушли. Ещё и синдик вернулся. Неизвестно, чего он хотел добиться, но, похоже, ему просто нравилось смотреть на чужие мучения. Юноша перестал даже огрызаться. Он уставшим, вымученным взглядом, смотрел перед собой. Только изредка тихонько скулил. Палач остатками жидкости из склянки начертил у него на спине крест. Боль уже становилась невыносимой. Колдун просто отключился. Организм медленно погибал. Ему катастрофически нужен был отдых, чтобы немного восстановить повреждения. Иначе он просто обратится в пепел.***
Через несколько часов в городе начался переполох. Хватились Юстину. По словам колдуна, эти люди вообще не имели к нему никакого отношения, а сопровождали монахиню. Только вот, девушки нигде не было. Ни сестры, ни её подруги. Остались лишь двое мужчин. Стража сопроводила их вниз, к казематам на самых нижних уровнях замка. За отсутствием священника, его роль исполнял оставшийся монах. Но сейчас он только записывал всё, что происходило, пока палач пытался вернуть отключившуюся жертву в сознание. Вид обнажённого мяса не порадовал ни стражу, ни приведённых. Острый запах кислоты не давал свободно дышать в тесном помещении. Было отвратительно даже смотреть на это. Мукуро накрыл рот и нос ладонью, чтобы не так сильно ощущать этот едкий запах. Он не был любителем кислот. И подобное зрелище побуждало его лишь уйти поскорее. Но они оба не могли этого сделать. Вскоре колдун всё-таки пришёл в сознание. Он пустым взглядом смотрел на пришедших. Он искренне не понимал, чего от него сейчас хотят добиться, приведя этих двоих. — Куда делась монахиня, которую вы двое сопровождали? И ещё одна девчонка, — грубо задал вопрос синдик, не давая времени монаху на то, чтобы опомниться и спросить то, что он должен был. — Она не монахиня, а сестра. Её отправили с просьбой о помощи в аббатство Святых Севера и Мартирия. У неё при себе было письмо от архиепископа Альбино из Терни. А где она, мы не знаем. Похоже, она сбежала. Долг перед Господом и людьми для неё превыше всего, — Мукуро попытался сгладить конфликт раньше, чем Занзас успеет разозлиться. — Как вы не знаете, где девчонка, за которой вам поручили следить? Как вы могли позволить ей просто так сбежать? И как вы вообще здесь оказались, если аббатство находится южнее? — Мы дрались вместе со всеми на стенах города. Не было времени на то, чтобы следить за всем, что происходит вокруг. Как мы оказались именно в городе? Мы пришли, чтобы вас предупредить о надвигающейся опасности. Твари шли сюда. Ваш город был первым в том направлении. Сестра Юстина захотела помочь вам, предупредить. — Почему вы позволили идти с вами незнакомому человеку? — Увы, на нём не написано, кто он такой на самом деле, — он мягко усмехнулся. — К тому же, он сначала предупредил об опасности нас. У нас не было причин не верить ему. Палач вытащил из своей огромной сумки свёрнутый в кольцо хлыст. Он протянул его Мукуро. — Ты хочешь наказать того, кто выдавал себя за порядочного христианина, связавшись с Дьяволом? Колдун едва различимо вздохнул. Он знал, что всё сведётся именно к этому. Но он был готов. Готов до конца давать одни и те же показания. Лишь бы Юстина успела добраться до аббатства и её не нашли. Мукуро ухающе засмеялся. Под «порядочным христианином в сговоре с Дьяволом» он представлял вовсе не своего бывшего подопечного. Тот, невзирая ни на что, был далёк от всего этого. — Хочу, — он согласно кивнул и взял хлыст. — Держать его будете или не так важно, куда я попаду? — Не важно. Важен лишь результат. Он должен искренне раскаяться. Пленник только опустил голову ещё ниже. Если над ним будут издеваться ещё и его попутчики, то он ещё очень и очень долго шевелиться не сможет. И, скорее всего, их план попросту провалится. Потому, что из города не выпустят просто так. А на эффектное исчезновение у них сил нет. Первый удар со свистом прилетел как раз по полосе ожога на спине. Сознание снова угасает.***
Воспользовавшись своим нахождением на территории аббатства, Хроме заглянула ночью в библиотеку. Девушка надеялась, что сейчас её никто не застанет. После разговора с братом, она знала, что искать. Но библиотека была очень большой. Не один час, а возможно и день, придётся потратить, чтобы найти нужный трактат. Но она начала свои поиски. При слабом свете свечи поиски шли не слишком хорошо, но пользоваться силой и зажигать огонь на копье она не хотела. Нарываться на лишние неприятности в такой момент будет очень неразумно. Хроме нашла нужную секцию и теперь просто читала названия книг на корешках, ища что-то похожее по теме. Перебирать каждую времени не было. Потому она начала с самой похожей по названию. Девушка долго вчитывалась в пожелтевшие страницы при слабом свете. Эта книга была достаточно полезной, но ответа на вопрос, поставленный ей братом, она не давала. Лишь сведения, записанные со слов очевидцев, о демонах и прочих необычных тварях. Как выяснилось, их было намного больше, чем она могла себе представить. Она никогда бы не подумала, что в аббатстве могут храниться подобные книги. Ведь за хранение такой литературы можно было расплатиться жизнью. Но теперь она понимала, почему брат так хотел попасть именно сюда. Жаль, что не суждено было. Хроме пересмотрела ещё несколько книг. Но и в них ничего не нашла подходящего. Только меж страниц оказался клочок пожелтевшей бумаги со странным знаком. Это было нечто, напоминающее цветок с пятью лепестками. К сожалению, текста рядом не было. Девушка внимательнее его рассмотрела. Она уже где-то видела его. Совсем недавно. Но вспомнить не могла. На одной из книг, что лежали перед ней, она нашла такой же знак. Неужели это имеет какое-то отношение к демонам? Хроме открыла книгу. Помимо основных страниц, там было много вкладышей из клочков бумаги. Она не всё из этого понимала, но старалась уловить основную суть. «Цветок», что она нашла, называли giglio. Хотя на лилию он был мало похож. Говорилось о том, что этим знаком отмечают особенных женщин. Тех, кто способен держать этот мир в равновесии. Иметь связь с чистыми и нечистыми. Быть проводниками. Большего она прочесть не успела. Послышались чьи-то шаги. Хроме погасила свечу и нырнула в небольшое расстояние между двумя огромными шкафами с книгами, прижимая к себе копьё. Лишь бы её не заметили. Время близилось к рассвету. Нужно было вернуть книги на место. Но в библиотеку вошли. Аббат привёл Юстину. Она боязливо оглядывалась. В Терни библиотека принадлежала лично Джессо. Он собирал её по всему миру. За несколько сотен лет она стала внушительной. И сестру Юстину туда пускали, когда она была поменьше. Только большинство книг она прочитать бы не смогла. Они были на разных языках. Аббат заметил, что книги лежат не на месте. Он тихо вздохнул. — Выходи, Хроматия. Я знаю, что ты здесь, — молодой мужчина едва различимо улыбнулся. Хроме вышла из-за стеллажей, стыдливо опустив голову. Она не ожидала, что её так быстро обнаружат. — Племянница Деймона, я и не думал, что когда-нибудь увижу тебя настоящую. Не прячься, я знаю, зачем ты пришла. Того, что ты ищешь, здесь нет. Она хранится в другом месте. — Падре, простите… Я не хотела пробираться сюда без спроса, но мне очень нужна эта книга. — Я знаю, Хроматия. Но то, что тебе нужно больше, чем книга, и так стоит перед тобой, — монах слабо подтолкнул Юстину вперёд. — Ты ведь успела прочитать то, что на столе? Хроме вздрогнула. В слабом пламени свечи она разглядела родимое пятно на щеке девушки. Тот самый знак, что был в книге. — Сестра Юстина — проводник? — она сжала крепче трезубец и прижала к себе. — Юни. Её зовут Юни Джильо Неро, — аббат улыбнулся, положив ладони на плечи сжавшейся девушки. Сестра вздрогнула. Она не понимала вообще ничего. Почему ей приписывают другое имя? Кто она вообще такая? — Тебя изъяли из семьи, дорогая. Твоя мать, Ария, мертва. Ты единственная наследница. Но спрятали тебя не просто так. Ты способна ходить между мирами. Видеть то, что другим неподвластно, — аббат сжал холодную ладонь молодой сестры в своей. — Пойдёмте. Он повёл их прочь из библиотеки. Хроме боязливо посматривала на него. Этот молодой человек никак не представлялся ей настоятелем целого аббатства. Слишком уж молодым на вид он был. Юстина размышляла всю дорогу над его словами. — Перед тем, как принимать решение для всех, ты должна решить для себя действительно ли ты хочешь его спасти. Юстина вздрогнула. — Кого спасти? О чём Вы говорите? — Отец Альбино, архиепископ Терни-Сполето-Орвието. Он дорог тебе. Но ты должна хорошо подумать, прежде чем разрывать его контракт. Потому, что ты можешь сделать это только ценой своей собственной жизни. — Я не… Я даже не задумывалась над этим. Я не понимаю… Какой контракт? — девочка вся сжалась. — Контракт с Тьмой. С настоящим демоном, который пожирает человеческие души. — Но он… Он не мог этого сделать! Нет-нет-нет… Он совершенно не такой… — она всхлипнула. В синих глазах заблестели слёзы. Ей не верилось в происходящее. Она и представить себе не могла, что тот, кто воспитал её, способен на такие кошмарные вещи. С улыбчивым альбиносом совершенно не вязались все эти ужасы. — Он не такой. Он добрый и честный человек. Он не мог заключить договор с демоном, — Юстина задрожала. — Архиепископ Альбино живёт уже не первый век. Ему должно быть около четырёх сотен лет сейчас, — аббат улыбнулся, накидывая ей на плечи тёплую мантию. — Ты можешь спасти его душу. Но тебе придётся заплатить за это собственной жизнью. Ты готова к этому?