Гельф

Не дай мне, Небо, здесь сойти с ума. Какая страшная зима! рок-орден Тампль, рок-опера "Жанна Д'Арк"

Холодный утренний ветер носился по заснеженным узким улочкам будто бы вымершего города. Несмотря на то, что была уже половина девятого, никого не было видно. Мрачное северное солнце тускло освещало запорошенные снегом крыши. На центральной площади грозно вздымались вверх башни Старого Замка и острые готические шпили собора. Над большим замерзшим фонтаном в центре были слышны далекие, и, казалось такие же холодные, как и все вокруг, звуки церковного пения. Они звенели, искрились, дробясь наверху на колкие ледяные искры и возносились ввысь на мощных, напоминающих потоки северного ветра, аккордах органа. В окне соседнего с собором здания тускло горел свет. Несмотря на то, что оно было ниже, в нем чувствовалась скрытая мощь, оно было подобно монолитному камню, такое же непоколебимое и мрачно-тяжелое. Серые резные колонны над дверьми смыкались аркой, и вот над ней-то как раз и светилось окно. За мутным стеклом можно было разглядеть обширную комнату, освещенную лишь одним подсвечником, из-за чего по углам ее таились неясные тени. В центре стоял дорогой резной черный стол, накрытый кроваво-красной скатертью. С одной его стороны на стуле с высокой спинкой, напоминающем трон, сидел полный мужчина лет сорока с коротко стрижеными черными волосами, такой же бородой, усами и красным лицом в прожилках. Одет он был богато, но несколько безвкусно: высокие кожаные сапоги, неясного темного оттенка широкие кожаные штаны, кожаная же куртка и фиолетовая шапочка, отдаленно похожая на берет. На груди у него висел массивный золотой медальон с крупными темно-красными камнями, пальцы были унизаны тяжелыми золотыми перстнями. В правой руке он держал серебряный кубок с почти черным вином, а левой скользил по рукописным строчкам какого-то пергамента с гербовой имперской печатью и подписью Самого. Напротив него сидел мужчина или, вернее сказать, юноша лет двадцати на вид с длинными до плеч волосами неестественно белого цвета. Его, в отличие от собеседника, нельзя было упрекнуть в отсутствии вкуса, более того, пожалуй, он был слишком внимателен к своему внешнему виду: ни один элемент его одежды не выбивался из общего стиля, создавая гармоничный и завершенный образ. В цветах его одеяния преобладал черный, контрастировавший с волосами и очень бледной кожей. К стулу был прислонен меч с отливающей серебром рукоятью с выгравированными лицами святых учителей с холодными голубыми бриллиантовыми глазами, которые отчего-то напоминали черепа. По правую руку от этого господина сидела очень похожая на него стройная девушка с такими же, как у него, волосами, полупрозрачной кожей и правильными чертами лица. Она была одета в длинный, в пол, белый балахон с голубой подкладкой и откинутым на спину капюшоном. На ее волосах сверкал серебром тонкий обруч со светлым полупрозрачным камнем. Она была красива, но было в ней что-то пугающее: на белом, напоминающем восковую маску, лице сверкали ярко голубые глаза, они одновременно притягивали и отталкивали взор, в их глубине таилось что-то холодное. За стулом, на котором сидел юноша, стоял молодой мулат с короткими вьющимися черными волосами, карими глазами и непропорционально большими ушами. Он был в легких доспехах, которые тщетно пытался прикрыть плащом пыльно-серого цвета. За спиной у него висел простой полутороручный меч в кожаных ножнах. В целом этот человек был бы ничем не примечателен, если бы не какая-то странноватая улыбочка, бродящая по его губам так, что, казалось, он что-то замыслил. У дверей стояли еще двое: один высокий мускулистый с простыми, даже грубыми, чертами лица и черной бородой держал в руках тяжелую секиру. Другой же имел чрезвычайно правильное лицо, и боле ничем не выделялся, был незаметен, хотя в нем и чувствовалась некая скрытая сила. – Господин бургомистр, вы ведь понимаете, что этот закон скажется лишь на налогах, но никак не на пополнении наших запасов? – произнес юноша. – Талм, налог на спиртное так или иначе составляет значительную часть моего дохода, а следовательно, мне все равно придется потерпеть некоторый урон от закона, – отвечал толстый бургомистр. Талм ненадолго задумался, потом взмахнул рукой и материализовал в ней серебряный кубок, как у бургомистра, и кивнул мулату за своей спиной. Тот никак не отреагировал. Тогда Талму пришлось облечь свой приказ в словесную форму: – Артур, налей мне вина. Тот послушно взял бутылку и наполнил кубок господина, попутно пролив половину на стол и попытавшись вытереть это белоснежным платком. – Артур, господи, что ты делаешь? – с привычным вздохом произнес Талм – ей-богу, лучше бы сам. Отпив немного, он призадумался и спросил: – Ванс, а откуда столь прекрасное вино, вроде бы запасы тарурского уже кончились? – Да, на днях заезжал контрабандист, привозил из Аль-Каллиндо. Рискованно конечно, но а что нам остается, тем более с этими дурацкими законами. – Неужели на всех просторах Империи не найти достаточно хорошего вина? На худой конец можно покупать кернское там, ну, или из Восьмого Халифата, но не у врагов же. – Талм, не мне тебя учить, но ты ведь понимаешь, что все приличное из других стран так и оседает в Росе и близлежащих районах, или, скажем, в Ульрисе, а в нашу глушь дай бог хоть имперского раз в полгода завезут, и на том спасибо. Тут в разговор вмешался Артур: – Господин Ванс Тарл, как вы можете так говорить, ведь вы же бургомистр! Кто, если не вы, должен стать примером для граждан, кто более ответственен перед своей совестью? Бургомистр слегка махнул рукой Талму, и тот посмотрел на Артура с раздражением: – Артур Валкрас, вспомни, для чего я тебя нанимал. Если не получается, то я подскажу: уж явно не для того, чтобы ты вмешивался в мои разговоры. – Слушаюсь, господин Сарх, я сожалею о своем поступке, – произнес Артур без малейшего сожаления в голосе. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился воин с коротким мечом на поясе: – Господин Тарл, некроманты! – только и смог проговорить он, опускаясь на заботливо подставленный кем-то из стоявших у двери людей стул. – Говори быстро и четко: где, сколько, что делают? – повернулся к нему Сарх. – У северо-западного форпоста, много – около пятидесяти, ничего не делают: не нападают, стоят и просто смотрят. С ними вроде как даже архилич. – Нужно срочно собрать отряд. Не победим, но хотя бы выясним, зачем они там. – Вы у нас по части армии, вот и отдавайте приказ, я согласен с любыми вашими действиями, Талм. – Отлично. Артур, Кассий, Олаф, – за мной, – быстро произнес Сарх и вышел из залы. Двое, стоявшие у дверей послушно последовали за ним, а Артур, занятый увлекательным изучением панорамы, открывавшейся из окна, будто бы не услышал. Спустя минуту он встрепенулся, огляделся и бросился вслед за остальными.