«Как море может изменить свой цвет, так и голос имеет свойство менять интонацию. Одно и то же море может быть абсолютно разным в разное время дня, так же, как и одни и те же слова становятся не похожими друг на друга, стоит придать им другой оттенок. Скажи «спасибо», злобно оскалив зубы, или же мягко с тёплой улыбкой игриво произнеси: «я тебя ненавижу».
***
Очередное молчаливое утро. Я уже давно распахнул глаза и лежал в постели, пялясь в идеальную белую поверхность натяжного потолка, когда тонкий браслет на моей руке тихой вибрацией напомнил о том, что в этом мире наступил новый день. Никогда не любил будильники: от стандартных мелодий я часто просыпался разбитым и почему-то всегда забывал свои сны, а пробуждаться под любимую мелодию — подобно жестокой растрате самого ценного — словно ты приносишь музыку в жертву, навсегда отворачиваясь от неё, ведь совсем скоро ты её возненавидишь. «О чём ты хочешь прокричать сегодня?» — уже по привычке мысленно спрашиваю сам себя. Обычно мрачный и тихий лес приветственно звучит чириканьем птиц и музыкой незримых насекомых. Сквозь кривые кроны высоких сосен пробиваются лучи яркого солнца: я смотрю под ноги и удивляюсь пёстрому ковру лесных цветов, которыми усыпана вся поляна — никогда не видел их раньше или же попросту не замечал. На лице невольно возникает улыбка. Устремляю взгляд синих глаз вверх, набираю в лёгкие воздух и, раскинув руки в стороны, кричу: — Я люблю тебя, Крис! Те же слова, что и вчера, позавчера, и ещё множество дней до этого: когда-то они царапали моё горло, сжимали лёгкие, приносили мне лишь страдание и боль. Теперь же они — моё исцеление. Моё счастье. Мой трепет. Каждым звуком летящим по лесу, каждым отражением звонкого эха — они согревают, дарят надежду, успокаивают, убеждая меня, что я больше никогда не буду одинок.***
Взволнованно сглатываю слюну и делаю глубокий вдох — в районе желудка неприятно скручивает и я чувствую лёгкую тошноту. Я тут же ослабляю тонкий синий галстук и расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки. Надеюсь этот маленький нюанс не испортит мой внешний вид на предстоящем экзамене. Я стою напротив зеркала и, хмуря лицо, вглядываюсь в своё отражение. Не понимаю, как я раньше этого не замечал. Все они были правы — я стал другим. Может быть, я просто не хотел в это верить или попросту не замечал? Но это так — я действительно стал одним из самых красивых омег в нашем классе, а может быть и в школе. Даже мой тусклый цвет лица, который я всегда в себе ненавидел, теперь смотрелся как аристократическая бледность, которая удачно подчёркивала яркую синеву моих глаз, а также выделяла приятного розового оттенка губы красивой формы. А худоба, которую я считал большим недостатком, теперь переросла в достоинство — выраженные скулы, тонкая, изящная шея и выделяющиеся ключицы — всё то, что так ценят в наше время альфы. Мельком взглянув на часы, я замираю, не отрываясь глядя в отражение больших синих глаз. Приятным теплом, меня окутывают воспоминания вчерашнего дня, и на лице возникает лёгкая улыбка. — Ты… правда для меня её написал? — спросил дрожащим голосом Крис, и я увидел, как по его щекам катятся слёзы. Наконец, он перестал прятаться и удивлённо смотрел на меня. Его всегда такие тёмные глаза, теперь сквозь влагу казались почти прозрачными, лишь тонкая дымка по краям подсказывала их естественный цвет. Закусив губу, я положительно кивнул. Крис принялся растирать глаза, стыдливо залившись румянцем. — Прости… — сдавленно сказал он. — Тогда я совсем ничего не понимаю… «Почему?» — торопливо вывел я вопрос на планшете. — Почему? — он нахмурился и опустил взгляд в пол. — Я думал, что ты… как бы сказать… что ты безразличен ко мне. Хотя нет… на самом деле иногда я даже думал, что ты меня ненавидишь… «Ненавижу?» — я смотрел на него широко распахнутыми глазами. — Стоило мне взглянуть на тебя и ты отводил взгляд, — с болью в голосе признался он, — и только лишь я делал шаг в твою сторону, как ты тут же убегал. Ты не давал мне ни единого шанса приблизиться к тебе… Значит, вот как он видел всё со стороны… Казалось бы, я, напротив, пылал к нему чувствами, но мои поступки говорили об обратном. Одна ситуация, но совершенно разное толкование. Я убегал не в силах дышать рядом с ним, сгорая от неразделённой любви, а он решил, что я избегаю его, пылая ненавистью и не желая находиться рядом. Выходит сам того не ведая, с самого первого дня, как он появился в нашем классе, я отталкивал его от себя. «Но почему ты хотел стать ближе ко мне? Мы ведь такие разные…» Какое-то время Крис задумчиво вглядывался в экран моего планшета, а после вдруг улыбнулся и, опираясь о стену, проскользил по ней с тихим шуршанием бумажных обоев об обнажённую кожу спины и сел прямо на пол. Глядя на меня снизу вверх, он подарил мне кривую усмешку и спросил: — А ты уверен, что мы разные? Я неловко присел, устроившись рядом с ним на полу и, чувствуя смущение, принялся писать: «Ты красивый и популярный…» — А ты, разве нет? — склонившись над моим планшетом, высказался Крис, не дав мне закончить фразу. «Что?» — беззвучно спросил я одними губами и невольно посмотрел в его глаза. — Ты самый красивый омега, которого я видел в своей жизни. И не нужно делать вид, будто ты не знал насколько ты прекрасен. На физре в раздевалке альфы только про тебя и говорят. Просто все смущаются к тебе подойти, потому что ты… особенный, — его взгляд стал невероятно тёплым, казалось, я всем телом ощущал эти приятные вибрации. Одна моя половина хотела довериться этому чувству, но вторая тут же выпустила колючие иголки сомнений: «Наверное, ты хотел сказать… странный и одинокий. Тебе не понять, что такое почти всегда быть одному. Ты ведь привык, что все тебя любят, ты окружён людьми и у тебя много друзей», — я спрятал глаза за ресницами и до боли закусил нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться, на этот раз от жалости к себе. — Привык… — задумчиво произнёс Крис, а после вдруг наклонился ближе и, обхватив руками моё тело, притянул в свои объятия. Теперь я сидел между ног альфы, упираясь спиной в его смуглую широкую грудь. Уткнувшись подбородком в мою макушку, он полушёпотом произнёс: — А теперь послушай мою историю. В месте, где я раньше жил, была совсем небольшая деревушка. Она находилась далеко-далеко на севере — там, где практически никогда не бывает солнца. Мои родители геологи-исследователи переехали туда из-за работы, платили им очень хорошо, так что грех было жаловаться. Только вот школа там была всего одна на район и добираться до неё приходилось по два часа, а весной из-за паводков и размытых дорог, я и вовсе отсиживался дома, самостоятельно разбирая материал. В моём классе было всего четверо ребят: два омеги и два альфы. Мы, конечно, дружили, но нас постоянно что-то разлучало: то затяжные морозы, то разлившиеся реки и озёра. Поэтому много времени, когда родители месяцами пропадали на работе, я был совершенно один. У меня было только море, где я проводил почти всё своё свободное время, и я не понаслышке знаю, что такое одиночество. Когда мы переехали и я пришёл в этот класс, то быстро обзавёлся друзьями — наконец-то появилась возможность общаться, и я не мог не воспользоваться ей. Тебя я заметил в самый же первый день в этой школе, много раз хотел подойти, но ты… просто исчезал. А твой запах… он ведь тоже похож на море. Только твоё море синее и в нём столько тепла… С ним будто возвращаешься в детство, когда родители тебя впервые вывезли на пляж и ты голышом, игриво визжа и смеясь, скачешь от белой пенистой кромки искрящихся волн, — он потянул запах моих волос, а после наклонился к плечу и нежно поцеловал в ещё саднящий укус. — Так что, Том, ты всё ещё думаешь, будто мы с тобой разные? Мм? «Но ведь… ты больше не одинок, а я…», — робко вывел я на дисплее планшета. — И ты тоже. Теперь ты никогда не будешь один, — он крепче обнял меня и прижал к себе. — Никогда. — Том, — в комнату входит папа, — ты готов? — он с волнением смотрит на меня. Освобождаясь от своей задумчивости, я перевожу взгляд на него и киваю, стараясь улыбнуться, но из-за волнения улыбка выходит слегка натянутой. Я выпрямлюсь и застегиваю пуговицы пиджака: сегодня последний экзамен и объявление итоговых оценок, так что все ученики должны быть при параде. Папа разводит руками и закатывает глаза: — Никак не могу привыкнуть к твоему новому запаху. Метка в твоём возрасте, не рановато ли? «Мне уже семнадцать. У нас уже половина класса с метками ходит», — быстро отвечаю я ему на языке жестов. — А этот альфа… он хоть симпатичный? — папа кривит лицо в сомнении. — Ты ведь у меня такой красивый. Не хочу отдавать тебя кому попало. «Крис — не кто попало. Скоро сам увидишь», — я хитро улыбаюсь. — Он зайдёт? — родитель удивлённо вскидывает бровь. «Да», — я снова смотрю на часы и уверенно двигаюсь в сторону домофона. Стоит мне только потянуться рукой к белой трубке, как я слышу пронзительный сигнал. Нажимаю на кнопку «открыть» и улыбаюсь, закатывая глаза — как он и обещал: ровно в восемь ноль-ноль. Какая пунктуальность! Вскоре слышу звук подъехавшего лифта и открываю дверь. Губы невольно растягиваются в улыбку, когда из кабины выходит Крис и движется в мою сторону. На нём тоже элегантный костюм и галстук — только я, как все омеги нашей гимназии, в синем, а он, как альфы — в чёрном. — Том, — он смущённо сжимает мои пальцы в своей прохладной ладони, и я чувствую прикосновение его губ к моим волосам. Метка тут же подаёт сигнал нашей близости, несильно сдавливая плечо. «Зайди», — говорю я ему взглядом и тяну за руку, заманивая в квартиру. — Позвольте представиться, меня зовут Кристиан, — включает официоз альфа, протягивая папе широкую ладонь. — Рэй, — отвечает папа, с жадностью разглядывая Криса, — очень приятно познакомиться. — Мне тоже, — он улыбается, — теперь я вижу, в кого Том такой красивый. — А ты умеешь подобрать слова, — усмехается родитель, а после, глядя в серые глаза альфы, уже серьёзно произносит: — Позаботься о Томе. — Обязательно, — с таким же серьёзным выражением лица отвечает Крис. «Идём уже», — от жутко смущающей сцены, я прячу глаза и теперь, напротив, стараюсь выпроводить альфу прочь из квартиры. «Пока, пап. Я люблю тебя», — быстро показываю я жестами и, закрывая дверь, слышу его ответное: «И я тебя, Том».***
Мы входим в школу и Крис, перекидывая руку через моё плечо, подтягивает меня к себе. Я поднимаю на него вопросительный взгляд: «Что ты делаешь?» — Пусть все знают, что мы теперь вместе, — с самодовольной улыбкой говорит он. Мы идём по узкому коридору, где я ловлю косые взгляды одноклассников. Втягивая голову в шею, я прячу лицо, утыкаясь в плечо Криса. — Том, ты чего? — альфа останавливается и пытается поймать мой взгляд. Вынимая планшет из бокового кармана рюкзака, я быстро пишу, изображая на лице возмущение: «На нас все смотрят!» — Они завидуют нам, — отвечает альфа с улыбкой на лице. — Особенно мне. Ну-ка, взгляни, — он приподнимает мою голову, касаясь подбородка, — не бойся. Скоро все привыкнут и не будут обращать внимания. А теперь давай покажем им шоу! — он снова перекидывает свою руку и увлекает меня за собой. Хмуря покрасневшее лицо, я всё же принимаю поражение. И мы продолжаем путь до класса, показывая всем новый статус наших отношений, что в какой-то момент мне даже начинает нравиться. Когда заканчивается экзамен и проходит официальная часть, где мы получаем бланки с результатами наших тестов, одноклассники собираются в круг и принимаются обсуждать варианты: как можно отметить окончание экзаменационной недели. Кто-то предлагает пойти в парк на аттракционы, кто-то в кино, кто-то просто посидеть в кафе. Характер разговора уже приобретает оттенки жаркого спора и меня это начинает несколько напрягать. Пусть это мой класс, который я знаю уже давно, но всё же среди этих людей я чувствую себя неловко, и я давно уже ушёл бы домой, если бы не Крис, руки которого с нежностью прижимают меня к себе. Он сидит на парте, а я стою между его ног, прижимаясь спиной к груди. Я всё ещё ощущаю обжигающие взгляды некоторых учеников, и меня не покидает чувство будто здесь я лишний. — Всё в порядке? — Крис тихонько шепчет мне на ухо, заметив, что я достаю планшет. «Я наверное пойду домой, а ты, если хочешь, оставайся», — вывожу я на дисплее, развернув планшет так, чтобы мог прочесть только Крис. — Ты чего? — шикает он, крепче обхватывая меня. — Никуда ты не уйдёшь. На нас начинает коситься весь класс и гомон затихает — будто все хотят знать о чём мы говорим. «Мне здесь не место. Никто не хочет видеть меня в твоей компании», — делюсь я своими мыслями. — О чём вы говорите? Всем интересно, — раздаётся голос Дика — старосты нашего класса. — Вы как хотите, а мы с Томом уходим. Слишком долго думаете, — громко произносит Крис, поднимаясь с парты и прижимая меня к себе. — Ты куда хочешь пойти? В кино или в кафе? — он смотрит на меня внимательным взглядом. «Что? Я?» — из меня вырывается немой вопрос. — Мы пойдём туда, куда ты захочешь, — он дарит мне тёплую улыбку и смотрит так, будто никого кроме нас здесь больше нет. — Да, пусть Том выберет куда идти, — неожиданно раздаётся чей-то голос. — Я не против! — поддерживает кто-то из одноклассников. — И я! — И я! — Том, говори, куда мы пойдём! — Куда ты хочешь? — снова шепчет Крис. — Прошу тебя, Том. Скажи. Повинуясь его просьбе, беру планшет и, пряча глаза за ресницами, взволнованно пишу: «Может быть, в зоопарк?» — Мы идём в зоопарк! — тут же выкрикивает Кристиан, и одноклассники поддерживают его одобрительным гомоном. — Том, ты здорово придумал! — хлопает меня по плечу Дик. Ученики начинают собираться и постепенно выходить из класса. Крис крепко держит меня за руку и тянет за собой. — Видишь, ничего страшного. Тебя все любят, поверь мне, — говорит он. — Просто дай им шанс. Не нужно всё время убегать. Мы спускаемся вниз по ступеньками и я слышу, как одноклассники оживлённо обсуждают какие места в зоопарке нужно обязательно посетить: — Говорят в этом году в дельфинарии появились пингвины. — О боже, они же такие милые! — Как круто, что Том предложил пойти в зоопарк! Я поднимаю взгляд на Криса: альфа смотрит вперёд и его красивое лицо сияет от счастья. «Неужели всё это происходит со мной на самом деле?» — мои глаза становятся влажными, и я отворачиваюсь, стараясь скрыть от него свои эмоции. — Том, — всё же замечает Крис и останавливается, — ты чего? Том… Я отрицательно качаю головой, показывая, что переживать не о чем, но это не помогает, так как слёзы солёными предателями текут по моим щекам. — Мы догоним! — кричит он ребятам и заводит меня за угол, в просторный холл, где никого нет. Кончиками пальцев свободной руки он стирает слёзы с моего лица: — Что случилось, Том? «Ты… — хочется сказать мне, — ты случился в моей жизни. Перевернул её с ног на голову. Показал с другой стороны. Ворвался шумным ветром, изменив направление флюгера. Окутал запахом серого моря. Озвучил музыкой нашего одиночества». Выпуская его руку, отступаю назад. Прижимаясь к стене, обнимаю себя, пытаясь скрыть свою дрожь. В звенящей тишине холла, я слышу его частое и беспокойное дыхание. Звук влажной ладони, скользящей по гладкой стене. Скрежет белой подошвы кроссовок о жёсткую сухую каменную поверхность. Не смея оторвать взгляд, смотрю в его серые глаза, задыхаясь от переполняющих меня чувств. Его губы раскрываются, издав тихий щелчок из-за скопившейся во рту слюны. Сгораю от желания… Хочу признаться, хочу сказать ему… Он наклоняется к моему лицу и, томно прикрыв глаза, тихо повторяет слова, которые безмолвно шепчут мои губы:" — Я люблю тебя".
К о н е ц