Сборник драбблов "Бэтмен и Джокер"

Брюс проснулся в холодном поту. Ему даже не нужно было смотреть в окно, но он все же это сделал, и, конечно же, там горел бэт-сигнал. Он вскочил с постели и помчался вниз по лестнице (и потом по еще одной, более секретной), и вскоре бэтмобиль мчался по городу. Ему потребовалось больше времени, чем ожидалось, чтобы добраться до полицейского участка, и он понял, что выбрал более долгий маршрут, который проходил мимо лечебницы Аркхэм (где находился Джокер), и ему пришлось развернуться. Он уже прикидывал список возможных подозреваемых. Двуликий, Риддлер, Чревовещатель, Пингвин, кто-то новенький, Шляпник, Зсасз… Он приземлился на крышу участка и выскользнул из тени, чтобы встретиться лицом к лицу с комиссаром Гордоном и Харви Буллоком. — Что на этот раз? — Джокер, — сразу же ответил Буллок, закуривая сигарету. — Число жертв уже выше некуда. Есть жертвы? — Когда он сбежал? — Четыре часа назад, — ответил Гордон, отключая бэт-сигнал. — Многие из охранников и заключённых мертвы. Заключенные? — Кто? — Квинн, например. Харли. Как-то раз она ходила вместе с ним и Джокером в кино. Бэтмен сжал кулаки. — Кто еще? — Риддлер и Двуликий ранены, Пугало не в порядке, я слышал, что одну из рук Зсасза отрезали… — Сколько всего? Комиссар Гордон замялся. — Мы не совсем уверены, но по последним подсчетам… восемьдесят. — За четыре часа? — Нет, это… только в Аркхэме. Бэтмен выругался. — Оповестите горожан. Держите своих людей подальше. Это касается только меня и его. — Бэтмен… Тот исчез. Когда взошло солнце, Бэтмен был вынужден вернуться домой, не зная, где Джокер, и сколько еще людей мертвы. Припарковав Бэтмобиль, он увидел фигуру, склонившуюся над бэткомпьютером. Он подошел ближе, почти улыбаясь. — Дик, ты правда должен быть в постели, — он остановился около него. — Мне все равно, что ты уже взрослый, я, как твой законный опекун, должен заставить тебя немного поспать. Дик? Он опустил руку на его плечо. Дик был холоден, как лед. Брюс внезапно понял, как тих тот был. — Дик? Он схватил его и развернул к себе. Его глаза были открыты. — Дик! Найтвинг! — он пощупал пульс. — Альфред! Послышались шаги, и появился Альфред. — Сэр, это… Мастер Ричард! Пульс был, но очень слабый. Он почти исчез. Брюс положил Дика на пол и начал делать массаж сердца. — Давай. Давай. Давай же. Послышались еще шаги, и показался Джейсон. — Чего все так… — его взгляд упал на Дика, — …расшумелись. Дик? Джейсон бросился вниз, отталкивая Брюса и делая Дику искусственное дыхание. Он давил ему на грудь, пытаясь вдохнуть в него жизнь. — Я звоню в больницу! — Альфред развернулся и поспешил вверх по лестнице. — Дик! Дик! — закричал Джейсон. Именно тогда Брюс заметил что-то, лежащее на клавиатуре, за которой только что сидел Дик. Он поднял зеленую открытку с нарисованным на обложке цветком. Открыв ее, он обнаружил лишь одно слово. «Прости.» А далее написанное неровным почерком: «Брюсу. С любовью, Джей». Он положил открытку обратно. А Джейсон сел, бросив попытки спасти Дика. — Он… Я… — Джейсон закрыл глаза и подтянул колени. — Мы знаем что… кто-то… я… — Сэр? — вновь появился Альфред. — Я вызвал скорую. Нам стоит вынести мастера Ричарда из пещеры. Дрожа, Джейсон встал и поднял Дика на руки. Брюс пошел следом, они вынесли его из пещеры в поместье и уложили в постель. Брюс пошел сменить костюм, затем вернулся. Джейсон все еще сидел у постели Дика, держа того за руку. — Я посмотрел записи видеонаблюдения, — начал Альфред, глядя на Брюса. — Мастер Брюс… Брюс достал открытку из своего кармана и взглянул на нее. Альфред замолчал. — Это был он, так? — Да, сэр. — Что он сделал? — Похоже на токсин Джокера, но с другим эффектом. Его практически невозможно отследить. Брюс смял открытку в руке. — Я иду за ним. — Подожди, — запинаясь проговорил Джейсон. — Подожди до в-вечера, — взгляды их голубых глаз встретились. — Так ты бы мне сказал. Брюс кивнул и повернулся к Альфреду. — Где мальчики? В школе, сэр. — Поезжай и забери их. И позвони Барбаре, Титанам, и... всем. Предупреди каждого. Раздался звук сирен, и Джейсон побрел из комнаты. Через несколько минут он вернулся вместе с медиками. — Должен ли я доставить их прямо в Главную больницу Готэма? — Да. К моменту, когда село солнце, возле постели собралась небольшая группа людей. Это была странная группа людей, включавшая в себя девушку на инвалидной коляске с гладкими алыми волосами и девушку с длинными оранжевыми локонами. Также там был мальчик с почти зеленым оттенком кожи и рыжий мальчик, и девочка, чей капюшон скрывал ее лицо, темноволосая девочка и трое мальчиков, притаившихся в углу. Все они были почти идентичны: те же темные волосы и те же голубые глаза, хотя цвет кожи самого молодого был чуть темнее, чем у остальных. — Вы… вы были братьями? — спросила медсестра с большим сомнением. Самый младший скрестил руки. — Мы всё ещё братья. — Мне… Мне очень жаль. Я помню, как однажды видела, как выступает его семья. Они были… — она повернулась и побрела прочь. — Они были очень хороши. Ричард Джон Грейсон был мертв. И кому-то, черт возьми, предстояло поплатиться за это. Брюс бы пошел вслед за ним в тот момент, когда солнце начало двигаться к горизонту, но сначала нужно было избавиться от мальчиков, просивших, умолявших пойти с ним, а когда бэтмобиль, наконец, выехал из пещеры, в небе загорелся бэт-сигнал. Скрежеща зубами, он развернулся и поехал в сторону полицейского участка, позволяя себе не обращать внимание на правила дорожного движения. Он свернул за угол, едва не задев бордюр, и пронёсся на красный. Через несколько мгновений он был на крыше. Он ожидал Гордона. Он ожидал Харви Буллока. Билли Петтита, Рене Монтойя, офицера полиции, дожидавшегося его с новым числом жертв и наводкой на местоположение Джокера. Ладно. Нам нужен хороший, долгий разговор. Вместо них он получил его, человека, которого планировал выследить, ожидавшего его сидя на краю бэт-сигнала, как он делал это каждую ночь. Дрожа, Брюс вышел из тени и выключил бэт-сигнал. — Какого черта тебе нужно? Джокер повернулся к нему лицом. — Я… Брюс не дал ему времени на ответ, посылая вперёд свой кулак, и Джокер упал с сигнала, приземлившись на крышу. — Брюс, я… — Дик! — закричал он. — Мой друг! Джокер поднялся, вытирая кровь с подбородка. — Бэтси… — Мой сын! — Брюс снова обрушился на него. — На нем даже не было костюма, а ты убил его! Джокер поднял руки, отступая. — Мы можем просто поговорить об этом? — Нет! — Бэтмен снова набросился на него, а Джокер увернулся от удара. — Мы не будем говорить об этом! — он вновь промахнулся. Когда он снова заговорил, его голос был похож на разбитое стекло. — Я доверял тебе! — Я знаю. — Зачем? Джокер засветился, улыбка расползлась по его лицу, но не сладкая и нежная, к которой уже так привык Брюс. А навязчиво знакомая старая. — Я хотел напомнить тебе! — Напомнить мне что? — Что мы одинаковы, — Джокер подался вперед, и Брюс на секунду подумал, что тот собирается поцеловать его. — Я забыл что-то за последний год, Бэтс-с-с, но теперь я вспомнил, — Джокер схватил лицо Брюса руками, удерживая того на месте. — В конце, только мы вдвоем, лицом к лицу. Количество трупов не имеет значения, трупы не имеют значения, пламя вокруг нас не имеет значения, потому что в конце нет Готэма. Нет птенца Дика. Нет бэт-семейства и нет Альфреда, и нет поместья Уэйнов. В конце, Бэтси… — губы Джокера коснулись маски прямо около уха, его голос был чуть громче шепота, — в конце есть только ты и я. И тогда начались взрывы. И тогда Брюс вспомнил. Он вспомнил маленький фиолетовый календарь, который висел над кроватью Джокера, который он каждый проведенный без убийства день помечал звездой. Он вспомнил, как сидел у компьютера, с Джокером, сидящим на его коленях, в поисках информации о том, как зависимые люди остаются чистыми, потому что любой маленький трюк мог помочь. Он вспомнил колесо обозрения и День святого Валентина, их ужин на годовщину и кольцо, и нож… Если бы он только смог повернуть время вспять и забрать этот нож, забрать это колесо обозрения. Но нет, он не мог. И если бы у него был выбор, он бы ничего не изменил. Так много жизней были спасены в этом году потому, что Джокер был с ним, и одна из этих жизней могла бы быть его собственной. Он помнил этот прошедший год замечательным, он помнил улыбку Джокера и… и что, если бы он больше не смог увидеть эту улыбку снова? И тогда руки Джокера скользнули вверх, снимая с Бэтмена маску, и на этот раз их губы действительно встретились. Но все это было не так. Джокер, должно быть, почувствовал это или, быть может, увидел в его глазах, потому что он отстранился, его зеленые глаза полыхали. — Так как я и думал, — зарычал он, запуская руку в карман пиджака. Его помада размазалась. — Что? — Ты не любишь меня. — Я любил. Я люблю. Я… — Джокер вытащил пистолет из кармана своего пиджака и направил на себя. — Позволь мне помочь тебе. — Ты. Не. Любишь. Меня! — пистолет был в движении. — Ты любишь хорошую, милую, разбавленную версию меня. И это. Не. Я! — Джокер… — Ну, Брюс?! — крикнул он, сняв пистолет с предохранителя. — Ты все еще будешь любить меня, если я сожгу этот город? — Пожалуйста… — Будешь? — Позволь мне помочь тебе! — Нет! — свободной рукой Джокер оттолкнул протянутую руку Брюса. — Мне не нужна твоя помощь! — его палец опустился на спусковой крючок. — Я не хочу быть частью твоей драгоценной бэт-семейки, я не хочу быть еще одним героем… — Тогда чего ты хочешь? Пожалуйста… — Тебя! — вскрикнул Джокер, сжимая курок. — Я хочу тебя! — Пожалуйста, — произнёс Брюс, надеясь, что этого будет достаточно. Но этого не было достаточно. Он скользнул с крыши, ветер свистел ему в лицо, и он натянул маску в середине падения. Он приземлился на землю рядом с распластанным телом. Его шея и ноги были неестественно выгнуты, у него были вывернуты запястья, а пистолет вывалился из руки. Маленькое красное отверстие было вырезано на лбу в том месте, где прошла пуля, его зеленые глаза смотрели на мир, но ничего не видели. Ореол крови разлился вокруг его головы, и она была такой темной на фоне его белой кожи… Тело Брюса дрожало, пока он пытался не закричать. Он опустился на колени и проверил пульс. Уже мертв. Никто бы не смог выжить после выстрела в голову. Он прижался губами к холодной щеке Джокера и поднялся. С жутким спокойствием он подошел к бэтмобилю и закрыл дверь. Сняв маску и потерев виски, он вытянул ноги. Он не был уверен, сколько точно времени прошло, но в конце концов он снова был в движении, давя на газ и выезжая из переулка. Он заставил себя остановиться и забрать тело. Он положил Джокера на заднее сиденье, нарочно не глядя на его лицо. Затем он вернулся на свое место и просидел так еще минут пять, прежде чем медленно выехать из Готэма и отправиться обратно в поместье. Ты. Не. Любишь. Меня! Ты любишь хорошую, милую, разбавленную версию меня. И это. Не. Я! Ну?! Он крепко сжал руль. Ты все еще будешь любить меня, если я сожгу этот город? И худшее, то, что вызывало у Брюса боль в животе, то, что действительно убило его, заключалось в том, что ответ был «нет». Прости меня. После того, как он положил тело на медицинский стол в пещере, он, пошатываясь, поднялся наверх, в комнату Дика. Он опустился на колени и нашел открытку. Он разгладил ее и пошел в свою спальню. Открыв ящик стола, он обнаружил подарки, которые Джокер вручил ему на годовщину. Самым главным было письмо. Он прочитал его. Дорогой Брюс, Я действительно хотел, чтобы ты получил нечто особенное на нашу годовщину, нечто романтичное и трогательное, и я понятия не имел, что подойдет под это описание. Поэтому я дарю тебе открытку с благодарностями. Брюс, с того дня, как я встретил тебя (даже не смотря на то, что я не знал тогда твоего настоящего имени) я был по уши влюблен в тебя. Я бы сделал все для тебя. Я бы дополз до края земли только чтобы увидеть тебя хотя бы на полсекунды. Спасибо, спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Ты верил в меня в мои худшие дни и привел меня к моим лучшим. Независимо от того, что произойдет потом, я всегда буду любить тебя. Я бы сделал что угодно для тебя. Я бы умер тысячу раз для тебя. Всегда твой Джокер. Брюс с силой сжал глаза и почувствовал, как что-то горячее и мокрое скользнуло вниз по его щеке. Я бы умер тысячу раз для тебя. И, возможно, так оно и было. Он положил письмо на стол и отнес все остальное вниз, обратно в пещеру. Открыв свой шкаф, он нашел файл с именем «Джокер» и впервые за последний год засунул туда бумаги. Он снова поднялся наверх и сел, читая и перечитывая письмо. Часть его хотела разорвать его на куски и сжечь. Но он просто сложил его и засунул обратно в стол, а потом проспал два дня кряду. Проснувшись, он сделал глубокий вдох и пошел завтракать. В этом дне не было ничего особенного.