Посолонь

      Звонок в дверь.       Иван резко открыл глаза и удивленно осмотрелся, словно забыл, что находится в своей квартире. Джонс выпрямился, бросив вопросительный взгляд на Россию. Пар из чашки по-прежнему заставлял одну из линз очков запотевать, что выглядело комично. Брагинский улыбнулся.       — Что ж, раз уж ты почтил меня своим присутствием, то останься на обед. Пойдем на кухню, — с этими словами Иван положил амулет на поднос, торжественно вручил его поднявшемуся Альфреду и пошел открывать дверь. Американцу ничего не оставалось, как пройти на большую кухню и положить поднос на вместительный квадратный стол.       Мебель на кухне была старая, местами обшарпанная, но крепкая. Только холодильник, плита, и микроволновка точно были куплены недавно. Ящики явно не могли вместить всех продуктов запасливого русского — на всевозможных поверхностях лежала разная утварь, то, что не влезло в холодильник, Джонс заметил на балконе. «Иван либо крайне небрежен, либо готовит запасы на случай голодного года», — подумал Америка. Смешно ему не было. Он представил, какие запасы должны быть на его даче, — у него обязана быть дача, — и ему захотелось это увидеть.       — Здравствуй, Ван! Проходи, не стой на пороге. Чувствуй себя как дома. Замерз, что ли? — Альфред ощутил радость от того, что не он один недооценил московскую осень. — О, кто это с тобой?       — Да вот, топтался возле двери, решил запустить, — послышался радостный голос Китая. Американец улыбнулся — так вот кого ждал Россия.       — Идите на кухню, я сейчас буду. Ни за что не угадаешь, кто там сейчас сидит, — засмеялся Иван.       — Неужто Оля приехала? — спросил Яо и, не дожидаясь ответа, зашел на кухню. Вместе с ним забежал большой беспородный кот. Улыбка Вана при виде США, который уже уселся возле стенки, растаяла. Джонс же удивился тому, что азиат был одет в теплый, слишком большой для него, свитер. Красный, с оленями. — А, это всего лишь ты, — пробурчал он.       — Я тоже очень рад тебя видеть. Подал бы руку, да только ты далеко, — съязвил Джонс. Азиат сердито на него посмотрел и уже хотел продолжить обмен колкостями, как вдруг заметил лежащий между кружек медальон.       — Ты что, медальон этот у Вани взял?.. — спросил Китай, ошарашенно смотря на Джонса.       — Ну взял. Медальон как медальон. Старый жутко, и надпись какая-то сзади непонятная. Может, ты прочтешь? — спросил Альфред. Яо сделал глубокий вздох.       — Америка, напомни-ка мне, какая у тебя официальная религия? — медленно спросил азиат.       — В моей стране граждане свободны в выборе религии, — гордо ответил американец.       — Тогда попади после смерти в наиболее страшный Ад, — дружелюбно пожелал Китай.       — Яо, достань пироги с балкона! — послышался из глубины квартиры просьба Ивана.       — Конечно, — Яо пошел на балкон и быстро вернулся оттуда с большой глубокой тарелкой, накрытой полотенцем. Запах пирожков стал сильнее. Ван поставил кипятиться чайник.       — И поставь кипятиться чайник заодно! — послышалась очередная просьба.       — Конечно, — азиат, под пристальным взором Америки, открыл один из ящиков и вытащил три тарелки.       — Посуду, если можно, разложи, я сейчас буду!       Азиат убрал поднос, оставив медальон на столе.       — Когда Ваня говорит чувствовать себя как дома, понимай это буквально, — сказал Китай, отвечая на немой вопрос Джонса.       — И всё же, что с надписью?..       — Не лезь к нему с этим. Ваня не любит, когда его расспрашивают об этом, — предупредил Ван.       — Хорошо, я спрошу тебя, — не отступал Америка, — Франция говорил, что у России была мать. Это она ему подарила?       — Что ж ты за заноза такая, — поморщился Китай. — Франция многого не знает, ему не до Вани прежде было. Тебе какое до этого дело?       — Любопытно, — честно ответил Америка.       — Любопытство любопытству рознь. Я ничего тебе не скажу. Если Ваня посчитает это нужным, то сам расскажет тебе всё.       — Всё, извините, что задержался, — сказал Россия, входя на кухню.       — Что ты там так долго делал? — спросил Китай.       — Прятал от тебя самовары, чтобы ты не вздумал в них свои манты делать, — подмигнул ему Брагинский, надев медальон. Альфреду показалось, что вещь стала выглядеть новее.       — Больно нужно, я в гостях вообще-то, — парировал Китай.       — Но ты сам только что сказал, что фразу «чувствуй себя как дома» понимаешь буквально, — встрял в разговор Америка.       — Оу, дядя Китай заботится обо мне, это так мило, — засмеялся Иван, наливая гостям чай.       — Кстати, Яо ещё сказал, что б я прямо спросил у тебя о надписи на обратной стороне медальона, — решил окончательно обнаглеть Джонс. Иван с Ваном удивленно на него посмотрели, но потом Иван засмеялся.       — Прямо так прямо… В политике ты б ещё таким был… — пошутил Росиия. А после взял медальон и повернул задней стороной к Америке. — Видишь четыре строчки? — Джонс кивнул. Россия серьёзно продолжил, — Это напоминание, которое я сделал себе очень давно. Эти слова значат «у мамы спроси; у папы спроси; у сестры спроси; ищи сам», — закончил Россия. Америка с удивлением посмотрел на него, не понимая, шутят с ним или нет. Но кое-что ещё его удивило. «У России есть отец?..»       Иван, тем временем, подошел к коту, что улегся в углу, и налил ему молока. Ещё одно блюдце он поставил под холодильник. Америка даже не решился спрашивать, для кого.       — А как кота зовут? — спросил он, всё ещё думая об значении надписи.       — Баяша, — ответил Россия. Кот замурлыкал, будто бы поняв, что речь о нём. Иван улыбнулся. — Что ж, угощайтесь.