Феликс Фелициус

Дело было совершенно не в возрасте. Нико его одногодка, а ведёт себя, как хренов король Хогвартса, и будто это он — Мальчик-Герой. И не во внешности. Да плевать я хотел, что Уилл будто с обложки гламурного лондонского журнала сошёл и предстал воочию перед многочисленной аудиторией, что уже третий год на него облизывается. И не в факультете. Какого хрена вообще?! Нико не был пай-мальчиком, не чтил пропахшие затхлым ароматом старости законы, как святоша с Равенкло — Аннабет Чейз, — не был умником, но и недальновидным человеком его назвать было никак нельзя. Уилла он раздражал по абсолютно, тотально неопознанным причинам, хотя всех уверял, что гадкая суть его отношения к ди Анджело заключается в таком же гадком характере вышеупомянутого. Чернявая змейка была тонка, извилиста, привлекательна, а своего декана приманила выдающимися познаниями в области зельеварения и тёмной магии, которую Нико — исключительно из вероятности угодить в Азкабан — изучал только ради саморазвития и по причинам врождённого интереса. А ещё ди Анджело умел строить глазки. И канючить. И даже МакГонагалл прониклась его душевными страданиями — потерял родителей и сестру во время взрыва газовой колонки дома, — и тот отделывался только малой долей от полного наказания и вымывания сортиров. За такое можно было и в глаз дать, но Уилл принципиально не бил стариков, женщин, детей и вон ту сволочь, готовую под всякого подставить зад. Потому что однажды влетело, а больше бродить с Хагридом по Запретному лесу, натыкаться на пауков в три раза больше самого лесника и охотиться на какую-то дичь он точно не имеет желания вовеки веков. А у ди Анджело свои причины доводить Соласа. И Солас чисто теоретически как-то доказывал Джексону (Мальчику-Герою), что ди Анджело ловит от этого неподдельный кайф, как от метамфетамина. Почему Уилл знает, какой кайф ловят маггловские наркоманы, Перси решил предусмотрительно не спрашивать и дальше испытывать своё сознание данным глубокомысленным вопросом, набираясь смелости и храбрости, и гриффиндорской неусидчивости, и ещё с десяток прочего того, что заставляет елозить попой на стуле, имитируя застрявшее там колкое шило. Хотя порою оба они сходятся во взглядах. Например, оба знают, что Нико как пить дать ненавидит квиддич; что сидит он на этой чёртовой метле шатко, неуверенно, боится дёрнуться, а взлететь на метр высоты — да он лучше перепишет весь учебник истории и переспит с каждой книжкой в библиотеке; что Уилл определённо не нравится профессору Снейпу, а тот отвечает ему взаимностью; и что чёртов Солас во время игры смотрится до постыдного сексуально, а как яростно горят его голубые глаза, силясь одержать победу над слизеринцами — порою у Нико заскакивает температура от таких игр. Хотя последнее скорее личное мнение ди Анджело и Уилл об этом понятия, в полном извращенном смысле слова, не имеет. Никто не знает, а кто узнает, того придётся хорошенько подубасить головой о каменную кладку их монастыря знаний.

***

Нико совершенно спокоен. Когда у них сдвоенный урок зельварения, практическая совместная работа, а профессор Слизнорт до неприличия подслеповат к проявлениям взаимной ненависти, то у ди Анджело почти глаз не дёргается, когда Гораций своим звонким голосом на весь кабинет верещит о том, что Уиллу Соласу нужно всенепременно сесть рядом с ди Анджело — ради их всеобщего блага. Ну подумаешь, пару котлов взорвалось, но не на уроке же. И вообще, это был эксперимент Уилла с целью найти более сильное лекарство для ускорения регенерации и правильного срастания костей при переломах. Нико ни секунды не напрягался, когда подсевший (подошедший) Солас злостно цыкнул, упираясь от несправедливости волшебного мира сего локтями в стол и посылая Перси свой многострадальный взгляд, ментально умоляя его помочь. Джексону выпала честь сидеть с самим Грейсом и вот за кого нужно бояться. — Когда вы все распределитесь по парам, то прошу перевернуть лист пергамента, лежащий на вашем столе. Там рецепт зелья, на приготовление которого вам даётся полтора часа. Заметьте, что у каждой пары свой рецепт, и даже не думайте, что вам удастся меня обмануть, — голос профессора, умерщвляющий все инстинкты, заставлял даже Нико скинуть все внутренние барьеры самосохранения, сделать упор на ногу и из-под чёлки вглядываться в Слизнорта, вышагивающего до двери. — Первая пятёрка пар, сделавшая всё правильно, получает высший балл и приглашение на рождественский приём в субботу следующей недели. Всем удачи! — хлопнула входная дверь, пошёл отсчет грядущих полутора часов и раздосадованные вздохи перекатились от стола к столу: взгляды у парней и девушек были более чем красноречиво раздражённые, а мысль в их головах, пусть и в разной мере испорченности, была однотипна в своём содержании: «Это что, шутка?» Солас тоже лениво перевернул листок обратной стороной к себе, читая название. «Феликс Фелициус». Жидкая удача. — Оу, — первый вздох и, кажется, что-то внутри него лопнуло и сдохло. — Круто. Пиздец как круто. Вообще-то Уилл никогда не ругается языком рабочих и не очень образованных. Но как тут, миссис Норрис за хвост, не ругаться, когда это они даже не проходили?! — Что, великому Соласу не под силу сварить зелье? — Нико упёрся руками в стол и, находясь на одном расстоянии с Уиллом, едко ухмыльнулся в его задумчивое лицо. — А чёртовому ди Анджело, что, не под силу заткнуться? — Уилл ответил в тон этой черноглазой ядовитой змее, которую выпороть розгами мистера Филча было главной мечтой Соласа последние пять лет. — Хей, не зазнавайся, солнышко, — шипя слишком близко и слишком тихо под нос Соласа, чтобы не повести губами вверх или в сторону, или вниз, чтобы не коснуться, но и чтобы Уилл почувствовал кожей его голос, — я, может быть, единственный, кто на данный момент имеет представление, как спасти тебя и твою злосчастную задницу от вонючей лужи под названием неуд. — Ага, — Соласа буквально передёрнуло. Особенно от сияющих чужих глаз, которые часто пытаются заглянуть в его душу, — как же. Самодовольная улыбка и смехотворный смешок в лицо Уилла; Нико, выпрямляя спину, выдернул лист пергамента из его рук, который тот не очень-то держал, глазами быстро пробежал по тексту и машинально просмотрел необходимые ингредиенты на столе. Чёрный котелок был также моментально поставлен на огонь, и жидкая основа того, чего Солас предпочитал не знать, начинала подогреваться. — Вот скажи мне, Солас, — задумчиво протянул ди Анджело, помешивая ложкой что-то среднее между блевотиной и мочой, — ты, ради всеобъемлющей любознательности, которая сподвигла человечество постигать тайны Вселенной, когда-нибудь интересовался зельеварением, кроме как вне уроков? Или тебе только дай волю на метле своей летать, грозясь в очередной раз оказаться у миссис Помфри на кушетке? — Не смешно, ди Анджело. Уилл скосил взгляд на Нико, что задрал рукава мантии по локоть для удобства, глянул в рецепт и притянул к себе доску и шалфей. — Я и не шучу. Если бы хотел, то крикнул: Уилл Солас в свои шестнадцать лет хочет, чтоб его трахнули в задницу! По классу прошёлся не сдерживаемый хохот, а у Джексона из рук выпала склянка, разлетаясь осколками в стороны, пока сам Перси сгибался пополам от смеха; а Джейсон старался не сильно бить того по спине в приступе заразительного ржача. Нико самодовольно тянул уголки губ в ухмылке и по щепотке добавлял мелко нарезанный шалфей. Когда он потянулся снова, Солас чуть ли не рубанул лезвием ножа ему по пальцам — реакция ди Анджело спасла их обоих, — и удовольствие внутри молниеносно померкло. — Ты охренел? — Это я, блять, должен спрашивать! Ты в конец охренел?! — тычок в плечо. Нико развернулся к Соласу лицом, оставляя ложку в котле. — Не ори. Это была шутка, — отряхивая руки, он в отместку оттолкнул Уилла на полметра дальше. И вот ни разу по выражению ди Анджело не было непонятно, что он намерен в дальнейшим разбрасываться анекдотами. — Я вижу, ага. — Слушай, Солас, — Нико прошёл взглядом по классу и вновь глянул юному гриффиндорцу в глаза. — Всем сейчас явно не до тебя и твоей задницы. То, что твоя тонкая душевная организация не принимает такие колкости, не моя проблема, хотя от этого факта становится только веселее. Так что давай сейчас ты не будешь пытаться отрубить мне пальцы, оглушить своим неподдельно яростным возмущением и просто порубаешь это всё в соответствии с моими указаниями. Уилл протяжно втянул воздух и нервно сжал кулаки. Он этой длинноволосой твари сиюминутно врежет. — А потом, — когда молчание затянулось на очень длительную минуту, в которую ди Анджело глубоко в недрах своей души боялся дёрнуться, продолжил, — ты продолжишь испепелять меня взглядом и мысленно мучить Круциатусом. Может быть под Империо я станцую тебе весь кордебалет за всех участвующих. И на десерт ты полюбуешься, как моё тело начинает охладевать после Авады. Договорились? Нико сглотнул комок в горле, протяжно вздохнул и также протяжно выдохнул. Когда от Уилла взаимная реакция перестала поступать, он отвлекся на Феликс, взял в руки нож и продолжил измельчать шалфей давно отработанными движениями. А в голове у Уилла происходила чуть ли не борьба с самим собой, возможность обхватить бледную чужую шею руками и сжимать, сжимать, сжимать, слыша доносившиеся глухие хрипы, была так близка. Дай Бог Уиллу терпения на ещё два года и не помереть от стресса. Солас прикрыл на пару секунд глаза, устало потёр лоб и выхватил у ди Анджело нож, заканчивая нарезку, которую изначально он и должен был сделать. Гриффиндорец, конечно, ничего не сказал Нико, но зато красноречиво толкнул бедром в сторону к котлу и попытался выдавить косую усмешку раздражения. Ди Анджело, по крайней мере, был доволен даже этим. И если бы Солас не так категорично относился ко всем его чёрным подстёбам, то мог бы уже догадаться, что эта низкорослая, шипящая в его королевскую сторону особа давно и безвозвратно в него влюблена. Наверно, с того самого момента, как они покатились на уроке трансфигурации по полу, таким образом делая эти полы куда чище и пытаясь выдрать из голов друг друга как можно больше волос.

***

— Замечательно, просто замечательно! — лепетал Слизнорт над их котелком, заставляя Нико чуть ли не светиться. — Ответьте мне на всего один вопрос и получите «выше ожидаемого» за весь учебный год, — Уилл слегка напрягся, хотя в зельеварении никогда не уступал ди Анджело по знаниям. Просто у него были и другие увлечения, в которые слишком большое выделение времени этому предмету в расписание не входило. — Почему зелье имеет слегка мутноватый оттенок? Нико был расслаблен что в начале похвал, что помешивая Феликс, то и дело посматривая на Горация. — Потому что «Феликс Фелициус» должен настаиваться ещё сутки. Солас в такт словам Нико кивнул, прибирал со стола мановением палочки и посматривал на довольного профессора и улыбающегося себе под нос ди Анджело. Слизнорт вновь хлопнул в ладоши, охая от восторга. — Пра-виль-но. Вот, — он протянул два флакончика, вытащенных из нагрудного кармана. — Настоящая «Жидкая удача». За ваши труды и знания. Используйте с умом. — Спасибо, профессор. Профессор только махнул рукой, мол, ничего такого, отходя от их стола и просматривая результаты остальных. Уилл волновался только за Перси, потому что у того с этим предметом всегда были разлад и тотальное недопонимание, и даже не смотря, что ранее этот увлекательнейший предмет вел Северус Снейп, а Гораций по сравнению с ним — ангел господень, лучше с оценками у Джексона ни разу не стало. Только на него не орут за промахи так громогласно и не леденят чернеющими глазами. Флакончик «Живой удачи» в пальцах переливался в искусственном свете, но выглядел превосходно и теплил сердце. Нико свой спрятал в отдёрнутых обратно рукавах мантии, смерил Соласа осторожным взглядом искоса и, с разрешения Слизнорта, быстро прошёл к двери. Не хватало ему ещё вымаливать пощаду, защищаться от потуг Уилла прикончить его с концами заклинаниями или испытывать свои лёгкие на кросс по всему замку. Ничего такого не последовало и Уилл только ободряюще похлопывал по джексоновому плечу, а шедший рядом Грейс уныло шмыгал носом. Нико это достало на второй минуте. — У тебя не было шансов попасть ни в десятку лидеров, ни на рождественскую вечеринку. — Ну Нико, — заканючил Джейсон, повисая на его отнюдь не сильном и мускулистом плече. Для ди Анджело туша Грейса была тремя мешками картошки, что оттягивали его на дно морское — пол холодный. — Почему ты такой вредный? — Какой есть. Нико бы дальше шёл из подземелья наверх, в столовую, у них вроде как обед намечался, но чисто из-за Джейсона он упрямо остановился и, испытывая терпелку друг друга, не смотрел ему в глаза, которыми тот вовсю уставился в его глаза. — Слушай, Грейс, я всё понимаю, не оправдал ожидания, устроили нано-взрыв и прожгли дыру в котле, но я-то тут при чём? Лучше на Джексоне повисни, он, знаешь ли, в этом виноват не меньше твоего, а я ни сном, ни духом, какие тёмные делишки вы вдвоём замышляли. — Он, вообще-то, с Уиллом, — как бы «это всё объясняет», заметил Джейсон. Как бы «он с Уиллом, а это значит — неприкосновенность». Как бы «ты же понимаешь». Но Нико ни черта не понимал, кривил губы и пытался не смотреть на Грейса, как на ущербное создание мира. — И? — Пни. Ди Анджело бы и пнул, повернись Джейсон к ему задом. Либо об пни побил бы головой. Так нет же, давайте устроим детский сад, мы на пятом курсе, нам же так не хватает веселья! Нико морально убивался со своего сожителя и насильного друга, няньку и кем иногда он ему не приходился (потому что, казалось, Нико только не отец, мать и любовник, а так во всех ролях успел побывать). Осмотревшись по сторонам и дёрнув рукой, высвобождая её из лапищ собрата-слизеринца, он, свистнув, помахал кому-то ещё внизу, но уже подходящему. — Эй, Джексон, забери его, он мне уже успел все мозги проесть! — с огромным возмущением, неприязнью и заявлением, мол, не моё и как-то не нужно, крикнул Нико Перси, который впал в ступор от этого не меньше. Джейсон уныло буркнул, что никому он тут не сдался, побрёл вниз виснуть на Джексоне, ныть ему в ухо, игнорировать всё великое возмущение Героя, а, Нико, ярко усмехнувшись ему вслед, посмотрел на ничего не понимающего Соласа и зашагал вверх по ступенькам. Тёмные глаза ди Анджело сияли уверенностью, а внутреннему счастью того уже не было предела. Уилл нагнал его где-то через три пролета, переступая через две-три ступени, а, нагнав, зашагал рядом, всё также не роняя ни единого крошечного звука, но и не выжигая клеймом ненависти. Возможно, только если где-нибудь у себя в сознании выписывая красочные сцены насилия и дополняя это элементами аморальной этики. — Солас, если ты хочешь сказать «спасибо», то кивни. Я понимаю, для гриффиндорца проявить слизеринцу жест благодарности — это что-то за гранью разумного, допустимого и, не исключаю, находится у вас под веским железобетонным табу, но и молчать в компании с тобой тоже неуютно. — Вообще-то, — начал Уилл, понимая, что ни черта он не ошибся в своём предположении, и ди Анджело просто чёртов показушник, и общаться нормально его не учили отродясь. — Я просто хотел проверить, как долго ты сможешь молчать в моём присутствии. Нико раздражённо фыркнул. Надо же. — Я тебе что, подопытная зверушка? Лучше беги, своего Героя выручай, Грейс ему своими соплями мозг атрофирует. Уилл этого как будто бы не слышал. Они уже вышли в общий коридор первого этажа, стояли около входа во внутренний сад, и от одного взгляда ди Анджело у прохожих младшекурсников сердце замирало от страха. — Ничего страшного, — сквозь плотно сжатые зубы. — Ещё встретимся. И ушёл. Нико с минуты-две стоял истуканом, чувствуя, как по коже под одеждой гуляет зимний ветер, а Солас уходит куда-то вдаль и… ничего. Он не сказал, что он, Нико, самая мерзопакостная сволочь, которую Уилл когда-либо встречал, что хуже него только виверны, да и те покажутся домашними зверушками по сравнению с ди Анджело, да и банально не сравнил его персону с царским величием королевы Англии. «Что, блять, происходит?» Нико конкретно недоумевал, подошедший Джексон с Грейсом рядом, ненавидя всё живое и ди Анджело больше всех, одним презрительных фырканьем высказал ему своё огромное продолговатое недовольство и где этого Джейсона он вообще еба… кхм, видал, и клятвенно мысленно взором заверял, что ничего Перси Нико не сделал, за что так мучить? А Нико как-то астрально воспринял молчаливый гнев и предъявления, смахнул чёлку с глаз и пошёл в противоположную сторону, другим образом добираясь в Большой зал с Джейсоном на хвосте.

***

Когда вечером того же дня их стычки повторились, Уилл умеренно-нагло и по-гриффиндорски храбро послал Нико в таверну обслуживать пьяниц и заявил, что там ему самое место с дня его рождения, а ди Анджело красочно, не гнушась на распространённые эпитеты в сторону лестной хваленой задницы Соласа, пожелал тому приятной дороги к дементорам на поцелуй, то всё встало на свои места. Уилл — это бомба замедленного действия. Если её хорошенько настроить, она может не взорваться даже в самый напряженный момент, но точно оглушит взрывом, когда этого никто не ожидает. Нико радовался, считая с самого обеда, что теплеет вероятность его шаткого психического здоровья; но нет. Ему просто показалось. Тогда их разнял подоспевший Флитвик, отправив каждого и столпившуюся кучку зевак по своим комнатам, а выразительный средний палец и насмехающийся взгляд ди Анджело стали лучшим «последним словом», и уходил Нико точно с чувством, что Уилл этот палец хочет ему всенепременно сломать. Насущная неделя прошла быстро: ди Анджело нравилось учиться, слушать мерные голоса преподавателей, засыпать на истории магии, кривиться от Трелони, которую он из принципа, что будущее создаем мы сами, не воспринимал всерьез, и находить к каждому профессору подход. К Северусу Снейпу подольститься оказалось проще, чем к МакГонагалл, хотя причина этого крылась скорее всего в том, что та довольно не юная леди — декан Гриффиндора, а то, что у них с Соласом разлад, не знает разве что крыса в подземелье. Но и она догадывается — ди Анджело, бывало, старался запустить ею в Соласа, но тот всё время уворачивался. И незаметно близилось Рождество. Профессор Слизнорт раздал отличившимся за полугодие ученикам и ученицам приглашения, позволил взять себе пару и клятвенно заверил, что вечер пройдёт просто превосходно. Нико постарался в это поверить. Верилось неохотно. На грядущем уроке прорицаний вместе с Гриффиндором Джейсон пихнул Нико в плечо локтём и подозвал к себе ближе. А то сумасшедшая миссис Трелони может проявить к ним больше, чем нужно, внимания. — Уже решил, кого пригласишь? — Ага, — скептически протянул он, закатывая глаза и сводя их в сторону окна. — Раз сто как. Только, знаешь, василиск как пару-тройку лет сдох, а его кости протащить из Тайной комнаты на поверхность будет сложновато, — Нико говорил так уверенно, что наивный Джейсон только в конце понял, что ничерта ди Анджело не решил и явно сомневался, стоит ли кого-либо приглашать. — А, значит, на парселтанге говорить тебе не сложно? — Неа, — хмыкнул Нико удовлетворительно, подпёр голову рукой и одёрнул под столом за рукав мантии Грейса. — Она сейчас опять станет пророчить скорую погибель Джексону. Джейсон улыбнулся. Он не понимал друга и какую потеху он находит в предсказаниях не самого оптимистического содержания, но смотреть, как морщится Перси, было весело, а как в судорогах заходится Трелони — ещё веселее. — Я вижу… — Ага, видит она, — фыркнул ди Анджело под нос. -… вижу… страх… — Перед старухой с косой, — поддержал Джейсон, утыкаясь подбородком в сложенные на столе руки. — И отчаяние. — И книгу «Все синонимы слова "страшиться"» на пятьсот с лишним страниц. — Не, — Грейс покачал головой, — столько не наберётся. — В переводе на все языки мира — наберётся. Нико ядовито улыбался, глядя то на дрожащую Трелони в середине зала, то на Соласа, что устало трепал убитого морально Джексона, чья голова упиралась в стол, а руки болтались вдоль тела в воздухе, и, собственно, ему было прекрасно. Уилл же на него ни разу не взглянул, а ди Анджело упёрся пристальным взором ему в район скрываемых мантией ног и с тонким выдохом закусил губу. — Я вижу… любовь. Долгую, мучительную!.. Джексон приподнял голову и тупо уставился на профессора. Как и ещё десяток таких же учеников, которых весьма и весьма вогнало в малый шок такое заявление. Нико даже промолчал, боясь… что… ну, это, конечно, вряд ли. «А вдруг это про меня?» — И… и… и!.. — женщина зависла в полууобморочном состоянии, где-то на границе между адекватностью и сумасшествием, сгорбившись и потрясывая всем телом, вместе с бижутерией, которая звенела в такт. — И счастливый исход. Прозвенел звонок. Перси не сводил непонимающего взгляда с Сивиллы, которая после продолжительных судорог вдруг распрямилась и сказала так, словно о погоде вещала на грядущий вечер. К чёрту! К чёрту эти прорицания, взмолился Нико, и пообещал себе на них не ходить даже из чистого любопытства. Лучше вообще не знать своего будущего — целее будешь, как никак, а вот в силу самоубеждения и эффект плацебо ди Анджело верилось куда пуще, чем во всякие россказни поехавшей, по которой Мунго плачет. Но под конец дня, и под конец следующего дня, и послеследующего дня, и послепослеследующего, и после в кубе следующего, в общем, не решил Нико с кем идти, хотя уже в пятницу около его комнаты собралась кучка девиц и спрашивала о его желании изъявить, не хочет ли он пойти на вечер к Слизнорту с той блондинкой? Или рядом стоящей брюнеткой? А, может, с чернокожей красавицей? Джейсон рядом предательски ржал, а Нико категорично и равнодушно мотал головой в стороны, говоря, что лучше пригласит тролля, чем станет сопровождать (или его станет сопровождать) какая-нибудь тщеславная и меркантильная… красавица с морально неустойчивыми принципами и разработанным отверстием. Грейс уже был где-то у ног Нико, а девушки позорно краснели и уходили туда, откуда заявились, не давая ди Анджело разве что лишних оплеух с разворота, но это Слизерин — и потому нечто ещё более экстравагантного и подлого Нико вполне ожидал. — Что, серьёзно пойдешь один? — добро усмехнулся Грейс, усаживаясь на диван перед камином и подминая под себя ногу. Ди Анджело как-то неопределённо пожал плечами, но определённо уверенно ответил Джейсону с хитрыми смешинками в глазах: — Я лучше Соласу отсосу, чем стану связываться хоть с одной из них. Грейса вынесло снова, а Нико посмеивался, кусая губы и закрывая ладонями лицо, понимал, что он действительно лучше отсосёт.

***

Откуда мог взяться у сироты ди Анджело костюм-тройка сам Нико не знал, потому что был против какой-либо официальности, даже когда проводился зимний бал во времена Кубка Огня. Он просто не пришёл, предпочитая отсидеться в комнате за интересной книгой по тёмному искусству или слушать нытье Джейсона, что его Пайпер с Хаффлпафф опять отказалась от похода в «Сладкое королевство». А вообще, Нико давно советует мужику внутри Грейса проснуться, понять, что тот на факультете Слизерина, в конце-то концов, и трахнуть эту недотрогу с переливающимися цветами радуги глазами, чтобы всем все стало восхитительно хорошо. Так что джинсы, кеды, вязаная кофта и пара взмахов расчески стали единственным его амплуа на этот вечер, что всегда уважающий официальность Грейс забился в конвульсиях. И, выхватив расческу, хотя бы нормально причесал ди Анджело, заодно смыв с его лица серость будней. Ну и, в принципе, даже если костюма у Нико не было, зато были стиль и чувство гармонии, так что цвета практически совпадали. Конечно. Ну да. Ну как чёрный, чёрный, чёрный может не совпасть с чёрным? Джейсон просто бился лбом о стенку. — Ты неисправим. — Ага, — и на том решили. Грейс напоследок помахал Нико ручкой, пожелал удачи и умолял не испоганить Слизнорту вечер вечными пререканиями с Уиллом. Нико фыркнул. Пф. Ха-ха. И ухмыльнулся, показывая «викторию» стоящему на ступеньках лестницы Грейсу. Конечно, он не собирался испортить предрождественскую ночь. Нико не глупый мальчик, в судьбу не верит, но намеки её понимает, и «Феликс Фелициус» глотает залпом, не чувствуя его вкуса. Будь что будет, но он буквально нутром чувствует, что внутреннее «я» зовёт его идти на этот чёртов маскарад. Улыбка не покидает его лица ни когда он только заходит, что проходящие мимо гости и снующие ученики-официанты нервно косятся, ни когда здоровается с Горацием, высказывая все свои пожелания в грядущий год, и «чтоб умелых зельеваров было чуть больше, а то вы заскучаете». Слизнорт всё с радостью выслушал, простил ди Анджело его вид и отправил развлекаться. — Так я и пришёл сюда развлекаться, — проговорил он уходящему профессору в спину, сверкая глазами и обводя народ взглядом профессиональной ищейки. Внутреннее «я» подтолкнуло его к дальней стене, оставило стоять в одиночестве, прихватив бокал пунша по пути, и клятвенно заверило ждать во имя «счастья». «Магии следует довериться». Потягивая медленно и со вкусом пунш, Нико не раз замечал одних и тех же людей, других чуть меньше, а одного упрямого гриффиндорца за прошедшие быстро пятнадцать минут не мог выглядеть. Хотя тот нашел его сам. Выскочил из-за угла, наваливаясь на плечо и выбивая из рук бокал. Нико раздражённо цокнул и ещё раз задумался, блять, а правильно ли он выбор сделал? — Оу. Я не хотел… Прости, — Уилл прощупал ди Анджело с плеч до бёдер, тупо посмотрел на валяющийся со сколом бокал в ногах и снова на Нико, чей взгляд не выражал особого дружелюбия. — Прости, — выдохнул Солас окончательно, зарываясь руками во взъерошенные блондинистые волосы и помутненными глазами смотрел на вырез кофты Нико. До ди Анджело дошло даже быстрее, чем он сам того хотел, и прикрывая рот ладонью, хватая за ворот расстёгнутой сверху рубашки, приближая тем самым Соласа к себе, Нико глубоко втянул в себя воздух в районе линий ровного и привлекательного лица. — Солас, да ты надрался, — кроме смеха, чего-то более связного Нико выговорить не мог. Было смешно. Было до одури, реально смешно, что такой ученик, которого сама МакГонагалл ставит в пример младшему поколению, сейчас стоит перед ним, насупившись, словно обиженный малолетний ребёнок. — Да ну тебя. Уилл дёрнулся, только оторваться не получилось — Нико крепко схватил рукой за рубашку, а затем и вторую туда же пристроил, прижимаясь к Соласу плотнее. — Ну не так быстро, радость моя пьяная. У тебя, вероятно, сейчас всё кружится, хотя вскоре это пройдёт. Не бойся, — прошептал ди Анджело в уголок серьёзной улыбки Уиллу и мазнул губами по чужому острому подбородку. — Тебе нужно найти устойчивую поверхность. Желательно, опереться о стену и чтобы кто-то придерживал, — Нико отпустил белоснежный ворот, пропустил меж пальцев свою чёрную челку и, обхватив Соласа за пояс, подтолкнул того ещё дальше, ища хоть какой-нибудь пустой, затхлый, никому не нужный коридор; желательно тёмный и без особого шума. Такой нашелся ну очень-очень быстро, «Феликс» всё ещё не прекращал своего действия, но эффект уже был слабее — Нико чувствовал, — потому прислонил Уилла к холодной стенке, нечаянно, совершенно нечаянно ударив того головой — но Солас сам виноват, — и обхватил его руки своими. Тёмно-голубой взгляд у Уилла уже не был таким пьянющим, но тот всё ещё был податливым и что-то выкрикивать в свою честь и достоинство желания нисколечко не имел. — Уилл, — позвал Нико тихим-тихим голосом, ни на секунду не прерывая контакта. Сам ди Анджело стоял вплотную, чувствовал, как быстро бьётся чужое сердце, а его пульс был более чем размеренным. Годы тренировок, черти тебя дери, усмехнулся Нико. — Если хочешь, можешь держать меня за руки. Если хочешь, — он вскинул ладони Уилла вверх и положил их на свою голову, замечая аккуратные передвижения чужих пальцев сквозь пряди, — то зарывайся в мои волосы и, пожалуйста, не надо пытаться их вырвать. Достаточно будет просто сжимать. Ты меня понял? — Конечно. А как же ещё, — по губам Соласа скользнула неуверенность, а косая усмешка заставила Нико скептически хмыкнуть. Ну да. Конечно. Уверен он. — Только не истери, — шепнул ди Анджело. Обвил руками открытую шею, вжался в чужое тело, казалось, ещё сильнее, и неуверенно, совсем по-невинному, поцеловал приоткрытые уилловы губы, проводя по ним своим языком и чуть смелее пытаясь вытянуть на контакт. А Уилл стоял ошарашенным изваянием и ладони его переместились разве что с головы ди Анджело тому на спину, прикасаясь к слизеринцу, как к фарфоровой кукле. — Неисправимый. Все вы гриффиндорцы такие. Ди Анджело закусил губы, сделал десятисантиметровый шаг назад и присел, упираясь коленями в пол, видя, как голубые, давно возлюбленные глаза расширяются в неподдельном неверии всего происходящего, и, возможно, Солас всерьёз задумался, что конкретно так перепил. — Сейчас будет ещё веселее, — не страшась показывать ни улыбки, ни собственной растерянности и волнения в пальцах, заверил его Нико, вжикнул «молнией» вниз и… Ему вмиг почудилось, что нужно было выпить больше. Гораздо больше. Чтобы быть как Солас и этот вечер помнить частями, но, видимо, он его запомнит на всю жизнь. Хотя терять-то ему, по сути, нечего. Когда всё чертовски хреново, хуже уже просто некуда. Нико ещё раз беззвучно рассмеялся, стаскивая с Соласа штаны ненамного вниз, уткнувшись лбом в начавший каменеть член. — Только, пожалуйста, Уилл, не надо потом трепать об этом на весь Хогвартс. Когда-нибудь они бы всё равно узнали, что я по тебе сохну с первого курса. Ну или третьего, если по-взрослому это выражение воспринимать. Как будто помолившись неизведанному Богу, Нико вздохнул с коротким облегчением, провёл губами по длине ещё не вставшего соласова члена и, дёрнув его трусы вниз, прижался к самому основанию, вдыхая чужой запах, проводя языком по кругу и целуя тёплую кожу. Уилла проняло с первого мгновения, стоило языку Нико коснуться его члена — он прогнулся, зарываясь ди Анджело в волосы, и как можно тише простонал, что мать всех духов, что он нахрен делает?! Ни капли алкоголя в глазу, но этого слизеринец уже не увидел. Прикосновения его языка были ласковыми, нежными, из-за малейшей шероховатости языка по телу Уилла проносились табуны мурашек, а отдёрнуть это чудо было за пределом каких-либо возможностей. Нико холодными пальцами прихватил ствол у основания, поёрзал на коленях и проклял чёртовы джинсы за то, что такие узкие. А Уилл… у него перед глазами жизнь проносилась с участием ди Анджело. А от тёплых губ и влажного рта сейчас послушно принимающего и посасывающего головку члена, банально сносило крышу. Кажется, Солас что-то бубнил, бурчал, пытался довысказаться наконец, а всё так и заканчивалось чуть ли вскриком, когда Нико брал глубже, давил языком по всему члену и по тоненькой уретре, от прикосновения языка к которой пальцы на голове ди Анджело сжимались яростнее. Нико очень бы хотелось соврать, что никакого кайфа от этого процесса он не получает, но это была бы наглая ложь, которую видно налицо. Ди Анджело расставил ноги чуть в стороны, повел руками вверх по телу Соласа, прикрывая глаза от прикосновений рук к тёплому телу, которые рассмотреть в деталях ему удалось от силы раза три. А его губы уже упирались в основание и светлые лобковые волосы щекотали нос, отчего Нико фыркал, издавал горлом вибрацию, стонал и охал, чуть ли не закатывая глаза, но сосал старательно, практически умело, и Соласу точно не стоит знать, что теорию этого дела ди Анджело месяц прикрываясь книгой по зельеварению штудировал, а на практике — испортил с десяток бананов. Нико определённо хотел бы услышать хотя бы жалко выдавленное «спасибо». — Пожалуйста… Пожалуйста, не останавливайся… — на одном дыхании проговорил Уилл, прикрыл глаза и потянул Нико назад и снова вперёд, насаживая на свой член. — Господи!.. Пожалуйста… Я сейчас сойду с ума… Ещё одно полное движение. Солас не гнушался на вольный темп, ловил кайф от того, что доминант — он, и очень, очень желал кончить в этот милый рот. Гадкий и противный, из которого он наслушался слишком много отвратительных слов. У Нико шарики за ролики заехали, то ли о счастья, то ли от мазохизма; он опустил одну руку вниз, быстро расстегнул штаны и, в задающий Соласом темп, водил ладонью по собственному члену, пережимал у основания, когда вот-вот нестерпимо хотелось кончить, и снова продолжал вбиваться в собственную руку, пытаясь работать языком как можно усерднее. Кропотливее. Развратнее. Кончая, Уилл надавил на темноволосый затылок, протяжно выдохнул и прикусил губы до крови, боясь вскрикнуть имя этого чёртового ди Анджело. Который послушно сжимал губы на его подпрыгивающем члене и всё до капельки сглатывал. Который не сразу-то и оторвался, когда Уилл облокотился о стену позади. Который облизывал губы, шёпотом говорил заклинание Очищения, убирая влажное пятно с джинсов, и, прежде чем встать, так и не застегнув ширинку, взъерошил свои волосы. А Уиллу смотреть было стыдно в эти глаза. Что он, блять, натворил? Нахрена? Почему? За что?! — Хм, я так понимаю, мои слова ты с честной совестью прослушал, — недовольно протянул рядом примостившийся ди Анджело и тряхнул головой, упёршись затылком в холодную поверхность. Солас позорно промолчал. — Ты как? Нико не гнушался спрашивать — он и так всё видел воочию и многострадальческое выражение лица Соласа помнил ещё с первых уроков профессора Снейпа. И раз сам Уилл — такая стыдливая латентная потаскуха, у ди Анджело прям все права и обязанности издеваться всевозможными способами. — Всё хорошо? Нико опёрся головой на чужое плечо, тут же дрогнувшее от прикосновения. — Тебе понравилось? Солас сглотнул, закрывая лицо руками. «Господи, Нико, отстань!» Но у слизеринцев была феноменальная способность бить врага, когда тот в наихудшейшем состоянии. Нико прижался к Соласу, как с самого начала, обхватил пальцами чужую, ничего не понимающую голову, прикасаясь к очаровательно мягким светлым волосам, и многочисленно-ванильно и нескончаемо-нежно целовал тыльную сторону рук Уилла. Солас даже не пискнул, только обречённо издал глухое рычание и сдался, когда губы ди Анджело стали целовать давно открытую шею. — Хм, а ты молодец. Если бы ещё чуть-чуть так простоял, я бы начал делать засосы. Тогда бы ты не отвертелся, Солас, — Нико привычно усмехался, искрил с издёвкой глазами и язвил. Только раньше он не прижимался так плотно, и не… и не отсасывал. О Господи. — Что с тобой? Уилл еле-еле шептал, размыкая губы и взволнованно, то и дело стыдливо и бессовестно опуская взгляд. Нико откровенно недоумевал, спрашивая себя, насколько можно быть таким… таким! — Ты серьёзно? Блять, Солас, ты серьёзно? — смеяться в данной ситуации было бы неправильно, но именно этого хотелось ди Анджело, и именно это он сдерживал, смотря на страдальчески маящегося Уилла. — Ради всего святого в этом мире, и этот человек ещё умолял меня не останавливаться! Да пошли вы все. Если когда-нибудь в пьяном угаре кто-нибудь спросит Уилла о поцелуе, который свёл его с ума, тот не раздумывая ответит, что вот этот. Вот этот поцелуй, который дарит ему Нико, беззастенчиво, настойчиво, не слушая никаких моральных нравоучений и не опираясь на правила этики. Прижимается губами к его губам, забираясь языком ему в рот и почти вытягивая его самого, Уилла, на ответ. Но Солас еле-еле реагирует, закрывает глаза, потому что Нико тоже не смотрит на него, касается ди Анджело предельно осторожно, хотя слизеринца это необоснованно бесит, и руки Соласа, накрытые бледными ладонями Нико, перемещаются ему на задницу. И ди Анджело отрывается, дышит глубоко и обвивает Соласа поперёк груди, дерзко, нагло и по-слизерински ухмыляясь. — Вот так надо, солнышко. В конце концов, отвечай за свои поступки, ты гриффиндорец или да?

***

Что непременно радовало — было воскресенье, у них не трещала голова, а Джейсон не задавал лишних вопросов, когда нашёл их слегка невыспавшимися в одиннадцать часов дня в лазарете, откуда миссис Помфри уехала к семье на Рождество. Он просто протянул стакан воды Нико, который смотрел на него, как на врага народа и Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, присел на соседнюю кушетку, и тупо смотрел то на ди Анджело в одних расстёгнутых штанах и, кажется, без трусов, то на мирно лежащего рядом с ним Уилла. И откровенно вопрошал самого Нико (вот он, настоящий представитель Слизерина): — Какого хуя? Нико мечтательно улыбался. Сначала, конечно, посмотрел позади себя на тело, что мерно дышало, потом на себя, потом на Джейсона и уже улыбался. Насыщенный вечер, ничего не скажешь. — Не знаю, — пожал Нико плечами. — Но, кажется, это действительно счастливый исход, — проговорил ди Анджело, протягивая стакан. — Как и предсказывала Трелони. Грейс больше ничего не спрашивал. Он даже говорить ничего не хотел. И считал Нико не только абсолютным придурком с потрясающими актёрскими способностями, но и идиотом с большой буквы «И», ведь не заметить, что все пять лет Солас искренне хотел подружиться с ди Анджело, мог только самый настоящий идиот. Влюблённый, как доказала практика. На всякий случай, Грейс повесил на дверь лазарета табличку «Временно не работает». Нико вновь улёгся рядом с Уиллом, смахнул с его лица мешающуюся челку и просто залюбовался своим гриффиндорским храбрецом с чистой дееспособной совестью. А последний его здравой мыслью ещё тогда, давным-давно, было: «Чёрт, я, кажется, влип». Так что они тут все немного больные на голову.