Великий Шепард

Шепард никогда не считала себя героем. По крайней мере, точно не таким героем, о котором после будут сочинять сказки для маленьких азари. Таким героем мог бы вполне стать Аленко с его закостенелым кодексом чести настоящего солдата и зазубренными строками из устава Альянса. А Шепард… что же. Шепард обладала просто катастрофическим невезением и кроганскими яйцами, которые помогали ей справляться с этим самым невезением. И когда, в очередной раз, она рвалась в бой, прославленный коммандер делала это отнюдь не из-за великой и всепоглощающей любви к Галактике и расам, её населяющим. Просто потому, что. Кто-то же должен это делать. А Шепард была не таким уж плохим командиром. Да и на родной, такой далекой, Земле ее давно никто не ждал. Кроме Андерсона, разумеется. Старый негр заменил Шепард и мать, и отца, и Родину, чтоб ей пусто было. Поэтому, когда Дэвид Андерсон приказывал ренегату Шепард тащить свой зад на Омегу, то Шепард – как самый настоящий герой – брала свой зад в руки и тащила его на Тучанку. А потом на Омегу. Потому что Дэвид, в отличии от Шепард, знал, как надо спасать Галактику. Потому что Дэвид, черт бы его побрал, верил в это спасение больше Шепард. И поэтому Шепард никогда не спорила с Андерсоном. А на «Нормандии» никто не осмеливался спорить с Шепард. - Синтез, говоришь… А теперь Шепард стоит у огромного, просто фантастических размеров, зеленого луча и чувствует, что отчаянно не готова сдохнуть ради чужой веры. А то, что она наверняка сдохнет, Шепард не сомневается. Потому что Призрак мертв, а Альянс скорее отгрызет себе руку, чем выделит несколько миллиардов кредитов на бренную тушку «героя». Голографический мальчик за ее спиной высокопатетично вещает о циклах, мире и великой цели до которой Шепард как до звезды. Она наконец-то чувствует, как ей осточертенела вся эта война со Жнецами. Как ей осточертенели люди, азари, батарианцы и турианцы и еще много «нцы», которые ни черта не понимают, как на самом деле все здесь устроено. Как ей оточертенело собственное имя, которое каким-то образом стало нарицательным во всей этой гребанной заварушке. И поэтому она делает шаг вперед. Она делает шаг вперед, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим дерьмом. Зеленый бьет в глаза, просачивается в поры, течет в ее венах, растворяя в себе. Шепард – больше не Шепард. Она не коммандер, готовая ринуться в бой ради святой веры Дэвида в победу. Она не Джейн, которая с гордостью носила жетоны Альянса. Она не символ этой войны и уж точно не венец этой победы. Зеленый наполняет каждую клеточку тела женщины без имени и прошлого. Зеленый в ее теле, зеленый – в ее коже. И вот женщина без имени и прошлого замирает, падение прекращается. Она лишается тела, органы ее распадаются на мельчайшие осколки информации, видоизменяются и структурируются. Теперь все правильно. Джейн, которая не Джейн, Шепард – не Шепард. Она – сотни и тысячи килобит информации в каждом не-живом существе. Короткая вспышка. Зеленый. Ей хо-ро-шо. - Эй, какого?! И все-таки, она упала. Задница горела огнем. Рука – еще хлеще. Шепард чертыхнулась про себя, попыталась встать и тут же столкнулась взглядом с голодной до крови сталью. Моргнула, по-простецки отползла на болевшей от удара заднице подальше, слепо ища родную винтовку, которую – по забывчивости, конечно – оставила прямо у трупа Дэвида. А шумиха вокруг все нарастала. Отовсюду посыпали солдаты в доспехах времен Земной феодальной эпохи, что-то орали про разрыв и горящую руку. И Шепард уже хотела встать и во всем конкретно разобраться, но сознание неумолимо отступало перед суровой реальностью. Прежде чем позорно рухнуть ничком, легендарный коммандер услышала только одно: - Леди Кассандра!