— Ты просто ничего не понимаешь! — усмехнулась Эмма, откинувшись на спинку стула, и сложила руки на груди. — И как ты вообще можешь меня упрекать, если сама утекла с него?
— А как не утечешь-то? — вскинула бровь Руби, поджав плечами. — Я таких только на обложках видела, и то самых крутых, где актеры и миллиардеры снимаются. А здесь в живую такое тело увидеть. Странно, что я не хлопнулась в обморок.
— Он же обычный, — недовольно проворчал Робин, стараясь привлечь их внимание, поерзав на месте. — Ну, высокий, ну, смазливый, ну, ходит в таких вещах, на которые мне никогда не накопить. Но разве это повод? Зато я человек хороший.
— Роб, — улыбнулась Свон, хитро повернувшись к нему, — ты просто хороший человек и все. А он — мечта.
— А как зовут твою мечту-то? — Лукас повернулась к ней, выгнув бровь. — Вот ты все распинаешься, как вы с ним катались, а имя? Ты хоть узнала, как его зовут? Может, он болен ВИЧ или со стажем убийцы, только вернулся из тюрьмы. Мало ли что он мог сделать, пока ты платьями занималась.
— Да плевать, как его зовут, — девушка недовольно поджала губы, отвернувшись к окну, — главное, что он просто идеален. Нет, правда, он знает, кажется, буквально все, вот какую бы тему я не поднимала — он поддерживает разговор и говорит так грамотно и уверенно, что мне остается только молчать и слушать. Он слишком… слишком. А как целуется…
— Что?! — Робин подскочил, испуганно глядя на нее, и съежился, когда лектор скользнул взглядом по аудитории, недовольно покосившись в их сторону. — Ты целовалась с ним? Эмма, у тебя же есть жених!
— И что? Мало того, что я видела его от силы десять раз, так еще ему почти двадцать пять. Он еще и скучный: то работа, то политика, то кризис. Мне не интересно. Нет, он, конечно, ничего так, я не могла бы отказаться стать миссис Кэссиди, но если появилась возможность завести такую интрижку, пока есть время, разве я могла упустить шанс?
— Это неправильно, — Руби нахмурилась, облизав губы, и обеспокоенно посмотрела на подругу, — так не бывает. Секс после первой текилы бывает, но никак не поцелуй с намеком на встречу. Он ведь, я так поняла, сказал, что вы еще увидитесь?
— Звучит зловеще, — встрял снова парень, скрипнув зубами, — мало ли что он планирует. Ну не бывает так, чтобы из ниоткуда появился человек, повез тебя в лучший магазин города, купил дорогущее платье, поцеловал в первые часы знакомства и уехал.
— Бывает, — лучезарно улыбнулась Эмма, — со мной же случилось. К тому же я почти уверена, что мы больше не встретимся. Да, он сказал так, но я же не буду его искать. Я не знаю его имени, а перелопачивать всю базу ради того, чтобы найти одного человека, глупо, и это только по меньшей мере.
— Ты же только что вопила, что влюбилась.
— А я и влюбилась. Даже не отрицаю. Просто если это судьба, то он сам меня найдет, если же это была случайная встреча, то я хочу запомнить ее именно такой, какой она была. Во всех подробностях. Я ведь, кстати, даже помаду вчера стирать не хотела, после нашего-то поцелуя.
— Ты такая дурочка, Свон, — Робин покачал головой, закатив глаза. — Вот у тебя все есть вроде бы: и богатый отец, и денег немерено, и шикарная партия, а все тебе мало в жизни. Что тебе еще нужно-то? Чего не хватает?
— Остроты в жизни, — легко ответила она, встретившись с ним взглядом, — понимаешь? Все эти годы я провела как-то обычно, стандартно, не было чего-то бурного, что бы я могла запомнить на всю жизнь. А эта поездка в магазин все всколыхнула во мне. Я просто ощутила новые эмоции, влюбилась… — она мечтательно закатила глаза, обхватив себя руками. — Вам не понять, никто так не умеет целовать, как это делает Он.
— Ты поехала крышей, подруга, — проворчала Руби, уткнувшись в блочную тетрадь. — Нельзя так рехаться на чем-то. Каким бы мужчина не был шикарным и загадочным. Надо же и голову иметь. Более того…
— Мисс Лукас! — послышался недовольный голос, и девушка вскинула голову, залившись краской. Лектор внимательно посмотрел на нее через толстые очки-половинки и покачал головой. — Вам есть, что нам рассказать? Пожалуйста, выйдите вперед и поведайте всей группе свои знания. Вы, я думаю, уже уяснили, что я никогда не против диалога.
— Если бы его еще можно было переспорить, — усмехнулся Робин и съежился под взглядом.
— Или Вы, мистер Гуд? Я думал, что носить настолько легендарную фамилию нужно с честью, не растрачивая данные вам историей знания. У Вас же, как ни прискорбно, одни девушке на уме. Поверьте, Ваше время еще придет, когда будет и любовь, и юбка, и отношения. Пока поучитесь, ей-богу, пока есть время, потом на знания его просто не будет, потому что вы будете все в любви.
— А как же великий лозунг, сэр? — вскинула руку Эмма, улыбнувшись. — Carpe diem.
— Лови момент?
— Именно так. Как же он? Ведь Вы сами как-то говорили — мы все можем умереть в любую секунду. Сердечный приступ, инфаркт, инсульт, машина, кирпич с крыши дома — и нас нет. Разве не нужно пользоваться этим самым мгновением? Любить, когда хочется, делать то, что хочется, не затягивая и не откладывая. Живем один раз, разве нет? Так почему бы не ловить этот миг, ведь следующий может быть последним?
Лектор помолчал, испытывающе глядя ей в глаза. Любой бы на ее месте уже давно моргнул или хотя бы отвернулся, покраснев, но она уверенно сдерживала его тяжелый взгляд, подняв голову с каким-то вызовом, даже не думая сдаваться. Через полминуты он немного наклонил голову вперед, на его губах мелькнула легкая улыбка, и мужчина отступил, разведя руки в стороны.
— А я ведь не раз говорил, мисс Свон, что Вам многое дано от природы. И это если не учитывать внешние данные, о которых Вы, я уверен, уже наслышаны. У Вас светлая голова, блестящее будущее впереди. Все, что требуется, это взять себя в руки и научиться слушать, развивать то, что дано, и стремиться к высшему уровню, чем есть сейчас. Все это не так уж и трудно, надо просто захотеть. И вы добьетесь.
— Спасибо, сэр, — вежливо кивнула Свон, изо всех сил стараясь не засмеяться, закусив губу и крепко вцепившись в край стола, — я подумаю обо всем, что Вы мне сказали, и обязательно поступлю так, чтобы Вы были довольны.
— Ох, — лишь протянул тот, покачав головой, и отошел к стойке, поджав губы, бормоча что-то себе под нос, — намучается она со своими доверчивостью и поверхностностью. А ведь столько дано, столько дано…
***
— И что ты планируешь делать? — осведомилась Руби, помогая подруге выйти из машины возле ее дома. — Надеюсь, не бросишься-таки искать его в интернете? Эмма, только не сходи с ума. Да, он эталон, Бог и прочие эпитеты, но не падай в бездну так быстро. Это не любовь, максимум увлеченность. Она пройдет через пару дней, просто…
— Рубс, я знаю, — Свон закатила глаза, придерживая сумку, — правда, у меня даже в голове не было мыслей искать его. И зачем? Я слишком гордая. Если я ему нужна, пусть сам ищет. Я так опускаться не планирую, я тоже птица высокого полета.
— Хотелось бы тебе верить, — протянула шатенка, кивнув водителю, и отвернулась к окну, поджав губы, — только я тебя слишком хорошо знаю.
Эмма, помахав рукой, взбежала по ступенькам, толкнув бедром дверь, влетела в дом, сбросив обувь, и с удовольствием побежала по ковру, повернувшись вокруг своей оси. Она была еще совсем ребенком, требовательным, капризным, доверчивым и до безумия влюбчивым. Она влюблялась, кажется, каждый месяц: рисовала профили в тетрадке, писала неудачные стихи, тосковала, мечтала о возможном будущем, ревновала и в конце концов охладевала; до тех пор, пока не появится очередной объект ее обожания. Но все это были несерьезные похождения, она ни одному своему увлечению не отдавала все свое внимание, попросту забывая о том или ином парне, который всего день назад мог занимать все ее мысли. И ей было хорошо так жить — не думая ни о чем и не переживая.
Заскочив в свою комнату, она бросила на пол сумку и, взлохматив волосы, упала на огромную кровать, закрыв глаза. На душе было почему-то очень весело и как-то слишком легко, что бывало нечасто. Хотелось петь, танцевать, сделать что-то безрассудное. Она бы позвонила бывшему, если бы у нее была такая возможность, но вместо этого она включила музыку и, подпевая, стала раздеваться, прыгая по подушкам, сбивая покрывало на пол.
Но тут ее взгляд упал на пушистый объемный блокнотик на подоконнике, и девушка, мгновенно успокоившись, уселась на пол, прижавшись спиной к стене, и положила книжку на колени, осторожно проведя по корешку кончиками пальцев.
Когда-то он планировался как обычный ежедневник, подарок от матери, которая единственная из всего мира действительно любила ее и заботилась о ее счастье, давая ей право выбора, за что постоянно получала выговоры от мужа. Эшли Голд была химиком, просто с ума сходила от экспериментов, проводя всевозможные опыты. И как-то раз ее опыт закончился не очень удачно. Она была дома, а Эмма играла на втором этаже, когда почувствовала странный запах. Так и не было установлено, почему Эшли не воспользовалась защитной одеждой, почему она так рисковала, да и почему сам опыт проводился в доме, но девочка заглянула в ту самую секунду, когда произошел взрыв. После Эмму почти полгода водили к психологам, занимались ею, пытаясь справиться с шоковым потрясением, потому что она отказывалась говорить, глядя в одну точку и порой даже не соглашаясь на еду. Только спустя время какой-то врач путем гипноза добился изменений в ее голове, сделав так, чтобы она не помнила смерти матери, просто принимала это как факт, без подробностей. И девушка так и жила все эти годы, зная, что матери нет в живых, и не зная почему.
И у нее с раннего детства появилась привычка писать матери каждую неделю по письму, рассказывая обо всем, что произошло в ее жизни за эти дни. Она писала обо всем на свете: что ела на завтрак, как одевалась, кто ей строил глазки, что подарил отец, и даже не задумывалась о том, как была несчастна из-за того, что рядом не было настолько близкого человека. Со стороны казалось, что из ее головы просто вытащили все воспоминания о матери, как это делают в разных фильмах о волшебниках и магии, но сама она почти не думала об этом, просто принимая отсутствие матери как очевидный и неизменный факт.
Поудобнее устроившись на полу, Свон достала из кармашка позади блокнота ручку с висюлькой в форме единорога и, поджав губы, посмотрела на чистый листок бумаги, думая, что она напишет на этот раз. Ее глаза заблестели, и девушка, закусив язык, начала торопливо писать, вспоминая прошлый день.
Дорогая мама!
Я вчера встретила такого мальчика… Нет, мужчину. Самого настоящего мужчину. И тебе надо было только видеть его, мама! Он… он такой красивый! Он вежливый, сильный, умный и, кажется, опасный. По крайней мере рядом с ним я теряюсь, что случается очень редко. Есть в нем что-то, что влечет, цепляет, ты просто попадаешь в ловушку, не в силах шевелиться. А его глаза! Если бы только можно было их нарисовать, но это невозможно: смешай небо, воду, все самое прекрасное из сотен оттенков синего и голубого, и даже это будет пустотой по сравнению с его глазами.
Мама, он ведь поцеловал меня! Понимаешь? Поцеловал! Я думала, что упаду, когда это случилось, но он поддержал меня, и он был… Он действительно сильный, властный, он знает вообще все, о чем только не заговорить. Это пугает, но в то же время я не могу перестать думать о нем. Я знаю, что часто влюбляюсь, но это нечто другое. Он зацепил меня, и я очень хочу его увидеть. Очень сильно. Я знаю, что пообещала Руби его не искать, но я не могу. Но ты же знаешь меня.
Дальше… Нил. Я так и не видела его после последней встречи. Он немного холодный, но вежливый, и, кстати, все равно скучный. Я теперь уверена. Если сравнивать его с этим мужчиной, то он вообще никто. Но у меня нет выбора, ты же знаешь отца — он сказал, что я стану Кэссиди, значит так тому и быть. Но, знаешь, я не планирую забывать Его.
Я люблю тебя, мам.
И очень сильно скучаю.
