— Папа, проходи, — коснувшись губами щеки отца, Эмма пропустила его в дом и, притворив за ним дверь, направилась в сторону кухни. — Я как раз кормлю Уилла. Ужин на плите, если ты голодный, могу подогреть, я быстро… — она не договорила, потому что Роберт, сжав ее руку, остановил ее и пересекся с ней взглядом.
— Эмма…
— Нет, не нужно, — оборвала она его и, вырвав руку, зашла на кухню, протерла измазавшегося Уилла, пододвинула стул и, сев на него, стала кормить сына. — Я устала слышать слова сожаления и вопросы о том, в порядке ли я. Ничего глупее и быть не может. Конечно же я на седьмом небе из-за того, что мой муж скоро умрет! — ее голос сорвался, и она отбросила в сторону ложку и закрыла лицо руками.
Роберт с болью смотрел на ее сломленную фигуру, стоя у края стола, и молчал, не зная, что сказать. Он хотел как-нибудь ей помочь, но осознавал, что в данном случае он бессилен. Уилл напряженно смотрел на мать, нахмурившись, потом чуть подался вперед на стульчике и негромко спросил:
—
Па-па? — Эмма вздрогнула, провела рукой по глазам и, выдавив улыбку, кивнула ему.
— Да, папа. Папа, Уилл, который тебя очень сильно любит.
—
Па-па? — серьезнее спросил он, насупившись, и стал мотать головой из стороны в сторону, словно пытаясь найти глазами Киллиана. Наткнувшись только на Роберта, он сдвинул брови и стукнул кулачком по стулу, поджав губы. —
Па-па!
— Папа, он… Он на работе, — с трудом выдавила она, стараясь говорить как можно ровнее, — если ничего не изменится, то скоро мы его навестим. А сейчас, малыш, пора ложиться спать, — Эмма вытерла лицо сына, взяла его на руки и, не глядя на отца, прошла в детскую.
Роберт стоял в дверях и безмолвно наблюдал за тем, как его дочь баюкала сына, негромко рассказывая ему сказку, ходила по комнате и старалась улыбаться, бережно прижимая его к себе. Потом, положив Уилла в кроватку, она взяла странный предмет, лежащий на полке и нажала на кнопку.
—
Спокойной ночи, Уильям. Я люблю тебя.
Голд вздрогнул от голоса Киллиана, такого живого, словно он находился в комнате, и поежился, когда увидел, как напряглись плечи Эммы. Он понимал, что она держится из последних сил ради Уилла, и не мог невольно не восхищаться ею. За эти годы она стала совсем другой — та Эмма не выдержала бы и половину испытаний.
Убедившись, что сын уснул, Эмма оставила ему ночник, положила диктофон на комод и покинула детскую, оставив дверь приоткрытой. Роберт проследовал за ней, и они сели на стулья на балконе, Эмма налила в приготовленные бокалы немного вина и, сделав пару глотков, откинулась на спинку стула.
— Как Киллиан? — негромко спросил Роберт через пару минут, нерешительно глядя на нее.
— Вроде бы стабильно, но врачи все чаще говорят, что надеяться на значительные улучшения не стоит — они могут разве что оттянуть финал, но не более. Химиотерапия, лекарства, уколы… Я уже сбилась со счета того, что с ним делают. Он много спит и практически ничего не ест, с трудом встает на ноги, а вчера… Вчера он впервые не узнал Дэвида, — ее голос дрогнул. — Это было так… страшно.
— Дорогая… — он сжал ее ладонь, и она сглотнула.
— Я… я просто боюсь… Что, если когда-нибудь он не узнает меня?
— Он слишком любит тебя, Эмма. Ты же сама говорила, что врачи удивляются тому, как он протянул так долго.
— Знаю, но… Да, они снова и снова повторяют, что давно не видели человека, который бы так сильно хотел жить, который бы из последних сил цеплялся за жизнь. Но это приносит ему боль, и это убивает меня. Ему все труднее дышать самостоятельно, к его легким прикрепили какой-то аппарат, который помогает ему, но как долго он сможет терпеть?
— Столько, сколько он захочет. Ты же знаешь, что он сильный — он будет до последнего держаться за вас.
— Иногда… иногда мне кажется, что нужно отпустить его, — ее голос дрогнул, — он страдает из-за этого, страдает из-за нас, мучается, потому что держится за жизнь и не хочет сдаваться. И было бы правильнее дать ему уйти и перестать страдать, но… Это эгоистично, знаю, но я не готова к этому. Мы были вместе так мало… Хотя мне никогда бы не было бы достаточно времени с ним… Папа, я… я так люблю его, — слезы выступили на ее глазах, и Роберт, подавшись вперед, прижал ее к своей груди, успокаивающе баюкая.
Она дрожала в его объятиях, вцепившись в его рубашку, и пыталась успокоиться, но слезы душили, слезы, которые она сдерживала день за днем. И которые наконец вырвались наружу. Она с трудом дышала, хватая губами воздух, и вздрагивала всем телом, не в силах справиться с болью, парализовавшей ее.
— Не удивительно — ты любишь его и не можешь отпустить. Но, знаешь… Думаю, если бы он дошел до грани, то он не смог бы бороться. Значит, пока есть шансы и пока он может держаться. Ты же знаешь Киллиана — он не упустит ни единого шанса и будет делать все, чтобы оставаться с вами как можно дольше.
— Я… я просто хочу, чтобы он был хотя бы на свадьбе Дэвида и Руби, — прошептала Эмма, чуть придя в себя, и села ровнее. — Они отказались от первоначальных планов, и сейчас подготовка идет полным ходом, но все равно нужно время, а мы не знаем, сколько ему осталось. И это самое страшное.
— Эмма, — он сжал ее ладони, вынуждая посмотреть на него, — я хотел поговорить с тобой, хорошо? Я знаю, что ты не хочешь думать об этом, и прекрасно понимаю тебя, но от этого никуда не денешься — мне нужно знать, что ты справишься, что ты не сдашься, когда ему придется сдаться. Ты сама понимаешь, что это, увы, только вопрос времени. Я просто не хочу, чтобы и ты…
— У меня есть Уилл, — отозвалась она, сглотнув, — я не знаю, что бы было со мной, если бы не он, но я буду жить ради него, потому что Уилл — часть Киллиана, а это все для меня. Я не представляю свой мир без него, не знаю, как жить, не вижу будущего, но мне придется его создать — ради нашего с ним сына. Киллиан бы хотел этого.
— Я просто смотрю на тебя и понимаю, что у тебя еще вся жизнь впереди — столько возможностей, ведь ты, я теперь вижу, способна на все. И я просто не хочу похоронить тебя вместе с ним. Тебе придется выдержать это, Эмма, я знаю, что не сразу, но со временем ты справишься и придешь в норму. Просто пообещай мне, что не сдашься.
— Не сдамся. Ни сейчас, ни потом. Сейчас я буду бороться за жизнь Киллиана, а потом — за свою жизнь. Папа, знаешь, иногда мне очень хочется прийти домой, бросить все, упасть на пол и просто выть. Рвать на себе волосы. Кричать. Кататься по полу от бессилия. Но я не могу — это сделать я всегда смогу, а вот что-то сделать… Я боюсь другого, — призналась она через пару мгновений, — как я объясню Уиллу все происходящее, когда Киллиан… — слова не шли, и она поджала губы.
— Пока что он не все понимает, — негромко отозвался Роберт, — а потом, со временем, когда он подрастет, ты сможешь рассказать ему всю правду. Пока же у тебя просто нет другого выхода.
— Врач сказал, что завтра, возможно, мы сможем с Уиллом навестить Киллиана. Нужно только поймать момент, когда он будет в сознании — он то спит, то отходит от очередной процедуры. И еще не хочет мириться со слабостью — просит, чтобы ему помогли встать и немного походить по коридору.
— А вы думали о том, как быть с ним на свадьбе?
— Так как он вряд ли сможет сам долго передвигаться, мы заранее заказали коляску. И еще кислородный аппарат, потому что иногда он начинает задыхаться от нехватки воздуха, а это слишком опасно, — встретившись с отцом взглядом, Эмма покачала головой. — Мы все знаем, что рискуем, и он знает. Но он сказал, что будет на свадьбе брата, так как поклялся ему, и его ничего не остановит. К тому же, — она горько улыбнулась, вспоминая фразу из книги, — это всего лишь небольшой рак.
— Мне так жаль, — просипел Роберт, покачав головой, — жаль, что так вышло, что у вас было недостаточно времени…
— Пока что оно у нас есть, — ответила Эмма, распрямившись, — немного, но есть. Я даже не знаю, сколько, но… Даже не хочу знать. Хочу просто наслаждаться каждым моментом и радоваться новому дню вместе с ним. Пока могу.
***
— Мистер Джонс? — врач подошел к койке, на которой лежал Киллиан, и тот, сонно поморщившись, открыл глаза. — Ваша жена и сын пришли навестить Вас. Вы в состоянии их принять? Если Вам нужно отдохнуть, то они подойдут позже…
— Нет, — Киллиан, поморщившись, чуть приподнялся на подушках и слабо кивнул, — я не сплю. Позовите их, пожалуйста.
— Конечно, — улыбнувшись, он проверил все аппараты и, подойдя к двери, пропустил в палату Эмму с Уиллом на руках.
Киллиан, услышав шаги, чуть повернул голову, поджав губы от боли, но, увидев жену с сыном, вдруг улыбнулся и, кажется, даже расслабился. Его лицо осветилось, а в улыбке было столько любви, что у Эммы защемило сердце, но она, скрывая это, поставила Уилла на пол и ободряюще кивнула. Тот, покачиваясь, медленно подошел к койке и вцепился в руку отца.
— Привет, Уилл, — просипел Киллиан, с нежностью глядя на него. — Я так скучал по тебе, малыш.
—
Па-па, — спокойно и уверенно произнес мальчик, наклонив голову набок, нахмурился, изучая глазами провода, и недоумевающе посмотрел на отца. —
Па-па?
— Все хорошо, — максимально ровно ответил он, — твой папа просто немного заболел, не хмурь бровки. И ты тоже, — добавил он, подняв глаза на жену, — тебе не идут слезы, любимая. Улыбнешься ради меня?
Эмма выдавила улыбку сквозь слезы и, всхлипнув, бросилась к нему, прижалась к его губам и крепко зажмурилась, вдыхая такой родной запах, успевший смешаться с запахом химикатов. Она запуталась пальцами в его поредевших волосах, положив ладонь на его мерно вздымающуюся грудь и, чуть отстранившись, встретилась с ним взглядом.
— Я соскучилась.
— Я люблю тебя, — прошептал Киллиан в ответ, скользя глазами по ее лицу, — я собираюсь говорить тебе эти слова снова и снова, пока есть возможность. Потому что я люблю тебя, Эмма, люблю… — она прижалась лбом к его лбу и поджала губы, с трудом дыша. — Уилл, ты ходишь, — он провел рукой по его волосам, и Эмма, спохватившись, взяла сына на руки, чтобы Киллиану было удобнее. — Ты такой молодец.
—
Па-па, — он доверчиво потянулся к нему ручками, улыбаясь, —
па-а-апа!
Эмма сглотнула, увидев навернувшиеся на глаза Киллиана слезы, но тот продолжал улыбаться, не отрывая полного нежности взора от сына. Переведя взгляд на нее, он чуть ободряюще кивнул и коснулся ее пальцев.
— Я в порядке, любимая. Лучше всех, — с хриплым смешком добавил он, но потом, закашлявшись, отвернулся и прижал кулак ко рту, вздрагивая всем телом при каждом приступе кашля. Немного придя в себя, он пару секунд успокаивал дыхание, плотно прикрыв глаза, после чего повернулся к ним все с той же легкой улыбкой. — Не плачь, пожалуйста, — он потянулся, чтобы убрать слезинку с ее щеки, но не смог, сморщившись, и она коснулась щеки, стирая влагу.
— Это так глупо… Успокаивать и ободрять должна я, а не ты…
— Я просто хочу, чтобы ты улыбалась. В твоей улыбке есть что-то такое, что освещает мир вокруг. Он сейчас словно черно-белый… — Киллиан обвел мутным взором комнату, — серые стены, серые врачи, белые халаты… Цвета возвращаются только когда ты приходишь. И улыбаешься. Я… я уже говорил, что люблю тебя? — нахмурился он.
— Я тоже тебя люблю, я люблю тебя, Киллиан, — она сглотнула, мучительно удерживая на губах улыбку. — И я не буду больше плакать, только ты не волнуйся, хорошо? Пожалуйста, я так хочу, чтобы ты был счастлив.
— Вы рядом… — прошептал Киллиан, — поэтому я уже счастлив. Мне большего не нужно в жизни — просто видеть вас и знать, что у вас все хорошо, — помолчав, он спросил: — Как мама? Когда она приезжала в последний раз, то ей пришлось колоть успокоительные.
— Держится… как-то, — негромко ответила Эмма, — отец пытается как-то поддерживать ее, помогать не сорваться, но она… ей тяжело, — выдохнула она, покачав головой, — нам всем тяжело. Но мы держимся. Как и ты, — она выдавила слабую улыбку.
— А Дэйв? Этот засранец, оставшийся без моего контроля, ничего не натворил? — во время упоминания имени брата в его глазах появились едва заметные искорки, и Эмма чуть расслабилась, решив уцепиться за эту тему, чтобы разрядить обстановку.
— Отказался уже от седьмого костюма. В каждом находит, к чему придраться — мы уже устали искать ему варианты. С Руби купили платье позавчера — она в восторге. Идут последние приготовления, они еще что-то обсуждают и уточняют, но самое важное уже сделано. А так… Оба взбудоражены, в нетерпении и боятся, конечно.
— Понимаю, — он слабо хмыкнул, — это у нас с тобой двойной опыт свадьбы, а для них все впервой… Что ж, — протянул Киллиан, помедлив, — судя по всему, скоро мой брат будет окончательно окольцован и, надеюсь, счастлив. Я так хочу, чтобы у него все было хорошо… Люблю своего братишку, — его взгляд стал отстраненным, и Эмма поняла, что он отвлекся на свои мысли, забыв о них.
Приоткрылась дверь, и в комнату вошел врач и, легко улыбнувшись, остановился у Киллиана в ногах.
— Ну что, мистер Джонс, Вы готовы к новому подвигу? Нужно ехать на процедуры.
— А? — вздрогнул тот и, повернув голову, посмотрев на него. — Процедуры… Да, пора, — он слабо кивнул и взглянул на Эмму. — Я люблю тебя и всегда буду любить, помни это, хорошо? — она наклонилась, чтобы поцеловать его, поднесла к нему Уилла и, когда Киллиан поцеловал его в лоб, поднялась и пошла к двери. Остановилась и, обернувшись, еще раз посмотрела на мужа.
Пока что держится.
***
Договорившись с Тамарой о том, чтобы она посидела с Уиллом, Эмма мельтешила по дому, на ходу собирая сумку и надевая кофту. На кухне на плите готовился ужин, и она то и дело подскакивала к ней, чтобы проверить, все ли в порядке. Такси должно было приехать с минуты на минуту, и она надеялась, что ей не придется задерживаться и ждать няню.
Когда раздался звонок мобильного, она подскочила от неожиданности и, достав его, прижала к уху, одновременно поправляя крышку на кастрюле. Она не понимала, почему Дэвид звонит так рано, и надеялась, что это ненадолго.
— Привет, Дэйв. Извини, но я опаздываю — приют затопили, мне нужно срочно ехать туда. А я жду Тамару, так еще и мясо готовится, так что…
— Все готово, — оборвал ее Дэвид, и она осеклась.
— Что?..
— Свадьба. Мы все сделали, — она буквально видела, как он улыбается, и ощутила, как сама медленно расслабляется. Привалившись к столу, Эмма прижала пальцы к губам, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке, и помотала головой.
— То есть, ты хочешь сказать, что…?
— Миссис Джонс, — официальным тоном произнес он, — будете ли Вы так любезны посетить мою свадьбу в эту субботу в компании всей своей семьи?
