***
— Мы, по-твоему, в игрушки играем? — Я резко припечатываю розоволосую к стенке и стискиваю пальцы на ее хрупкой шее. Так и хочется убить к черту, чтобы не мешалась, но Вел обрушит на меня еще больше проблем, если я как-то помешаю его "естественному ходу событий". Он так любит это поколение, что, небось, под откос пойдет абсолютно вся планета, но ведь эти ребята живы! — Я дала тебе свободу, вернула тебя в твою чертову деревню, а ты так оплачиваешь мне? Забыла, с кем имеешь дело? Я тебе не по зубам, мелочь, сколько бы гордости и высокомерия в тебе не было. Если я окажусь на грани по твоей вине, я не буду вытаскивать тебя — я лично тебя закопаю. Попадешь в беду сама — сдохнешь, но меня это уже не будет касаться, так что покатишься к чертям на куличики. Ты поняла меня?! — П-поняла! — Вбей это себе в голову и прекрати вести себя так, словно так много весишь в этом мире, — я отпускаю девушку, и она медленно оседает на пол, глубоко дыша. — Все люди смертны, но ты была выбрана для очень важной цели. Если я умру, если ты, черт тебя подери, не дашь мне сделать то, что я должна сделать, то я обрушу на тебя весь свой гнев. Тебе не удастся скрыться. Я специально прослежу за тем, что бы ты не подыхала до последней секунды своей чертовой жизни, которую не умеешь ценить! Будь добра, контролируй себя и свои позывы. Сакура коротко кивает, и я замолкаю, не зная, как еще вбить в эту дурную голову, что делать можно, а что — нельзя. Никогда не знаешь, когда ей в голову взбредет еще раз вот так выпендриться перед окружающими, потратить до черта и больше моих сил, а потом жить так, словно все тебе должны. Сейчас прям, бегу и спотыкаюсь. Поэтому я и никогда не хотела иметь дело с этими бесклановыми — минимум логики. Когда клановые смотрят вверх, предполагая, чего могут достигнуть, если постараются, то бесклановые, наоборот, довольствуются тем, что есть, и не смотрят наверх. Я понимаю, современное общество во всем этом виновато, но мне все же хотелось бы избежать подобных проблем. Если бы только до девчонки, как и до других, дошло бы, что я не могу создавать ей и себе отдельные тела для существования. Идиотка. Никакого прока с нее. Я разворачиваюсь и подхожу к окну, невольно вспоминая те времена, когда только-только оказалась здесь. Словно это было целую вечность назад. С одной стороны, все, что я хотела сделать, — это отчитать эту девицу и четко разложить по полочкам, что и как. С другой же стороны, мои запасы сил все так же истощены, и мне стоит их пополнить. Уж больно пробирает меня до дрожи от сил давней подруги. Мне не нравится жуткое чувство полной удовлетворенности внутри. Словно я в своем теле. Знаю, слышится так, словно у меня совсем поехала крыша, но так и есть. Мне на самом деле не комфортно с этим чувством уживаться. Замечаю недалеко знакомую фигуру, которая явно направляется в дом розоволосой куноичи, где я, собственно говоря, и находилась. Загвоздка состояла в том, что не одна. И речь идет далеко не о Харуно. Продолжается ли наблюдение за Сакурой до сих пор? Вряд ли, учитывая то, что я смогла вбить в голову Хокаге. Тем не менее, не думаю, что все так просто. Были ли же здесь могущественные личности, которые проводили эксперименты над ней, при этом не осведомляя тех, кому знать этого не стоит. Только вот, у меня так и не получилось добраться до них. Нисколько не удивлюсь, если они лишь ждут момента для того, чтобы подобраться ближе к Харлин и Сакуре. — Мы закончили? — Раздался тихий голос Конан позади, когда я поспешила к входной двери. Этот парнишка сделает все для своей подруги, уверена в этом. — Есть кое-что еще, что я должна проконтролировать. Тебе лучше не появляться на его глазах, — она тут же испаряется, коротко кивнув; вздохнув, я открываю дверь и приветливо улыбаюсь Учихе. — Так и знал, что твое прибытие — вопрос времени, — угрюмо сообщил мне тот и прошел внутрь, оглядываясь. Закатив глаза, я закрыла за ним дверь и обернулась, примирительно подняв руки. — Спокойно, я просто поговорила с твоей подружкой и ясно дала понять, что ей лучше ограничить свою деятельность. Для ее же безопасности. — ..Я лично проконтролирую, — едва задумавшись, ответил мне тот и уставился на меня таким выразительным взглядом, что невольно задумываешься о неправильности своих дальнейших действий. И как этот мальчишка может иметь способность видеть насквозь людей? Даже таких, как я... — Знаю, что мне здесь не рады, но у меня есть к тебе дело, — брюнет нахмурился, и я уже поняла, что он не испытывает восторга от того, чтобы помогать мне, поэтому и поспешила добавить. — Это не только для меня, но и для Сакуры. В противном случае, я бы сама занялась этой... помехой. — Сакура, приготовишь нам чай? — Не долго думая, спросил Учиха напарницу, которая как раз спускалась по лестнице.***
Я рассказала Саске все, что знала о своем призыве. Абсолютно все. О том, как сама же заключила себя в другом мире, отобрав память, о том, при каких условиях это произошло, обо всех своих догадках. Для того, чтобы заполучить доверие, нужно было полностью довериться и выложить все, что только можно. Впрочем, это было не так уж и сложно, учитывая тот факт, что большую часть Саске и так знал, а точнее подозревал. Тем не менее, он слушал, не перебивая, как и Сакура. Они не задавали глупых вопросов, лишь уточняли какие-то непонятные моменты. Как, например, с Учихой Мадарой, где он пытался заполучить власть надо мной, или же с тем, что Мито Узумаки получила полную власть над нашим общим телом, подавив мою волю. Меня это мало волновало на тот момент лишь потому, что рядом был Ку. К сожалению, пришлось выложить и информацию о том, какие отношения связывали меня и легендарного Учиху, и это не смогло не коснуться того, какие отношения сейчас между мной и Итачи. Хоть и вскользь, потому что мне самой не хотелось говорить об этом, не то что слушать о нем Саске. Уточнила все я и о том, что Какаши постоянно наблюдал за мной в теле Сакуры, будучи учителем седьмой команды. — Поэтому он мне так и не нравился — ты понятия не имеешь о том, что он творил, — я подперла щеку, лениво перемешивая сахар в, кажется, третьей по счету чашке чая. — Мне практически удалось узнать, кто его покровитель и тот, кто ставил эксперимент. К великому огорчению всех присутствующих, на тот момент меня больше волновало то, когда же я, наконец, вернусь домой, а не какой-то там извращенец, который нисколько не стеснялся наблюдать за мной и в душе. — Так наблюдение было круглосуточным... — Пробормотал себе под нос парень, отказавшись от сладостей и еще одной порции чая. Я замолчала, давая им время на переработку полученной информации. Да и сказать было больше нечего. — Ты хочешь, чтобы я нашел того, кто стоял за всем этим. — Я не исключаю того, что он может попробовать подобраться к Сакуре или Харлин. Не просто же все так было. Смерть Харлин я еще, может быть, переживу, но не Сакуры. Не обольщайся, девчонка, — я просто не могу существовать без тебя в твоем теле. Найди его, Саске, и убей. Если, конечно, не хочешь однажды оплакивать свою подружку, как когда-то семью, — устало вздохнув, я встаю из-за стола, подмечая, что эти двое напряглись. И не шуточно так. Прелесть какая. — И да, пускай Харлин поищет больше информации обо мне и других покровителях клана Учиха. Возможно, она что-то узнает и о покровителях других кланов. Мне потребуется любая поддержка. — Ты что-то недосказала, — вопрос, зависший в недолгом молчании после моих слов, так и хотел был озвученным. Выдавать такие смелые слова, конечно, не стоит, но... — Чем ты сейчас занимаешься? К чему все это? Разве тебе не проще самой решить все эти вопросы? — Полагаешь? — Усмехнулась я на слова Сакуры, пытаясь разрядить обстановку, но эти двое продолжали на меня смотреть с такой серьезностью, словно мы не на пороге небольшого такого уничтожения мира, а уже в нем по самые не балуй. — Все ведется к войне. И если мы не успеем вовремя решить эти вопросы, то мне придется идти против вас. Если вас это утешит, то я буду делать это не по своей воле. — Ни капли. — Так и думала, — сквозь плотно сжатые губы, улыбаюсь и качаю головой. Мне есть что сказать, но... Харуно все это время смотрит на меня, как и я на нее, после чего она наклоняет голову, задавай немой вопрос. Проходят доли секунд, прежде чем она подскакивает на месте, бормоча что-то себе под нос, и оставляет нас наедине. — Предоставь это дело мне. Я прослежу и за Сакурой, и за всем остальным в Конохе. — Не сомневаюсь, — продолжаю разговор, хотя окончен он был еще в тот момент, когда дело дошло недосказанности. Между нами висит долгая пауза, за время которой мы размышляя о своих дальнейших действиях. Саске внезапно поднимает на меня взгляд, даже немного удивленный. — Я... Теперь, когда я рассказала тебе обо всем, как и обещала, мне... есть что сказать тебе. То важное, непосильное, что я несу на своих плечах, которое, порой, не дает мне спать, существовать... Я прошу у тебя прощение за то, что сделала, точнее за то, чего не сделала вовремя. За то, из-за чего все и пошло под откос. Хоть мне и неизвестны причины, неизвестны детали, я точно знаю, что могла сделать что-то, но, вместо этого, я бросила все и исчезла. Ты не должен прощать меня, не должен переставать ненавидеть, считать со мной или же... уважать, как одного из хранителей, но ты должен понимать, что вся вина, ответственность, лежит только на моих плечах. Это бремя только мое и ничье более. Казалось, я понимала, что вина за уничтожение клана лишь моя, верила в это. Когда говорила с Итачи, когда просила у него прощение, когда размышляла об этом... я всегда приходила всегда к этому выводу. Но теперь, говоря об этом с Саске, мне становилось все более и более тоскливо. Если Итачи был на тот момент достаточно умным для того, чтобы переваривать происходящее, то его младший брат был лишь ребенком, который не видел мира, которого все еще защищала семья. Саске не должен был узнать об этой стороне человечества так, он должен был быть детально и организованно подготовленным к этому шагу. А на него все это просто вылили. Да, старший Учиха постарался для того, чтобы оставить его в живых, продолжать воспитывать, хоть и на расстоянии, хоть и жестокими методами, но все же... этого было недостаточно. Перед ним моя вина... слишком огромна для того, чтобы вот так просто принять и смириться. Я сама это понимала. Поэтому мне было так неуютно и неприятно. Желание сбежать было выше всего, но я стойко продолжала стоять, ожидая, сама не понимая чего. Нести груз ответственности меня учили с малых лет и продолжали вдалбливать каждый день, до тех пор, пока я не стала хранителем. Я несла ответственность, когда другие отсутствовали. Я отвечала за их благополучие, за их сохранность, но... — Уходи, — скрывая глаза за волосами, выплюнул жестко парень. Я ничуть не удивилась подобному поведению. Я понимала его и разделяла его мнение. — Я рассчитываю на твою помощь. Давай защитим эту недотепу вместе.***
Музыкальное сопровождение: Digital Daggers — Fear The Fever. Внешне база Акацук выглядела как обычный домик отшельника, находящийся слишком далеко для того, чтобы как-либо контактировать с близ лежащими деревнями. Зайдя в домик, случайные путники также ничего особенного не увидят, потому что "самое интересное" начинается в подземелье, дверь в которые еще надо постараться найти. А там и в коридорах заблудиться возможно, и в бесконечных одинаковых коридорах, и пустых комнатах, где нет и намека на живых существ. Все акацуки живут глубоко в подземелье, выдавая свою базу за заброшенную базу Орочимару. Уж куда-куда, а в опасные лаборатории не каждый шиноби сунется. Несколько дней подряд лил дождь. База, как и прежде, была пуста. Мне надоели однообразные стены и коридоры, поэтому я, захватив с собой плед, уселась перед окном в верхнем домике. Здесь было пустынно и пыльно, но я продолжала смотреть в окно, плотно закутавшись в теплый плед. Пока что, мне только и оставалось, что плевать в потолок. Я должна была затаиться и прочувствовать своим заключением, прежде чем вернется Тоби. Да и что мне еще оставалось делать? Окно запотело от моих частых вздохов. Я протягиваю руку и начинаю рисовать замысловатые фигуры, ничего особо не значащие. У меня получилась забавная животная мордашка, похожая не то на лиса, не то на кота. Губы сами растянулись в улыбке, вспоминая о лучшем друге и былых временах. Все тогда было так просто. Я просто мечтала о том, что бы быть запечатанной вместе с ним, чтобы провести хоть немного времени рядом с единственной родной душой, светом, что бы кто не говорил. Почему же меня призвали в тело бесклановой куноичи? Почему я ничего не помню о тех временах? Почему не могу получить даже намека на то, что тогда происходило? Что от меня хотят получить? Что я должна буду делать? Все эти пазлы, полученные за все мое присутствие здесь, никак не собирались в одну картину, они только запутывали еще больше. Меня словно обманывают и постоянно не договаривают. Но для людей это ведь так нормально, да? Обманывать, не договаривать, скрывать... желать получить то, что невозможно получить, любыми способами, пускай даже они пойдут по трупам. Отвратительно. Мерзко. Я отстраняюсь от окна, поворачиваясь лицом к комнате и кутаясь сильнее. Мне так хотелось скрыться от наблюдающих глаз, от непонятного желания, от всего... Желая постичь свободу, свою собственную жизнь, когда-то я совершила непоправимую ошибку, влюбившись в человека. Влюбившись в монстра. Из-за него ли я сейчас испытываю все эти муки? Он ли стоит за всем этим? Для людей... нормально предавать тех, кого любишь? Возможно, меня никогда и не любили, а только использовали... Это больше похоже на правду. Глаза сами собой закрывают, проваливаясь в далекие воспоминания. Сильные руки, властный голос, шепот любви... Нелепое знакомство и такая сильная страсть. Любил ли он меня? Любил ли он меня, а не ту, в чьем теле я находилась? Нелепица. Слишком хорошая игра слишком хорошего актера. — М? — Я открываю глаза в тот момент, когда кто-то неожиданно поднимает меня на руки. В нос ударяет знакомый запах, который едва ли удается забыть, сколько бы сил на это не было потрачено. От него всегда пахнет свежестью, свободой, и чем-то жженым, словно порох. Моя первая любовь пахла также, за исключением того, что от него исходил запах мускуса, запах мужчины. — Отдыхай, я отнесу тебя в твою комнату... — Мне и здесь хорошо, — качаю я головой, останавливая парня. Он опускает меня обратно на диван, и я усаживаю его рядом с собой, облокачиваясь о сильное плечо и снова закрывая глаза. — Ты быстро вернулся. Как твое задание? — Все в порядке. — Хорошо. Постепенно резерв моих сил опустошался, а за помощью к неизвестной силе я не стремилась обращаться. Хоть она и подпитывала меня, но, уже который день, я просто-напросто находилась на резервном питании. Приходилось много спать и много есть, чтобы не свалиться в обморок. А если и свалиться, то пускай рядом хотя бы кровать будет или же диван. Прямо как сейчас. Определенно, выход из подобной ситуации не был мне известен. Курама подпитал меня достаточно для того, чтобы я жила несколько месяцев, ни о чем особо не задумываясь. А тут... проблем-ка небольшая случилась. В любом случае, это не так важно, если мне надо претворяться заложницей, при этом быть напуганной и жалеющей о своих действиях. Я действительно ничего не потеряла, кроме как шанса защитить себя в чрезвычайной ситуации. Но в этом... нет ничего страшного... — Цукиеми. — Тебе тоже следует немного отдохнуть, Итачи, — бормочу я сквозь пелену сна, но брюнет внезапно отстраняется от меня и хватает за плечи, встряхивая. Лениво открываю глаза и медленно моргаю, чтобы понять, что случилось несколькими мгновениями ранее. — Твоя энергия закончилась, верно? Возьми мою, — Учиха тянется ко мне, но я лишь утыкаюсь в его шею носом и кладу руки на мощную спину. — Цукиеми, пожалуйста. Ты не сможешь защитить себя, если меня не будет рядом. — Лучше позаботься о себе, я найду выход, не волнуйся, — усталый вздох касается моей макушки, после чего его руки ласково гладят меня по голове и спине. — Я виделась с твоим братом, с ним все хорошо. Он рядом с Сакурой и будет присматривать за ней. — Хорошо. — ..Почему ты пахнешь также, как он? — Случайно срывается с губ глупый вопрос, я открываю глаза, задумываясь, когда как Итачи замирает, не шевелясь. Сколько бы я не старалась, сколько бы не корила себя за это, но я все равно возвращаюсь к тому, что сравниваю их. Сравниваю, а потом "предсказываю" свою дальнейшую судьбу. Снова и снова. Снова и снова. — Почему... ты... Ты такой же, да? Ты хочешь использовать меня, хочешь воспользоваться моей влюбленностью для своих целей... Все это ничего не значит, верно? Я так не хочу быть обманутой снова, не хочу снова страдать и терпеть эту боль... я так этого не хочу... Пожалуйста, пожалей мои чувства, мое сердце, меня... — Я люблю тебя, Цукиеми, — шепчет тот в ответ, сильнее прижимая меня к себе. Буквально все кричит о том, чтобы отстраниться, чтобы оттолкнуть от себя, чтобы забыть навсегда и никогда больше не вспоминать. Людям так нравится использовать друг друга для своих целей, так нравится игнорировать чужие чувства и проблемы, действуя только из своих собственных интересов. Они любят наблюдать за чужими страданиями, им доставляет это удовольствие. Они полагают, что никогда не окажутся на месте страдающего, всегда будут теми, кто причинит эту боль, а не теми, кто ее почувствует на себе... Но все в этом мире возвращается бумерангом. — Люби меня, будь со мной... забудь о... обо всем.