Патология

— Ник! Клаус остановился. Он не слышал, чтобы этот человек произносил это имя сотню лет. И не мечтал услышать, как минимум, столько же. — Стефан, — проговорил он, счастливо поблескивая глазами. — Что привело тебя в мою скромную обитель? Технически, они не были дома у Клауса, всего лишь в опустошенном им баре, но назвать Новый Орлеан чем-то, помимо его собственности? Найти бы, кто посмел. Стефан рассмеялся, а улыбка Клауса слезла кислым молоком, припеклась на губах. Что у них, черт побери, творились в этом убогом городке… — Я соскучился, брат. — Стефан переместился почти вплотную и, состроив невинную мордашку, спросил шепотком: — Такого объяснения довольно? — Хммм… Дай-ка подумать. В обычное время да, но теперь, сам понимаешь, столько врагов. Никогда не знаешь, кто следующим отправит тебя на убой… — Или лишит свободы воли, — понимающе добавил Стефан. Они ухмыльнулись друг другу, и Клаус продолжил: — В любом случае… почему ты отключил их? - Стефан понял, что он понял, сразу же, поэтому и не удивился вопросу. - Что-то с Еленой? Твоим братом? Мир наконец освободился от досадного существования Деймона Сальваторе? — Увы, пока нет, — пропел равнодушный голос позади него, и Клаус развернулся так резко, что чуть не отбросил в сторону хохотнувшего Сальваторе. — Привет, красавчик, — осклабилась очевидно бесчувственная Кэролайн Форбс. Клаус раскрыл было рот и — Что ты наделал? — Он встряхнул Стефана, ударил того о ближайшую стену, но тот лишь продолжал смеяться и смотрел так, будто все прекрасно понимал, и ведь понимал ведь, ублюдок. — Я не делал ничего, — и дыхнул прямо на зубы Клауса, шутливо выпучил глаза, — клянусь! — Почему все всегда думают, что кто-то должен был со мной что-то сделать? — возмутилась у пустоты Кэролайн. — Разве я не отвечаю сама за свою жизнь? Но нет, все сразу бросаются строить теории. Кто сделал это с тобой, Кэролайн? Ты ведь не такая, Кэролайн! Ты полна света. — На этом поддразнивании она ткнула Клауса пальцем в грудь, и он вынужден был отпустить Стефана, который, разгладив рубашку, бросил издевательское «спасибо». — Ты не сделала этого. — Сделала, — радостно вскрикнула Кэролайн и хлопнула в ладоши. — И, кстати, это я заставила Стефана выключить его человечность. Догадалась, что только он смог бы вернуть меня. "Умно". — Да, она угрожала моей давно потерянной племяннице, — с улыбкой ностальгии прокомментировал Стефан. — Дурила голову нам всем. Едва не заставила какого-то смертного вырвать бедной Саре Сальваторе сердце. И он же еще и пытал ее до этого… дрелью. — Его передернуло хорошей дрожью. — Тебе бы понравилось, Ник. Мальчишка знал его пару месяцев в прошлом веке и смел претендовать на то, что знал, как он думал и чего желал. Стефан знал его так хорошо. — И зачем же вам понадобился я? Они переглянулись, хихикнули друг на другу, и Клаус вдруг подумал. Нет, они бы не, друг с другом?.. Нет. — Ну, кроме очевидного, — Кэролайн оглядела тело Клауса и радостно облизнулась, пока Стефан, с голодными венами вокруг глаз, смотрел ему в лицо и ухмыльнулся, — мы столкнулись с некоторыми трудностями. — Разногласия по поводу того, как должен вести себя вампир без человечности. Подумали, у кого учиться, если не у профи. Под конец он уже говорил очень, очень тихо и проникновенно. Клаус так заслушался, что почти не заметил, как Кэролайн приблизилась и взяла его руки в свои, переплела их пальцы между собой и осталась стоять так близко, что он легко мог дотянуться до низа ее живота, а она с живостью могла поддаться навстречу. В ее лице было какое-то вечное знание. — Ты же не прогонишь нас, Клаус? — спросила она мягко. — Я бы не хотела проделать весь этот путь напрасно. Ты бы этого тоже не хотел. — Ну что ты, — прорычал Клаус, сжимая пальцы, заставляя ее охнуть, довольный, такой довольный ее последней угрозой и последующей удивленной улыбкой, которую он — не удержался — сцеловал с ее губ. — Так решено? — спросил Стефан, и Клаус поднял взгляд. Стефан держал руки в карманах и смотрел на них чуть ли не мрачно, чуть ли не обиженно. — Нам нужен был третий. — Вы его получили, — сказал Клаус и, не выпуская Кэролайн, раскрыл объятья старому другу.