Wings of Angel

POV Джерард За четыре недели, прошедшие с момента отъезда Профессора, изменилось буквально всё. Фактически, мутанты теперь находились на войне, и это не могло не отразиться на жизни студентов. Практически всё учебное время теперь было посвящено разным техникам боя, умению защитить себя, своих друзей и близких, а в часы отдыха больше не было слышно громкого смеха и шуток: все так уставали, что в свободное время старались поспать. Переговоры с властями начались несколько дней назад, и всё в здании, казалось, замерло в ожидании окончательного решения. Всеобщее напряжение не могло не сказаться и на нас с Фрэнком. Телекинетик практически не появлялся в своей комнате, бесконечно долго пропадая на тренировках со своими подопечными и на своих собственных, а когда приходил, практически сразу ложился спать, лишь извиняясь передо мной. И я понимал, что не имею права просить его проводить со мной больше времени, не в таких обстоятельствах, но неприятный голос в голове постоянно твердил, что если бы я нашёл в себе силы наконец открыть всем свою мутацию, то смог бы появляться на тренировках как полноценный участник и быть с Фрэнком практически постоянно. Но сейчас был канун Рождества, и на ближайшие три дня все занятия отменили в честь праздника. Отдохнувшие мутанты радостно украшали школу, не скупясь используя свои способности. Вновь отовсюду слышался смех, и я удивился, поняв, насколько сильно скучал по нему. Фрэнк с самого утра уехал в город, взяв одну из школьных машин. Я думал поехать с ним и купить себе пару рубашек, потому что после вчерашней ревизии шкафа я понял, что за весь декабрь так и не съездил в магазин и теперь у меня практически нет не рваной одежды, кроме пары кофт и футболки, но потом представил себе количество людей, покупающих подарки, и отказался от этой идеи. Я ещё успею это сделать. К тому же, с Фрэнком увязалось ещё несколько студентов, а я хотел бы побыть с ним вдвоём. Да и не нужны чужие глаза в таком деле. Поэтому сейчас я украшал комнату Фрэнка найденными под своей кроватью украшениями. Некоторые из них были самодельными, потому что в детстве мне часто было скучно, а другие подарили учителя. Я даже смог перебороть себя и попросил у девушки, которая управляла растениями, вырастить для меня омелы. Эмма немного удивилась, но исполнила мою просьбу. Я счёл это своей маленькой победой, одним из своих шагов к тому, чтобы снова стать частью общества. Пока я плёл венок, я много думал о том, как Фрэнк постепенно помогал мне социализироваться, совершенно этого не навязывая. Он просто иногда знакомил меня с другими мутантами, которых до этого я знал лишь в лицо. С его бывшими соседями по комнате мы даже иногда сидели вместе вечерами, играя в настольные игры и обсуждая происходящее. Фрэнк держал своё обещание и никому не говорил ни о том, что скрыто под моей мантией, ни о том, что происходило между нами. Хотя, думаю, вся школа уже догадалась. И я уже был близок к тому, чтобы открыто признаться в том, что я люблю Фрэнка, и наконец снять мантию. А ещё за это время я существенно улучшил свои навыки боя и полёта. Теперь я мог по несколько часов держаться в воздухе, летая на достаточно большой высоте. Я специально искал места, где был сильный ветер, и выезжал в дождливые ночи за территорию школы, чтобы научиться летать в любых условиях. Когда дождь сменился снегом, Призрак подарил мне специальные очки, которые выглядели немного глупо, но при этом существенно улучшали видимость. А Мишель постоянно занималась со мной в зале, поправляя все мои ошибки и создавая иллюзии, чтобы наглядно продемонстрировать то, с чем мне, возможно, придётся столкнуться. Иногда мы выезжали на природу и бились в скалах, которые были в тридцати километрах от школы. Я учился уклоняться от атак и прятаться среди камней, пикировать сверху и потом незаметно исчезать. Мишель была скупа на похвалу, но по её улыбке я видел, что она довольна моими результатами. Но самым приятным за этот месяц было то, что Мэтт по собственному желанию покинул школу и отправился искать мутантов по стране. Насколько я знал, сейчас он был в Айдахо. И то, что мы были в Миннесоте, и в данный момент нас разделяло ещё два штата, не могло не радовать. Закончив развешивать украшения, я погасил свет и включил гирлянды, закреплённые на стенах. Комната тут же озарилась светом десятков цветных лампочек, создавая атмосферу волшебства. Оглядевшись, я стал думать о том, куда бы повесить венок из омелы и решил закрепить его на люстре, висевшей над кроватью. Сняв обувь, я залез на постель и при помощи скотча быстро повесил венок. Едва я закончил, дверь открылась, и в комнату вошёл Фрэнк. — Привет, Джи, — парень стряхнул с шапки снег, а висевшие в воздухе за его спиной несколько пакетов неторопливо поплыли под кровать, с которой я только что слез. — Тебе нравится? — спросил я, подходя ближе к телекинетику, пока он осматривал комнату, задерживаясь взглядом на венке омелы. — Очень, — Фрэнк улыбнулся и притянул меня к себе так, что я уткнулся носом в его плечо. От парня веяло морозом с улицы, но у меня не было никакого желания отстраниться, наоборот, я хотел простоять так как можно дольше. — Завтра устраивают вечеринку, ты не против туда сходить? — шёпотом спросил Фрэнк, и я только кивнул, глубже вдыхая запах телекинетика. С ним я был готов идти хоть на край света. *** Когда я проснулся на следующий день, вся школа уже гудела так оживлённо, что было слышно даже в моей комнате. Подойдя к окну, я увидел, что за ночь весь двор замело, и теперь почти все мутанты в возрасте до двенадцати лет радостно играли в снежки и строили снеговиков. За ними приглядывало несколько старших студентов, и некоторые из них и сами присоединялись к веселью. Я улыбнулся и пошёл в ванную, желая как можно быстрее спуститься вниз и присоединиться к всеобщему веселью. На кухне на четвёртом этаже я встретил Кейт и Фредерика, ворковавших над большой кастрюлей. После того, как Мэтт уехал, они, так же, как и мы с Фрэнком, смогли наконец больше не скрывать своих чувств. Я видел, насколько они нравились друг другу, и был действительно рад за них. К тому же, благодаря своей любви к Кейт, француз стал куда менее замкнутым. — Привет, Джерард, — кивнула мне девушка, не отрываясь от своего занятия: она заставляла маленькие струйки воды кружить вокруг Призрака, пока он нарезал сыр для бутербродов, добродушно что-то ворча себе под нос. Я улыбнулся, глядя на эту сцену и, кивнув в ответ, покинул кухню, спускаясь на третий этаж, откуда слышалось множество голосов. Там действительно оказалось куда более многолюдно. Студенты украшали коридоры, общую гостиную и свои комнаты, поэтому над моей головой то и дело проплывали коробки с ёлочными игрушками, венки, обёрточная бумага и многое другое. Дети радостно бегали, путаясь у всех под ногами, а двое учителей следили за тем, чтобы никто не дал своим способностям выйти из-под контроля. Но пока всё шло хорошо. Я вошёл в кухню, где людей было меньше всего. Обычно с утра все ученики сами готовили себе завтрак, но сегодня к плите были допущены только избранные, кто действительно хорошо готовил. Фрэнк почти всей школе рассказал о моих вишнёвых пирогах и печенье, которое я пару раз готовил для него, и теперь у меня просто не было возможности отказаться. Но впервые за десять лет я действительно хотел принять участие во всеобщем веселье. Мне выделили кусок длинной столешницы, и я уже вовсю возился с тестом, когда ко мне подошла Мишель. На её щеках играл румянец, а глаза блестели, словно она только пришла с улицы. На её голове была забавная зелёная эльфийская шапочка, а в руках красный пакет. Учитывая её внешность, сейчас она была очень похожа на маленькую озорную помощницу Санты. — А, вот ты где, Джерард, — я вытер руки о полотенце, перекинутое через плечо, и повернулся к ней. — Фредерик сказал, что ты сегодня готовишь сладости на половину школы и отправил меня помогать тебе. И я принесла формочки, — девушка махнула маленьким пакетиком, — я любила готовить дома, поэтому, думаю, пригожусь тебе. Я кивнул и чуть посторонился, давая Мишель место рядом с собой. Вдвоём у нас работа пошла гораздо быстрее, но меня не оставляла одна мысль. Один вопрос, с которым я не знал, к кому пойти. А Мишель за эти месяцы стала мне очень близким другом, вторым человеком после Фрэнка. И я долго думал, смогу ли спросить её о таком. Но когда мы сидели за столом в ожидании, пока третья порция печенья запечётся, я наконец решился. — Мишель, — тихо спросил я, надеясь, что она услышит. Девушка сразу подняла голову и вопросительно посмотрела на меня. Мне показалось, она сразу поняла, что следующие слова давались мне с трудом и не торопила. — У тебя же… были отношения? Там, во Франции? — Мишель улыбнулась и осторожно коснулась моей руки: — Мне двадцать лет, Джерард, конечно, у меня были отношения. Правда, серьёзными были далеко не все из них, многие были просто связями на несколько ночей, — она ещё раз провела пальцами по тыльной стороне моей ладони. Я не исключал того, что кроме устойчивости к телепатии, у неё была ещё и способность к эмпатии, потому что мне стало немного спокойнее. — Твой вопрос… он как-то касается тебя и Фрэнка, верно? — девушка знала о наших отношениях, и я доверял ей. — Да, — я сглотнул, решаясь произнести свой главный вопрос, — когда ты понимаешь, что уже пора перейти к чему-то… хм, более интимному? — я не сдержался и всё равно густо покраснел, отводя глаза в сторону. Но Мишель не стала надо мной смеяться, наоборот, сразу посерьёзнела, ещё раз подтверждая, что я выбрал правильного человека. — Когда вы оба будете к этому готовы, — девушка чуть сжала мою руку, и я посмотрел ей в лицо, где не было ни тени насмешки. — Но в вашем случае, скорее, когда ты будешь к этому готов. Фрэнк старше, опытнее, он знает, как вести себя в таких ситуациях. Но для тебя, как я понимаю, это будет первый опыт? — дождавшись моего кивка, Мишель продолжила: — Ты должен быть абсолютно уверен, что доверяешь ему. Что сможешь попросить его остановиться, и он сделает это. Что он не причинит тебе боль сверх той, через которую тебе в любом случае придётся пройти. Что ты любишь его достаточно сильно, чтобы позволить ему стать тем, кто так или иначе навсегда останется частью твоей жизни. И это твой выбор, Джерард. Каким бы он ни был, я уверена, что Фрэнк примет его, — девушка отпустила мою руку и встала, чтобы достать печенье и поставить следующую порцию, пока я сидел, задумчиво глядя в одну точку. Любил ли я Фрэнка? Да. Я даже не подозревал, что способен на такие сильные чувства, пока не встретил его. Доверял ли я ему? Больше, чем кому-либо в своей жизни. Он знал обо мне уже так много, многие мои страхи, желания и мечты. Да, он ещё не слышал истории моего детства, но я знал, что совсем скоро расскажу ему и об этом. Был ли я готов уже обнажить перед ним не только свою душу, но и тело, позволяя ему сделать с собой то, о чём я так часто думал, но так боялся сказать? Я понял, что да. Я позволю ему сделать с собой всё, что он захочет. Потому что я больше не боюсь. Теперь я понял, о чём говорил мне Фрэнк несколько недель назад, когда я обратился к нему с подобной просьбой. Он чувствовал, что я не до конца доверяю ему. Но сейчас, спустя так много дней проведённых вместе, когда телекинетик спокойно относился ко всем моим проблемам, ни к чему не подталкивая и давая самому решать, на что я готов. И сейчас страх действительно ушёл, оставив лишь то самое волнующее предвкушение, о котором говорил Фрэнк. К трём часам дня мы наконец закончили со всей выпечкой, и я, убрав тюбики глазури, которой раскрашивал печенье, вышел из кухни. В коридорах стало значительно тише, многие мутанты разошлись по комнатам, чтобы немного отдохнуть перед ночным весельем, а в гостиной кто-то уже напевал Last Christmas, немного фальшиво подыгрывая себе на гитаре. Я поднялся к себе в комнату и зашёл в ванную, на ходу стягивая с себя мантию. Я остановился у зеркала и долго рассматривал своё тело. Фрэнк часто говорил мне о том, что я прекрасен, что я не должен ненавидеть себя, не должен причинять себе боль, но иногда мне было так сложно поверить в его искренность. Потому что я видел себя. Своё тощее тело со множеством шрамов. И даже спустя несколько месяцев отношений я не понимал, как я мог кому-то понравиться. Как кто-то мог захотеть меня. Я стоял под тёплым душем, немного расправив крылья, и вспоминал один из наших бесчисленных разговоров о принятии себя. Они все были непростыми, но первый… Первый был невыносимым. Два месяца назад, первая неделя ноября Мы лежали на кровати Фрэнка и о чём-то негромко разговаривали, пока телекинетик неторопливо перебирал мои волосы, а я просто слушал его голос. Но спустя какое-то время рука парня коснулась моего предплечья, и я напрягся, понимая, какой вопрос сейчас последует. — Почему ты делал это с собой? — Фрэнк подушечками пальцев провёл по длинным рубцам на моей руке. — И на спине… Зачем, Джерард? — в его голосе было столько заботы, смешанной с волнением, что я не выдержал и отвёл взгляд. Я просто не мог признаться в том, насколько я слаб. Я долго не отвечал, не смотря на Фрэнка. Мне было так стыдно рассказывать об этом, но я знал, что рано или поздно сделать это всё равно придётся. — Я считал себя уродом. Неправильным, — тихо начал я. — Даже здесь, в школе, я не чувствовал себя на своём месте. Мне казалось, что я никогда не смогу стать частью этого мира. Думал, что навсегда останусь один. И я хотел стать нормальным. Все эти шрамы на спине… я пытался вырезать свои крылья. Выжечь их. Что угодно, лишь бы вернуться домой. Тогда я ещё не понимал, что другого дома у меня уже не будет никогда. А это… — я провёл по шрамам на запястьях и предплечьях, — это одна из попыток самоубийства. Их было несколько, но каждый раз Профессор или другие учителя находили меня и спасали. Но, клянусь, я не ранил себя уже очень давно, — последние мои слова звучали испуганно, я боялся, что Фрэнк разочаруется во мне. Всё-таки прошло ещё не так много времени, и я не был уверен до конца. Но телекинетик лишь обнял меня, проводя пальцами по чувствительным рубцам на спине. — Ты прекрасен, Джерард. Я говорил это десятки раз и скажу ещё тысячи, пока ты не поверишь мне. Но сейчас ты должен пообещать мне, что никогда больше не причинишь себе боль. Обещай мне, Джи, — Фрэнк отпустил мою руку и коснулся моего подбородка, мягко заставляя посмотреть на него. В моих глазах застыли слёзы, и я пытался отвернуться, но телекинетик не позволил мне. — Джерард, ты всегда можешь прийти ко мне, и я постараюсь помочь. Тебе не нужно ранить себя. Прошу тебя. — Хорошо, — мой голос дрожал, но я смог произнести следующие слова почти ровно: — я обещаю. И пока я действительно держал обещание. Я выкинул все лезвия, канцелярские ножи и зажигалки, перестал бить себя в моменты, когда мне было плохо. Я просто не мог разочаровать Фрэнка, который так много сделал для меня. Я провёл в душе почти час, готовясь к предстоящей ночи. Когда я одевался, мои руки дрожали от волнения, но я был полон уверенности. Я не собирался отступать. К шести вечера мутанты начали собираться в главном корпусе. Некоторые студенты поехали на Рождество домой, но большая часть осталась в школе, поэтому сейчас здесь было очень многолюдно. На каждом этаже, кроме второго и пятого, были накрыты столы и стояли украшенные ёлки. Кто-то то и дело подкладывал под них украшенные подарки, чтобы вечером распаковать их. Некоторые распивали пронесённый тайком алкоголь, думая, что этого не заметит, хотя учителя просто благосклонно закрывали на это глаза. К семи собрались абсолютно все, и праздник официально начался. На первом этаже в холле устроили танцпол, где и собралось большинство людей. Громкая музыка оглушала, а басы отдавались где-то внутри, заставляя внутренности содрогаться. Кейт с Фредериком танцевали в центре зала, двигаясь как единое целое, а Мишель постоянно хватала за руки и утягивала за собой парней, не оставляя им другого выбора, кроме как пригласить её. Несколько парочек стояло вдоль стен, о чём-то перешёптываясь, а три человека набирали себе закусок. Но сколько бы я ни старался, я не мог разглядеть в этой толпе Фрэнка, которого не видел весь день. Я уже хотел пойти на третий этаж, где организовали караоке и было гораздо тише, когда чужие руки обхватили меня со спины, а такой родной голос прошептал, обдав мою шею тёплым дыханием: — Не меня ищешь? — я обернулся и увидел улыбающегося Фрэнка с мишурой на шее и коробкой, обёрнутой в зелёную бумагу, в руках. — Извини, мне пришлось задержаться в городе. В магазинах сегодня жуткие очереди. — Но сейчас ты здесь, — я крепче прижался к телекинетику, вдыхая запах его одеколона, смешанного с лёгким ароматом корицы, видимо, от геля для душа. — Да, сейчас я здесь, — Фрэнк зарылся носом в мои волосы. — Пошли наверх, Джи. Там гораздо тише. На втором этаже и в самом деле практически не было слышно музыки, лишь низкие частоты гулко отдавались где-то под ногами. Здесь никого не было, все учителя контролировали праздник, а студенты веселились, поэтому едва мы поднялись по лестнице, Фрэнк поцеловал меня, впутываясь пальцами в мои отросшие волосы. Мы целовались жадно, ненасытно, периодически покусывая губы друг друга. Спустя какое-то время Фрэнк языком протиснулся в мой рот, проводя им по зубам и касаясь нёба. Впервые он так поцеловал меня около месяца назад, и я больше не пугался этого, а наоборот, начинал отвечать более страстно. А потом, потерявшись в моменте, я забрался руками под футболку Фрэнка, касаясь его тёплой кожи, подтянутого живота и нижних рёбер. Это было новое для меня ощущение, чувствовать другого человека так близко. А затем я опустил пальцы чуть ниже, касаясь металлической пряжки ремня на джинсах телекинетика, и, оторвавшись от его губ, я тихо прошептал, практически выдохнул: — Я хочу большего… Я видел, как потемнели глаза Фрэнка, как его зрачки расширились, а дыхание сбилось. Моё собственное сердце колотилось как сумасшедшее, пока я смотрел на парня в ожидании его дальнейших действий. — Не здесь, — хрипло ответил он, хватая меня за руку и ведя к своей комнате. Едва за нами закрылась дверь, Фрэнк вновь набросился на меня, но теперь целуя не только губы, но и открытую шею. Мы медленно шли к кровати, не отрываясь друг от друга, шепча признания в любви и целуясь. Мои колени подогнулись, когда я споткнулся о край постели, и я медленно сел на мягкое покрывало, пока Фрэнк возвышался надо мной. Я видел, что он был возбуждён, и не понимал, почему он медлит. — Джерард, — голос телекинетика был низким и хриплым, но дыхание выровнялось. Я чувствовал, что ему тяжело говорить так спокойно, и кивнул, показывая, что слушаю. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ты действительно этого хочешь. Что ты к этому готов и понимаешь, на что идёшь, — и эти слова, сказанные в такой ситуации, окончательно убедили меня в правильности принятого решения. — Да, Фрэнк, — медленно произнёс я, выделяя первое слово. — Я осознаю, о чём прошу тебя, и готов к этому. Да, я немного нервничаю, но я не боюсь. Я хочу этого, — я наклонился и достал из-под кровати небольшой красный мешок, который спрятал там пару дней назад. — Я готовился к этому дню и к этому часу, и я хочу, чтобы именно ты стал моим первым. — Хорошо, — голос телекинетика был серьёзным. Он изучил содержимое пакета, а после перевёл взгляд на меня. — Мы сделаем это. Но ты должен будешь сказать мне, если захочешь остановиться. Неважно, как далеко мы зайдём. Скажи мне «нет», и я сразу же всё прекращу, ты понял меня? — Да, — я кивнул и поднялся на ноги, делая шаг навстречу Фрэнку и обнимая его. Я чувствовал, что парень был напряжён, стараясь держать ситуацию под контролем, и хотел хоть немного расслабить его. Я приподнялся на носках и медленно прикоснулся своими губами к его. Я вновь опустил руки на его ремень и, отстранившись, прошептал: — всё будет хорошо. Я доверяю тебе. — И я сделаю всё, чтобы оправдать твоё доверие, — так же шёпотом ответил Фрэнк, касаясь рукой молнии на моей мантии и не торопясь её расстёгивая. Тёмная ткань с тихим шуршанием упала к моим ногам, и я осторожно немного раскрыл крылья, разминая затёкшие мышцы. — Ты такой красивый, Джерард, — телекинетик, не глядя, положил пакет на кровать, обнимая меня уже обеими руками и продолжая целовать. Больше не было обжигающей и всепоглощающей страсти. В наших прикосновениях и поцелуях она сменилась нежностью и заботой, волнением и предвкушением. Нам было некуда торопиться, и мы неторопливо изучали тела друг друга, наслаждаясь моментом. Я коснулся края футболки Фрэнка и нерешительно потянул её вверх, не зная, позволено ли мне это. Но парень поднял руки, и совсем скоро вещь уже лежала рядом с моей мантией, а я впервые так близко изучал чужое тело. Телекинетик никогда до этого часа не давал мне прикоснуться к своей обнажённой коже. На тренировках он носил футболки, а когда мы были наедине, он разве что иногда переодевался при мне. И теперь я понял, чего был лишён. Фрэнку, в отличие от меня, нечего было стыдиться своей наготы. Его кожу не покрывали шрамы, а тело не было болезненно худым. В мягком свете цветных гирлянд парень казался чем-то неземным, настолько он был красив. Я провёл пальцами по накаченным мышцам, развитым благодаря бесконечным тренировкам с Тейлор, и вновь почувствовал себя уродливым. Не заслуживающим его. И телекинетик сразу заметил эту перемену. — Что такое, Джи? — он переместил руки на мои плечи, немного отстраняя от себя, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты такой красивый, — тихо ответил я. — А я… мне кажется, что я не достоин тебя. Не достоин твоей любви и твоего желания, — я отвёл взгляд, чувствуя, как мои щёки заливает краска. — Мы уже говорили об этом, — в голосе Фрэнка не было ни капли раздражения из-за того, что такой момент нарушен моими глупыми страхами. — Ты прекрасен. Со своими шрамами, худобой, крыльями, растрёпанными волосами, искусанными губами, ты прекрасен. Ты такой, какой есть, и я люблю тебя за это. Никогда не смей сомневаться в этом, — и телекинетик утянул в меня новый поцелуй, постепенно опуская руки всё ниже, пока не достиг края моих джинсов. И он последний раз взглянул мне в глаза прежде, чем расстегнуть ремень, негромко звякнув пряжкой. Джинсы медленно сползли к лодыжкам, и я переступил через них, оставаясь в одних боксерах. Холодный ветер, слабо дувший из приоткрытого окна, казался обжигающе ледяным, и моя кожа сразу покрылась мурашками. Я прижался вплотную к Фрэнку, согреваясь теплом его тела, но телекинетик махнул рукой в сторону окна, и оно быстро закрылось. — Спасибо, — тихо сказал я, медленно расстёгивая пряжку его ремня, отчаянно борясь со стеснением, и парень, заметив это, оттолкнул мои руки, быстро избавляясь от собственных брюк. Теперь мы оба были практически полностью обнажены. Опустив взгляд чуть ниже, я покраснел, отчётливо видя возбуждение телекинетика, которое не скрывали боксеры. И я понял, что осталось совсем немного до того, как мы перейдём к главному. Мы стояли посреди комнаты и ласкали друг друга, не спеша переходить к чему-то большему. Темнота комнаты обволакивала нас, создавая иллюзию того, что мы остались одни во всём мире. Лишь цветные отсветы маленьких лампочек и музыка внизу напоминали о том, что мы ещё в школе. Но для нас это было неважно. Фрэнк целовал мою шею, руками скользя по моему телу, иногда задевая затвердевшие соски и срывая с моих губ редкие стоны. Но потом он сделал то, чего я совершенно не ожидал. Медленно покрывая поцелуями мою грудь, парень спускался всё ниже и ниже, пока не оказался передо мной на коленях. Мои щёки пылали от стыда, когда я смотрел на него в таком положении, и я одновременно хотел и боялся узнать, что будет дальше. Фрэнк осторожно начал стягивать мои боксеры, внимательно следя за мной взглядом. Я застыл неподвижно, совершенно не зная, как себя вести. Должен ли я сделать что-нибудь? Попросить? Но телекинетик, спустив мои боксеры до колен, посмотрел на меня в последний раз и произнёс: — Не бойся. И не сдерживайся, — а потом он медленно взял головку моего члена в рот, начиная посасывать. И я простонал, громко и бесстыдно, надеясь, что за громкой музыкой, звучавшей с первого этажа, никто этого не услышит. Это было одно из самых странных и самых невероятных ощущений за всю мою жизнь. Жарко, влажно и так до невозможности хорошо. Фрэнк никуда не торопился, постепенно заглатывая всё глубже, пока я старался сдержать себя и не начать подаваться бёдрами ему навстречу. Одной рукой я коснулся волос телекинетика, перебирая тёмные пряди, пытаясь не хвататься за них грубо. Я не знаю, сколько это длилось, но все мои чувства обострились до предела, а тело стало одним оголённым нервом. В комнате больше не было холодно, а весь мир отошёл куда-то на задний план, оставляя лишь удовольствие. Мне было так хорошо, что мои стоны уже не казались такими смущающими, как в начале. Я так потерялся в этих ощущениях, что совершенно перестал контролировать своё тело, то и дело взмахивая крыльями, разгоняя воздух вокруг нас. И лишь когда я почувствовал, что от оргазма меня отделяли считанные секунды, я слегка потянул парня за волосы, безмолвно прося остановиться. — Фрэнк, — простонал я, — я близко… — договорить я не успел, поскольку телекинетик быстро отстранился и слегка жал основание моего члена, не давая мне кончить. — Не сейчас, Джи, нам предстоит ещё долгий путь, — парень поднялся на ноги и несильно подтолкнул меня в сторону кровати. Я упал на спину, неудобно пережав крылья, и мне пришлось приподняться на локтях. — Я не могу лежать на спине, — произнёс я, снова кляня про себя свою мутацию. — Слишком неудобно. — Мы можем сделать это так, чтобы ты был сверху, — предложил Фрэнк, протягивая мне руку и помогая сесть. Я мотнул головой. Это было бы неправильно, не я должен быть тем, кто контролирует ситуацию. Может, когда-нибудь позже, но точно не сегодня. — А если я буду на животе? — спросил я, снова краснея. Мне кажется, после этой ночи, румянец смущения уже никогда не покинет моих щёк. — Так тебе будет не так больно, но я не смогу видеть твоё лицо, как и ты моё. Тебе будет комфортно в такой позиции? — Фрэнк ласково провёл по моим волосам. — Думаю, да, — я неуверенно кивнул, впервые за ночь испытывая тень сомнения. — Ты же будешь здесь, я буду тебя чувствовать и слышать. Я справлюсь, — и я, подтверждая свои слова, перевернулся на живот и лёг чуть ближе к изголовью кровати. Я был даже рад, что Фрэнк не может видеть моего лица, потому что мне было безумно стыдно лежать перед ним полностью открытым. Теперь, когда единственным, на что я мог ориентироваться, остался слух, я напрягся, чувствуя себя уже совсем не так уверенно как в начале ночи, но страха всё ещё не было. Я доверял Фрэнку. Я услышал тихий шорох ткани о кожу и понял, что парень за моей спиной теперь тоже был полностью обнажён. Я хотел повернуть голову, но отказался от этого желания, не уверенный, что смогу справиться со смущением. Сейчас, когда наступил один из самых важных моментов наших отношений, я отчаянно боялся струсить и попросить Фрэнка остановится. Потому что я знал, что он это сделает. Я начал ёрзать по кровати, не в силах больше сдерживать волнение, когда моей ягодицы коснулась тёплая рука Фрэнка. — Приподнимись немного, — я выполнил его просьбу, и под моим животом оказалась подушка. — Тише, Джи, — голос парня звучал успокаивающе, пока пальцы ласкали мою разгорячённую кожу, в какой-то момент ненавязчиво раздвинув мои ноги, оставляя меня ещё более беззащитным. — Я рядом. Ты в безопасности, — слушая телекинетика, я постепенно расслабился, пока не услышал тихий щелчок крышки от тюбика со смазкой. По комнате разнёсся слабый запах апельсина, казавшийся таким неуместным в этой ситуации. В тот момент я пожалел, что не решил взять обычный не ароматизированный лубрикант. Но все мысли и сожаления вылетели из моей головы, едва я почувствовал прохладные пальцы Фрэнка у своего ануса. Страх сковал моё тело, и парень сразу отреагировал на это, склоняясь над моей спиной и целуя чувствительное место между крыльями. — Не бойся. Я буду очень аккуратен, — и уже через секунду я ощутил, как в меня проник первый палец. Это не было больно, скорее, непривычно, и меньше, чем через минуту, я сам подался немного назад, понимая, что хочу большего. Когда Фрэнк ввёл второй палец и немного развёл их в стороны, я громко простонал и уткнулся в подушку, не зная, куда деваться от смущения. Внутри немного жгло, но боль была терпимой. Телекинетик неторопливо растягивал меня, иногда добавляя немного смазки, чей запах теперь не казался таким чуждым. И я всё больше расслаблялся под этими ласками. А когда неожиданно Фрэнк задел пальцами комок нервов внутри меня, я выгнул спину дугой и непроизвольно сделал несколько взмахов крыльями, уронив что-то со стоявшей рядом тумбочки. — Тебе хорошо, Джи? — спросил Фрэнк, целуя меня в шею и не переставая двигать пальцами, в какой-то момент практически незаметно добавив третий. — Да-а-а, — простонал я, уже не обращая внимания на жжение. Мне было так хорошо. И я уже сам хотел большего, постоянно подаваясь назад, сильнее насаживаясь на чужие пальцы. Но неожиданно они исчезли, оставляя после себя пустоту, и я недовольно простонал, оглядываясь через плечо и глядя на Фрэнка, который выдавливал себе на пальцы огромное количество смазки. И когда я опустил глаза ниже, я понял, почему. Телекинетик перехватил мой взгляд и, отложив тюбик в сторону, положил одну руку мне на поясницу. — Я буду осторожен, Джи, я не сделаю ничего, что ты не сможешь выдержать, обещаю, — я кивнул и вопросительно посмотрел на закрытую упаковку презервативов. — Что насчёт них? — Я чист, — Фрэнк немного отодвинул пачку, чтобы не уронить её. — Во всех смыслах. Если ты не возражаешь, я бы предпочёл обойтись без них. Поверь мне, так гораздо приятнее. — Да, хорошо, — я вновь кивнул, отстранённо наблюдая за тем, как парень распределяет смазку по своему возбуждённому члену. Моё дыхание сбилось, когда я понял, что именно сейчас наступил тот момент, к которому мы шли уже около часа. Я отвернулся, не в силах смотреть на эту картину. Я стал куклой в чужих руках и послушно встал на колени и локти, когда телекинетик потянул меня вверх. Я чувствовал себя таким уязвимым и одновременно защищённым, что это противоречие просто сводило с ума. Сейчас я был готов на всё. — Ты всё ещё в любой момент можешь остановить меня, — прошептал мне на ухо Фрэнк, прижимаясь грудью к моей спине и прижимая к ней крылья. Одной рукой телекинетик опирался на кровать слева от меня, пока второй проводил членом между моих ягодиц, в то время, как я старался выровнять вконец сбившееся дыхание. И неожиданно телекинетик плавно толкнулся бёдрами вперёд, вводя одну только головку. Я простонал, чувствуя, как член парня медленно входит в меня, преодолевая сопротивление мышц, заполняя меня. На моих глазах выступили слёзы, а руки подогнулись, и я уткнулся лицом в подушку. Но Фрэнк не соврал, когда сказал, что не сделает ничего, что я не смогу выдержать. Он вошёл едва ли на половину, когда остановился и снова прижался к моей спине, шепча что-то успокаивающее. — Ты, молодец, Ангел, — разобрал я, сквозь шум в ушах. — Ты так хорошо справляешься, — а дальше телекинетик начал вылизывать основания моих крыльев, и я просто заскулил в подушку, так мне было хорошо. Это было ни на что не похоже, словно всё тело прострелило удовольствием. — Какой же ты чувствительный, — на секунду прервавшись, сказал телекинетик, и я услышал улыбку в его голосе. — Двигайся, — спустя пару минут невыносимо приятных ласк практически всхлипнул я. И Фрэнк, встав на колени за моей спиной, плавно вышел почти до конца, а потом вновь неторопливо толкнулся внутрь, сразу же попадая по простате и выбивая из меня ещё один громкий стон. — Ещё, Фрэнки, пожалуйста… А дальше всё слилось в сплошное удовольствие, приправленное несильной болью, отошедшей на задний план. Я громко стонал, наслаждаясь этой смесью и слушая такие же стоны Фрэнка и его тихие проклятия, иногда произносимые сквозь зубы. В комнате было невыносимо жарко, и я неконтролируемо взмахивал крыльями, обдавая нас потоками воздуха. — Фрэнк, — простонал я, хватаясь руками за изголовье кровати, пытаясь удержать себя в этом мире, — коснись меня, прошу… И телекинетик обвил свои пальцы вокруг моего сочившегося смазкой члена, начиная водить рукой в такт своим толчкам. Я заскулил и закусил угол подушки, всё ещё надеясь, что нас никто не слышал. А парень вновь начал целовать и вылизывать мою спину, всё больше ускоряя свои движения. И в какой-то момент я не выдержал, падая в пучину удовольствия. — Фрэ-э-энк, — практически прокричал я, изливаясь на простыни и бессильно обмякая в сильных руках. Парень продолжал двигаться, поддерживая меня под грудь, и моё ставшее сверхчувствительным тело отзывалось на это сильной дрожью. Мне показалось, что я потерял сознание на несколько секунд, и лишь громкий стон телекинетика и появившееся ощущение тепла внутри, вернули меня в реальность. — Я люблю тебя, Ангел, — прошептал мне на ухо Фрэнк, осторожно выходя из меня, из-за чего я немного поморщился. Парень отстранился от меня, и я попытался схватить его за руку, на что он улыбнулся: — я сейчас вернусь, Джи, — и телекинетик быстро скрылся в ванной, возвращаясь оттуда с полотенцем, пропитанным тёплой водой. И лишь когда он вытер нас и моё семя с кровати, он лёг рядом, крепко прижимая меня к своей груди. Мы долго лежали в тишине, слушая отзвуки музыки и глядя на снег за окном. Гирлянды всё так же переливались цветным светом, окрашивая наши тела и делая всё похожим на сказку. На сбывшуюся мечту. На такое желанное счастье, поселившееся в этой комнате. Я лежал на боку, свесив крылья с кровати и считая удары чужого сердца. Я думал, что моментально усну, но одна мысль никак не давала мне покоя. Я так долго шёл к этому, но именно сейчас, после сегодняшней ночи, понял, что действительно готов к этому. — Фрэнк? — негромко позвал я, не уверенный, что телекинетик ещё не спит. — Что такое, Джи? — тут же отозвался парень, проводя рукой по моим волосам. — У тебя что-то болит? Принести тебе таблетки? — Нет, всё хорошо, — я слабо улыбнулся, потому что у меня ныло абсолютно всё тело, а задница нещадно болела, но сейчас мои мысли тревожило абсолютно другое. — Я хотел сказать… Я, кажется, готов. — К чему, Ангел? — Фрэнк тоже повернулся на бок, теперь смотря мне в глаза, и я твёрдо выдержал его взгляд, не давая себе шанса отступить. — К тому, чтобы снять мантию. Я больше не боюсь себя.