Любовь — самое смертоносное оружие на свете: она убивает и когда присутствует в твоей жизни, и когда ты живешь без нее. Л.Оливер «Делириум»
Четыре — Чонгук обводит взглядом собравшихся людей, что со скорбными лицами разглядывали коричневый гроб. Три — делает глубокий вдох и сжимает одну ладонь в кулак. Изо всех сил пытается не расплакаться на похоронах человека, которого всей душой любил и ненавидел. Два — времени остаётся всё меньше, но он по-прежнему не может заставить себя попрощаться. Не в силах подойти чуть ближе, боясь не узнать в заострённых чертах лица столь родного человека, подарившего ему детство. Один — словно издалека доносятся слова священника, произнёсшего прощальные строки. Чонгук, не отдавая себе отчёт в действиях, делает два шага вперёд, внезапно падает на колени и закрывает ладонью лицо. Руки его дрожат и напряжены, но он находит в себе силы коснуться пальцами ледяной кожи чужой ладони в последний раз. Чувствует тёплую влагу на щеке и ласковое прикосновение к плечу. Шепчет первый и последний раз «Прости», и тут же встаёт. Не хочет казаться слабым, просто не может. Среди десятков людей, пришедших проводить господина Чона в последний путь, он не видит ни одного, которому может довериться. Именно поэтому, постаравшись вернуть лицу былое спокойствие, поворачивается к Лиин и в утешительном жесте кладёт руку на её плечо. Он видит полные слёз глаза, чувствует дрожащее тело, хочет обнять со всей силы, но здесь им эта вольность не позволена. Они не имеют шанса на ошибку, не могут себя выдать, и потому, сквозь грусть улыбнувшись, он легко касается холщовой ленты, закреплённой на распущенных волосах девушки, и кивает в сторону выхода. Церемония окончена, проведены ритуалы последнего прощания и воздана дань скорбящим. Чонгук чувствует на душе тягость, но знает, что сделал всё, что было в его силах, дабы церемония прошла без заминок. Теперь ему хочется вернуться в отеческий дом, посещал который почти год назад, и остаться наедине. — Он обязательно попадёт на небеса, — Лиин садится на переднее пассажирское сидение, в то время как Чонгук размещается за рулём. Переводит на парня обеспокоенный взгляд, пристёгивает ремень и тихо всхлипывает. Он никогда не считал её своей дочерью, даже не говорил так. Относился пренебрежительно, порой жестоко, но это не мешало Лиин любить его всем сердцем. Так же сильно, как сейчас она любит Чонгука. — Рая не существует, Ли, это просто суеверия, — сквозь зубы твердит Гук и заводит мотор. В его голове грань между добрым отцом и домашним тираном слишком хрупка. Порой между моментами скорби всплывали воспоминания, боль, которую он видел в глазах сестры и прятал в своих на протяжении одиннадцати лет. Теперь эта боль ушла, но воспоминания о ней всё ещё живут в Чонгуке. Именно они заставили его приехать лишь через полтора дня после известия о смерти отца. Они не виделись год, и в последнюю встречу господин Чон сказал, что жалеет о том, что его сыном стал именно Чонгук. Эти слова всё ещё звучат в голове парня. Голос насмешливый и жестокий. В нём слышится отчаяние, разочарованность, но не столько в сложной судьбе собственного сына, сколько в неудачности построенных иллюзий. Он хотел себе идеального сына, и пока Чон придерживался этой маски, всё было в порядке. Но стоило ему только показать свои чувства, проявить настоящего себя, и любовь отца мгновенно испарилась. Чон изо всех сил сжимал руль, кусал губы, утирал скупые слёзы кулаком. Он не замечал происходящего, с трудом следил за дорогой, словно находился где-то очень далеко отсюда. Там, куда никогда не сможет вернуться, только изредка приходить и наблюдать за разговорами маленького мальчика и его отца. Услышав своё имя, парень поворачивается, взглядом наткнувшись на испуганный и беспокойный взгляд Лиин, и вдруг с сожалением понимает, что ни в одном из «семейных» воспоминаний нет Лиин. Наверное, именно поэтому так легко было влюбиться в неё, забыть на долгие полтора года, что она его сестра. — Скоро станет легче, — обещает девушка и касается холодной ладонью мужского лица. Колючая щетина щекочет руку, Лиин сквозь слёзы улыбается. Чон притормаживает на обочине безлюдной трассы и с удовольствием прислушивается к тому, как стучит по окну дождь. Поддавшись внезапному желанию, выходит из машины, встав впереди и опёршись о капот авто. Ли выходит следом, зябко кутаясь в тонкий свитер. Спустя несколько секунд на её плечи ложится пиджак, пропитанный мужским парфюмом. На воротнике красуется такая же лента, что и в волосах девушки — знак скорби родственников. Девушка не может оторвать от неё взгляда, глупо улыбаясь и одновременно плача. Чон замечает это, поворачивается корпусом и чуть склоняется, частично укрывая девушку от дождя. Обеими руками хватает её за плечи, вынуждая приподнять голову. Затем демонстративно срывает с пиджака ленту, бросая на землю. — Ты не сестра мне, Лиин, запомни, — сурово смотрит в глаза и требует ответа. Так и не дождавшись, хватает пальцами подбородок и выше приподнимает лицо, впиваясь в посиневшие от холода губы. Изо всех сил прижимает девушку к себе, гладя по щеке. Одежда промокает, ветер заставляет мокрые тела дрожать, а они продолжают стоять под дождём, согреваясь объятиями. — Ты моя девушка, Ли, — отрывается от поцелуя, облизывая губы и обводя слегка затуманенным взором лицо девушки. Пальцами продолжает поглаживать щёку, затем чуть касается ими губ девушки и прислоняется своим лбом к её лбу, заканчивая фразу: — Всё, что у меня есть.***
В доме навели порядок после церемонии, повесили несколько новых фотографий для вида, убрали стопку пыльных книг, что всегда ровным строем стояли над камином. От следов присутствия Чона и Лиин избавились сразу же после их отъезда, вот и получается, что в родном доме они чувствовали себя чужаками. Ли шла первая, осторожно касаясь пальцами картинок с показательно улыбающейся семьёй. На последнем фото ей не больше восьми. Девчонка с косичками ярко улыбается, держа за руку мать. Рядом отец и старший брат. Оба равнодушно позируют. Чонгук видел это фото десятки раз, и только сейчас, по прошествии более десятка лет, заметил, что держится слишком далеко от Лиин, предпочитая прижиматься к отцу. Единственное, что связывало две части фото и семью в целом — мама. Та самая мама, не явившаяся даже на похороны бывшего мужа и ни разу не поинтересовавшаяся судьбой детей. Она хотела быть счастливой, и кажется все остальные ей в этом мешали. — Ты уже тогда меня ненавидел, — тихо подмечает девушка. Чон стоит позади неё, мрачно разглядывая картинку, затем, положив руку на плечо, заставляет Ли повернуться и посмотреть на него. — Думаешь, я не мог полюбить тебя? — он увереннее прижимает Лиин к стене, проходясь руками по телу, а губами оставляя лёгкие поцелуи на шее. — Ты меня ненавидел, — девушка чуть всхлипывает, вспоминая все старые обиды. Чонгук мгновенно останавливается. Стирает пальцами мокрые дорожки с щёк и тут же впивается в дрожащие губы сестры. Заставляет её судорожно вздохнуть и тут же выгнуться, грудью прижимаясь к мужскому телу, Лиин чувствовала его возбуждение, ощущала напористость, но что важнее всего, в каждом его жесте проскальзывала нежность. Несвойственная грубому Чону забота, а также любовь. Такая неправильная, запретная, и от того более сильная. — Я ведь говорил тебе, Ли, это не любовь. Это ошибка в чувствах, — отстранившись, заглядывает в глаза. — И я так хочу, чтобы она длилась вечно. Дыхание смешивается, тела всё ещё мокрые от дождя. Чон Лиин в упор смотрит на человека, являющегося по документам её братом, но никогда не проявлявшего себя таким, и улыбается. Теперь она может позволить себе прижаться к его груди и чувствовать ритмичное биение сердца. Он не любит её, нет. Между братом и сестрой подобные чувства невозможны. Но всё же наблюдая за тем, как заботливо Гук поправляет на ней по ночам одеяло, с каким интересом наблюдает за её тренировками и как глупо улыбается во время совместного времяпрепровождения, Ли может с уверенностью сказать, что готова навсегда отказаться от любви. Ей не нужны другие чувства, другие мужчины, только он и только навсегда. — Что теперь будем делать? По завещанию всё имущество достанется государству, — тихо интересуется Лиин, всё ещё прижимаясь к брату. Чонгук усмехается. Отец сыграл с ними злую шутку, но даже этому он рад. Этот город, компания, круг общения — всё это стало бы их золотой клеткой, выбраться из которой вместе не удалось бы. — То же, что и прежде, — Чон легко отстраняет от себя девушку. Берёт за руку и ведёт наверх, намереваясь взять несколько оставленных после отъезда вещей. — Будем жить. — Вернёмся на Чеджу? — Лиин улыбается, легко взбираясь по ступенькам. Дом дарит ей воспоминания, Чон помогает создать новые. — Ты продолжишь готовиться к поступлению в университет искусств, я открою кафе. Мы будем жить как все, — Чонгук радужно описывает их будущее, озвучивает давно крутившиеся в голове планы. Уже на последних ступенях подхватывает девушку на руки, двигаясь в сторону комнаты. Ногой открывает дверь и ставит сестру на пол, предоставляя свободу действий. Внезапно в голове вспыхивают воспоминания. Первый поцелуй, первый секс, беременность, а затем и выкидыш. Всё это обрушивается мгновенно, заставляя пошатнуться и застыть на месте. Лиин продолжает обводить взглядом ставшую чужой комнату и едва сдерживать слёзы. — Только детей у нас никогда не будет, — шепчет так тихо, словно стены могут услышать, словно за эти слова её могут осудить. Нормально хотеть детей, но ведь не от родного брата. — У тебя буду я — лучший на свете парень, — Чон ободряюще улыбается и вновь подхватывает девушку на руки, чуть кружа, — а у меня будет самая замечательная девушка. Всё остальное не так важно, Ли. Раздаётся громкий смех — впервые за долгое время. Затем, словно вспомнив о трауре, девушка замолкает. Чон понимает её чувства и потому не пытается давить — сам переживает не меньше. Просто опускает Лиин на пол, придерживая за талию, и, склонившись, касается её губ. Целует напористо, страстно, совсем как тогда, год назад. В те дни они не были так близки, не знали, сколько времени это будет продолжаться и как далеко могут зайти. Сейчас же всё по-другому. Они вместе побороли нападки общества, бытовые проблемы, внутренние переживания, и за это время ничуть не угасли их чувства. Разве требуются ещё какие-то доказательства? — Я буду рядом, Чон Чонгук, даже если ты этого не захочешь, — сквозь поцелуй шепчет девушка, в ответ получая более требовательные и нежные ласки как доказательство. Проходит несколько минут, прежде чем они отрываются друг от друга, отправившись собирать вещи. На это уходит несколько часов, когда пара заканчивает, солнце клонится к закату, поэтому приходится заночевать в доме, расположившись в комнате Лиин. Уставший от переживаний Чон засыпает мгновенно, а вот девушке не спится совсем. Лиин неотрывно наблюдает за мирно сопящим Чоном, впервые за долгое время позволяя себе задуматься об их отношениях. Неправильных, порочных, но таких желанных. Сравнивает со встречавшимися на улицах города парочками и гадает, смогут ли они стать такими же счастливыми. В этот момент Чонгук, словно ощутив на себе чей-то взгляд, начинает беспокойно ворочаться. Лиин ласково улыбается и тянется к его лицу, намереваясь коснуться. Почти ощущает на пальцах тепло кожи, но резко одёргивает руку, продолжая просто наблюдать. Кто же в детстве не мечтал о принце? Наверное, любая девчушка хотела себе сказочного жениха. Лиин не исключение. Вот только сейчас, пройдя тяжёлую дорогу жизни, она пересмотрела своё отношение к сказкам и их героям. Глупые принцессы. Никто из них ни разу так и не взглянул на обычного парня, тешась мечтами о наследнике королевского рода. А ведь счастье всегда рядом. Стоит в сторонке и ждёт своего часа. Девушка придвинулась ближе ко вновь заворочавшемуся парню и чуть приобняла его, улыбаясь глупым мыслям. В ответ почувствовала, как Гук сквозь сон притягивает её ближе, утыкаясь носом в волосы и заметно расслабляясь. Ну и пусть кто-то предпочтёт принца обычному грубому парню с кучей недостатков, Лиин довольна своим выбором. Теперь она в этом уверена.***
На планете более семи миллиардов людей. Каждый из нас — часть этого общества. Часть вечного потока душ, ищущих счастья и любви. И надо же такому случиться, если предназначенный тебе судьбой человек оказывается твоим братом. Как считает Чонгук: такие чувства — не любовь. Просто ошибка в чувствах. И всё же, каждую ночь засыпая рядом с Лиин, он мысленно молится, чтобы эту ошибку они никогда не смогли исправить. Мы можем сопротивляться своим чувствам, можем тратить время на чужое мнение и пустые обиды — ведь мы сами творцы своей судьбы, а можем пойти наперекор всему и побороться за своё счастье, даже если для всех остальных оно кажется неправильным.***
Йонг уже в который раз проводила беспокойно носящегося по дому Чимина взглядом. Он то ходил из угла в угол, то резко усаживался на стул, усиленно размышляя. — Оппа, — тихо зовёт девушка. Пак реагирует мгновенно, поворачиваясь корпусом к девушке. — Что? Болит что-то? Или хочешь кушать? — мысли в голове мешаются. Всего несколько минут назад Йонг сообщила ему о беременности, и теперь парень никак не может привыкнуть к новому статусу. — Нет, просто мне кажется, что ты слишком серьёзно к этому отнёсся, — девушка даже немного испугалась, глядя на то, как расширились от удивления глаза парнишки, а после он издал нечеловеческий вопль. Только пока непонятно от радости ли. — Я ведь не больна. Не нужно так на меня смотреть, словно я вот-вот рассыплюсь. Чимин и вправду так думал. Теперь любимая девушка казалась ему невероятно хрупкой и беззащитной, словно цветок, нуждающийся в уходе и заботе. — Теперь вместо тебя в магазин буду ходить я. И мусор выносить, и дом убирать. Тебе нельзя напрягаться, — Чим заулыбался, представляя всё это. Он ведь станет отцом, значит должен быть сильным и заботливым. — Ну вот, так и думала, что ты станешь гиперзаботливым отцом. — Эй, не говори так, — мило возмущается Чим, усаживаясь на колени перед девушкой, — малыш может услышать и неправильно тебя понять. — Срок всего пять недель, оппа, — глядя в полные счастья глаза, напоминает девушка. Чимин игнорирует замечание, вслух рассуждая об их совместном будущем. Йонг наблюдает за ним с лёгкой улыбкой на лице. Случайно её взгляд касается шрамов на запястье парня, оставшихся после неудачного расставания с той самой Лиин. Она ведь и сама помнит, как сложно тогда было Паку. Он вернулся в Корею сломленным, разбитым. Без друзей и любимой девушки. Он был одинок, вымещая боль вот таким способом. Первое время даже Йонг использовал только в качестве отвлечения от повседневной рутины и болезненных воспоминаний. Не думал, что когда-нибудь сможет полюбить. Ровно до того момента, пока она не приехала по первой его просьбе поздно ночью и, застав парня пьяным с лезвием в руках, отобрала его, крепко зажав в руке. Сжала так сильно, что порезала собственную ладонь. Вид чужих шрамов отрезвил парня, заставил посмотреть на всё со стороны. Йонг не сказала в тот вечер ни слова, только с улыбкой наблюдала за тем, как Чимин заботливо перебинтовывает её ладонь. Тогда он, наконец, понял, что всё это время, закрывшись от будущего ширмой прошлых воспоминаний, не позволял себе стать счастливым. — Я люблю тебя, Пак Чимин, — утирая ладошками внезапно появившиеся на щеках слёзы, шепчет девушка. Уже секунду спустя её заключают в крепкие объятия и шепчут ласково в ответ: «А я тебя больше».Знаешь, когда мы окончательно теряем дорогих нам людей? Когда больше не ощущаем боли от их потери. Л. Оливер
Мы можем изменить мир, можем от него закрыться, только не стоит забывать о том, что за закрытой ширмой, в тени прошлого, никогда не будет возможности уловить тёплые лучи солнечного будущего.