***
Резко открыв глаза, девушка пыталась понять, где она находится. Она снова не могла узнать свою комнату, но это была и не комната Крама. Гермиона облегченно выдохнула, честно пытаясь вспомнить, с кем она зависала в баре всю ночь, сколько было выпито, и… — О, Боже… — прошептала она, не обнаружив абсолютно никакой одежды на себе. На этот раз поиски партнера прошли быстрее чем вчера. Он лежал, тихо посапывая на соседней кровати. — Черт, — выплюнула девушка, узнав в молодом юноше вчерашнего клиента. Мэтью Фортескью. Мысли путались. Она искренне пыталась вспомнить отголоски вчерашнего вечера, но кроме громкой музыки и горьких, но вкусных, напитков в голову ничего не лезло. Гермиона как можно тише встала с кровати, отмечая, что палочка находится на тумбочке рядом. Заклинание «Акцио» помогло ей собрать все свои вещи. «Почему я не догадалась сделать это у Крама? Мерлин, как же болит голова», — думала она, натягивая чулки. Дольше всего времени ушло на блузку, так как пуговицы абсолютно не поддавались. — Да что ж это такое, — ругалась она, в очередной раз замечая, что застегнула ее неправильно. В этот момент, со стороны кровати послышался скрип пружины. Женщина зажмурилась. — Ты была так великолепна ночью, — тихо прошептал Мэт, даже не вставая с кровати. — Вы. Я не допускаю, чтобы… — Странно, — перебил ее юноша. — Вчера вечером, когда я обращался к тебе на Вы, ты ругалась и клялась закидать меня Круциатусом. — Я и сейчас могу это сделать, — грубо отрезала Грейнджер, застегивая последнюю пуговицу на блузке. Парень возмущенно вздохнул и встал с кровати. Натянув на себя нижнее белье, он подошел к женщине и нежно обнял ее за плечи. — Не надо, — сквозь зубы процедила она. — Но почему? Все же было хорошо, — как-то грустно даже произнес Мэт. Он искренне пытался понять, что сделал не так и почему красивая девушка, которая понравилась ему чуть ли не с первого взгляда, за которой он следил до бара, с которой он сидел в этом самом баре, так реагирует на него. — Слушай… — Гермиона лихорадочно пыталась вспомнить его имя. — Мэт, - помог ей парень. — Да, Мэт. Послушай, если таким образом ты надеешься на какие-то поблажки, то их не будет, и мне искренне… — Да нет же. Мне ничего от тебя… ну то есть Вас, не нужно. Просто, — парень замялся буквально на пару секунд, размышляя, стоит ли продолжать дальше или нет. — Ты мне понравилась, вот серьезно. — Сколько тебе лет, Мэтью? — скорее строго спросила Грейнджер. — Мне двадцать пять, — ответил юноша. — Во-о-от, — протянула женщина, укладывая последние вещи в свою бездонную сумочку. — А мне… даже страшно сказать сколько мне лет. И я боюсь, что весь этот сумбурный роман, никому не принесет никакого счастья и удовольствия. — А как же эта ночь? — растерянно спросил Фортескью. — Никак. Было и было. Давай не будем усложнять жизнь друг другу. — То есть это для тебя никак? — И для тебя должно быть тоже, — Гермиона надела туфли, и, произнеся адрес, трансгрессировала в министерство. — Здравствуйте, Гермиона Грейнджер! — Доброе утро, миссис Грейнджер! — Отлично выглядите, Гермиона! — «Каждый мой день очень похож на день сурка» — подумалось было девушке, как лифт снова произнес номер ее этажа. Элегантно качая бедрами, девушка подошла к своему отделу. — Доброе утро, Гермиона! — У Лаванды явно было хорошее настроение. Девушка даже покраснела, правда неизвестно отчего. — Доброе утро, Лаванда, ты прекрасно выглядишь сегодня, — ответила Грейнджер. — Есть какая-нибудь почта? — Да, вам письма от некоторых клиентов и Драко Малфоя. Сердце пропустило удар. — От Драко? — Да, представляешь, на фамильной бумаге с гербом. Я имею в виду конверт. — Спасибо, Лав, а девочки тут? Я имею в виду… — Джинни здесь, — тут же ответила Браун, прекрасно понимая, с кем в первую очередь будет делиться новостью её начальница. — Пригласи ее ко мне, — Гермиона зашла в свой кабинет, закрыв дверь на заклинание, которое во всем отделе знала только ее лучшая подруга. Как ни странно, даже после развода, она ею и оставалась. Джинни заняла ее сторону в бракоразводном процессе, потому что прекрасно понимала, что Рональд никогда особо не был идеальным. Собственно, как и сама Грейнджер. Но Героиня войны, как думала Джинни, была достойного большего, чем ее братец. Гермиона сидела за столом, держа в руках конверт от несносного слизеринца. От бумаги исходил едва уловимый аромат амбры и мускатного ореха. «Как же противно», — подумала женщина, аккуратно открывая конверт. В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетела рыжая бестия. — У меня для тебя новости! — почти прокричала она, закрывая дверь и накладывая на нее заклинание, чтобы никто в ближайшем радиусе не услышал их разговора. — У меня для тебя, кстати, тоже, — понуро ответила Гермиона. — Начинай ты, потому, что судя по энтузиазму, с которым ты это произнесла, у тебя что-то глобальное. — Ты давно получала письма от своей дочери? — Ну, если учитывать то, что я не ночую дома уже несколько дней… Господи, я ужасная мать, — женщина закрыла лицо руками. — Я абсолютно забыла про нее. — В смысле не ночуешь дома? — рыжая игриво улыбнулась, садясь в кресло напротив девушки. — А где ты ночуешь? — Где просыпаюсь. Так, мне сейчас же надо отправить письмо дочери, — произнесла Грейнджер и достала пергамент. — Да подожди ты, отправишь, как только я уйду, — Джинни замахала руками, останавливая подругу. — Тут все интереснее. Недавно Альбус написал, ну, точнее, пожаловался, что Роза с ним не общается, а подружилась с каким-то мальчиком из Слизерина. — О, нет… — О, да! Мы с Гарри были немного озадачены, и решили написать Джеймсу, чтобы тот непременно все выяснил и Та-Да-а-а-а-ам! — Поттер постучала по столу, изображая барабанную дробь. — Это Скорпиус Малфой! — Чтоб я сквозь землю провалилась, — тихо пробормотала Грейнджер, откидываясь на спинку стула. — Кстати, я видела, как отец этого маленького Скорпиончика буквально вчера вылетел из нашего офиса. Я тоже выходила, не успела даже к тебе зайти, потому что была назначена еще одна встреча, а я и так на нее опаздывала. — Да, приходил. Хочет видимо что-то открыть. Кстати, я чего тебя позвала-то. Он прислал мне какое-то письмо. — Ты уже прочитала его? — Джинни подпрыгнула на стуле и с нетерпением уставилась на подругу. Ну скажи что там? — Да я не знаю, не читала еще, сейчас… — Грейнджер аккуратно достала письмо из конверта и удивилась, насколько у Малфоя красивый почерк. Письмо было очень длинным, так что женщина, устроившись поудобнее в кресле, начала читать его вслух: — Гермиона Джин Грейнджер, я знаю, что повел себя крайне некрасиво во время нашей последней встречи. Да я всегда вел себя не как подобает истинному джентльмену и поэтому хотел бы извиниться. Извини меня. Оглядываясь назад, сквозь года, я понимаю, сколько неудобств, печали и грусти я тебе причинял своими колкостями, презрительным отношением и замечаниями в твой адрес. Но поверь, я делал это не с зла. В любом случае, наверное, такой как ты никогда не простить такого как я. Ведь я отчасти прав? Поверь, после падения Темного Лорда и потери всех моих близких и родных людей я понял, что по сути своей все мы равны. Магглорожденные волшебники, полукровки или чистокровные — все мы единое целое. Поверь, мне всегда было обидно, что ты, как магглорожденная волшебница, знаешь больше меня, учишься лучше меня. Это задевало мое мужское самолюбие и своим не совсем красивым (ладно, омерзительным) поведением, видимо, поднимал себе настроение. Ну, что взять с подростка, который всегда был воспитан на идеалах чистокровной семьи? А еще, я хотел бы тебе признаться в том, в чем боялся признаться самому себе, — на этом моменте письма Джинни подалась вперед, Гермиона округлила глаза и подавилась. — С первого дня, когда я увидел тебя, маленькую девочку с карими глазами в коридоре Хогвартса, ты мне нравилась. Я хотел бы лично с тобой поговорить, вспомнить школьные годы и просто приятно провести время. Как ты на это смотришь? Я придумал достаточно романтичное место для нашей встречи — Хогсмид. Три метлы, подойдет? Буду ждать тебя там в семь часов вечера, — женщина отпустила письмо, и посмотрела на подругу. Миссис Поттер, сидела в своем кресле, застывшая в молчаливом смехе. В этот момент в окно влетела огромная сипуха. Гермиона молча поднялась со своего кресла и отвязала от лапки золотистой совы букет красивых белых лилий и записку, уведомляющую о том, что цветы доставлены от Мэтью Флориана Фортескью. Немая сцена.2 глава.
28 сентября 2016 г. в 15:02
— И что было дальше? — мужчина скорее насмехался, чем действительно интересовался продолжением рассказа.
— Я ушел, конечно же, — второй с долей некоего возмущения посмотрел на друга. — Нет, а как ты себе это представляешь, Блейз? Чтобы я, Драко Малфой, добивался разрешения на открытие крупного магазина для зельеваров, у какой-то грязнокровки?
— Слушай, ну раз она возглавляет этот пост, значит толковый из нее юрист вышел, ты так не думаешь? И перестань маячить перед глазами, Мерлина ради. Уже голова кружится.
— Толковый юрист? Похоже, новый министр магии совсем не смыслит в кадрах, — Малфой сел обратно в дорогое кожаное кресло и осушил бокал. Снова сморщился, так как огневиски был очень хорош. Блейз в ответ осушил свой.
— Слушай, тебе не кажется, что вся эта фигня про чистоту крови должна была умереть в тебе вместе с твоим отцом? Ну или даже раньше… Где-то в момент смерти Темного Лорда.
— Ты совсем меня не понимаешь, — Драко откинулся на спинку кресла, закрывая глаза. — Я не то, чтобы окончательно придерживаюсь этих взглядов, как раньше. Как этому учил меня мой отец, и кстати как учил тебя твой. Я вполне допускаю, что в нашем таком непостоянном, суетном мире, чистокровным волшебникам просто взяться неоткуда. Ну, разве в том случае, как мой сын Скорпиус.
— Кстати, как он? — перебил друга Забини. — Мой крестник шлет хоть какие-то письма из школы?
— Да, конечно же, он на Слизерине, чем меня очень обрадовал.
— Продолжатель великих Малфоевских дел? — мужчина ухмыльнулся, подмигивая другу.
— Что-то вроде того. Даже сдружился там с какой-то девчонкой. Кажется, ее зовут Роза.
— Он бьет твои рекорды, — Блейз рассмеялся в голос, леветируя другу бутылку. — Так ты не договорил, про свое понимание чистой крови.
— Ну, так вот, я вполне допускаю, что и у магглов могут рождаться дети с волшебными способностями. Но вот Блейз, мы не просто чистокровные, мы из рода аристократов. Что-то вроде королевской крови, понимаешь? Просить разрешения и проходить все эти унизительные процедуры у Гермионы Грейнджер, на мой взгляд, не достойно меня.
— А обанкротиться в скором времени, тебя достойно?
— Это все еще…
— Факт, — перебил Малфоя Забини. — Факт, который ты не смеешь отрицать, друг мой. На работу в министерство тебя ни за что не возьмут, так как репутация у тебя подпорчена. Ты пробовал подавать прошение на должность преподавателя в Хогвартс?
— Пробовал, — пробубнил Драко.
— И? Чем все закончилось? Тем, что тебе мягко намекнули, что ты можешь не оправдать имя этой великой школы. Ну и попечительский совет тебя слегка недолюбливает.
— Жалкие снобы.
— Прости за правду, Драко, но ты сейчас не менее жалок, чем все они. Я предложил тебе выгодный бизнес, а ты строишь из себя недотрогу, которая, — Блейз встал, пытаясь повторить интонацию Малфоя, — считает, что обычная процедура не достойна его императорского величества.
— Королевского.
— Да какая разница? Короче, решай вопросы, и желательно как можно скорее, иначе даже я махну на тебя рукой.
— Но ведь ты мой друг, — блондин растеряно посмотрел на Блейза. — Я же не знаю, что мне делать.
— Слушай, моя жена Дафна работает у Гермионы в отделе. И как она мне рассказывает, там очень жесткая политика на счет взяток. Но если хочешь, можешь поговорить с женой, и она что-нибудь придумает еще.
— К сожалению, с твоей женой у меня связи и общение как-то не сложились. После смерти Астории мы старались не встречаться, — после упоминания жены, Драко снова разом осушил бокал, и снова зажмурился. Но не от горечи виски. От того, что глаза защипало. После потери любимой жены, он очень долго пытался встать на ноги, но до конца так и не смог. Как будто сломался. Тогда, смерти окружали Малфоя одна за другой. Сначала Астория, буквально сразу после рождения сына, так что Скорпиус ее совсем не помнит. Узнает о ней разве что по фотографиям. Потом Люциус. Каким бы плохим человеком он не был, но все же он — отец. Который уделял очень много времени воспитанию сына, и очень любил его. Но все окончательно разрушилось после смерти Нарциссы. Было бы очень нелепо сказать, что Драко не любил или не понимал свою мать. Любил. Больше всех. Разве что Астория потом заменила ее место в сердце мужчины. Нарцисса Малфой была женой своего мужа, и любила его больше жизни. И когда муж внезапно скончался, она начала затухать. Перестала принимать гостей, часами сидела в библиотеке или в своей комнате. Потом ей стало чудиться, что Люциус рядом, она кричала, разговаривала или громко смеялась. Драко понял — мать сошла с ума. Однажды утром она не спустилась к завтраку. Ближе к вечеру, маленький Скорпиус обнаружил тело любимой бабушки в библиотеке. Рядом лежала ее палочка. Расследование показало, что последнее заклинание, которое было произнесено, было непростительным. Она просто убила себя. Драко ревел, как раненный зверь, на похоронах, казалось бы, последнего любимого человека. Он зарывался руками в холодную землю, повторяя одно и то же, как мантру: «Вы оставили меня одного». Совсем не упасть духом ему помог, разве что, маленький Скорпиус. Однажды вечером, ко в дрыбаган пьяному блондину, подошел его сын. Он сказал всего лишь пару слов, что-то вроде: «Мама не довольна твоим поведением, папа», и ушел спать. Наутро малыш не помнил ни единого слова, но Драко это отрезвило, и он взялся за ум. Но дела не были успешными. И сейчас Блейз предлагал почти идеальный вариант — открытие собственного бизнеса. И Грязнокровка Грейнджер, как казалось Малфою, снова путала ему все карты.
— Прости, не хотел тебя задеть, — тихо произнес Блейз. — Вообще-то, Дафна уже оправилась от этой потери, и тебе следовало бы это сделать.
Мужчина посмотрел на часы и встал с кресла.
— Мне пора, Дафни придет домой с минуты на минуту, а она не любит, приходить в пустой дом.
— Да уж, ваше поместье выглядит устрашающе, тем более вечером.
— Да ладно? — Блейз вскинул руки. — А я смотрю, Малфой-Мэнор прям обитель добра и рая, — мужчины в голос рассмеялись. — Самое бесстрашное место на земле! — произнес громко Забини и снова прыснул от хохота. — Где можно будет трансгрессировать? Как обычно, в розарии?
— Да, пойдем, провожу, — Драко начал вставать, но Блейз остановил его, убедив друга в том, что он и сам в состоянии дойти.
— И да, дружище, — напоследок добавил он, — тебе очень нужна эта работа.
— Понял я, понял, — ответил Малфой, и, вызвав эльфа и попросив его все убрать, он удалился в свой кабинет.
Он еще раз просмотрел бизнес-план. Он был идеален. Прибыль должна была наступить уже со второго рабочего квартала, если конечно, все компоненты буду правильно и во время импортированы. А с третьего квартала, он уже планировал начать экспорт зелий, которые могут быть произведены только в Лондоне. Но гриффиндорская заучка все ставила под удар. Все переговоры с поставщиками могли кануть в лета. План, появившейся в его голове, вдруг сразу расставил все на свои места. Он казался ему гениальным, превосходным, божественным. В принципе, он решил, что влюбив в себя в Гермиону Грейнджер, он сможет, точнее попытается добиться от нее разрешения путем полного и безоговорочного доверия к своей персоне. А далее, он просто опорочит ее, рассказав об этом всему магическому миру (благо у него есть связи со СМИ). Драко достал пергамент и окунул новое перо в свежие чернила. Ему предстояло вспомнить все уроки грамотности для написания идеального любовного послания. Но для начала, он, конечно же, как полагается истинному чистокровному Малфою, поморщился, представляя, что он должен будет делать, чтобы добиться Гермиону Грейнджер, но перед глазами тут же всплывала картина ее полного разоблачения, как она, униженная, стоит перед Кингсли, понурив голову, и плачет. Как горькие слезы от проигрыша обжигают ее лицо. Как он сможет, усмехнувшись ей в лицо, покачать головой, как бы намекая на то, что она отвратительнейшее создание на всем земном шаре. Как сможет снова плюнуть ей в лицо любимым словом «Грязнокровка».