—
I love you, baby, — я залетела в домашнюю студию с гитарой наперевес, отвлекая Тома от работы. Он, правда, не обратил на меня никакого внимания, возясь с синтезатором. —
And if itʼs quite alright, I need you, baby!
— А конкретнее? — прервал мою серенаду парень.
— Дурной тон, мне не нравится, — нахмурилась я.
— Я не могу продумать дальнейшее развитие мелодии. Мелодии четкой нет.
— Начало?
В ответ он стал молча и энергично наигрывать мелодию, которую я уже слышала и частенько теперь намурлыкивала сама.
— Но проблема в том, что дальше вступление, то бишь, припев, и там должно быть что-то поинтереснее этого.
— Басы. Ты ими любишь делать фон. А вообще, если оставить пианинку, набросать эффектов и подчеркнуть ритм, то получится что-то отдаленно похожее на то, что слушали мои одноклассники. Под такое самое оно трястись в клубе, если уж вам так хочется под эту музыку косить.
— Хм, хорошая идея, — заметил Том, и напряженное выражение лица ушло с его лица. — Тебе надо было что-то?
— Томас, ты нужен мне как гитарист, что, заметь, случается, крайне редко.
— Еще слово, и я помогать не буду.
— Их будет несколько, потому что мой самый любимый момент в самой нелюбимой песне Гуманоида ты на концерте в Милане сжевал, но мне надо знать, как ты вообще это делал.
— Так, теперь конкретнее, — кивнул Каулитц, принимая из моих рук гитару.
— «Screamin'» помнишь хоть чуть-чуть? — прищурив глаза, спросила я. Том обвиняюще посмотрел на меня.
— Кри-и-ис!
— Ладно-ладно, хорошо, что помнишь. Там момент с… как бы это сказать-то. Ступенчатое чередование звуков, скажем так. Я пытаюсь, но сжевываю ровно так же, как ты в Милане.
— Вот это? — он сделал комбинацию аккордов, и я закивала головой. — А, да ничего сложного. Просто, ты суетишься, а там торопиться не надо и четче удары делать.
— Звучит все равно плосковато. В студийном звучании это было по-эффектнее, — заметила я, и Том снисходительно улыбнулся.
— Сильно удивишься, если я скажу, что обработка музыкального сопровождения добавляет эффектности?
— Засранцы, — фыркнула я, несильно ударив его по плечу, на что парень только рассмеялся и резко заиграл вступление Muse перед куплетом, и я поняла, чего он хочет.
I love you, baby,
And if itʼs quite alright,
I need you, baby,
To warm a lonely night.
I love you, baby.
Trust in me when I say:
Я взяла пульт от кондиционера и, наплевав на фальшивые крикливые ноты, по молчаливой просьбе начала тянуть строчки, театрально елозя спиной по стенке и протягивая руку к Каулитцу.
Oh, pretty baby,
Donʼt bring me down, I pray.
Oh, pretty baby, now that I found you, stay
And let me love you, baby.
Let me love you.
На второй части припева он не сдержался, начиная подпевать мне, из-за чего я чуть не сбилась из-за сдавившего горло смеха. Наши истошные крики надо было слышать.
Таких нет, как ни крути,
Мне глаз с тебя не свести,
Обнять тебя — миг чудес —
Рукой коснуться небес,
Я ждал — любовь и пришла,
Я жив — и Богу хвала,
Таких, как ты, просто нет,
Не отвести глаз мне, нет.
Преувеличенно трагично приложив кисть ко лбу, я упала на диван, делая вид страдалицы и буквально выстанывая строчки по возможности томным голосом, но в ответ слышала только тихий смех. Так себе из меня секс-символ. Но, как по команде, я вскочила на проигрыш.
Тебя люблю я,
Не лгут глаза мои.
Побудь немного
Со мной, не уходи.
Тебя люблю я,
И поверь, я не лгу.
Моя малышка,
Услышь мольбу мою.
Как ты прекрасна,
Нашел — не отпущу.
Позволь с тобою быть,
Тебя любить.
Сначала мы эмоционально пели друг другу, а потом я обошла его, прижавшись спина к спине. Комично, ведь я ниже его, но мы просто орали песню, не пытаясь попасть в ноты, и корчили из себя чуваков из какого-нибудь третьесортного ванильного клипа, все-таки не сдержавшись и заржав, не допев пару строк. Мне нравилось это в наших отношениях. Двойное сумасшествие.
