Сборник драбблов Том/Крис

      — Я не из тех, кто тратит время на длительные отношения, — говорил Том с самого начала. Всегда. Сколько помнил себя. И не хотел никогда ничего менять. Он понимал, чего хотят люди от мифической любви. Когда живешь бок о бок с романтиком, мечтающим о вечной любви всю жизни, неизбежно осознаешь, что не все такие, как ты, и с этим надо мириться. Но самому осознанно искать человека, который заставит тебя потерять голову? Извините, нет, он слишком молод, а впереди слишком много планов, и «любовь» в них точно не вписывается.       — Хватит глазеть, тебе ничего не светит, — самодовольно пихнул в плечо друга Георг, пока Том уже с полчаса следил за то и дело попадающейся на глаза девушкой. Темные игривые глаза, тонкая шея, хрупкие плечи, мягкий волнующий изгиб, плавно переходящий из талии в бедра, и умопомрачительные ноги. Знойную южную красотку редко встретишь в Гамбурге.       — Чего? — фыркнула молодая рок-звезда. Такой вариант даже не рассматривался, надо только придумать подход. Почему-то для нее хотелось немного покрасоваться (неважно, что он и без того делает это большую часть своего времени).       — Это Рия. Мисс Филиппины. И она старше тебя на шесть лет, так что закатай губу, — осведомил басист, который с некоторых пор перестал быть партнером по пикапу. Том остался одинок в этом деле, впрочем, жалеть не о чем.       — И что? — безразлично пожал плечами Каулитц, абсолютно уверенный в своем обаянии и статусе знаменитости. — И откуда ты это все знаешь? Сам сталкеришь, скрываясь от зазнобы?       — У меня свои источники, — ответил Георг, пытаясь заинтриговать друга, на парень только фыркнул. Знал он его источники. — Можем даже поспорить, что она тебе даст отворот поворот.       А почему нет? Ударив по рукам, Том с горячностью молодого Казановы тут же направился к цели. Никакой тактики в голове, ни одного продуманного хода, да и черт с ним! Он сам — главный козырь.       — Покажешь мне свою сливку? — думал ли Каулитц когда-нибудь, когда просто шутка внезапно станет реальным первым шагом к уламыванию девушки на прелюбодеяние? Нет. И сейчас ему оставалось наблюдать, как выражение лица красотки удивленно вытягивается, и ее подруги, стоявшие ближе всех, заливаются смехом. Рия медленно прошлась по нему взглядом, и Том почувствовал себя неудобно впервые за довольно долгое время, в голове даже успела промелькнуть мысль, что подходить не стоило.       — А ты самоувереннее, чем кажешься за этими мешками, Том, — приятным мягким голосом ответила девушка, улыбнувшись. Она знает его, уже не так плохо. — Но что, если кроме самоуверенности, тебе похвастаться нечем?       — Можешь проверить, — привычная нагловатая усмешка растянула губы, и он видел, что дело сделано. Осталось довести его до ума.       Парень понимал, что не будь он Томом Каулитцем, у него не было бы шансов, и она лишь ждала шага с его стороны. Но, черт, какая разница, если они оба получают то, что хотят? Секс был прекрасным. Ну, настолько, что его хотелось повторить. И когда они обменивались телефонами, чтобы пересечься, возможно, как-нибудь еще, гитарист и знать не знал, что все зайдет дальше просто траха время от времени. Все завертелось, как в какой-то пьяной карусели, Том не помнит, как они начали встречаться, и называлось ли это отношениями вообще. Его это вообще не занимало. Шла запись нового альбома, а потом…       — Блядь, пошло все нахуй! — Билл орал, распинывая ногами выпотрошенные внутренности шкафов. Его трясло от бессильного гнева.       Личная жизнь похерена. Том и прежде с трудом мог назвать свою личную жизнь личной. Ты словно живешь в клетке из популярности и физически не можешь позволить себе выбраться из нее. Тебя просто разорвут на части. А теперь… он не был взбешен и разозлен, как брат. Внутри только свербило отвратительное чувство опустошенности. Решение пришло быстро. Оно было в голове давно, но не было повода, не хватало смелости. Если сделать это, то все, ради чего они жили последний десяток лет разрушится, но если не сделать, то разрушатся они сами. Он сам.       — Давай уедем, — проговорил старший Каулитц. Билл, в этот момент матерившийся, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции, тут же замолчал и с округлившимися глазами посмотрел на близнеца. — Я имею в виду, это только сейчас так, а что дальше? Если не…       Билл всегда его понимал. И сейчас он просто взял его за плечи и молча кивнул, полностью соглашаясь с братом. Эта мысль вертелась не только в голове старшего близнеца.       — Если вы возьмете перерыв, придется закрыть нынешний альбом. Черт, вы потеряете всю свою славу, всю нашу работу похороните, — Йост уже около часа читал нотации. Том наблюдал, как брат едва сдерживается. Он всегда был эмоциональным. И старший Каулитц понимал его эмоции, но бессердечное потребительное отношение продюсеров к личной жизни подопечных стало давно ясным. Главное только, чтобы дали сбежать из этого кошмара сейчас. — Ладно. Если вы так хотите. Но все же нужно что-то, чтобы поддерживать хоть какой-то статус. Хоть что-нибудь.       — Мы улетаем из Германии не для того, чтобы торговать личной жизнью, — выплюнул через зубы Билл.       — Или так, или по-другому. Вы знали, на что идете, и никуда не денетесь. Простыми парнями из Магдебурга уже не будете, — это начинало уже раздражать.       — Ладно, — коротко бросил Том. — Создадим видимость отношений. Как и перед «Гуманоидом». Это не будет так уж сложно.       — Том… — сомневаясь начал было брат.       — Билл, — тяжело остановил его парень.       — Уже что-то, — удовлетворенно хмыкнул Йост. — С кем? Та филлипинка?       Да плевать, с кем. Впрочем, можно и с ней. Вряд ли откажет. Слишком большая любительница до денег и тусовок. Так что Том кивнул.       — Думаешь, она согласится?       — У нее ни одной причины не соглашаться.       Рия не дура. И никогда ей не была. Разумеется, она согласилась переехать с молодой звездой за океан, почему нет? На свободных правах, толком ничем не обязываясь, кроме как жить вместе и сопровождать липовую зазнобу на редких вечеринках с папарацци. Не так уж сложно. Билл, конечно, был не в восторге и называл, брата идиотом, но не слишком много ворчал, не до того было. К тому же, как уже говорилось ранее, Рия не дура. И даже слишком. Тома бесило до белого каления, что девушка читала его, как открытую книгу, тыкала в комплексы, смеялась над ними. Была права, и это для его гордости было еще более болезненно. Спасало лишь то, что они нечасто виделись, и Каулитц мог отыграться потом в постели.       Личная жизнь внезапно стала появляться. Первые недели разнообразие самой обычной бытовой жизни сбивало с толку. Можно было самим гулять с собаками, ездить за продуктами, стоять в очереди по оформлению водительских прав… более того, это нужно было делать. И вспоминая свою, оставшуюся в Германии буйную звездную жизнь, Том ни сколько не жалел, что переехал. Биллу не хватало активности, он таскал брата по клубам, заводил друзей, пустился во все тяжкие, брезгуя разве что только бурной половой жизнью, пока его близнец осознавал, что уже остыл. Ему хватает тихой мирной жизни, редких заходов в клуб, прогулок по парку утром и… все. Просто жить и наслаждаться жизнью.       — Билл, я… — проговорил как-то Том одним вечером, когда брат был дома и до этого что-то радостно трещал о том, как и кого встретил вчера, а сейчас залип в переписке.       — М?       — Я думал, может… Я хочу уйти из музыки.       — Что?! — Билл моментально оторвался от телефона и приоткрыл рот в немом шоке, круглыми глазами глядя на близнеца. — Ты свихнулся?!       — Нет гарантии, что, случившееся, не повторится. Сейчас у нас отдых, а дальше что? Снова бесконечная гонка за славой, попытки угодить руководству?       — Нет-нет-нет, не смей думать об этом, — парень, совсем недавно ставший блондином, лихорадочно затараторил. — Мы придумаем что-нибудь, нам просто надо отдохнуть, и мы найдем выход, только не думай об этом. Если уйдешь ты, уйду и я, куда же я без тебя? Куда?       И Том согласился. Он и сам осознавал, что никуда от близнеца не денется. Парень вообще не представлял себе жизнь без него. Билл — часть его самого, которая с ним с самого рождения и будет до самой смерти. В каком-то роде даже больше часть его, чем он сам. Это ощущение даже не близости, а негласного единства, сложно описать словами, Том только понимал, что выжить без него не сможет.       Жизнь шла своим чередом. Относительно тихо. Близнецы учились жить сами, без нянек и охраны, понимая, что такая жизнь — не всегда хорошо, но не торопясь жалеть о переезде. Но потом оба брата почувствовали скуку. Музыка так долго шла с ними об руку, что нельзя было от нее избавиться. Да и не хотелось.       — Да! — воскликнул Билл, прослушивая еще сырую запись, не доведенную до ума, но и так было ясно, как далеко они уехали от прежних жанров. Рок был оставлен далеко позади. Том уже представлял, как фанаты скажут, что они совсем опопсели, но ему как никогда было на это плевать. Потому что самому нравилось. — Это именно то, что я хочу. То, что играет у меня в голове. Сможешь ее доделать полностью?       — Не сразу. Это сложно, — быстро ответил старший близнец. — Я уже представляю, что нам на это скажут.       — О да.       У этой идеи электроники было много изъянов. И много проблем. Том вполне осознавал, что тянуть придется почти одному, нетерпеливый Билл тут не помощник, а Георг и Густав не фанаты этого направления и, что называется, не шарят. Да и плевать. Спустя довольно долгое время парень понял, что готов покинуть зону комфорта и углубиться в музыку снова. На этот раз иначе.       — Если вы хотите протолкнуть свои детские поделки, нужна будет помощь, — заметил Йост, прослушав сырые заготовки. Да это и так было ясно, затем и позвонили.       — Твои предложения? — спросил Билл.       — DSDS помните?       — Шоу-спектакль имени Дитера Болена? — уточнил Том.       — Вас приглашают туда в качестве судей. Я бы на вашем месте не стал отказываться, герр Болен может быть очень полезен. Если найти к нему подход.       Близнецы тяжело переглянулись и уже мысленно согласились. Потратить пару месяцев, тратя свое обаяние на старого самодура? Не в первый раз. Всю тяжесть положения оба осознали позже, когда оказалось, что в своей шутке Том был ближе, чем рассчитывал, и каждому придется играть свою роль, если они хотят добиться расположения метра Болена. В принципе, нормальный мужик. Но было бы все же лучше, если бы он не уделял столько внимания Биллу. Он не первый, конечно, но…       — Тебя подержать? — поинтересовался мужчина, прихватывая блондина за руку выше локтя, пока блондин ковылял на платформах до стола. Том и сам едва сдерживался, чтобы не придерживать брата при малейшем намеке на падение, но это он. А не почти шестидесятилетний старпер.       — Все в порядке, — лучезарно улыбнулся Билл, отмахнувшись. Всегда умел держать лицо.       Само DSDS с его участниками больше напоминало цирк. Спасало только чувство юмора. Нет, были хорошие певцы, талантливые претенденты, были не очень, но чаще всего приходили те, кто просто хотел попасть в телевизор. Конкурсантов было много, запомнить всех было нереально, но Том старался хотя бы приблизительно помнить, кому отдает листок на recall. Кого внешне, кого голосом, кого чем-то еще. Лаура отличилась красивым певучим голосом и симпатией Билла к ней. Вряд ли это приведет к чему-то хорошему, но все же старший Каулитц, в принципе, понимал, чем вызван интерес близнеца. Все той же любовью, которой Том остерегался.       — Она была такой миленькой, — с заметным удовольствием проговорил Билл.       — Да, с большими глазами, — заметил Матео. Все были очарованы искристой живой Лаурой, Том только гадал, как далеко пойдет эта симпатия брата. Ему нравились многие девушки, но не многих он отмечал.       От следующей участницы не приходилось ждать вообще ничего хорошего. Ходячий зажатый комок волнения. Замкнутая, вся такая скомканная, напруженная. Если и получит приглашение на recall, не пойдет дальше него. Хоть и мила по-своему.       — Я немного шокирована, что действительно вас вижу, — возбужденно оправдалась девушка, улыбаясь, сминая собственные ладони и глядя на них широко распахнутыми от возбуждения, восторга и страха одновременно глазами. Глаза ребенка, который садится на самый экстремальный и желанный аттракцион.       Ну да. Вряд ли пойдет далеко. Правда, когда девушка запела, Тому пришлось немного изменить свое мнение. Да, участница (он не запомнил имени) очень взволнована, но в пении вела себя уверенно и сконцентрированно. Очень глубокий, сильный голос, который она умеет контролировать. Голос, — увы, не самое важное в DSDS, но все же что-то в ней есть. Впрочем, Том забыл о ней почти сразу же.       Recall был скорее плачевным, чем забавным, в отличие от кастинга. Том поддержал Билла в защите Лауры не только потому, что она ему нравилась (все же сильнее, чем его брат рассчитывал), но и потому, что она действительно этого заслуживала. Но девушка была просто в первой группе. Потом стало ясно, что француженка такая не одна. И жалеть тут никого не будут. И справедливости тоже ожидать не стоит. Каулитц, трезво оценивая происходящее, осознавал, что ни один участник судейного состава не смог бы пройти дальше кастинга, но с конкурсантов драли по три шкуры, отбирая любимчиков.       После спевшей на ура команды парней зашла группа девушек, и Том смутно припоминал каждую. Та, с хрипотцой, с голосом которой надо было бы еще поработать, «королева драмы», понравившаяся Матео, и эта… взявшая The Pretty Reckless на кастинге. Наверняка ей не понравилась попсовая песенка не первой свежести, хотя в группе она выглядит куда увереннее. Хоть и все еще недостаточно. А вот Роберта очень взволнована. Как оказалось, не зря, ибо совершенно потерялась в песне, остальные две девушки спели вполне неплохо.       — Не говори мне, что Лаура тебе всерьез нравится, — проговорил Том брату, когда они летели домой. Хм. Домой. В Лос-Анджелес. Почему-то странно звучит.       — Почему? — Билл мечтательно улыбнулся, и это совершенно не понравилось его брату.       — Потому что она девушка не того типажа.       — Да брось, для любви нет преград, — отмахнулся блондин, и старший Каулитц лишний раз подивился, как влюбленность вышибает мозги. — А вообще, вряд ли все всерьез. Я не знаю. Она такая милая. Я даже не знаю, как они отреагирует на… ну, на… ухаживания.       — Ты Билл Каулитц или кто? — фыркнул Том. — У нее ни одной видимой причины тебе отказать. Хотя бы на свидание.       — Мой статус — это еще не все, — близнец высокомерно фыркнул, мол, что ты, смертный, вообще понимаешь, и от знакомого жеста дредастому стало чуть легче. Влюбленный Билл — это катаклизм локального масштаба. Черт его знает, куда его занесет.       А смертному было хорошо и без этой чуши. Вернуться в родную обитель, усладить свое тело с почти такой же темпераментной, как и он сам, девушкой, сходить на пару тусовок, отдохнуть — и отлично. И никакой головной боли.       Карибский период был жарким во всех смыслах этого слова. Солнце, горячий песок, не менее горячие виды участниц и песни… песни… Ох, когда Том узнал, что на песню жаркой и помпезной Джей Ло поставили ту самую сверхзажатую и закомпексованную девчушку, он думал, что это шутка. Это же издевательство, ну честное слово.       — Полюбуемся на попытки соблазнения? — в ожидании номера проговорил Матео, и Том одобрительно хохотнул. Попытки. Точно.       Они старались, кто во что горазд. Оксана играла роль гламурной и сексуальной, но получалось это так же бездушно, как и во всех предыдущих выступлениях. Лара запарывала все, что могла запороть. Лиза тоже временами косячила, но не останавливалась и держалась молодцом. Кристина… боже, она пыталась. Ох, как она пыталась. Ей одновременно было и стыдно, и смешно, и ужасно, и… а уж когда слетело парео, казалось, то гляди сбежит, но нет. Держится. Том невольно заметил вполне неподдельный третий размер. Не то что у Рии. И чего она стесняется с такими привлекательными формами?       — Ты была очень зажата, и… мне жаль, что ты не смогла справиться с этой песней именно… в плане себя, — Билл ожидаемо зажимался с откровенными формулировками. Не знал, как сказать девушке, что она должна была соблазнять, а не бояться своего тела. — Ты спела ее, да, но… кхм…       — Он пытается сказать, что тебе страшно быть откровенной и привлекательной, — помог близнецу парень и понял, что не только его брат боится таких формулировок. — Не смотри на меня так, из этого вытекает проблема еще с первого появления здесь. Если не решишь ее, все плохо кончится.       За конкурсанток разошлась борьба. И Лару, и Кристину собирались выкинуть, не в этот раз, так в следующий. Это дело нехитрое. К сожалению, в группу риска попала и Лаура исключительно потому, что нравится Биллу. И последнему едва удавалось обуздывать свой нрав. Уже решено, что она покинет шоу, и что младший Каулитц ей скажет. Разумеется, он не в восторге, но его никто не спрашивал.       — И зачем я вообще на это пошел, — фырчал близнец, меряя номер шагами. Том флегматично курил.       — Сам знаешь, зачем. Я тебе говорил.       — Да знаю я! — вспылил блондин. — Да что он себе позволяет! Черт возьми, она же не одна такая! Ты видел, что Даниэль вытворял? Все, что угодно, чтобы только ему угодить! А Кристина? Это ведь специально, проверка типа такая. Он выставляет их всех идиотами. Стадом баранов. И мы вместе с ними.       — Сами на это подписались, — угрюмо стряхнул пепел Том.       От следующих выступлений не ожидалось ничего хорошего. Просто отсеют лишних участников. Возможно, даже без причины. Есть те, у кого шанс есть, как Лиза, есть те, насчет которых все решено. Оба Каулитца старались быть более отстраненными, мол, все равно кто-то бы ушел, чего переживать? Но люди — существа такие, что к ним привязываешься. Том тоже жалел об участи Лауры, он хоть и не любитель романтичных песен, все же с удовольствием посмотрел бы еще ее выступления. Ну, поет она всяко лучше Сары, у которой есть шанс из-за скандального характера и симпатии Матео. Том вообще не понимал, какого черта она все еще здесь. А еще он не понимал, чем ему так запала эта закомплексованная девочка. И когда она со сверкающими от злости и раздражения на песню и крайне неудачный состав группы зелеными глазами, встала прямо напротив для него, готовясь выступать, смотреть ей в эти самые зеленые глаза почему-то было стыдно. Хотя они необычно красивы. Не замечал раньше.       Выступление было… средним. Две девушки, которых уже решили выкинуть, спасали всю группу, и если одной уже было все равно, вторая буквально убивала взглядом возмущающегося Дитера. Том ее вполне понимал, но и совершенно не ждал, что она ответит ему что-то. Это… не та закомплексованная девушка.       — Политика диктатора! Люди сюда приезжают осуществлять свои мечты и надеются на лучшее, но получают то, что не заслужили. Никто из здесь сидящих не заслужил песню, не подходящую ему, а после этого — и критику по ней, что вот не так спел. Никто не заслуживает группы, в которой голоса несочетаемые. Вы можете сейчас что угодно думать, DSDS существует уже 10 лет, и это, несомненно, ваша заслуга, однако это не значит, что можно не считаться с мнением людей и унижать их за собственные ошибки. И да, я знала, что вылечу ещё тогда, когда встала на звезду и вас увидела. Я сюда пришла научиться тому, чего не было у меня, но вижу, что не выйдет тут чему-то научиться — учат не тому, да и судят — тоже, — пошел дождь. Кристина сверкала глазами и, выкинув надоевшие каблуки куда подальше, горделиво удалилась, а Том с трудом держал лицо, чтобы не выглядеть излишне восхищенным и гордым. Вот, что прячется за личиной зажатой девушки, и эта начинка парня нравилась. Не только ему.       — Кристину оставляем, — провозглашает Дитер неожиданно для всех.       — Что? — восклицает весь состав жюри. Этого никто не ждал, хотя и противников решения не было. А поп-титан с объяснениями не торопится, только напоминает, что должен сказать Билл.       — Она молодец, — проговаривает блондин, когда близнецы ненадолго остались одни. Все были в ожидании конца дождя. — Смело. И неожиданно. Наверное, поэтому Дитер решил ее оставить.       — Ну да, это добавит перца, — хмыкнул Том.       — Кстати, где она?       Кристина обнаружилась под дождем. Промокшая насквозь, босая, но чувства вины или смущения в осанке и развороте плеч не видно.       — Пойду кофе выпью, — с чего-то вдруг проговорил брат и свалил, даже не предложив присоединиться. И оставив таким образом Тома наедине с девушкой, которая не замечала их, рассеянно и успокаивающе проводя ладонями по щекам.       — Зачем ты сюда пришла? — поинтересовался парень, встав сзади нее под навесом. Из интереса. Он по поведению замечал, чего ради пришли все эти девушки и парни. отчасти на этом и строился отбор. В Кристине же был не уверен. Видно, что старается не оплошать, но при этом на суть самого шоу его все равно.       — Хотела доказать себе что-то. По-моему уже неважно, — на удивление расслабленно ответила она, обернувшись. Косметика потекла, но ее это не занимало.       — Важно, если ты все еще здесь. И если не хочешь заболеть, то лучше перестать стоять под дождем.       — Важнее, что здесь делаешь ты. Разве ты не должен участвовать в голосовании? — она медленно приблизилась, вставая под навес. Без кокетливых намеков, косых взглядом и игривого тона. Даже непривычно.       — Решение уже принято, мы ждем, когда дождь стихнет.       — Рада, что встретила вас с Биллом. Думаю, что это моя последняя ночь на Кюрасао, — проговорила она и босиком зашагала в сторону небольших домиков.       Том вдруг подумал, что рад, что она остается. Что высказала свое мнение и сохранило свое достоинство на этом празднестве подлизывания. Это напоминало ему их в первые годы в шоу-бизнесе, когда они с близнецом настойчиво и упорно отстаивали право на существование своего мнения, не допуская помыкательства собой.       — Я рад, что ее оставили, — повторил грустно мысли близнеца Билл. Эти слова не соответствовали интонации, и сонный брат не сразу понял, о чем он вообще.       — А?       — Кристину.       — А.       — Она довольно милая. А ты что думаешь?       — Да-да. Милая, — буркнул старший Каулитц, мечтая только дотянуться до подушки.       Страсти ночи как-то сгладились к следующему дню. Участники еще были немного взволнованы такой основательной чисткой, но, в целом, были уже куда спокойнее, чем на предыдущих выступлениях. Начали привыкать. Том невольно сразу же оценил состояние Кристины, едва она появилась в компании Сьюзен и Норы, девушка выглядела не слишком радостно для довольно веселой песни. Хотя все же она неплохо выложилась, легко вошла в состав группы и теперь могла даже претендовать на пропуск на live-шоу. А потом упала в обморок.       Билл первым вызвался узнать, как там она. У Тома не было повода его не сопровождать. Не то чтобы он волновался… но почему-то ему хотелось. Сьюзен и Нора поглядывали на судий, тоже ожидая вердикта первичного осмотра. Кристина несколько ошарашенно отреагировала, едва выйдя из шатра, смущенно уверяла, что все в порядке, пока ее коллега по группе бормотала, что девушка весь день сама была не своя, Том машинально отметил, что это никак не отобразилось на нее вокале. И еще она не привыкла признавать свои слабости, что тоже напоминало их прежде.       — Мне совсем перестало это нравиться, — бурчал вечером близнец, снова накрутившись из-за Лауры на волне сочувствия Кристине, которой явно приходилось здесь нелегко.       — Сам знаешь, зачем это нужно, — ответил Том.       — Да знаю я! Но это… Я не ожидал этого. Не хотел, черт это мерзко! Дерьмо! — вырвалось у блондина свистящим шепотом, и он пнул песок. — Я чувствую себя ничтожеством. Говорить на камеру о влюбленности… И это при том, что она абсолютно точно не отвечала мне взаимностью! Одно сплошное унижение.       — Это быстро забудут, — пожал плечами старший Каулитц. — Ты же знаешь.       — Знаю, — грустно ответил Билл. — Но мне не даёт покоя мысль, что я тогда не врал.       — И что теперь толку?       — Ты иногда такой тупой, — фыркнул близнец и увернулся от подзатыльника.       — Сам ты тупой! Все в твоих руках, а ты истеришь, как школьница.       — Отвяжись, тебе-то откуда знать, что такое любовь? Бессердечная скотина.       — Так, кого ты тут назвал бессердечной скотиной? — и блондину пришлось спасаться бегством. А кто отменял дурачества в двадцать три года? Они все еще остаются братьями и любят друг друга все такой же братской любовью, иногда подразумевающую драки.       Она быстро закончилась, близнецы собирались направиться обратно в номер и совершенно случайно наткнулись на одну из конкурсанток. Кристину, разумеется. Она сидела под пальмой с закрытыми глазами и с наушниками в ушах и пока не знала, что они здесь. Когда, можно было просто пройти мимо, но… но…       — Интересно, она из пугливых? — озорно улыбнулся Билл, собираясь выдернуть девушку из зоны комфорта. Том препятствовать не стал. Брат потряс ее за плечо, и Кристина удивленно посмотрела на судью, потом на Тома. И обратно.       Слово «фанаты» у Тома ассоциировалось с толпами визжащих девушек, частично копирующих Билла, иногда с плакатами «я хочу за тебя замуж». Он, в целом, представлял себе среднестатистическую фанатку покрашенной в черный девушкой с густо намалеванными черными глазами. Такой, броской, орущей и немного истеричной. Но не такой вот, нет. Кристина совершенно не подходила под шаблон. Особенно своим человеческим к ним отношением. Она говорила с ними, как с любыми другими людьми. И это было удивительно чуть-чуть. Конечно, заметно, что она немного взволнована, но держала себя в руках, была мила и общительна. А еще обладала чувством юмора. И оба близнеца осознали, кто их новый фаворит. Главное только, чтобы Кристина дотянула до моттошоу. А раз она в дуэте с Рикардо, то дотянет.       Это был жаркий вечер. Даже стоя в ожидании начала съемок недалеко от кондиционеров, Том чувствовал, как его покрывает испарина. Даже не жара. Непрямое тепло, исходящее от горячего остывающего песка и факелов, заставляло чувствовать что-то подобное и внутри. Вечер дуэтов обещал быть приятным и романтичным. Многие показали себя с хорошей стороны. И когда подошла очередь Кристины и Рикардо, Том заранее приготовился к хорошему выступлению и с легким удивлением для себя заметил, что любуется девушкой, играющей небольшую роль в мини-мюзикле. В сумраке ночи и теплых отблесках факелов она в черном платье и вправду была очень хороша. И это заметил не только Каулитц.       Девушка ожидаемо получила пропуск на моттошоу, ибо пока что угодна воле поп-титана, а Том тем временем с облегчением думал, что в кои-то веки избавится от Карибской душной мути шоу. Пора возвращаться в привычную колею. ЛА, собаки, студия и клубы. Ох. И еще Рия.       — Ты какой-то странный, — через два дня после прилета заметила девушка.       — Чем? — поинтересовался парень. Рия только пожала плечами.       Близился Новый Год. Остановка в Мюнхене. И как-то некстати, Том помнил, что здесь живет Кристина. И не только он.       — Скучаешь по Кристине? — спросил Билл за завтраком. Его брат саркастично булькнул кофе.       — До боли, — ответил он. — С чего вдруг ты вспомнил ее?       — Она общалась с Лаурой. Вроде бы.       — Все никак не выкинешь ее из головы?       — Мы здесь на целый день, — ушел от прямого ответа брат. — Надо чем-то заняться. Может, позвонить ей?       — Свихнулся? Думаешь, как это будет выглядеть?       — Да кого это волнует? — Билл высокомерно фыркнул забавлялся, и Том снисходительно хмыкнул.       — Делай, что хочешь. И под каким предлогом ты собираешься это делать?       — Мы забыли подарки, и надо купить новые.       Спорить с Биллом — дело неблагодарное, глупое и наказуемое. Так что Том промолчал о нелепости идеи, тем более, что ему интересно было посмотреть на реакцию девушки. Она почему-то в его голове уже была не конкурсанткой, а какой-то не сильно знакомой приятельницей, с которой хотелось бы пообщаться больше.       Джу понравилась обоим близнецам сразу. Яркая, легкая на подъем, общительная. И кажется, что Кристина блекнет в ее тени. Она была несмелой в компании, боялась показать себя. Том не знал, что из всего этого могло выйти. Билл тянул время, приглядывался, искал момент. По конкурсантке не было видно, что она почуяла подвох, к Джу он, честно говоря, не приглядявался. Зря, пожалуй. В какой-то момент Кристина вдруг с напряженным похолодевшим лицом подорвалась и вышла на улицу вслед за Биллом.       — Она часто в незнакомой компании такая, — пояснила поведение сестры Джу. — Вернется, ничего страшного. Надолго вы здесь?       — На один день.       — И решили прошвырнуться по магазинам, — хмыкнула девушка, и Том невольно напрягся. — И для этого позвонили Крис…       — Крис? — почему-то зацепился за это парень, понимая, что план раскрыт. Точнее часть него.       — Люблю короткие имена. Я так-то Джулия, но «Джу» мне нравится больше, — ответила она и взглядом дала понять, что этот секрет не раскроется. Том тогда еще не понял, что заимел в тот день союзника.       Работа над альбомом постепенно достигала своего апогея. Материал не переставал обрабатываться, снова и снова перезаписываться. Это пахло прежними временами, только без спешки, без ощущения горящей задницы, с чувством того, что держишь все в своих руках. Контролируешь сам. Количество песен. Направление песен. Дни работы. Дату выхода. Дату промо. И это ощущение было чертовски приятным.       — Закончится DSDS, и доделаем альбом окончательно, — оптимистично проговорил Том.       — Я уже забыл, как это, — поделился Билл. — Немного страшновато. Возвращаться.       — Все будет нормально, — пообещал младшему брату парень.       Моттошоу началось вполне себе канонично. Том с удовольствием, но, стараясь сдерживать лишние восторги на благо ей же, посмотрел выступление Кристины, Билл предложил помощь. Это выглядело ответным жестом на любезность, а в реальности было скорее дружеским. В конце концов, они общались больше, чем могли бы, почему нет? Когда Билл свалил вдруг поболтать с Лаурой, Том почти удивился. Он не считал эту идею серьезной и многообещающей, но вот старший Каулитц стоит в гордом одиночестве, не зная, чем себя занять. И недолго думая, направился за кофе, почему-то даже не удивившись, когда встретил Кристину. Кажется, он забыл, какой она бывает забавной. Острой на язык. И когда к ней вдруг подошел Рикардо, ему мозг, как игла, пронзило зимнее воспоминание, Билл говорил ему, что девушка делилась перипетиями в личной жизни. Наверняка, они уже встречаются. Он бы не удивлялся, будь оно так, Рикардо кажется хорошим постоянным парнем, девушки, обычно, любят таких. Хотя они не выглядят одурманенными гормонами влюбленности.       Уж кто действительно выглядел влюбленным, так это Билл. Буквально светился от счастья и пел в уши про то, как встретился с Лаурой, весь конец вечера и начало утра. Том совершенно не знал, как его заткнуть, уповал только на посещение Кристины. При ней он наверняка перестанет мусолить эту тему. Хотя бы пару часов без разговоров о розовых соплях как раз до ухода близнеца — уже что-то.       Так оно и оказалось. Билл собирался в возбужденной лихорадке, Том же, найдя благодарного слушателя, разошелся в монологе. Он все больше непроизвольно проникался симпатией к конкурсантке, она казалась полной противоположностью вездесущей раздражающей Рии. Спокойная, понимающая, вникающая, не пустоголовая и не высокомерная. И с музыкальными задатками, которые Каулитц не забыл похвалить, когда Йост осведомился на ее счет, ибо руководство выразило некоторую заинтересованность. В ней был потенциал. Пока маловыраженный и несмелый, но он был. Universal решило подождать, посмотреть на девушку, как она справиться со стрессом на шоу, с запросами, как покажется себя. А показала себя на втором шоу сильнее, чем казалось.       — Да ты слышал ее голос? Блин, она не показывала его до сих пор так! Это же ж… ну ты слышал? — начал старший Каулитц уже отъезжая от концертного зала. Билл, находящийся в романтической прострации, удивленно воззрился на брата, которого вдруг прорвало. Но прорвало чисто профессионально. — У нее шикарные данные, если дать ей возможности, она горы им свернет, подавать его умеет, и вообще в постановке выступлений не безнадежна отнюдь.       — До этого я не замечал в тебе такого интереса к ней, — хмыкнул блондин.       — А это так странно? Я работал только с твоим голосом, близко и в открытую такого ни разу не слышал. Есть повод отдать ей должное.       — Мог бы и лично это сделать.       — Нельзя… Болен выкинет ее тут же, — хмыкнул Том. — Надо бы дать ей возможность продвинуться до упора.       — Какой энтузиазм, — лукаво заулыбался Билл. — Ты редко так интересуешься девушками.       — Она клевая, — пожал на это плечами старший Каулитц.       -И только?       — А что еще? — этот вопрос остался неотвеченным, брат интригующе замолчал и отвернулся к окну.       Том быстро забыл о нем. Стараясь относиться к жизни проще, он не утруждал себя долгими раздумьями, и засорять свой мозг загадками и вопросами ему не хотелось. Тем более по части девушек, ему казалось, что он слишком хорош для этого.       И не было совершенно никаких причин думать иначе, пока Кристина не посетила их во второй раз. Она сидела рядом, совсем рядом, по-простому милая и забавная, на одной волне, уютная, как теплый мягкий шарф. Какая-то… близкая и понятная по духу. И вдруг уперевшись лицом и взглядом в красивые зеленые с холодным ясным серо-голубым отблеском глаза, Том ощутил необъяснимое желание оказаться еще ближе, втереться под слои ее преград и смущений, под кожу, до упора. И видел, что девушка испытывает точно тот же эмоциональный спектр, от смущения и удивления до страстного и странного желания в крови. Но, в отличие от Тома, удивление и смущение у нее перевесило. Лишь когда дверь за ней захлопнулась, Каулитц очнулся от мутного транса странного водоворота и ощутил, как перестуками бьется сердце. И почти испугался.       Что это за наваждение?       — Это было волшебно, почти как… — шумно ворвался в комнату Билл и прервался на полуслове, увидев в сумраке комнаты, освещенной только ночником, нервно курящего брата. — Все в порядке?       — Хотелось бы верить, — Том неторопливо смахнул пепел и растерянно посмотрел на близнеца. — Я сам ничего не понял.       — Я ждал этого момента всю свою жизнь, — драматично выдал блондин, мгновенно забыв о собственном свидании, и уселся напротив, собираясь устроить вечер исповедальни.       Прояснилось для старшего Каулитца немногое. Близнец много распылялся, Том так и не осознал, что это такое было, да и сосредоточиться было сложно: в глазах все еще стояли зеленые глаза.       — Эй, я тебе говорю! — щелкнул перед носом Билл раздраженно. Старший Каулитц моргнул и посмотрел на него. — О чем задумался?       — У нее красивые глаза. Я это еще на Кюрасао заметил.       — И говоришь об этом только сейчас. Ты чего тормозишь так? Чего боишься?       — Не люблю вещи, которые я не понимаю. И похоже, все, что происходит сейчас между ней и мной, я не понимаю.       — Чего тут непонятного? Вы друг другу нравитесь до магнетизма, три часа вдвоем занимались не пойми, чем, и этого не заметили.       — Просто… — Том попытался сконцентрироваться на том, что во всем этом не так. — Я не испытывал до сих пор. Прям такого. Это как…       Дыхание вдруг перехватило, словно стук сердца было в горле, потому что на мгновение парень снова прочувствовал тот момент. Чем-то, кажется, неуловимо пахло, он чувствовал бедром и коленом и теплом, и что-то еще, такое сильное и непонятное в воздухе или в нем самом, неопределенное, буйное, расширяющееся и раздувающееся в грудине.       — Это влюбленность, — просто ответил Билл снисходительно и умиленно глядя на брата, и тот с опаской и недоверием поднял на него глаза.       — Точно?       — Клянусь будущим альбомом.       — Ты не можешь им клянуться, его пишу я.       — Без моего вокала ты ничего не сможешь.       — Сам спою, — парировал Том, и оба понимали, что это вранье, так что одновременно прыснули. Потом воцарилась тишина ненадолго, и парень, снова закурив, задумался. — Хм…       У него было довольно слабое представление о собственной влюбленности, как-то не лежал нигде в закромах мозга план «Что делать, если ты влюбился». По идее нужно бы выяснить качество ответных чувств и думать, что там дальше. Наверное. Том решил остановиться на флирте и посмотреть, как девушка на него отреагирует. Прощупать почву, так сказать. Дальше идти он пока побаивался, глядя на близнеца с Лаурой, а она для него представляла большую опасность. Каулитц втайне на нее злился. Француженка, может, и питала какие-то ответные чувства к любвеобильному, чувствительному и слишком романтичному брату, но основательно отвечать взаимностью не торопилась. И вообще, похоже, на отношения была не готова, тянула резину и не собиралась покидать зону комфорта, тратя время и нервы блондина, а поставить вопрос ребром ему пока не хватало смелости. Хотя, с другой стороны, беспокоиться было нечего. Скорее всего, эта история завершится через пару недель, значит, скоро Билл оправится от бесполезных мечтаний и снова вернет себе мозги.       Отлаженная многолетним опытом система флирта дала сбой. Каулитц не понимал, что делает не так. С вот этой конкретной девушкой не прокатывали все стандартные намеки и подтексты. Кристина отшучивалась, то ли не догоняя, то ли издеваясь. Том ошибся в ее отношении уже не первый раз, и наверняка не в последний. Вся классика с ней не проходила, девушка в упор не видела, чего от нее хотят. Нужно было в лоб, хоть как-то вывести из состояния равновесия, чтобы дальше плясать по обстановке, да только как и когда?       — Джу собирает День Рождения Крис, — объявил блондин на следующий день после шоу. В голове зароились возможные идеи. — На следующей неделе. Попросила, если сможем, помочь с подготовкой. Мы можем?       Правда, был минус — родители. То есть, знакомство с ними, но Том не особо парился. Важнее было поймать уклоняющуюся от подкатов Кристину. Ухватить за хвост и призвать к ответственности. Настолько серьезной, насколько получится.       История Билла и Лауры ожидаемо завершилась к самому Дню Рождения. Блондин оплакивал несостоявшуюся любовь, и почему-то на фоне этого Том, хоть и был уверен в себе, почему-то нервничал. Начинал понимать, в чем там разница между подкатом к конкретной девушке и любой другой: на реакцию этой было не наплевать. Каждый свободный момент казался неподходящим. Каулитц параноидально боялся отказа, что в принципе было для него дико. Отказа? От нее? Ему? Да ну бросьте.       — Выглядишь счастливой, — так себе заход издалека, но это можно принять и за комплимент. Том не столько хотел подвести к нужному моменту этой фразой, сколько просто высказал то, что было в голове. Радостная, с порозовевшими щеками, блестящими зеленющими глазами, помада давно съелась. Такая… ненавязчиво легкая прямо сейчас.       — Мы впервые за долгое время поговорили с мамой без конфликтов, и я очень рада этому, — поделилась она.       — Я рад, что так, — девушка на это саркастично хохотнула в своей обычной манере. Недоверчивая.       — Нет, правда, — по привычке захотел уверить ее Том. — Ты прямо светишься.       Кристина, наконец, посмотрела на него, удивленная словами, и парень, чувствуя себя там пацаненком одиннадцати лет, нервничающим перед первым поцелуем с девочкой старше его, боящимся сделать что-то не так, с бьющимся перебоями сердцем почувствовал, что вот он. Момент настал. И ох, черт возьми, все поцелуи до этого — не поцелуи по сравнению с тем, что он испытал сейчас. Неописуемо, невероятно. Девушка, словно очнувшись ото сна, вспыхнула в его руках, она горела и плавилась. Мятный запах ее волос дурманом затуманил мозг, и весь мир вокруг утерял свою ценность, все стало неважным, кроме ощущения мягких губ с ненавистным привкусом шоколада, пьянящего запаха волос и тепла женского тела.       Но все хорошее когда-нибудь кончается. Кристина вдруг оторвалась от него, словно вспомнив, с кем она целуется, и почти тут же сбежала, оставляя парня переваривать все то, что он ощутил. Нет, различий между влюбленностью и всем, что было до нее, — пропасть.       — Тебя что ли током шибануло? — поинтересовался Георг, когда Том все же вернулся в квартиру.       — Почти, — пораженно ответил Том, и друзья переглянулись, удивленно оглядывая старшего Каулитца.       — А я вам говорил, что все серьезно, — самодовольно хмыкнул Билл.       — Что она сказала хоть? — спросил Густав.       — Она… убежала, — ответил парень.       — Джу, ты Крис не… — обратился к проходившей мимо девушке Билл.       — Как раз иду за ней, — ответила та.       Том не мог не заметить, что эти двое спелись после совместного оформления квартиры. Если бы не слегка замутненное состояние рассудка, он бы об этом еще поразмышлял, но сейчас он только ждал выхода Крис. О ее реакции почему-то не задумывался. И когда она выпорхнула из ванной без грамма косметики с подозрительно покрасневшими глазами, парень слегка опешил, ожидая точно чего-то другого. Девушка игнорировала его. Невозмутимо и непоколебимо. Вот тебе и здравствуйте. Том не помнил, когда последний раз девушка ему отказывала. Кажется, в школе. Если ему вообще отказывали. Песня пришлась как нельзя кстати. Парень, опершись о стену, хмуро наблюдал за представлением, буравя девушку взглядом. До него дошло не сразу, что это показное выступление. Она взволнована. Взбудоражена. И так старательно отводит взгляд. Кто-то боится. Хоть и старается делать вид, что все хорошо. Гордость. И, кажется, именно с этого все понеслось дальше, чем кто-либо ожидал.       Кристина умела взбудоражить. Том честно не понимал, почему до Рикардо у нее никого не было. С ее характером она сама могла кого хочешь заиметь, даже сейчас, сама о том не подозревая, она втянула Каулитца в игру против его воли. В ней было больше, чем она обычно показывала. Сейчас, в полупьяном от эмоциональной встряски состоянии, в ней виднелось, пылало что-то дикое, рьяное, неукротимое. И сомнений все меньше становилось в Томовой голове, все больше желания дойти до конца. Он видел ясно, что рывком вырвал ее состояния покоя, и это не просто удивление или недоумение от неожиданности, это лихорадочный блеск в глазах, рваные движения и напряжение в голосе. Том ее хотел. Не в примитивном смысле этого слова, Кристина вызывала желание подмять ее под себя, заиметь до одержимости, и это не казалось странным. Наоборот — очень естественным. И остановила претворение грёз в реальность Джу, появившись перед глазами, едва они закончили петь.       — Охлади трахание, чувак, ей надо остынуть, — с места и в карьер рванула девушка, и Том, сощурившись, посмотрел на нее.       — Тебе откуда знать, как лучше девушек цеплять? — сослался на свой авторитет Каулитц, расправляя плечи, но та неожиданно лукаво заулыбалась.       — О, поверь, не только ты в этом деле собаку съел, и, поверь, тебе нелегко будет на этом пути, — тон был слишком серьезен, и парень не решился переспросить или, не дай боже, отнестись к ее словам с недоверием. — Ты вообще в курсе, что произвел в ее мозгах фурор?       — Ну, я на это рассчитывал?       — В плохом смысле, если что. Типа катаклизма или торнадо. Она охуела от жизни и уверена, что такого быть не могло, а теперь тебя боится и считает, что ты хочешь ей попользоваться.       — Чо? — красноречиво переспросил Том, несколько обалдевая с таких поворотов. В который раз за вечер. Джу не менее красноречиво подтверждающе повела бровями.       — А ты на что рассчитывал?       — Э-э-э… — он напрягся, думая, а на что же он реально рассчитывал-то в лучшем случае из всех. — На что-то типа взаимных признаний в симпатий или что-то типа того.       — Уже неплохо, — вздохнула девушка. — То есть, опасения Крис не подтверждаются, и ты не посчитал ее девушкой на ночь?       — Эм, не, — парень бросил взгляд на девушку, о чем-то болтающую с его братом, и понял, что сложновато сдерживать позывы и говорить откровенно с ее сестрой. В его планы входила постель, но одной ночью бы там не ограничилось.       — Тогда пляшем дальше, — скорее всего, Джу все догнала сама, о чем тактично промолчала. И обещала помочь. Том отказывался признавать, что помощь ему бы очень понадобилась, но это было так, потому что он уже не понимал, почему дело приняло тот оборот, который приняло.       Проблема крылась в начале их отношений, когда он ее еще не знал, и плотно завязывалась на личных проблемах самой Крис. Джу кратко пояснила, что все из-за первой любви, чего, конечно, для понимания картины, не хватило, но что-то проясняло. Том искренне не понимал, почему из-за одного плачевного опыта девушке понадобилось по умолчанию ставить крест на всех последующих, но теперь был подготовлен к следующему разу. Или около того.       Крис вела себя, как разьяренная кошка. Агрессивно щуря глаза и пожимая губы, она воспринимала в штыки каждое сказанное слово. Потому что была напугана и застигнута врасплох, потому что была выбита из колеи и не понимала, что происходит. Тому это нравилось, он видел за показной агрессией те же позывы, что испытывает и сам Каулитц, которые она пыталась скрыть, подавить. Однако помимо эмоциональной составляющей, были и логические доводы.       — Даже если мы допустим, что я тебе поверю, то что дальше? История Билла и Лауры ничему не научила тебя? Думаешь, мы имеем право на существование? Мы люди из разных миров, с разными статусами, между нами с тобой бездна различий, стоит открыть глаза и посмотреть моими на то, кто ты есть. Я не пара тебе, и я не смогу с этим осознанием… подписаться на постоянную боль.       Почему Кристина сомневалась в возможных отношениях, было ясно. Аргументы у нее вполне понятны и разумны. Переезжать черт знает куда, находясь на содержании у человека, который теоретически может тебя пнуть под зад коленкой в любой момент, да еще и находиться от него в эмоциональной зависимости — так себе удовольствие. Крис хочет быть уверена в своем будущем. Том чувствовал себя идиотом. Он гнался вперед очертя голову черт знает, зачем, парень даже не пытался определиться и самому себе сказать, чего от девушки добивается, а та за неделю все три раза обдумала и расписала картины ближайшего будущего. И ведь вполне реальные, хоть и пессимистичные.       — Ты сам-то чего хочешь? — задал логичный вопрос Билл, выслушав очередные излияния брата. Тот тяжко вздохнул, развалившись в кресле.       — Ее я хочу.       — Ну вот, а переживал, что она тебя не возбуждает.       — Да не в этом плане хочу, — раздраженно пахнул рукой парень. — По-другому хочу. Как-то… я не знаю… Быть с ней. Или даже — чтобы она со мной. Сложно определиться, я чувствую, но не знаю, как это выразить словами.       — Дай хотя бы себе конкретику. Чего ты хочешь от нее? Поддержки? Восторгов? Обожания? Покорности? Чувства редко бывают не эгоистичными.       — Это уже все было, по сути, — ответил на это Том, вспоминая их общение. — Нет, это…       Он помолчал, сомневаясь в формулировках.       — Она дикая и непослушная. Агрессивная, резкая. Но когда мы целовались, она была… как… — Каулитц мучительно закатил глаза, вспоминая то не слишком долгое мгновение, — как горячий воск. Она вся была моя, мялась под руками, плавилась по моей воле.       — Ясно, — хмыкнул брат. — Ты хочешь человека, а не секса. Эмоциональной отдачи, проще говоря.       — Не знаю. Наверное.       Он знал, что на следующий день Билл идет пить кофе с Кристиной. Понимал, зачем, хотя они не говорили об этом. И когда близнец вернулся, Том ждал рассказа. Но его не было. На вопрос, как прошла встреча, блондин пожал плечами и сказал, что не может сказать главного, а об остальном он все сам знает.       — Прекрасно, ну еще на ее сторону встань, — раздраженно бросил старший Каулитц.       — Нет никаких сторон, — терпеливо, как с отсталым, говорил младший. — Это личное, я обещал не рассказывать. Не думаю, что ты бы обрадовался тому, что если бы я ей рассказал твои сокровенные секреты, за сохранность которых ты боишься. Это нечестно. Правда, должен сказать, что… ну… я взглянул на ситуацию несколько иначе.       — В смысле?       — Ты говорил, что она не уверена в своей позиции в ЛА и, что вы не расстанетесь через полгода.       — Ну.       — Она не может понять, какую форму отношений ты имеешь в виду. Как ты вообще это представляешь. Типа, может, ты вообще хочешь от нее свободных отношений и…       — Нет, — сразу прервал брата парень. — Серьезнее.       В воздушных замках и влажных фантазиях Тома он это «серьезнее» представлял, как совместное времяпрепровождение. Секс, кино, кафешки, совместное житье-бытье. А зачем еще может быть нужна девушка? Парень попросту не знал, что такое действительно отношения в принципе. И не догадывался, что так все обстоит только в его голове. Нет, он не считал Кристину идиоткой. Том вполне понимал, что эта девушка не пустышка, у нее есть свое мнение, с которым она заставляет считаться, к тому же у нее есть впечатляющий потенциал в музыке. Просто, не понимал, что его «серьезно» отличается от ее «серьезно».       А кроме того стоило разобраться с Рией.       — Можно поинтересоваться, в связи с чем это все? — спросила она едко, когда Том озвучил ей свою просьбу, надеясь на спокойный исход дела. — Или это просто потому, что мы не ладим?       — Нет, — парень высокомерно фыркнул, показывая, что это его мало интересовало.       — Ну хорошо, что не так, — ее это не задело. — Так отчего же?       Каулитц молчал, опустив взгляд. Откровенничать не хотелось.       — Или нашлась замена достойнее?       — Она тебе не замена, — резко ответил он, выдав себя. Девушка улыбнулась.       — Надеюсь, ей повезет больше, и она та, кто сможет тебя урезонить.       Том пропустил это мимо ушей. О нем многое говорили. Бабник, повеса, безответственный… Но никто толком его не знал, так что парень не особо вслушивался в непрошеные характеристики. Ему не было интересно, что о себе думает женщина, мнящая себя слишком охуенной для смертных и винящая их в этом. Куда приоритетнее зеленые глаза напротив, разгорающиеся от азарта и эмоций.       Возможно, Билл был прав, и Том желал эмоциональной отдачи, горения и буйства. Наверняка, да. Но эти желания были у него в голове. Он даже не представлял себе другого разворота. И когда стекло в девичьих руках неожиданно для всех сломалось, смялось, как шоколад, застревая в ладонях, в Томе что-то перемкнуло. Короткое замыкание. Пламенный пыл спал, уступив растерянности. Каулитц уловил тонкую нить того, о чем говорила Крис, в чем она действительно была не уверена, чего боялась. И, наверное боялась не зря.       — Только не говори мне, что на том все так и бросишь, — неожиданно пылко бросил Билл.       — Не знаю. У нее это выглядит иначе, серьезнее, сложнее. Теперь я не понимаю, чего она хочет от меня.       — Какой же ты идиот, — раздраженно фыркнул брат и хлопнул дверью номера.       Смутная мысль нашла свое подтверждение в финале. Девушка говорила о чувствах. О любви. О любви, в которую Том толком никогда не верил, которую избегал. Это не влюбленность, не та ослепленная, переведенная во что-то более глубокое, страсть. А глубокое чувство, серьезное, сложное, важное. Он смотрел на нее и с досадой, неприятным чувством вины думал, что хотел не того. Не того добивался. Крис предупреждала, но не была услышана. И теперь она влипла снова. Не по своей вине. Лишь по его. Исключительно.       — Я ничего не жду от тебя, — тихими, робко, с большими испуганными глазами почти шептала девушка. — Я призналась во всем. Раскрыла душу нараспашку, если хочешь, ничего не прося взамен. Моя чувства к тебе слишком сильны и глубоки, и мне кажется, что лучше дать им перегореть сейчас, чем укрепить их, обнадежить месяцами отношений, и потом разрушить. Это будет больнее. Ведь ты не испытываешь того же. Сомневаюсь, что они вообще тебе нужны.       Она делала себя мученицей. Неизвестно, зачем и для чего она даже не пыталась надеяться или добиться лучшего. Понимала, конечно, что ждать тех же чувств не стоит, но это не повод…       — То есть ты, признавшись в любви, собираешься сама себя отвергнуть? Я правильно все понимаю?       — Есть возражения? — она холодно посмотрела на него, даже и близко не рассчитывая на что-то с его стороны. Это почти оскорбляло. — Сам подумай, зачем тебе это все. Я тебе зачем? Ты и без меня проживешь счастливо.       — А ты без меня? — запрещенный прием, удар ниже пояса, но только это и оставалось в запасе. Но Том поймал ее.       — А это тебя не касается, — дрожащим голосом ответила она, панически боясь даже сейчас признать, что она слаба перед ним.       Крис ожидаемо сбежала в конце финала, получив заслуженное второе место. Том понимал, что нужно дать ей форму, время восстановить дыхание, оглядеться и успеть передумать. Это же нужно было и ему самому. Лишь через день, настроившись пока на утверждение и завершающие штрихи в альбоме, старший Каулитц заметил необычайную активность младшего по части общения с Джу. Не, об их намечающихся заигрываниях он был в курсе, но совершенно упустил их из виду на последнюю неделю. Билл с лукавой усмешкой говорил, что не хотел отвлекать и сглазить. Мол, развивается все так живо и хорошо, что чуть-чуть страшно, как бы опять та же история повторилась. Но, вспомнив сестру Кристину, Том, хмыкнув, подумал, что вот уж она точно может поехать хоть на край света. Она сумасшедшая, чуть-чуть странная, но без ветра в голове, как у Билла, с плано на плохой исход, и это чуть-чуть успокаивало. Быть может, кто-то вроде нее будет способен поддержать дикие идеи близнеца и в случае чего вытащить его из истории, как обычно это делает он.       Шли дни. Джу наметила приблизительную дату, которая казалась дико далекой. Том не мог сосредоточиться на работе, постоянно отвлекался, что его жутко раздражало. Болен, и правда, помог многим, и этим нужно было пользоваться. Самое бы время взяться за голову и начать осуществлять то, что задумал, но на фоне маячил полувлюбленный Билл с Джу на проводе, и Том тосковал. Впервые в жизни завидовал чему-то такому.       Скоро все было готово. Свободные запланированные дни, куплены билеты, уже все обговорено с руководством… Но Том снова чувствовал себя одиннадцатилетним пацаненком. Боялся, что ему откажут. Вроде бы, не в первый раз от нее. Но все равно страшно. И чувствуя предательскую дрожь в руках, Каулитц поднял руку, чтобы позвонить в дверь классического небольшого немецкого домика. Звонок. Второй. Третий. Неторопливые шлепающие шаги босыми ногами за дверью, звук открывающегося глазка. Мгновение подскочившего к горлу сердца. Металлическая преграда отворяется, и на парня смотрят знакомые удивленные зеленеющие глаза. Домашняя, без косметики, в простой одежде. Снова вытолкнутая из привычной среды, прямо как тогда. Испуганная, не знающая, куда отступать.       Кристина опять вела себя, как разъяренная кошка. Металась, не зная, куда деться, больше не было звонков на шоу, не было Джу или Билла, за которых можно было бы спрятаться. Наедине. Совсем наедине. Том смотрел, как она отпирается на инстинкте выживания, снова прикрывает слабые места агрессией, отказывалась принимать свою беззащитность, и его вело, тянуло. И ничто не преграждало, ни помада, которая размажется и которую увидят, ни время, ни расстояния. И он сорвался.       Снова горячим воском по рукам, мятным запахом в легких. Оковы были сброшены, лед растаял, стены пали. Крепость сдалась. И зарываясь руками в малиновые волны волос, подминая девушку под себя, Тому было плевать, чем это закончится, что будет там, дальше. Она теперь его. Почти полностью. Хотелось только наполнить ее собой, пропитать, до отказа, чтобы Кристина задыхалась, тонула, чтобы необходимость в нем выросла до необходимости в кислороде. Чувства эгоистичны, и любовь — самое эгоистичное из них.