Семейные узы

* название главы: цитата К. Е. Антарова «Две жизни. Часть 1»

Барри Аллен любит крепкий кофе, который проясняет разум за пару минут, терпкий парфюм и свою сестру. Ту, которую он считает родной. У Барри Аллена самая дисфункциональная семья в мире, поэтому деление на родных и неродных — один из немногих разграничителей, которые помогают ему ориентироваться в мире, переполненном «акулами». Барри Аллен пытается вспомнить, когда он последний раз засыпал без заряженного пистолета под подушкой, и почему-то не может. Он садится устало на кровати, трет виски и с беспокойством смотрит на часы. Отец сейчас заключает сделку с одним важным семейством Старлинга, и Аллен волнуется, что переговоры закончатся такой же кровавой бойней, какую устроило в свое время семейство Бертинелли. Да, этого семейства больше нет, но и Аллены тогда понесли серьезные потери. — Я тоже уснуть не могу, — слышит он тихий голос сестры и поворачивается. У неё волосы легким каре едва достают до плеч, а глубокие карие глаза кажутся черными в ночном полумраке. — Иди сюда, — бросает бодро Барри. Сестра — единственная, перед кем он не имеет права расклеиваться. — Ты ведь тоже боишься? — тихо шепчет она, утыкаясь ему в плечо и прижимаясь холодными ладонями к его предплечью. — Я никогда не боюсь, Дейз, ты ведь знаешь, — бросает он тихо, перебирая её мягкие пряди длинными пальцами. Дейзи — младшая и самая любимая дочь Генри Аллена. Дейзи — единственная, ради кого Барри может убить любого, не задумываясь. — Ты знаешь, что Хантер уехал с папой? Барри прикрывает глаза и едва удерживается, чтобы не выругаться. Вот эта информация явно не должна быть известна сестре. — Не волнуйся из-за этого, — как можно спокойнее бросает Аллен. — Мы оба знаем, что наш старший брат контролировать себя не умеет, — голос Дейзи глухой, и Барри вздрагивает от ноток отчаяния, которые проскальзывают у неё на выдохе. Хантер — старший сын Генри Аллена, который втайне надеется после смерти отца унаследовать всю его преступную империю. Барри знает, что отец считает Хантера неконтролируемым, несдержанным и абсолютно не подходящим на роль руководителя. Хантер это знает тоже. Порой старший сын срывает переговоры, начиная размахивать ножом, пистолетом или набрасываясь на парня, который сказал что-то обидное (по мнению Хантера) в адрес семейства Аллен. Это всегда раздражает Барри, и он всё гадает, убьет Хантер отца на ближайшей операции или дождется, когда тот объявит ему о своем решении не делать его главой семейства. Генри Аллен всегда готов к нападению старшего сына, и этого Барри не знает. — Ты ведь знаешь, что отец всё продумывает заранее. — Барри взъерошивает волосы сестры. — Он бы не взял Хантера, если бы не был уверен, что тот будет вести себя соответствующе. — Я знаю, знаю, — быстро отмахивается Дейзи. — Папа учит Хантера контролировать себя и вести бизнес как нормальный человек, а не как дикарь из джунглей, но… ты ведь знаешь нашего брата. — Всё лучше, чем Уэсты, — усмехается Аллен, и как бы в подтверждение его слов что-то с грохотом разбивается в холле на первом этаже. Дейзи вздрагивает, а Барри тут же напрягается и вылетает из комнаты, осторожно подходя к резным перилам. Уолли Уэст с удивлением смотрит на кровоточащую руку, порезанную осколками разбитой им же вазы из венецианского стекла. Аллен видит: парень обкурился в край. Генри усыновляет Уолли и его сестру Айрис после кровавой стычки с семейством Бертинелли, где погибает его лучший друг Джо Уэст. Порой Аллену кажется, что его отец так и не отошел от этой потери. Джо Уэст для него был братом по духу, что, по его мнению, значит намного больше, чем кровное родство. Генри забирает к себе его детей, считая это само собой разумеющейся обязанностью. Правда, никто не предполагает, что и без того проблемные дети Уэста станут еще более проблемными. Уолли, который участвует в ограблениях, светится перед камерами и потом вытаскивается адвокатами семейства из тюрьмы систематически, окончательно подсаживается на марихуану и кокс, что разлагает его и без того не очень функциональный мозг. Айрис, периодически оказывающаяся в публичных домах Централ-Сити и пойманная с поличным при передаче наркотиков, становится закоренелой наркоманкой. Той самой, которая при отсутствии дозы в руках выпивает шампуни из ванной Дейзи. Барри всё ждет, когда терпение отца лопнет, и он пошлет их куда подальше, но, кажется, лимит терпения у Генри Аллена равняется бесконечности. — Какого хрена? — Барри замирает на последней ступеньке, видя, как острые осколки валяются на мраморном полу холла, словно конфетти. — Баааар, — тянет Уолли, качаясь из сторону в сторону, словно жестянка на ветру. — Привет, броо. Аллен закатывает глаза и натыкается на беспокойный взгляд Дейзи, которая опирается о перила на верхнем этаже. — Кинь мне тапочки, Дейз! — кричит ей Аллен и ловит обувь одной рукой. — Спасибо, а теперь иди спать. Я разберусь. — Он разберется, — икает Уолли, складывая ладони так, будто бы держит пистолет. — Ковбой Аллен. Лучший в семье Алленов. Барри натягивает тапочки, подходит к Уолли уверенным шагом, слыша, как под ногами хрустят осколки стекла, и со всей силы бьет парня в челюсть. Тот стонет, падает на пол, разрезая руки осколками еще больше, отчего мраморный пол становится кровавого оттенка. — Как же ты достал меня, гребанный обдолбыш! — шипит Барри и тут же берет себя в руки. Он дергает Уолли за предплечье, поднимая на ноги, и толкает к стене, подальше от осколков. На белом мраморе складывается причудливый узор из кровавых следов и разлетевшихся осколков. Барри зовет Пэтти, их домработницу, кидая грубое «Убери», и тащит Уэста к своему Aston Martin. По пути он грубо перевязывает кровоточащие руки Уолли первым попавшимся под руку полотенцем, исключительно чтобы «не замарать салон машины», и едет с ним в больницу. Уолли засыпает после пяти минут езды. Доктор Мартин Штайн, который помогает их семье, занят на операции, поэтому их направляют к доктору, которому он полностью доверяет. Когда Барри заходит в кабинет, таща на плече полубессознательного Уолли, то замирает. У неё волосы — янтарь вперемешку с терпким кофе. Она тонкая, хрупкая, нежная, будто цветок. У неё радужка с теплыми ореховыми вкраплениями, и смотрит она на них испуганно, затравленно. Он по глазам видит, она знает о семействе Аллен больше, чем ему бы хотелось. — Вы тоже ранены? — её голос мелодичный, едва слышный, и Барри напрягает слух, чтобы разобрать слова. — Нет, — качает он головой, всё еще не в состоянии оторвать от неё глаз: слишком нереальной она ему кажется. — Только он. Уолли что-то бормочет сквозь дурман, а Барри лишь хмурится, показывая доктору порезанные руки. — Я наложу швы. — Девушка двигается быстро, уверенно, отточенными движениями беря инструменты, осматривая раны. Она уже заносит шприц с обезболивающим, когда ладонь Барри обхватывает её запястье. — Не стоит, — качает он головой. — Ему не стоит. Он крепкий парень. Переживет. А если что… я подержу. Барри хочет прибавить: «Ему полезно порой почувствовать боль». Барри хочет сказать: «На него обезболивающие тратить жаль», но он лишь молчит и со спокойной уверенностью следит взглядом за девушкой напротив. Доктор вдыхает неуверенно и качает головой, переводя вопросительный взгляд на Аллена. — Я не уверена, что… — Не волнуйтесь, — Барри говорит мягко, но в голосе скрыта железная непоколебимость. Девушка зашивает раны Уолли быстро, иногда с недоверием на него поглядывая, когда он начинает что-то несвязно бормотать. Порой он вздрагивает и начинает жалобно стонать, тогда доктор тут же дергается, но Барри жмет на плечо Уолли с силой, и тот успокаивается. — Готово. — Девушка стягивает окровавленные перчатки и выбрасывает их в урну. — Если Вы хотите, то можно промыть ему желудок или перелить кровь. — Не надо, — качает головой Барри. Уолли лежит на кушетке, чуть приоткрыв рот, и слюна тонкой струйкой стекает по его подбородку. — Спасибо Вам, доктор Сноу. Кейтлин Сноу. Её зовут Кейтлин Сноу. Барри отмечает, что белизна халата хорошо сочетается с её молочной кожей. Барри отмечает, что несмотря на страх перед фамилией Аллен, у Сноу руки не трясутся, когда она зашивает раны Уэста. Барри замечает отстраненность во взгляде Кейтлин, смиренное спокойствие и немного пугается. Пустота в её взгляде сбивает с толку. — Доктор Сноу. Кейтлин что-то сосредоточенно пишет в журнале, и на его голос испуганно вскидывает голову. — Вы… помогаете доктору Штайну? Барри впервые трусит и не задает интересующего его вопроса. — Да, — коротко кивает она, но от него не укрывается, как она стискивает ручку пальцами чуть сильнее. — У меня есть к Вам просьба, доктор Сноу. — Барри старается улыбнуться как можно добродушнее, но ему кажется, что он разучился это делать за годы, проведенные с пистолетом под подушкой. Она тут же напрягается, стискивая ручку в ладони до побелевших костяшек, и Аллен не знает, как ему её успокоить. Он подается вперед, осторожно берет её за руку, и она тут же вздрагивает и отдергивает ладонь. — Простите… мистер Аллен, — её голос испуганный, и он едва сдерживается, чтобы не взять её за плечи и хорошенько встряхнуть. — Тебе не стоит меня бояться. — Он заглядывает ей в глаза, а Кейтлин лишь прикусывает губу, отчего у Барри чуть расширяются зрачки. Она слишком прекрасна… — Я… не боюсь Вас, мистер Аллен, — её голос дрожит, чем выдает её с головы до ног. — Если так, то я думаю, что ты не испугаешься встретиться со мной? Кейтлин вскидывает на него глаза, будто бы оценивая правдивость его слов, и впервые в её взгляде он читает не испуг, а удивление. — Что, простите? — выдыхает она еле слышным шепотом. Барри уже хочет выдать остроумный ответ, но в этот момент в кабинет заходит доктор Штайн, громко хлопая дверью. Кейтлин тут же вскакивает, обходит Барри и что-то быстро бормочет Штайну, отдавая ему тонкую папку. Мартин кивает, и Сноу тут же исчезает за дверью. — Надеюсь, с Вами всё в порядке, мистер Аллен? — спрашивает Штайн, осматривая Уолли, мирно спящего на кушетке. — Всё просто отлично, — бросает рассеянно Барри, до сих пор смотря на дверь, за которой скрылась фигурка доктора Сноу. В тот вечер они узнают, что семейство Аллен заключило соглашение с семейством Куин из Старлинга. Теперь это официально: Аллены — самая влиятельная семья на Восточном побережье.