Семейные узы

название главы: цитата Александры Марининой из произведения «Городской тариф»

Барри вслушивается в визги за дверью и думает, что, скорее всего, она не выдержит. Харли Квинзель слаба — долго терпеть изощренные пытки Хантера она не сможет. Аллен знает, что у Харли не обнаруживают карту Кейтлин. У Харли вообще ничего не обнаруживают, что для Барри сюрпризом не становится. В конце концов, умный преступник всегда избавится от улик. Проходят три часа двенадцать минут, когда Харли просит пунша и обещает рассказать всё, но только главе семейства. Хантер выходит из комнаты с демоническим блеском в глазах, с улыбкой вытирая руки от крови Харли. Генри приходит чуть позже и остается с девчонкой наедине. Барри засекает время. Волнение Генри практически осязаемо, и это немного щекочет нервы. Отец выходит из комнаты спустя три минуты, бросая равнодушное: — У неё был цианид в зубе. Она мертва. Хантер ругается, матерится и практически в ярости: у него отняли игрушку для битья. В прямом смысле. — Что она тебе сказала? — спрашивает осторожно Барри. — Ничего, — отвечает ему Генри бесцветно, ровно. Барри смотрит в спину удаляющегося отца и почему-то не верит ни единому его слову. *** Эдди Тоун никогда не лез в бизнес Алленов. Эдди Тоун всегда был отличным главой охраны, который пользуется своим положением с умом, снимая хорошеньких девушек (благо есть симпатичная мордашка и должность главы службы безопасности Алленов) и порой позволяя себе не платить в барах, которые находятся под контролем его работодателей. Тоун не хватает с неба звезд. Тоуну хватает того, что у него есть. А у него есть личная просьба Генри Аллена и полупьяная Айрис, танцующая в середине зала, потерявшая где-то босоножку, с дорожками потекшей туши на щеках. Нет, она не плачет. Она лишь принимает кокаин, втягивая белый порошок через завернутую в трубочку стодолларовую купюру, теряясь в дурманящем тумане забвения. Эдди следит за ней ленивым взглядом, наблюдая, как её затянутая в облегающее платье фигура качается в середине зала среди таких же обкуренных людей, как и она. Тоун порой зажимает её в туалете, в одной из кабинок, но получает от этого сомнительное удовольствие. В большинстве случаев она не особо понимает, что происходит. Эдди лишь хочет доказать себе, что способен иметь что-то, что принадлежит Аллену. Барри Аллену — человеку, которому принадлежит всё, что он захочет. Эдди не завидует. По крайней мере, себе он в этом не признается никогда. Он трахает Айрис, зная, что она неравнодушна к своему недо-брату уже давно. Он думает, что имеет женщину, которую не имел Аллен, пытаясь выбросить из головы мысль, что Аллену она никогда особо не была нужна. Эдди Айрис не нравится. Эдди даже от секса с ней удовольствия не получает, но чувство небольшого превосходства над Барри заставляет вжимать Уэст в стены кабинки туалета под её громкие стоны невпопад. Он видит, как она покачивается на высокой платформе босоножки, которая еще осталась у неё на ноге, и реагирует мгновенно. Тоун ловит её за талию, чувствуя тошнотворно-сладковатый запах наркотиков и немного текилы. — Мой рыцарь в сияющих доспехах, — усмехается пьяно Айрис, кладет ладони ему на предплечья, ведет вверх. — Пошли, красотка, — фыркает немного устало Эдди и буквально уносит её с танцпола. Он знает, что Айрис под кайфом, поэтому смотрит на неё впервые с жалостью, но внутри него борьба не идет. Уэст скидывает босоножку и босиком шлепает по кафельной плитке туалетной комнаты. Она садится на столешницу с раковиной и облизывает потрескавшиеся губы. — Мы же пришли веселиться? — смеется она, болтая широко расставленными ногами. Эдди ловит её за лодыжку и понимает, что в сущности Айрис Уэст никому не нужна. Даже ему. — Не сегодня. — Он касается пальцами её мокрого от пота лба, а потом вытаскивает из кармана своих брюк пакетик с белым порошком. — Я тебе подарок принес, принцесса. У Уэст глаза загораются, и она тут же выхватывает из его рук заветную дозу. Айрис отталкивает его от себя, спрыгивает с раковины и рассыпает порошок на столешницу. Эдди услужливо протягивает ей свернутую в трубочку стодолларовую купюру. Уэст уже плевать на него, поэтому Эдди улыбается грустно, следя за ней внимательным взглядом. Она не замечает, что Тоун привычно не оттаскивает её от порошка, чтобы не произошло передозировки. Она не замечает, что сердце у неё начинает биться чаще. Она не замечает, как мир переворачивается и вверх тормашками летит куда-то в бесконечность. Эдди Тоун смотрит на Айрис, дыхание которой замедляется, пока он сжигает пакетик, в котором лежали наркотики. Эдди набирает Генри Аллену, когда касается небьющейся жилки на шее Айрис, удостоверяясь в том, что её сердце больше не питает организм жизненной силой. — Всё сделано, — бросает он в трубку и слышит тяжелый вздох и последовавшие за ним короткие гудки. ***   Барри морщится, вытирая кровь с разбитых костяшек, и бросает взгляд на довольного Хантера. Благодаря ему они заключают новую сделку с графом Вертиго. Благодаря ему они разбираются с Джокером. Благодаря этому отец отвлекается от болезненных каждонедельных похорон. Барри знает, Генри больше жалеет не об умерших детях Уэста (ведь если подумать, то они всегда приносили семье Алленов проблем больше, чем некоторые поставщики наркотиков), а о том, что он не смог за ними присмотреть должным образом. Он знает, не его вина, что дети выросли наркоманами. Они слишком взрослые, когда становятся частью семьи Алленов — шестнадцать лет — уже далеко не дети. Барри понимает, неоплаченный долг за спасенную жизнь перед Джо Уэстом всегда будет камнем висеть на душе у отца. Ведь он не смог сберечь его детей. Барри чувствует, как Хантер мысленно выпячивает грудь: гордится своими подвигами, думая, что таким образом повышает свой статус в глазах отца. Аллен знает, что пара удачных дел статус не изменит. Не в глазах Генри Аллена. — По пивку? — бросает довольно Хантер, шмыгая сломанным носом. Банда Джокера стерта с лица земли, а это влечет за собой определенные последствия в виде побоев. Хотя сломанный нос — это мелочи по сравнению с удачной расправой. — Я домой, — говорит Барри, чуть морщась. Разбитая бровь ноет, но Аллену не впервой. — Поеду с Тоуном. Эдди курит около «Кадиллака», перебрасываясь пошлыми шутками со своими ребятами, и Хантер смеряет его недовольным взглядом. — Я уважаю отца, но никогда не пойму, почему он нанял Тоуна, — фыркает старший брат. Барри хочет сказать, что отец выбирает главу охраны не по моральным качествам, а по степени преданности. Аллен знает, Тоун — не просто предан отцу, он его сторожевой пес, как бы это лицемерно ни звучало. Генри Аллену преданные сторожевые псы нужны. Только таких он и набирает в охрану. Барри даже знает схему, с помощью которой отец их «приручает». Как говорят в Италии: «услуга за услугу». — Не нам обсуждать решения отца, — жмет плечами Барри, и Хантер лишь хмыкает угрожающе. — Ты-то этого точно никогда не делаешь, братишка. — Не лезу не в свою компетенцию, — равнодушно кидает Барри. — Ты в бар надолго? — Думаю, что сегодня я устрою себе праздник. — Значит, надолго. — Барри кидает использованное оружие в багажник машины Хантера и подходит к Тоуну, забирая у него ключи от машины. Эдди тут же замолкает, прощается со своими людьми и садится на переднее кресло автомобиля. — Надо сменить охрану сегодня, — кидает Тоун, и Аллен кивает. — Из-за того, что Кэмпбелл в больнице, я скоро себе зад порву от вечной суматохи. — Тебе иногда полезно, — усмехается саркастично Барри, и Эдди недовольно что-то бурчит в ответ. Они едут в молчании, которое абсолютно никого не смущает. Недели выдаются неспокойные в погоне за Джокером, а окончательное уничтожение его соратников становится головной болью. Аллен до сих пор удивляется тому, что они смогли это сделать. Это так не похоже на Джокера, о котором ему рассказывали. Барри заходит вместе с Эдди в дом, набирая код сигнализации, оставляя на панели кровавые отпечатки и, тут же чертыхаясь, их стирает. — Я только перекушу. — Эдди разувается и уже собирается пройти в гостиную, как его шаги затихают. Аллен напрягается и оборачивается. На ступеньках в длинном шелковом халате стоит Кейтлин, поеживаясь от прохладного воздуха в холле. Она выглядит заспанной, немного уставшей, но настолько очаровательной, что Барри буквально видит все пошлые мысли, которые сейчас проносятся в голове у Тоуна. — Кухня дальше, Тоун, — бросает холодно Барри, и Кейтлин переводит на него испуганный взгляд. Она быстро спускается по ступенькам, шлепая босыми ногами, и касается его разбитой брови. Кейтлин никогда не спрашивает, что случилось, лишь хмурится и с сосредоточенной серьезностью обрабатывает его раны. Барри кажется, что он не просто счастливчик. Аллену кажется, что он схватил падающую звезду и теперь желания его исполняются со скоростью света. Он до сих пор не верит, что она соглашается жить с ним с легкой улыбкой и радостным блеском в глазах. Он до сих пор не может надышаться ей. Он до сих пор поверить не может, что просыпается с ней по утрам. Он до сих пор пьянеет от неё, когда касается её обнаженной кожи, когда притягивает её к себе, когда целует, стараясь сохранить в памяти, на кончиках пальцев ощущение её бесконечной нежности, чувство её абсолютной чистоты. Она — его слабость, его точка притяжения, вся его вечность с бесконечностью. Ему кажется, она не до конца осознает свое влияние на него. Он уверен, именно поэтому он так её любит. Барри не уверен, что ему хватит смелости когда-то сказать ей это. Он знает, только сказав ей это вслух, он сможет удержать её. Он улыбается нерешительно, извиняясь, а Кейтлин лишь поднимает на него обеспокоенные ореховые глаза: в полумраке холла они кажутся бесконечно глубокими, в таких утонуть можно. Барри не против. — Это просто царапина… — беззаботно жмет плечами он, перехватывает мягко её запястье, обцеловывает пальчики, притягивает ближе. Кейтлин вдыхает чуть громче, и Аллен улыбается, ведет пальцами по её предплечью, когда она напрягается и перехватывает его ладонь, хмуро разглядывая разбитые костяшки. — Внутренние органы не повреждены? — Кейтлин осторожно вытягивает из его брюк рубашку, разглядывая тело на наличие повреждений, и Барри качает головой. — Нет, пара синяков. — Нужно раны обработать, — заявляет она и выскальзывает из его рук, исчезая в гостиной. Барри идет за ней, обводя взглядом фигуру, скрытую шелковым халатом, и пряча улыбку от предвкушения о будущей ночи. Он снимает куртку, садится на диван и расстегивает пуговицы на рубашке: гематома на левом боку расползается лиловым пятном, и Барри морщится — Кейтлин будет недовольна. Эдди плюхается в кресло напротив, жуя куриные крылышки и облизывая пальцы от острого соуса. — Твоя девчонка горяча, — бросает он небрежно, и Барри угрожающе скрепит зубами, сдерживая себя от того, чтобы размазать довольную физиономию Тоуна по креслу. — Чтобы больше я такого от тебя не слышал, — сквозь зубы говорит Аллен и краем глаза замечает, как Эдди вздрагивает и перестает жевать. — Никогда. — Да ладно тебе, Аллен! — Он сглатывает кусок и замирает. — Я же комплимент вроде как сделал. — Звучало непохоже. — Барри бросает убийственный взгляд на Эдди, и тот снова замирает. — И прекрати на неё пялиться, Тоун. — Да я же… — Эдди давится едой, сталкиваясь с холодным блеском глаз Аллена и кивает. — Больше не повторится. Просто хотел сказать… твоя… мисс Сноу слишком хрупка для нашего мира. Ты не боишься её потерять? Взгляд Барри режет практически так же ощутимо, как и нож, и Эдди лишь руки поднимает в защитном жесте. Кейтлин входит с аптечкой в гостиную, и Эдди тут же, извиняясь, уходит. — Вы поругались? — Кейтлин обрабатывает его разбитую бровь. — Нет. Он просто много болтает. — Барри старается улыбнуться как можно беззаботнее, забывая, что Кейтлин — единственный человек, который знает его лучше, чем он сам себя. *** Кейтлин слушает сердцебиение Линкольна и проверяет его давление. Он уверенно идет на поправку, и это её немного успокаивает. Сноу до сих пор передергивает, когда она вспоминает об Уолли. Уолли Уэст — её ошибка, только она в этом никому никогда не сможет признаться. Если бы она следила за своей картой чуть внимательнее, то, скорее всего, Уэст был бы жив. Хотя порой Кейтлин в этом сомневается. — А вообще как себя чувствуешь? — Кейтлин проверяет бок Кэмпбелла со стабильно заживающей раной. — Лучше всех. Я полностью здоров, Кейтлин, — улыбается Линкольн, пока Сноу снимает кардиограмму. — Ты тоже врач, Линкольн. Знаешь ведь, что меня не обманешь, — бросает на него серьезный взгляд Кейтлин, а Кэмпбелл усмехается. — Со мной всё в порядке. Выпусти меня уже из этой чертовой палаты. Как врач говорю. Сноу закатывает глаза, но должна признаться, что Линкольн правда здоров. Давление, кардиограмма, анализы крови — в полном порядке. Его и правда нет смысла держать в больнице. — Хорошо, — кивает Кейтлин. — Только, пожалуйста, хотя бы пару дней воздержись от драк и геройских замашек. Линкольн прикладывает руку к голове, словно к козырьку, и кивает. — Есть, доктор Сноу. Кейтлин лишь усмехается. — Дейзи о тебе волновалась. Напускная веселость Линкольна тут же исчезает, и он поднимает на неё обеспокоенный взгляд. — Знаю. — Вы… хорошо смотритесь вместе, — подмигивает ему Сноу и, прежде чем он успевает что-то сказать, исчезает за дверью. Она совершает вечерний обход, выслушивает жалобы, проверяет общее состояние каждого пациента. Кейтлин не чувствует себя удрученно, лишь обязанно с долей ответственности в сто двадцать процентов. Это её. Спасать жизни — это точно её.   Она заходит в палату восемнадцать. Этот пациент всегда много говорит, а улыбается очаровательно. Если бы она по уши не была влюблена в Барри, то, возможно, он мог бы ей понравиться. Он — член банды Снарта, ранен в ключицу при нападении на одну из точек сбыта наркотиков. Пуля попадает ему в кость, расщепляя её на пару мелких осколков. Он проводит в операционной восемь часов, но выживает. Благодаря Кейтлин, и он откуда-то это узнает. — Доктор Сноу… — Ему до сих пор дают обезболивающие, и в большинстве случаев он пребывает на грани реальности. — Здравствуйте, мистер Барнс. — Кейтлин устанавливает пакеты с лекарствами и присаживается на кушетку, чтобы измерить ему давление и температуру. — Вы как всегда прекрасно выглядите, доктор, — бормочет он с градусником во рту, отчего Сноу еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Спасибо. — Она измеряет давление и фонендоскопом слушает сердцебиение. — У Вас учащенное сердцебиение. Прогуливались по коридору? — Кейтлин вешает фонендоскоп на шею и начинает снимать повязку на ключице. Барнс послушно откидывается на кушетку, не сводя с неё пристального взгляда. — Нет. Просто когда смотрю на Вас, сердце само начинает биться чаще. — Он улыбается трогательно, и Кейтлин укоризненно качает головой. — Не надо. — Почему? — Моему парню это не понравится. — Кейтлин еще хочет добавить, что есть вероятность, что её парень прострелит Барнсу голову, но прикусывает язык. — Думаете, я с ним не справлюсь? — Сноу смотрит на градусник, где горит среднее 36'6, а потом осторожно ставит ему капельницу. — Нет, мистер Барнс, я уверена, что Вы не справитесь. Кейтлин выходит из палаты, оставляя его с искренним недоумением в глазах. Сноу делает пару шагов по коридору, когда понимает, что вокруг слишком тихо. Она удивленно оборачивается, стараясь понять, в чем причина затишья, когда её грубо бьют по лицу, и Сноу вскрикивает. Кейтлин отползает к стене, тяжело дыша, поднимая взгляд на нападавшего. Удар обжигает скулу и губы, и Сноу чувствует привкус железа во рту. Он — высокий, черноволосый с глазами-черными дырами, смотрит на неё насмешливо, слегка изгибая бровь, а потом присаживается на корточки. Сноу осторожно касается кончиком языка кровоточащей губы, но взгляда от него не отводит. — Я понимаю Аллена, — хмыкает незнакомец. — Я бы тоже захотел иметь такую девочку. Сноу понимает всё за три секунды. Враги Барри Аллена добрались до неё, и это ничем хорошим не закончится. — И ничего не спросишь? — Он хищно улыбается, а Кейтлин упрямо вздергивает подбородок. — А Вы ответите? — Умная девочка. — Мужчина резко встает и хватает её за волосы, волоча за собой по коридору. Кейтлин брыкается, а из глаз брызгают слезы от острой боли в затылке. Он толкает её в кабинет, где Мартин Штайн проводит летучки по утрам, и Сноу видит испуганные лица врачей вокруг. Среди них и сам Штайн. Кейтлин вдруг жалеет, что отпустила Линкольна из больницы. Сноу отползает к стене, чувствуя жгучую боль в затылке, и прикрывает глаза. Она слышит щелчок затвора и испуганно вскидывает взгляд на звук. Их много. Их слишком много, и есть острое ощущение, что каждый из них жаждет их крови так, будто у них с докторами личные счеты. — Меня зовут Грант Уорд и, если подумать, то вы все мне не нужны. Мне нужна лишь она, — ухмыляется он, указывая на Кейтлин. — Её жизнь стоит намного больше, чем все ваши вместе взятые. Сноу смотрит на него с неприкрытой ненавистью и вдруг понимает Барри. Кейтлин вдруг понимает, каково это — желать чьей-то смерти.   ***   Барри следит за тем, как отец расслабленно закуривает сигару, а потом выпускает клубы дыма, переводя ленивый взгляд на Малкольма Мерлина. — Вы действительно знаете толк в красивых жестах, мистер Мерлин… — ухмыляется Генри, пока Барри нервно стучит костяшками пальцев по подлокотнику кресла. Он знает, у Кейтлин сейчас вечерний обход, но все равно почему-то нервничает и время от времени поглядывает на свой телефон. Ему почему-то кажется, что что-то не так. После стрельбы в «Хаяте» местные банды начинают чувствовать себя свободнее. Барри узнает от Эдди, что парочка из них совершают набеги на точки продаж наркотиков, которые находятся на территории Алленов. Это беспокоит Барри больше, чем нужно, а чувство надвигающейся угрозы точит его изнутри. Мерлин расслабленно потягивает виски, порой бросая внимательный взгляд на Барри, но последний слишком занят своими мыслями, чтобы обращать на это внимание. — Ваши сыновья — Ваша удача, мистер Аллен, — ухмыляется Малкольм, и Барри тут же бросает на него пронзительный взгляд. Ему почему-то кажется, что каждое слово этого человека таит в себе чуть больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Хантер довольно хмыкает, салютует стаканом с виски и выпивает его залпом. Порой Аллену кажется, что отца больше раздражает не неумение Хантера себя контролировать, а его пристрастие к алкоголю. — Я знаю. — Генри садится в кресло, закидывает ногу на ногу и добродушно улыбается. — Я рад, что Вы задержались у нас, Малкольм, и благодарен Вам и Вашим людям за то, что помогли нам схватить Джокера. После поимки Харли — Роберт уезжает из Централ-Сити, оставляя Алленам Мерлина и его людей, которые помогают им во время операций. — Ваш сын мастерски умеет находить людей, — кивает ему Мерлин, и Барри готов поклясться, что еще чуть-чуть и Хантер лопнет от своего раздувшегося эго. Телефон Барри мягко вибрирует, и он тут же отвечает на звонок, видя имя «Кейтлин» на экране. — Ты уже закончила? — спрашивает он, стараясь не обращать внимания на взгляды, которыми обмениваются Мерлин и Генри, словно он влюбленный школьник, а они хитрые родители. — Практически, — слышит он в трубке насмешливый мужской голос и выпрямляется. Барри тут же жмет кнопку громкой связи и кладет телефон на стол около отца. — Где она? — Здесь, — усмехается тихо мужчина. — Пока. Генри хмурится и бросает пронзительный взгляд на Барри. Мерлин отставляет стакан с виски, а Хантер тут же подается вперед. — Я хочу услышать её голос. — Как романтично, — фыркает он. — Но нет. — Если она мертва, ты пожалеешь, что не умер вместе с ней, — голос Барри угрожающе спокоен, но внутри всё звенит, рвется, дрожит. Он считает три секунды, стараясь успокоиться, но почему-то красный ультрафиолет перед глазами не исчезает. Он видит Кейтлин, истекающую кровью. Ему кажется, что он слышит её крики, и только годы сноровки в подобных ситуациях помогают ему взять себя в руки. — Бартоломью Генри Аллен, — усмехается собеседник. — Я давно ждал этого… Меня зовут Грант Уорд, и если ты хочешь увидеть свою сучку живой, то твой папочка должен заплатить пять миллионов долларов и отдать мне половину территории на побережье. Если деньги через час не будут переведены на номер счета, который позже придет тебе на телефон, то она умрет. Если через час ваши поставщики не позвонят и не скажут, что теперь их прибыль принадлежит мне, то она умрет. А в доказательство своих серьезных намерений… Барри слышит шаги и возню, а потом его грубый голос: «Давай, красотка, скажи ему!» — Всё хорошо, Барри, — голос Кейтлин дрожит, но он не слышит в нем паники. Его девочка держится, и Барри выдыхает сквозь стиснутые зубы. — Всё будет хорошо, ты не должен волноваться… — Кейти… — А она у тебя оптимистка. — Барри слышит в его голосе неприкрытую злость, а потом разрывающий звук выстрела и испуганный вскрик Сноу. — НЕТ! — не сдерживается Барри, хватает телефон, чувствуя, как с выстрелом на осколки разлетается его сердце. Аллену кажется, у него выбили из-под ног Землю, а также пару тысяч Галактик. Барри кажется, его раскололи на части. Ему кажется, что он вдохнуть больше не сможет. Он не сможет дышать без Кейтлин… Он чувствует, как по щеке скатывается злая слеза, а потом слышит в динамике тихий всхлип Сноу. — Скажи ему, что произошло, — бросает грубо Уорд. — Он убил доктора… Штайна, — голос Кейтлин дрожит от слез и страха, и Барри чувствует, как Грант ломает её хрупкое сознание. Аллен ощущает слабость в ногах, когда понимает, что его Кейтлин еще жива. Барри сжимает руки в кулаки так, что хрустят костяшки. — Это доказывает серьезность моих намерений, Барри, — кидает насмешливо Уорд. — Зря ты затащил её в постель. Вызов обрывается, и Барри переворачивает стол. Его трясет от злости и сейчас он как никогда готов убить любого, кто встанет на его пути. — Возьмем моих людей, Генри, — безапелляционным тоном заявляет Малкольм. Генри кивает, звонит Тоуну и своим поставщикам на побережье города. Конечно, вопрос о том, чтобы заплатить, даже не встает, хотя Барри многое бы отдал, если бы его хотя бы подняли на обсуждение. Генри решает брать больницу штурмом — излюбленный метод семейства Аллен. Фелисити из Старлинг подсоединяется к камерам наблюдения Централ-Сити, а пользуясь спутником «Куин Консолидейтед» обнаруживает в больнице ровно двадцать шесть нападавших. Смоук даже говорит, какое оружие у их противников. Когда Барри уже готов ехать, его задерживает на выходе отец. — Чтобы ни случилось сегодня, Барри, я всегда на твоей стороне, — говорит он мягко, стараясь сгладить неприятную правду в собственных глазах: ему плевать на Кейтлин. Больница — тоже одна из точек сбыта наркотиков, а Грант Уорд выскочка, которого стоит поставить на место, чтобы показать другим, что Аллены до сих пор сильное семейство, на которое покушаться не стоит. — Не оправдывай себя, папа, — усмехается как-то отчаянно Барри. — Это не сделает тебя лучше… Помнится, когда-то ты мне это сам сказал. Генри улыбается довольно, гордо и хлопает сына по плечу. — Ты хорошо усваиваешь мои уроки. — Порой мне кажется, что это не преимущество. — Барри садится в машину к Хантеру и смотрит на отца, который стоит на пороге дома. Впервые Барри видит в нем расчетливого, холодного человека и не верит, что этот самый человек мог громко плакать у могилы Норы Аллен.   ***   Они проникают в больницу бесшумно, и Барри испытывает практически животное удовольствие, когда перерезает горло одному из людей Уорда. Аллен собран, спокоен и расчетлив. Ему лишь нужно спасти Кейтлин, на остальное ему плевать. Они двигаются по больнице тихо, чтобы лишний раз себя не обнаружить, разделяясь на три группы: под предводительством Эдди, Хантера и Барри. Каждая группа заходит со своей стороны, чтобы окружить противника. На часах Аллена стоит обратный отчет: двадцать шесть минут до того, как Уорд убьет Сноу. Он успеет. Барри в этом уверен. Он убивает еще троих по пути, когда слышит в коммуникаторе голос Эдди: — Я вижу их. Они в зале вместе с гражданскими. С Уордом восемь охранников. Убрать их возможно, но мы не избежим жертв, когда начнется стрельба. — Плевать, — бросает холодно Хантер. — Вырежьте ублюдков, а Уорда оставьте мне. — Отбой. Не стрелять. Она может пострадать, — сквозь зубы шипит Барри, летя по коридору к месту, которое обозначает Эдди. — Прости, братишка, но твоя девчонка не в приоритете, — холодный голос Хантера пробирает до костей, когда Барри выскакивает в нужный коридор и видит Кейтлин в небольшом зале. У неё разбита губа, а глаза опухшие от слез, и первое желание Аллена — пристрелить Уорда, но реакция сохранить ей жизнь острее. У неё ореховая радужка светится смесью испуга и неизмеримой радости. У Барри время останавливается, замедляется, меняет свой ход… — Кейтлин, ложись! — крик Барри разрывает тишину на доли секунды раньше, чем её разрывают выстрелы. У Барри в перепонках гулкое эхо собственного голоса и металлический звон пуль с тошнотворным звуком разрывающихся, ломающихся тел. Люди Уорда падают будто бы в замедленной съемке на пол, роняя оружие, а кровавые брызги остаются на светлых стенах, словно картина импрессиониста. — Отставить огонь! — Барри выбивает из рук одного из своих людей автомат и бежит (будто бы на сверхзвуковой скорости) к месту, где была Кейтлин. Тишина разрезает пространство, и у Аллена внутри всё обрывается. — Кейти… — шепчет он, переступая через изрешеченные пулями тела. Его шаги хлюпким кровавым эхом разносятся по комнате. — Кейти! — Она лежит на полу, закрыв голову руками и с плотно зажмуренными глазами. Барри подлетает к ней, оттаскивает от неё мертвое тело какого-то доктора, поднимает на руки и выносит из комнаты. Эдди, Хантер и люди Мерлина проверяют пульс у оставшихся истекать кровью захватчиков и докторов.  Кейтлин немного трясет, но ему кажется, что она держится намного лучше, чем он мог бы предположить. Сноу не бьется в истерике и даже не плачет. — Как ты, Кейти? — Он заправляет выбившуюся прядь её волос за ухо и мягко целует в лоб. У неё немного дрожат губы, но она все-таки встречается с ним взглядом. — Я в порядке, — шепчет она разбитыми губами. — Ты пришел за мной… Её голос срывается, и Аллен притягивает её к себе, обнимая крепко, обещая себе больше никогда её от себя не отпускать. Ему кажется, что такое обещание он уже когда-то себе давал. Он клянется, что если нарушит его еще раз, то умрет. — Неужели думала так просто от меня отделаться? — шепчет он ей в волосы, и она смеется расслабленно, дыша ему в ключицу. Аллен придирчиво осматривает её разбитую губу и расползающуюся гематому на скуле. — Это Уорд сделал? Сноу кивает. — А тебя ни на секунду нельзя оставить одну. — Слышат они голос откуда-то сбоку. Линкольн кладет пистолет за пояс и смущенно улыбается. Он тоже помогает им штурмовать здание, виня себя за то, что буквально за сорок минут до этого его покинул. — Простите… — Ты вовремя, — кивает Барри. — Пригляди за ней и обработай раны. Линкольн кивает, а Аллен быстрым шагом направляется к комнате, где половина врачей убита, а та, что ранена — уже отведена людьми Мерлина для оказания медицинской помощи в другое крыло больницы. Уорд дышит надрывно, кашляя кровью. — Оставь его, братишка, — улыбается Хантер. — Я поработаю немного над ним. Барри проверяет наличие патронов в стволе и стреляет Уорду прямо в голову. Кровь брызгами разлетается по светлому кафелю, а Барри переводит тяжелый взгляд на брата. Хантер делает шаг назад, а в его глазах промелькивает испуг. Барри знает, брат боится того, что видит на глубине его зрачков: ярости… чистой, неконтролируемой ярости. — Ну вот, обломал мне всё веселье, — натянуто кидает он. — Запомни кое-что, братишка, — шипит Барри, подходя к Хантеру. — Моя девчонка всегда в приоритете. И если ты еще раз забудешь об этом, я пристрелю тебя. Аллен кидает взгляд чуть вдаль, в коридор, где Кэмпбелл и Сноу замирают и шокировано наблюдают за его действиями. Барри уверен, что сейчас увидит в глазах Кейтлин отвращение, испуг, но ореховая радужка горит спокойствием, принятием, пониманием. Он в очередной раз благодарит Небеса за то, что они подарили ему эту Женщину. Люди Эдди остаются «заметать» следы, а Барри с Кейтлин и Линкольном идут к выходу, когда гремит взрыв. Он оглушает, забирает их в вакуум, оставляя противный звенящий звук в голове. Аллену кажется, что он попал в триллер с плохими спецэффектами и излишней театральностью, когда рассматривает дымящуюся часть здания, где недавно находился он сам вместе с Кейтлин. Эдди появляется через пару секунд с черными разводами сажи на лице и кровоподтеками от ушей к шее. — Никто не пострадал? У нас попал под взрыв только один парень.  Барри качает головой, сильнее прижимая к себе Кейтлин, а потом отправляет её с Линкольном домой. — Хитроумная взрывчатка. Была поставлена минут сорок назад — до того, как мы вошли в здание. Уорд явно ждал нас. А еще ему заплатили. — Эдди кидает к ногам Аллена сумку, набитую пачками долларов. — Ему заплатили за убийство… Кейтлин Сноу. Барри шуршит купюрами, когда находит простой лист размера А4 с именем Кейтлин. — Купюры отследить невозможно, получал курьер из камеры хранения в банке Централ-Сити. — Пусть наши люди проверят всех клиентов банка на снятие данной суммы со счета. Эдди кивает, а Барри задумчиво всматривается ему в спину, кидая взгляд на часы. Установлена сорок минут назад — до того, как мы вошли в здание. Они входят в здание около девяти вечера, а значит через двадцать минут после установки бомбы. Аллен смотрит на сумку с купюрами и хмурится. Взрывчатку устанавливают именно в том отсеке, где идет Барри со своей группой. Как об этом мог узнать Грант Уорд? Просто хотел сказать… твоя… мисс Сноу слишком хрупка для нашего мира. Ты не боишься её потерять? И Аллену вдруг кажется, что триллер вокруг хоть и страдает излишней театральностью, но сюжет у него явно продуман.