Семейные узы

*название главы: цитата Жюля Верна

Барри просыпается от острой головной боли и осторожно выпутывается из теплых объятий Кейтлин. Она спит крепко, спокойно, и Аллен пару минут любуется ею: её спокойным выражением лица, выпирающими ключицами и рассыпанными по подушке бронзовыми локонами. Он спускается вниз выпить очередную таблетку, некстати вспоминая о том, как арестовывают банду Снарта. К ним прибегает человек Леонарда — то ли из уважения, то ли из страха рассказывая о рейде, который совершают полицейские на точки сбыта банды. Посыльного зовут Джеймс Барнс, и Генри, недолго думая, берет паренька в свою охрану. Барри его знает. Его когда-то лечила Кейтлин, и он Аллену не нравится. Слишком явная симпатия к его жене сквозит в светлых глазах Барнса. Но он не торопится. Выжидает. Барри Аллен никогда не рубит с плеча. И это главное различие между ним и Хантером. Следующая банда, которую берут полицейские — ребята Токмана. Уильям Токман снабжает хороших знакомых взрывчатыми веществами. Уильям Токман в хороших отношениях с Генри Алленом, но даже это не спасает его. Генри за три месяца прикрывает около тридцати точек сбыта наркотиков и еще несколько игорных домов, ловко увиливая от облав, которые устраивают полицейские. Их спасает хороший друг Джо — детектив Сингх. И это не самое страшное. Куинов и Лэнс осуждают на смертную казнь, а Фелисити дают три пожизненных срока. И это тоже не самое страшное. Барри знает, что самое страшное — неизвестность. А никто из высокопоставленных знакомых семейства не может объяснить, откуда отдаются приказы об облавах. Никто не может объяснить, откуда властям вдруг становится известно то, о чем раньше они даже боялись спрашивать. Барри вертит в руках обезболивающую таблетку, а потом вытаскивает еще одну. Кажется, одной здесь не обойтись. — Не надо… — её голос — дыхание ветра. Её шаги — шепот звезд. — Тогда посоветуйте мне, доктор Аллен, другое лечение, — Барри старается придать голосу веселые нотки, но знает, что Кейтлин чувствует его фальшь на расстоянии. Его жена подходит к нему медленно, осторожно убирает упавшие на лоб пряди волос и касается небольшого шрама, который Барри получил в пятнадцать, когда один из местных задавак решил показать, «кто тут главный». Барри попадает в больницу с окровавленным лицом, тот парень — со сломанной рукой. Неизвестно, что хуже. — Тебе нужно поспать, — шепчет она, сжимая его ладонь. — Не могу… — Он устало трет глаза и смотрит на неё так, словно она его последняя надежда на спасение. — Я не могу спать… Я так устал, Кейт. — Пошли… Они ложатся в кровать, и она прижимается к его груди, рисуя узоры на тыльной стороне ладони прохладными пальцами. — Расскажи мне. — Не могу. — Не всё. Только то, что беспокоит тебя больше всего. — Она приподнимается на локтях и заглядывает ему в глаза. — Без деталей. Лишь то… что причиняет тебе боль. Барри улыбается мягко, проводит пальцами по овалу её лица и рассказывает: медленно, порой останавливаясь, чтобы взвесить, обдумать следующие слова. Она слушает его внимательно, рисуя узоры на его коже своими прохладными пальцами. Она слушает его с пониманием, и Барри чувствует, как та тяжесть, что лежит на его плечах, вдруг исчезает, испаряется. Она слушает его, смотря теплым, лучистым взглядом, и он не сомневается в её искренней любви. Барри засыпает, ощущая на себе взгляд родных ореховых глаз. *** Линкольн наблюдает за Барри спокойным взглядом, пока тот мечется по коридору, словно вспышка. В северной части города полиция закрывает точку сбыта наркотиков. Это уже двенадцатая. Двенадцатая неудача. Линкольн не обращает внимания на неудачи. Он живет с ощущением абсолютного спокойствия, чрезмерного счастья, автоматически напрягаясь, когда чувствует опасность. А её он чувствует на расстоянии. Кожей. У него есть сын и любимая женщина, которых он любит немного больше, чем требуется. Чуть с обожанием, которое он не показывает — знает, что это опасно. Знает, что это может плохо закончиться для дорогих ему людей. Поэтому сдерживает себя, оставаясь прекрасным отцом и любящим мужем, не выходя за рамки, не зацеловывая сына с пяток до макушки, не обнимая Дейзи у всех на виду. Ему почему-то кажется, что это их спасет. Линкольн знает, что по-другому он любить не умеет. Только так: глубоко и навсегда. Однажды Барри кладет руку ему на плечо, кидая чуть небрежнее, чем есть на самом деле: — Ты единственный человек, который спасет мою сестру. Даже ценой своей жизни. Звучит утверждающе, но Кэмпбелл отчетливо слышит вопросительный подтекст. — Разумеется. Линкольну начинает казаться, что последнее предложение Аллена прозвучало, как приказ. — Линкольн… — Он резко поднимает голову, встречаясь глазами с безмятежным взглядом Дейзи. — Всё хорошо? Ты чем-то обеспокоен… — Жена касается его лица невесомо, а Кэмпбелл лишь перехватывает её пальцы, прижимает к губам, ощущая сладковатый запах крема для рук и дурманящий аромат её кожи. — Всё нормально. — Линкольн улыбается, тянет её на себя, сажает себе на колени, утыкаясь Дейзи в ключицу. — Немного устал. — Мой прекрасный Линкольн… — шепчет мягко она. — Порой мне кажется, что я тебя не достойна. Она задумчиво закатывает глаза и тут же исправляется: — Всегда. Я просто знаю, что не достойна тебя. Кэмпбелл улыбается кривовато и тут же хрипло смеется. — Не говори так… Ты — моя удача, Дейзи. Ты — мое всё. Я и мечтать не мог о такой жизни… — …в которой ты постоянно защищаешь преступника-тестя и вечно подставляешься под пули?.. — тут же приподнимает бровь Дейзи, и Линкольн качает головой. — В которой есть ты и Джозеф. В лучшей… Лучшей, что мог мне подарить Бог. Дейзи кивает часто, смаргивая слезы счастья, а Линкольн их тут же собирает губами с её скул. Ему кажется, что буря началась еще до того, как порог дома переступила Диана Принс. Он просто не может понять, кто виновник… Он просто боится потерять лучшее, что подарил ему Бог. Ведь в тот вечер он видит ответ в глазах Дианы: «Буря уничтожит всё». *** Дейзи скрипит зубами и тихонько ругается на Линкольна. Хотя на себя больше, конечно. Ведь, в конце концов, она — мать. Она себе это напоминает несколько раз на дню. Дейзи ищет чертову присыпку, переворачивая шкафчик с гигиеническими принадлежностями в комнате Джозефа и еще пару полок с одеждой Линкольна, что совсем глупо — она знает. Но ведь где-то искать нужно. И как назло, Кейтлин на работе, а нерасторопная Пэтти уходит в магазин. Дейзи совсем отчаивается, когда решает проверить комнату Пэтти. В конце концов, в большинстве случаев именно у неё находятся все купленные в дом вещи. Она шарит по полкам с одеждой, в шкафчике с моющими средствами, а потом, фыркнув, даже заглядывает под кровать. — Я никудышная мать, — выдыхает обреченно она и тут же хмурится. Она может поклясться… Дейзи особо не думает, когда заново наклоняется и заглядывает под кровать. Дейзи особо не думает, когда осторожно вытаскивает из-под кровати яркий малиновый шнурок, который ей что-то смутно напоминает. Она вертит его в руках, когда видит на шнурке эмблему больницы Централ-Сити. И вот тут Дейзи вдруг вспоминает… Именно на такой ленте Кейтлин носит на шее пропуск в больницу. *** Пэтти Спивот получает у Алленов работу чисто случайно. Их предыдущую домработницу, Линду Парк, забирает к себе другая особа — близкий друг семьи. А Линда советует Алленам Пэтти. Она заранее предупреждает знакомую, что сыновья Генри могут задрать ей юбку где-нибудь в укромном уголке дома. Отказывать, разумеется, нельзя. Пэтти об этом и не думает. Она проходит полугодовой испытательный срок, когда Генри принимает решение её оставить. И её сексуальные услуги тут ни при чём. К её сожалению. Генри оценивает чистоту комнат, качественность блюд, быстроту выполнения поручений. Пэтти лишь остается вздыхать, смотря на шикарную задницу Барри Аллена в низко сидящих джинсах, и представлять себе, как она эти джинсы снимает. Он зажимает её в бельевой на восьмой месяц её работы в их доме. Никого нет, поэтому Пэтти позволяет себе стонать громко, пошло выкрикивать его имя, пока он грубо и безэмоционально трахает её на стиральной машинке. Ей неизвестно, что у него плохое настроение. Ей неизвестно, что ему всего лишь нужно выпустить пар. Больше Барри Аллен к ней не притрагивается. И Пэтти с этим смиряется. В конце концов, кто она и кто он. Возможно, он осознает свои чувства к ней чуть позже. Пэтти не хочет думать, что этого никогда не случится. Ей начинает казаться, что что-то не так, когда Барри приводит в дом хрупкую Кейтлин Сноу. Он приводит её в свою постель, в свою семью, в свою жизнь. Пэтти не хочет думать, что теперь её шансы равны не просто нулю, а какой-то отрицательной бесконечности. Пэтти злится так, что разбивает посуду от ярости, а потом минут двадцать оправдывается перед Генри Алленом, что «это получилось случайно». Спивот наивно полагает, что Барри одумается. Пэтти наивно полагает, что Сноу — временное развлечение, пока она однажды не оказывается случайной свидетельницей обратного. Барри и Кейтлин залетают домой, оставляя на мраморе холодные капли дождя и глупо хихикая. Они вымокают до нитки, и Пэтти сварливо про себя замечает, что ей опять придется надраивать пол в холле. Ей хочется выдать свое присутствие, когда она видит, как он на неё смотрит. Пэтти кажется, что она даже в кино не видела таких обожающих глаз. Она вдруг понимает: для него Кейтлин — божество. Для него Кейтлин — вся жизнь. Для него существует лишь Кейтлин. Пэтти места в его жизни нет вовсе. Она наблюдает, как он целует её — горячо, проникновенно, нежно, страстно. Она наблюдает, как он нетерпеливо стягивает с неё мокрую одежду. Пэтти получает какое-то мазохистское удовольствие, граничащее с болью, когда видит, как он забирается своими длинными пальцами под её белье, и Кейтлин стонет протяжно, целует его в плечо, стараясь вести себя тише. — Дома никого нет… — шепчет он ей дрожащим от возбуждения голосом. Пэтти хочет сказать: «НЕТ! Я есть! И ты не должен этого с ней делать! Она не подходит тебе!» Но почему-то молчит, застывает на месте и лишь наблюдает, как Барри Аллен вжимает Кейтлин в прохладную стену холла под её мягкие стоны, под её срывающийся голос, шепчущий его имя. Тогда Пэтти понимает: Барри она не нужна. Ни тогда, когда он трахал её на стиральной машинке, ни сейчас. У неё возникает план внезапно, но она его реализует с удивительным хладнокровием, без спешки. Найти исполнителя очень просто, в конце концов, она так часто слышит в доме Алленов имена разных группировок и банд, что запоминает их наизусть. Пэтти встречается с Грантом Уордом в дешевом пабе на окраине города. Она с параноидальной частотой оборачивается всю дорогу до паба, проверяя, нет ли хвоста. Он называет такую сумму, что у Пэтти пересыхает в горле. Она честно выкладывает все свои сбережения, на что Уорд лишь хмыкает, скользя по ней оценивающим взглядом. — Слишком мало, блондиночка. Ты знаешь, на подобные вещи всегда есть фиксированная цена. — Я знаю, но я все отдам… — Я не банк. Кредитов не выдаю, — холодно перебивает её он. — Но ты можешь расплатиться чем-то другим. Он снова обводит её оценивающим взглядом и приподнимает бровь. Пэтти хочется плеснуть ему в лицо кислотой и послать к чертям, но она вспоминает протяжный шепот Кейтлин Сноу и тут же решительно кивает. — Если мне нужно будет переспать с тобой, то я… — Ты мне не нужна, — усмехается он, отворачиваясь от неё, словно от бракованного товара. — Я держу публичный дом неподалеку отсюда, отработаешь недостающую сумму там, и мы в расчете. Пэтти сглатывает, но думает, что это небольшая цена за то, чтобы потом жить долго и счастливо с Барри Алленом. Другого сценария она даже не рассматривает. — Хорошо. — Договорились. Она дает Уорду всю информацию, которой владеет: возраст, фото, имя, номер соцстрахования, время работы, место работы, любимые привычки, любимый сорт кофе. Пэтти слишком долго работает домработницей и такие вещи замечает чисто автоматически. Когда на Кейтлин нападают в больнице, она ощущает, как её мечта приближается. Когда Барри с яростью разносит одну из комнат, собирает людей и берет оружие — Пэтти начинает волноваться. Когда Кейтлин возвращается живой и здоровой, а потом она узнает, что Уорда убивает Барри — Пэтти не знает, чего больше: облегчения, что платить долг уже не надо, или неконтролируемого разочарования, что ничего не вышло. Пэтти каждый день боится. Она просыпается каждое утро, думая, что сегодня за ней наверняка придет один из людей Алленов и убьет за кощунственное покушение на члена семьи. Уже члена семьи. Пэтти впервые берет больничный, прося Линду подменить её на свадьбе Барри и Кейтлин. Пэтти кажется, что её жизнь невыносима, ровно до того момента, когда она заходит в свою комнату и видит, как в кресле, лениво откинувшись, сидит Барри. Он листает книгу расходов, которую она ведет тщательно и с дотошной точностью. Но что-то в нем её пугает настолько, что у неё возникает острое желание убежать. — Б… мистер Аллен? — дрожащим голосом говорит она, и он поднимает на неё взгляд изумрудных глаз. В них плещется что-то неконтролируемое, что-то опасное, хотя выражение лица остается спокойным и расслабленным. Сейчас он как никогда напоминает ей Генри Аллена. — Присядь, Пэтти, — бросает он, сплетая пальцы и смотря на неё оценивающе, холодно. У неё мурашки бегут по позвоночнику, и ноги сами подкашиваются. Она плюхается на стул и смотрит на него затравленно, испуганно. Сейчас она не вспоминает, как его длинные пальцы оставляли синяки на её бедрах, когда он грубо входил в неё. Сейчас ей вдруг кажется, что эти длинные пальцы могут сомкнуться на её шее и оборвать её жизнь. — Я задам вопрос один раз, и если ты ответишь на него, солгав, я пристрелю тебя. Пэтти только сейчас замечает, что на подлокотнике кресла лежит его пистолет с глушителем, угрожающе сияя в полумраке комнаты. — Мистер Аллен… — У неё начинают дрожать губы, но он тут же её перебивает: — Откуда у тебя эта лента? Он держит в руках малиновую ленту с символикой больницы, и Пэтти испуганно открывает и закрывает рот. — Мистер Аллен… — Считаю до трех, — говорит он холодно и взводит курок. — Но… — Раз. — Послушайте… — Два. — Она НЕ МОЯ!!! — взвизгивает Пэтти, вскакивая и начиная рыдать. — Я не знаю, откуда она взялась! Я… вижу её впервые! — А я тебе скажу, откуда она… — улыбается мрачно Барри. — Ты вытащила её из сумки Кейтлин, когда она делала операцию засранцу Уэсту. На этой ленте был её электронный ключ. Потом ты заказала Уэста. Потом Дейзи в обсерватории. Потом Кейтлин… Продолжать? — Нет… — Пэтти качает головой, судорожно глотая слезы. — НЕТ! Нет, мистер Аллен. Я… не брала у миссис Аллен ничего… НЕТ… Прошу Вас… — Ты наняла Флойда Лоутона, чтобы он припугнул нас на вечере в «Хаяте». — Нет. — Ты отлично знаешь наш распорядок дня и наши привычки. Только ты могла с такой филигранной точностью подстроить всё это, а мы, как идиоты, бегали за исполнителями. — Он усмехается, откидываясь на спинку кресла. — А ты умна для блондинки. — Я этого не делала, мистер Аллен! — Она падает на колени, плачет громко, глотая окончания слов. — Прошу Вас! Поверьте мне! — А я тебе не верю, — его голос глухой болью отдается в затылке, и Пэтти поднимает на него испуганные глаза. — Мистер Аллен… Барри хватает её за волосы, грубо поднимая с пола, и приставляет дуло к виску. Желание жить настолько огромно, что Пэтти не выдерживает и кричит: — Я не заказывала Вашего брата, мистер Аллен! Только Кейтлин! Только Вашу чертову Кейтлин. Он бьет её наотмашь, и она падает на пол, скулит, ползет к стене. Она рассказывает ему всё. Всю правду, думая, что отсутствие её вины в других убийствах и покушениях спасет ей жизнь. Она почему-то забывает, что Кейтлин для него и есть жизнь. *** Кейтлин расчесывает мокрые волосы и натягивает лямку шелковой ночнушки на плечо. Барри любит шелк. Барри любит снимать с неё этот шелк, ощущая мягкое шуршание ткани. Кейтлин слышит, как дверь в спальню закрывается, и выглядывает из ванной. — Привет, — улыбается она. Барри стоит к ней спиной, роясь в шкафу. — Привет, Кейти… Она чувствует напряжение в его голосе кожей и вздрагивает. Кейтлин подходит к нему со спины, осторожно кладет ладони ему на живот, ведет вверх к груди и прижимается щекой к лопатке. Его сердце бьется быстро, но она знает, что это не страх. Это адреналин. Что-то опять случилось… Аллен поворачивается к ней, берет её лицо в свои ладони и мягко целует веки. Он смотрит на неё с отчаянием, и она хочет ему помочь. — Что случилось? И Барри ей рассказывает. Впервые он рассказывает ей всё, поэтому Кейтлин ловит его слова жадно и ожидает, что начнет пугаться, но почему-то этого не происходит. Барри говорит, что Пэтти нашла ленту от её пропуска в комнате Дейзи. Барри говорит: «Я запутался настолько, что скоро сойду с ума». Барри говорит: «Если скажу отцу, он убьет её. Он убьет свою дочь», и Кейтлин впервые за весь его монолог вздрагивает. Она впервые за их совместную жизнь слышит от Барри о невозможной жестокости его отца. Барри говорит: «Если это Дейз, то я не могу понять зачем». Барри говорит: «Что же мне теперь делать, Кейт?» Кейтлин задерживает дыхание, сжимает его ладонь чуть сильнее и улыбается. — Это не она. — Что? — Это не Дейзи. Зачем ей тогда отдавать эту ленту тебе? Если бы это была Дейзи, то, найдя её у Пэтти, она бы спрятала её, сожгла… Не знаю… — Кейтлин хмурится. — Это не твоя сестра, Барри. Барри тут же сосредоточенно кивает и встает. — Значит, Спивот соврала… — Думаю, что нет. Думаю, что кто-то хотел, чтобы ты подумал, что это всё сделала она. Барри молчит, хмуро вглядываясь в пелену дождя за окном. — Ты не думаешь, что стоит… уехать из города? — Бежать, поджав хвосты, как испуганные крысы? — фыркает он. — Спасать свои жизни, как нормальные люди, — парирует она. — У вас ведь есть план… на такие случаи? Барри смотрит на Кейтлин внимательно и прикрывает глаза. — У отца на любые случаи есть план. У неё на языке вопрос горит огнем, но она боится его задать. У неё перед глазами горячо любимый муж, и она вдруг понимает, что его ответ ничего не изменит. Не сейчас. — Ты убил её? Барри смотрит на неё устало, трет лоб и садится рядом. — Я хотел, — он замолкает, и Кейтлин осторожно берет его за руку. — И должен был. Из-за тебя… — Ты должен знать, — перебивает его она. — Ты никогда не должен из-за меня убивать. Барри кивает, устало взъерошивая волосы. — Нет, Кейтлин, я не убил её. Лишь выкинул из дома к чертовой матери, сказав, чтобы я никогда больше её не видел даже в городе. — Ты всё сделал правильно. — Кейтлин обнимает его за шею, прижимается к нему, целует в макушку и медленно выдыхает. — Ты должна знать. — Барри сжимает её в объятиях крепче. — Только ради тебя и стоит убивать. Ей кажется, Барри Аллен меняется из-за неё. Только неизвестно, к лучшему или к худшему. Наутро они узнают, что Патрисия Спивот найдена с пулей в голове на Силвер-стрит. Полиция арестовывает подозреваемого в её убийстве. Полиция арестовывает Эдди Тоуна.