Семейные узы

название главы: Карлос Руис Сафон. Тень ветра

Барри бросает предостерегающий взгляд на охранника, когда тот шарит по его карманам. Аллен не привык к такому обращению. И привыкать не намерен. Пока он идет по тускло освещенному коридору тюрьмы, он старается не думать, что сам может попасть сюда в скором времени. Он думает о Хантере, который выпивает половину запасов спиртного в доме и о его мрачном взгляде в пустоту. Он думает, что брат сломается первым, если их в скором времени всех арестуют. Несмотря на неконтролируемый нрав, в душе Хантер — трус, и это Барри знает так же хорошо, как и отец. Барри думает, что массовые аресты, обыски и розыскные действия, о которых даже не знает прокурор штата, мог провернуть кто-то на уровне… президента? Но он знает, что президент — последний человек, который будет заниматься криминальными кланами на местах. Если бы это было ЦРУ, то Кристина МакГи — глава МинЮста, преданная Генри Аллену и одна из столпов общественных связей семейства — узнала бы об этом первая и сообщила бы им. Это не ЦРУ и не ФБР, Барри в этом уверен. Барри это знает. Он смотрит сквозь мутное стекло на Эдди в оранжевой робе и хмурится. Диана появляется у Эдди раньше всех, но в её глазах Барри видит, что ситуация безвыходная, поэтому ничего не спрашивает вслух, лишь провожает задумчивым взглядом. — Привет, Бар, — бросает Тоун и смотрит на свои ладони. — Здравствуй, Эдди. — Барри кивает ему, устало потирая веки. — Если б ты знал, как я хочу сигарету. — Диана не принесла тебе? — Ничего, кроме плохих новостей, — угрюмо кидает он. Барри замечает, что с Эдди слетает вся шелуха, вся фальшь, лишние ужимки и ухмылки. Тоун становится настоящим: уставшим, испуганным и загнанным в угол. — Ты ведь знаешь, что у нас в штате разрешена смертная казнь? Барри кивает. Молчание становится практически осязаемым, когда Эдди тихо выдыхает: — Я не убивал её, Барри. Черт!.. Клянусь тебе, я не трогал эту треклятую блондинку! Барри снова кивает, хмурясь. — На пистолете твои отпечатки. Кто-то мастерски тебя подставил. — Я не святой, Аллен, мы оба это знаем, но я не хочу умирать за преступление, которое не совершал. — Эдди в ярости бьет кулаком по столу и тут же настороженно косится в сторону охранника. Тоун обжигает Барри яростным взглядом, и он тут же устало качает головой. — Я тоже не трогал эту тварь, Тоун. — Но кто-то ведь пришил эту сучку! — Думаешь, я тебя подставил? — Почему бы и нет? Ради своей жены ты и не на такое способен, — Эдди говорит это таким уверенным тоном, с горящим взглядом, что Барри суживает глаза, чувствуя, как внутри что-то обрывается, а потом натягивается, словно струна. — Что ты сказал? Тоун понимает слишком поздно. Тоун прикусывает язык слишком поздно. — А плевать, — его голос чуть дрожит, но он откидывается на спинку стула, стараясь казаться расслабленным. — Мне всё равно светит смертная казнь… Черт! Я был уверен, что она тебе расскажет. В ту ночь она дежурила около твоей сестры и дочери Куина в больнице… Это было… спустя пару дней после того нападения в «Хаяте». По мере того, как Барри слушает Эдди, он сжимает трубку всё сильнее и сильнее: так, что костяшки пальцев белеют. — Она слишком хороша у тебя, Аллен… Но я, кажется, говорил тебе это. — Эдди усмехается нагло, и Барри ловит себя на мысли, что расстроен, оттого что Тоун за стеклом. Он бы с удовольствием разбил его наглую физиономию. — Я немного поприставал к ней, но она у тебя бойкая девчонка… — Эдди качает головой. — Дала мне пощечину и пообещала, что если такое повторится еще раз, то она всё расскажет тебе. Знаешь, а я ведь каждый день боялся, что она скажет. Каждое утро я просыпался с мыслью, что сегодня ты выстрелишь мне в голову. Порой мне казалось, что ты всё знаешь и лишь ждешь момента, чтобы воткнуть мне нож в горло… Барри смотрит на него спокойно, холодно, и Эдди прошибает ледяной пот. — Раз мы говорим правду. — Барри придвигается чуть ближе к стеклу. — Мы не вытащим тебя отсюда, Эдди. Тебя приговорят к смертной казни. Аллен вешает трубку, когда Тоун кидается на стекло, брызжет слюной и что-то кричит — явно угрожает. Барри плевать. Ему, в сущности, Тоун никогда не нравился. *** Барри разговаривает с Кейтлин пять минут, удостоверяется, что с ней всё в порядке, а потом еще звонит её личному телохранителю — Джеймсу Барнсу. Он знает, его привязанность к Кейтлин лишь сыграет в данном случае на руку. Барнс защитит её даже ценой своей жизни. Он ищет мелкие купюры курьеру, который приносит пиццу, но в его кошельке лишь кредитки. — Сейчас, — бросает Аллен и берет в руки кошелек Хантера. Барри вытаскивает пару купюр из кошелька брата, когда слышит, как что-то с мягким шелестом падает на мраморный пол. — Сдачи не надо, — кидает Барри, забирая коробки с пиццой и захлопывая дверь. Аллен наклоняется за упавшим листком, когда ощущает его твердую пластиковую поверхность. Он замирает на пару секунд, когда вдруг осознает, что это не листок. Барри реагирует мгновенно, вскакивает с пола и наставляет заряженный пистолет на Хантера, который бесшумно спускается с лестницы, держа Аллена на прицеле. — А я думал, ты не лазаешь по чужим кошелькам, — кидает он холодно, и Барри тут же прошивает его ответным ледяным взглядом. — А я думал, ты чужого не берешь. — Кажется, мы оба нарушаем правила. Аллен держит в руках электронный пропуск Кейтлин. Тот самый, который исчез у неё в ночь убийства Уолли. — Зачем? — Барри задает один интересующий его вопрос. — Смотря о чем ты спрашиваешь? — Хантер медленно спускается по лестнице, опираясь бедром о перила. — А точнее, о ком именно? — Ты чуть не убил Дейзи… свою сестру. — Барри сжимает пистолет сильнее, чувствуя, как палец нервно подрагивает, готовый в любой момент нажать на курок. — Я почти убил одного из претендентов на роль главы семейства, Бар! — повышает голос Хантер. — А Уэст мне никогда не нравился. Я решил начать с него… нанял Лоутона, чтобы он припугнул всех немного, а Дейз, Уолли и Куин были идеальными вариантами. «Кто же эти дерзкие люди, которые посмели стрелять на вечере в детей глав семейств?» — вопрошали все вокруг. Я хотел… Хантер замолкает, облизывает губы, и Барри видит нездоровый блеск в глазах брата. Хантер сходит с ума давно, но только они этого упорно замечать не хотят, именно поэтому упускают всё на свете. — Я просто хотел показать отцу, что я не бесполезен. Что я могу всё! А если для этого надо убить пару киллеров и убрать всех своих братьев и сестер, претендующих на должность, это нестрашно. Да! Это я вытащил пропуск из сумки твоей сучки, братишка! Я был уверен, что отец пришьет её, как только поймет, кто заходил в палату обдолбыша Уэста, но, кажется, она заколдована, потому что эту шлюху ничего не берет. — Я всё равно пристрелю тебя, Хантер, поэтому тебе лучше выбирать слова! — сквозь зубы выплевывает Барри. Хантер усмехается, и сейчас он как никогда похож на безумца. — Плевать! Я нанял Джокера с его психованной подружкой, и они мастерски поработали над Уэстом. А потом… я подбросил ленту от пропуска Дейзи, был уверен, что кто-то его найдет, и отец собственноручно её уберет. Но чертова лента куда-то запропастилась! Потом-то я понял, что блондиночка при уборке нашла ленту и нечаянно забрала, подписав себе тем самым смертный приговор, не догадываясь, какой ящик Пандоры она открывает. — Ублюдок! — Нет, братишка! Я просто умею выживать в этом жестоком мире! — В этом жестоком мире мы выживали, потому что держались вместе! — рычит Барри и делает резкий шаг по направлению к брату, который тут же взводит курок. — А теперь посмотри, что с нами стало! Мы слабы! Наших друзей арестовывают, вокруг нас захлопывается капкан, а всё потому, что тебе просто захотелось власти! — Власти? Мне захотелось не только власти, Бар! Мне захотелось внимания отца! Ведь его любимчиками всегда были ты и сестричка! А я? Как же я, черт бы всех побрал! Он даже обкуренных Уэстов любил больше, чем меня! — Что ты несешь? — шипит Барри, чувствуя, как пелена ярости красным негативом закрывает глаза. — Что видел! Я был уверен, что Харли с дружком уберут сестренку в обсерватории! Я как раз поднимался снизу, когда услышал, как она говорит Уэст, куда собирается. Даже Кэмпбелл не мог её спасти! Не должен был! — Хантер повышает голос, а его глаза мечут молнии, и Барри вдруг понимает: он потерял брата слишком давно. — Но чертов Тоун! Чертов отец! Её вытащили! Как кстати подвернулась болтливая Айрис… В тот день я понял, что отец может убить любого из нас. Тебя, меня, Дейзи… В этом его сила — в полном отсутствии эмоций. А знаешь, в чем главный фокус, Бар? Хантер смотрит на него пронзительно, а Барри даже не вздрагивает. Аллен где-то внутри догадывался, что Айрис умерла не от передозировки. Где-то внутри Барри прекрасно знает, кем именно является его отец. — Когда отец приказал убить Айрис, он отлично знал, что не она сдала местоположение Дейзи Джокеру. Он это сделал, чтобы припугнуть истинного «виновника». Меня. Только он этого не знал тогда, но догадывался, что этот кто-то находится ближе, чем можно себе представить. Вот какой наш отец, братишка! Убивает наркоманок, чтобы показать свои могущество и жестокость! Барри морщится. — А ты не такой? — Я — целеустремленный! Барри фыркает, а Хантер следит за ним насмешливым взглядом. — А потом эта блондиночка! Черт, она так удачно подвернулась, что я нарадоваться не мог! Она так жаждала заполучить тебя в свою постель, что пошла на сделку с Уордом. Мне лишь стоило ему заплатить и попросить об одолжении. Он заминировал крыло, по которому шел ты, потому что я ему сказал. Всё должно было сработать. Но всё опять сорвалось! Хантер сжимает виски, и сейчас идеальный момент, чтобы его пристрелить, но Барри почему-то мешкает. — Я срывал сделки, убирал наших поставщиков и находил новых. Я так хотел показать отцу, что я могу помочь ему в любой, самой критической ситуации, но он лишь крепче привязывался к тебе и больше времени проводил с сестричкой. Теперь ты понимаешь, что я несу! Понимаешь?! — Хантер заходится в истеричном крике, и Барри взводит курок. «Нужно держаться, — думает он. — Нужно еще чуть-чуть продержаться». — Ты просто больной сукин сын, Хантер, — шипит Барри. — Потому что тебя любят в этой семье. Отец дорожит тобой, а твой воспаленный мозг выдает что-то другое… — Мой воспаленный мозг… Ну, да… — безумно ухмыляется Хантер. — Блондиночка меня всегда бесила, если ты хочешь знать… Примерно в той же степени, что и пошлая ухмылочка Тоуна. Они поплатились за всё. Но ТЫ! Черт возьми, ты! Когда блондинка сказала тебе о том, что нашла эту ленту у Дейзи, ты должен был щенком броситься к отцу, но ты этого не сделал. Ты не сдал сестру, не прострелил ей башку, потому что размяк, стал тряпкой из-за своей сучки, которая, видимо, неплохо трахается, раз так тебя зацепила… Барри жмет на курок и слышит выстрел, эхом расходящийся по холлу. Аллен смотрит на два кровавых пятна, расползающихся на груди брата, и удивленно распахивает глаза. Он может поклясться, что стрелял один раз. Генри Аллен спускается по лестнице медленно, держа пистолет в руках расслабленно. Он сталкивается с Барри взглядом и медленно кивает. Хантер распластывается на мраморном полу, а кровавая лужа смотрится, как чернильное пятно на белоснежном листе. Генри молча разбирает пистолет, а потом протирает каждую деталь, чтобы не осталось отпечатков. — Я предполагал, что это кто-то из вас, — тихо говорит он, а у Барри в голове всё еще звенит звук выстрела, поэтому он не реагирует на слова отца. — Как и сказала Квинзель: «Обычно предают самые близкие. Обычно предают самые дорогие. Например, собственные дети». Барри вскидывает на него взгляд, но язык прирастает к нёбу, и он сказать ничего не может. Он видит жестокого, расчетливого убийцу, и почему-то впервые не видит отца. — Завтра меня арестуют, — говорит он будничным тоном, и у Барри от шока расширяются глаза. — Мне предъявят обвинения в рэкете, мошенничестве, вымогательстве, взятках и продаже наркотиков. Диана сбежала в Англию. Кристину арестовали сегодня с утра за злоупотребление служебными полномочиями и взяточничество. Меня не вытащат, но и не казнят. — Но отец… — Ты должен бежать с женой. Дейзи с Линкольном и Джозефом уедут завтра с утра и должны пересечь границу Канады через сутки. Вы с Кейтлин поедете на границу с Мексикой — в небольшой городок Мак-Аллен, — Генри мягко улыбается, будто бы вспоминает какую-то смешную шутку. — В мотеле «Эль Дьябло» в номере 202 есть поддельные документы и немного наличности. Вы сможете спокойно пересечь ближайший пункт контроля. За меня не волнуйся. Я долго за решеткой не останусь. — Папа… — Барри смотрит на него немного испуганно, чуть растерянно, когда Генри уверенно продолжает. — Большинство нашего фонда надежно спрятано, и я скажу тебе где. На время моего отсутствия ты возглавишь семейство и будешь курировать наш бизнес извне. Это не так просто… — Я не оставлю тебя здесь! — перебивает его уверенно Барри. — Они могут тебя казнить. Он пытается понять, почему судьба отца его до сих пор волнует, но делает вывод, что это всего лишь дело привычки. — Я заключу сделку, — кивает уверенно Генри. — Всё уже решено. Я сдам пару важных шишек, и меня не казнят. — Я не смогу стать главой семейства, как ты… — Как я и не надо. — Генри кладет ему руку на плечо и впервые улыбается по-отечески заботливо. — Будь самим собой. В тебе есть что-то очаровательно-мягкое от Норы, и это поможет тебе. Нам всем не повредит, если мы станем чуть терпимее. Ты всегда был единственным, кого я видел в качестве приемника. Барри переводит взгляд на труп брата, и Генри следит за его взглядом. — Из-за него мы оказались в этой непростой ситуации, Бартоломью, но я всё равно его прощаю. Аллен видит несгибаемость, холодность, непроницаемость во взгляде отца и впервые думает, что не хочет быть таким, как он. — А теперь нам нужно избавиться от следов, — кидает деловым тоном Генри, и Барри утверждается в своей последней мысли. *** Когда Кейтлин заходит в дом, то в холле едко пахнет антисептиком, и она вздрагивает. Что-то не так. — Кейт! — Барри сбегает вниз по лестнице с дорожными сумками, и она удивленно сталкивается с мужем взглядом. — Нам нужно собираться. — Мы уезжаем? — Да. Завтра. Кейтлин больше знать ничего не нужно. Она собирает свои вещи быстро, отсеивая ненужное, беря с собой самое важное. Барри перебегает из одной комнаты в другую, но суетливым или испуганным не выглядит. Наоборот — в нем появляется какая-то холодная решимость, стойкая уверенность, и Кейтлин даже не знает, радоваться этому или огорчаться. — Я хочу, чтобы у нас с тобой был сын, Кейт, — слышит она его голос и оборачивается. Практически все вещи упакованы, и она устало садится на кровать. Барри стоит, опершись о дверной косяк, и согревает её нежным взглядом. — Когда-нибудь обязательно, — улыбается ему тепло Кейтлин, когда он подходит к ней, садится на корточки и сжимает её ладони в своих. — Я бы не смог пережить это без тебя, — шепчет он едва слышно, и она улыбается, заключает его лицо в свои ладони и целует мягко, нежно. — Ты самый сильный человек на Земле, Барри Аллен. Я знаю, ты бы справился. У Барри приходит сообщение на телефон, и он, закатив глаза, мягко целует её в нос, вставая. — А как долго ехать до Мак-Аллен? — спрашивает она, когда он уже практически выходит из комнаты. — Не очень долго. Около семи часов в пути, — кидает он. Барри выходит из комнаты и резко замирает. Внутри почему-то всё холодеет, а пальцы немеют, сжимая телефон в ладони до хруста. Аллен прокручивает разговор с Кейтлин снова и снова, возвращается к началу, к середине, к концу, но найти спасительную ниточку никак не может. Барри вдруг понимает, что он не говорил Кейтлин название города, куда они уезжают. Тогда откуда же она это знает?