Проспорила.

Робко касаясь губ своего друга, девушка все больше и больше набиралась смелости, откидывая такие уже привычные мысли. Все еще пытаясь мало-мальски соблюдать какую-то мнимую грань между дружбой и чем-то гораздо большим, она ненастойчиво ласкала его губы, ничуть не стараясь углубить поцелуй. Молодой человек явно обомлел от подобного поведения своей подруги, и, находясь буквально в ступоре, не решался даже ответить на ее действия, продолжая стоять, словно статуя, никак не отвечая на поцелуй. Как бы Пелагея не старалась отодвигать свои мысли в сторону, чертики, закравшиеся в душу, уже отплясывали, усмехаясь над ее «провалом». Ее в миг охватил страх, который не позволял совладать с собой, и она, как умалишенная, отстранилась от его губ, чувствуя как темнеет в глазах, а в голове абсолютно не представляя, как дальше себя вести. -Ты что делаешь? — заторможенно, отделяя каждое слово, задал вопрос Дима, бегая взглядом по ее лицу. -Я… — она старалась привести дыхание в более или менее спокойное состояние, но дрожь, закравшаяся в ее голосе, такая предательская и совершенно непрошенная, выдавала ее состояние. — Извини, — хрипло произнесла она не своим голосом. В голове гуляли сотни мыслей и фраз, которые она пыталась заключить во что-то единое, но дикий страх в душе не позволял вымолвить ни слова больше. Оба стояли, в глаза разглядывая друг друга, будто и вовсе не знакомы. Взгляд Димы резко изменился: он уже не был по-дружески добрым и теплым, он казался чересчур ошарашенным и с некой толикой разочарования. -Извини, это был спор, всего лишь спор. Я проспорила этот поцелуй. Не воспринимай его всерьез, пожалуйста, — набравшись смелости, на одном дыхании проговорила блондинка. -Что? — Билан сделал шаг вперед, становясь ближе к своей подруге, и еще сильнее впилил свой взгляд в ее глаза. -Какой спор? Ты в своем уме? По-твоему на чувства людей спорят? По-твоему это в порядке вещей? — он срывался на крик, закидывая ее вопросами, но все же пытался контролировать себя, чтобы не наговорить еще кучу ненужного, прежде всего думая об их дружбе и в первую очередь о девушке, которая стояла перед ним. Еще больше испугавшись от его такого напора, она периодически прятала глаза, не в силах постоянно тонуть в его взгляде. Сердце в грудной клетке в этот момент просто разрывалось от досады и чувств, которые ее переполняли, становилось одновременно горько и невыносимо стыдно от своих слов, поведения и даже чувств к этому человеку. Если до нынешнего момента она сомневалась, стоит ли раскрываться перед другом, то сейчас четко осознала, что ни за что никогда не поведает ему о своей дикой, ломающей ее, больной любви. -Ты скажешь что-нибудь? — чуть сбавляя тон, стараясь держать себя в руках, осведомился Дима. -Извини, — вновь не своим голосом произнесла она, глотая первые слезы, рисующие дорожки на ее щеках. Он еще долго мог прожигать ее своим, вдруг откуда не возьмись, ненавистным взглядом, но все же, глядя на крупные слезы девушки, он отступил, нерешительно делая шаг назад и, в последний раз устремив на нее укоризненный взгляд, вышел из комнаты, оставляя блондинку со своей тягостной и невероятно большой ношей в душе.

***

Априори всегда пытаясь держать себя под контролем и смотреть на жизнь с позитивной точки зрения, Пелагея в одну секунду успела заметить, пожалуй, единственный плюс в сложившейся ситуации. Все же, если бы она решилась на этот поцелуй в самый первый съемочный день, то последующие два для нее были бы невыносимой пыткой под его постоянными осуждающими взглядами, и нескончаемыми упреками своей совести. Не помня, как добралась до дома, она, абсолютно не сковывая себя, полностью отдалась эмоциям, которые вот уже несколько часов накрывали ее с головой. Беспрестанный поток слез сопровождался распитием, наверное, самого крепкого напитка, который только хранился в доме блондинки — коньяка. Будучи «примерной» девочкой, она не часто позволяла себе подобные горячительные, чаще отдавая предпочтение более женским напиткам. Однако, сегодня, по ее мнению, произошла та самая точка невозврата, когда чувства берут верх не только над разумом, а еще и над всеми устоями и принципами. Казалось бы, хрупкая молодая девушка, у которой впереди, как заведено, все только самое интересное и невероятное, а она уже не в силах совладать с собой и своими чувствами, топит свое горе в алкоголе. Кто-то осудит, кто-то не поймет, кто-то посчитает абсурдом. Но важно ли это мнение остальных? Важно ли что они считают правильным и неправильным? Вечно лезут в душу, уверенно пытаясь понять чужие страдания, но все тщетно. А она просто устала. Просто невероятно выдохлась. Просто больше нет сил. Преодолевая расстояние от кухни до спальни, девушка за считанные секунды улеглась на кровать, кутаясь в теплом одеяле, будто укрываясь от всего мира, надеясь хотя бы этой ночью уснуть без надоедливых и избитых мыслей. Благо, сон накрыл ее мгновенно, погружая сознание в приятную негу.

***

Признаться честно, Пелагея не раз уже проводила подобные вечера в обнимку с бутылкой и своими больными, давящими на нее чувствами. Она прекрасно знала, в каком состоянии и расположении духа она проснется на следующий день: абсолютная серая пустота внутри и мнимое спокойствие без лишних слез и эмоций. Будто некое смирение. Посему, проснувшись утром от пронизывающей головной боли, она с распростертыми объятиями ждала это состояние. Однако, по всему видимому, произошел какой-то сбой в системе. Не было ни пустоты, ни спокойствия, обрамляющего ее чувства, была лишь дикая, острая боль, которая словно ком у горла не давала сделать полноценный глубокий вдох. Невероятной силы боль, которая пронзала всю ее душу. Не успев как следует проснуться, она лишь чувствовала ее. Хотелось выть, кричать, да толку? Полное осознание того, что тебя не услышат, не поймут, а, если поймут, то не правильно. Невозможно ощутить весь спектр чужих терзаний и эмоций, заведомо не просматривая их сквозь призму своих взглядов. А это уже, увы, ваше новое обретенное видение. Девушка продолжала неподвижно лежать, снова чувствуя горячие влажные дорожки на своих щеках, совершенно не стараясь контролировать себя. Она в своих мыслях уже подходила к тому, что ее изначальные страхи полностью пришли в реальность — друга она потеряла. С каждой новой мыслью, ее ненависть к себе росла, и винила она только себя. Вновь прокручивая вчерашнюю сцену в голове, она снова поддавалась мощнейшему потоку эмоций, который перетекал уже в истерику. Пытаясь хоть как-то успокоиться, ибо головная боль давала о себе знать, жестоко отбивая четкий ритм по вискам, блондинка прикрыла рот тыльной стороной ладони, заглушая и подавляя непрекращающиеся надрывные стоны из груди. Слез становилось только больше. А боль в душе только росла. Ведь если раньше, находясь в похожей ситуации, у нее была некая надежда, то вчера она была ничтожно растоптана. Невероятно противная вибрация мобильника на секунду отвлекла девушку от дикого рыдания. Она судорожно схватила телефон с тумбочки, всматриваясь мутными от слез глазами на экран, где красовалось имя ее подруги. Жадно делая глубокий вдох, после рвано выдыхая, она провела пальцем по экрану, прикладывая устройство к уху. -Привет, дорогая! Не отвлекаю? — послышался радостный голос. -Нет, — чуть слышно произнесла Поля, пытаясь держать себя в руках. -И что это мы без настроения? Как все прошло? Рассказывай! И снова об этом. Снова душа не выдерживает. Она не настолько сильна, чтобы так быстро перевоплощаться в стойкую леди. Вся ее природная искренность и простота банально не позволяли ей быть таковой. А иногда это свойство ей бы не помешало. Не в силах вымолвить и слова, она лишь осторожно прикрыла ладошкой рот, пытаясь скрыть всхлипы. -Поль? Ты меня слышишь? -Слышу, — глухо отозвалась блондинка, сглатывая новую порцию слез. -У тебя все в порядке? — голос Полины уже не был столь веселым, нежели минуту назад. -Нет, — шумно выдохнула Пелагея, после чего снова роняя слезы, и судорожно дыша в трубку. -Вчера что-то произошло? Так? — в нетерпении спрашивала девушка. -Поль, ну не молчи! — она вновь сделала паузу, в ожидании ответа подруги. — Ты дома? Я сейчас приеду. -Дома, — еле слышно произнесла Пелагея, после безразлично откладывая гаджет в сторону, даже не удосужившись отключить вызов. В душе царили какие-то неописуемые ощущения досады, ненависти и боли, которые смешались в один огромный тяжелый и несносный ком. Приобреталось некое желание полностью забыться, уехать, убежать как можно дальше от этого места, где, казалось все пропитано ее больной любовью к своему другу. Спустя полчаса, девушка, под гнетом собственной совести кое-как поднялась с кровати, мало-мальски привела себя в порядок, и последовала на кухню, где ее ждала уже початая бутылка вчерашнего пойла. И, судя по всему, это и был уготовленный заранее завтрак девушки. Опрокидывая рюмку горячительного, она в миг передернулась, втягивая плечи, и почувствовала как горячая жидкость разливается внутри. И, если бы, ни дверной звонок, сработавший так вовремя, за ней бы последовала и вторая рюмка. Блондинка на секунду напряглась, пытаясь воспринять момент «сейчас», и, вспомнив, про неожиданный визит подруги, поплелась открывать. На глаза вновь наплывали слезы, от которых ей на некоторое время удалось избавиться, приводя свой внешний вид в более или менее привычное состояние. Но, предвкушая встречу с Полиной, она уже не пыталась укрывать свои эмоции. Быстро отворяя дверь, она хотела было развернуться, чтобы вновь последовать на кухню и поскорее испить заготовленную порцию алкоголя, но ее мысли махом выбились из головы, когда она краем глаза узрела образ ее гостя. Молодой человек выжидающе смотрел на нее, когда она, пугаясь под его взглядом, попятилась назад. Следуя за ней, он закрыл дверь, откровенно гуляя глазами по ее лицу. В его взгляде она уже не улавливала вчерашней ненависти и осуждения, там покоилась некая тревога. И даже несмотря на то, что она вновь прятала взгляд, ей удалось разглядеть его состояние. -Ты что, пришел, чтобы снова меня обвинять? — слезы выпрыгнули наружу, а голос предательски дрожал, демонстрируя ее душу. Дима предпочел ответить ей безмолвным взглядом. Проходя немного вглубь квартиры, оставляя верхнюю одежду в прихожей, он подошел к ней ближе, всматриваясь в черты лица. По щекам блондинки скатывались крупные слезы, ей было сейчас невыносимо больно смотреть на него. И самое главное в душе возникло некое чувство безысходности, которое душило ее, не позволяя спокойно существовать в реальности.