***
Было начало восьмого утра, когда директора Хогвартса разбудили оповещающие чары. Почтенный дед на огромной постели, годной скорее для активно-групповых применений, нежели для почивания немощных старцев, беспокойно заворочался и удивлённо проснулся. Личная лаборатория — чиста. Проявитель врагов? — Так вроде не с чего. По крайней мере, прямо сейчас. Проникновение в кабинет?.. Летом? Да сквозь защиту школы?.. Даже если и так — то и пусть. Там в отсутствие директора, живущего основную часть года в условиях общения с гиперактивными детьми, понакручено больше чем нужно, и уж точно нет ничего ценного, запрещённого или крамольного, кроме, конечно, сладостей. Но их и с директорского приглашения угощаться — никто не берёт. А уж чтобы специально проникать, и их красть… Рассеянно поморгав на складки балдахина зависающие над его кроватью куполом шатра, Дамблдор не спеша скатился с кровати. Суетливо поискал любимые шлёпки сделанные для него под восточную моду: с острым загнутым кверху носком и болтающимся на нём помпончиком. И потопал к спусковой лестнице. Те самые ступеньки, что поднимали посетителей в кабинет, так же доставляли и директора на этаж выше в его покои, и ниже — в лабораторию. Вот только пока директор поднимался, спускался, мялся-телился… Оповещающие чары так и голосили, а вот предмет их беспокойства — как назло — затих. Так что, когда директор таки добрался до места назначения, ему осталось только удивлённо оглядываться и гадать: так что случилось-то? Пометавшись по кабинету, директор проверил сигнальные артефакты, феникса, ловушки. Ничего не нашёл, и на всякий случай решил спросить портреты. Но даже те, кто точно не спал, когда началась тревога — ничего вразумительного директору не сказали. И то понятно: слушаться Дамблдора как директора, они перестали ещё со времён обучения в школе маглокровки Грюма. А накладывать на них заклинания жёсткого подчинения — долго, затратно, и не больно надо. «Ладно, будет ещё время, потом спрошу», — решил про себя директор, и пошлёпал обратно в свои комнаты. На обычных летних каникулах, всё равно не могло случиться ничего особенного.***
Отловив оглушённого свалившимися на него ощущениями мальчика, домовики потащили ребёнка к следующему Источнику. На пришибленность пациента им было плевать — опыт свидетельствовал, что после аппарации в себя приходят все. И Гарри тоже пришёл. Правда, кроме жутких ощущений сдавливания и протягивания себя через не предназначенные для такого предметы, на этот раз, Гарри отхватил и ещё кое-каких ощущений… Собственно пришло смутное понимание, что процессом можно управлять, и какая-то инстинктивная готовность… Будто Гарри, всегда знал, что это, как, куда, и каким образом, просто забыл, а теперь вдруг вспомнил, что что-то знает и даже представляет как этим пользоваться… Пока Гарри пытался понять, да что же это с ним происходит, домовики дотащили его-таки к новому Источнику. Им оказалось невероятно прозрачное озеро, в центре которого была ровненькая круглая дыра. Абсолютная бесшумность этой местности, несмотря на наличие то ли водопада, то ли водоворота, были неестественными и даже немного страшными. Спокойная и, кажется, такая же твёрдая как стекло вода, даже рябью не пошла, когда лопоухие создания опустили на неё маленькую, но крепкую и массивную лодочку, отчего-то напоминающую скорлупу грецкого ореха. Пока Гарри глазел, и пытался понять: что его настораживает, все они в эту лодку зашли. Мелкие паразиты, обвязали мальчика верёвкой, лежавшей тут же — на дне скорлупы. Взялись за подобие вёсел, и потолкали — иначе не скажешь — лодку в сторону того самого ровненького отверстия, куда то ли впадала, то ли не впадала стеклянная вода. Только доплыв до конца, в самое средоточие Источника, Гарри понял — что ему не нравилось. И лезть в то отверстие, в которое его явно собрались сбросить, очень не захотел. Краски жизни есть всюду. Магия, энергия, движение, дыхание, мелькание света и звука… На этом Источнике, всего этого не было. Он был, будто символом конца мира. Пустотой и точкой. Самой сутью того, что люди называют Смерть. И его собрались туда окунать?! Не-не-не-не-не! Мы так не договаривались! Ребёнок заметался по скорлупе, пытаясь понять, за что бы зацепиться, чтоб его оттуда не отколупали… Но, пробегая второй круг по бортикам, понял, что и это может быть бесполезным: они на идеально круглой и совсем небольшой лодке, следовали к идеально круглому, и вот ровно такому, чтоб в него провалилась эта самая лодка отверстию… Гарри вздрогнул от перспектив. Хотелось кричать «А-А-А-А-А-А-А!» и «Помогите!!!», и ещё много чего. Но ведь эти существа попадут туда вместе с ним! И, и, и он же сам слышал, как портреты сказали быстрее возвращаться! Но там же пустота, и темно, и страшно! И, и, и… — А-а-а-а, простите, — робко попробовал обратится к не-гоблинам мальчик. — А-а-а-а, м-мы же не-не упадём? — Упадём, мистер Поттер. — Запищал один из домовиков. Гарри могло показаться, но, кажется, у него задёргался глаз, и стало как-то трудновато дышать. — А-а-а-а, а может, не надо? — Мистер Пьюси ещё никогда не ошибался, мистер Поттер, сэр! А если с ним ещё и мистер Лавгуд согласен, то точно надо! — тут же весело отрапортовал этот же домовик. — Мы же разобьёмся! — решился выдать часть своих страхов мальчик. — Нет, сэр, — на порядок спокойней своего товарища, отозвался второй домовик. — Мы совершим переход, и причалим у того берега. Выхода там на воздух конечно нет, так что придётся пройтись чуть дальше по пещерам. Но как только мы выйдем с предела Источника, то Магия вернётся, и мы аппарируем обратно в кабинет, — размеренно вещал коротышка. И видимо, чтоб успокоить добавил: — Мы так уже много раз делали. — Да? А несчастных случаев не было? — на всякий случай решил уточнить мальчик. — Со мной, нет, — ответил старший домовик. А Гарри, хотевший было услышать: а с кем было, и выжили ли они после этого, не смог больше произнести не звука. Скорлупа добралась-таки до того пугающего отверстия. Гарри почувствовал как лодка начала падать, а затем… Пустота была именно такой страшной, как и представлял себе мальчик. Но она же и необъяснимым образом успокаивала. Ведь в ней ничего нет. Добро, зло, боль, дыхание, желания… Всё оказалось рассыпавшейся иллюзией, которой Гарри даже не было жаль. Исчезло и ладно. Переступить и забыть. И лишь одно оказалось в этой Пустоте неправильным: Гарри в ней был не один. Мальчик удивлённо посмотрел на маленькое и страшненькое подобие Каспера рядом с собой. Что с ним делать, Гарри не знал, а призрак не собирался подсказывать. Он вообще выглядел и не способным что-то сказать, бессмысленно таращась куда-то в никуда. «Паразит», — понял Гарри. Видимо тот самый, которого и засекли портреты. Который втягивал магию и от Поттера, и ещё откуда-то. И ради которого, Гарри и отправили в этот Источник. «Мда… Какой же он страшненький», — решил про себя ребёнок, и попробовал отлететь от жутковатого существа. Увы, ничего не вышло. То ли Поттер не умел летать, то ли призрак не мог просто так отцепиться. Тогда Гарри попробовал понять, а как собственно ему по-другому отвязать от себя этот ужас. Только никаких видимых канатов, связей или ещё чего, мальчик не заметил. Тогда Гарри подумал о том, что может ему самому их сделать или хоть из собственной одежды связать, и задержать духа на месте, пока сам попробует куда-то убежать? Только ничего подобного он сделать не успел. Пустота вокруг, в один миг наполнилась… чем-то необъяснимым. Огромным, цельным и живым. Посмотревшим на букашку Поттера с прицепившейся к нему проблемой, и… и Гарри оказался в той же лодке, с не-до-гоблинами причаливающими к тому самому, обещанному противоположному подземному берегу. «Э-э-э-э-э-э… И что?» — не понял Гарри. Показалось ему или нет, но кажется, его просто вышвырнули. И призрака, кстати, тоже и на прежнее место… Не будь Гарри так удивлён всем уже случившимся, то последнему точно бы расстроился до слёз.***
В кабинете директора Хогвартса, действительно никогда не было каких-либо порочащих имя Величайшего и Светлейшего и так далее, документов, фолиантов или вещей. Вот только никто кроме портретов, обязанных, впрочем, молчать о делах начальства, не знал, куда в этом кабинете на самом деле нужно смотреть и что искать. Да, Альбус не хранил черномагических ритуальных кинжалов из осквернённого рога единорога, некромантского лунного обсидиана, или хладной стали. Не держал в Хогвартсе Некрономикон, чёрных теплиц, алхимической или химерологической лаборатории… Смотреть надо было на ту туеву хучу всяких мелких, визжащих, стучащих, качающихся или просто крутящихся артефактов, что в нелепом изобилии занимали большую часть пространства кабинета. Да, некоторые из них были просто безделушками. Большинство — вышедшими из строя контролирующими или следилками. Жаль, если артефакт испортился, то уже никто не поручится на что на самом деле могла бы быть зачарована вещица. Вон тот проявитель врагов, сейчас только и может показывать сколько ведьм во Франции чихнуло в эту минуту. А мог бы стать источником мелких сглазов, или бесконечно поющим радио — такие за историю воцарения в этом кабинете Дамблдора, тоже попадались. Но это всё частности. А вот если бы кто-нибудь задался вопросом, проверить всё здесь размещённое, то несомненно удивился бы: зачем благообразному старцу, столько подслушивающих артефактов, и где расположены их вторые и десятые «ушки»? Или вот те и эти следилки, закреплённые на человеческой крови? Или вон та имитационная статуэтка, выглядящая как стопка книг с приплясывающим на них котлом с кипящим зельем пускающим радужные искры? Кому придёт в голову, что «зелье» в «котелке» ни разу не забавная иллюзия, а постоянно бурлящая смесь, насылающая эманации психоза и паранойи на любого, чья кровь будет туда добавлена? Увы, то что от всей этой блестящей когорты не несло чернейшей магией, не значило, что если начать разбираться, то кое-кто не окажется в Азкабане на долгие, долгие, долгие годы. Да только кто ж начнёт? Увы, связанные обязательствами портреты не были способны даже дать кому-либо совет, проверить действия здешних финтифлюшек. Не могли сказать ни слова об их действии. Не могли как-либо помочь тем, кто уже нарвался на последствия влияния таких артефактов. Не могли, даже несмотря на то, что большая часть из здешних гадостей направлена на тех самых детей этой школы, которых сами портреты ещё при жизни клялись оберегать, учить и помогать. Но жизнь такая штука, что никогда не создаст ситуации в которой совсем ничего нельзя сделать. Ведь сопротивляться всегда можно по-разному. Разве не так? — Принси, — позвала любимого домового эльфа высохшая старуха с моноклем в глазу. Посреди кабинета, тут же возник почтенный, но не старый эльф в Хогвартской накидке, чем-то смахивающей на мушкетёрские формы. — На второй снизу полке в главном шкафу*, стоит связка из песочных часов, — похрипывая от долго молчания, указала эльфу карга. — Выставь их на окно и накрой невнимательностью. А на их месте создай иллюзию таких же, только чтобы песок осел в левой части… да, вот так, — благосклонно кивнула карга на действия эльфа. — Завтра перед тем, как Солнечный круг начнёт вставать над долиной, обсыпь настоящие часы звёздным песком, а после, поставишь на место, где взял. Ясно? — вкрадчиво спросила старуха. — Да, леди Поттер, — степенно поклонился домовик, не переставший служить своей любимой директрисе и после её ухода. Старая перечница криво улыбнулась и кивком отпустила эльфа. Пусть она не знает, что за артефакт на этот раз испортился у гнусного паука. Пусть она только портрет и никому ничем помочь не в состоянии. Но порой, и мелкое вредительство может стать песчинкой, сорвавшей горную лавину. Так и рассуждала почтенная когда-то артефактор, раз за разом, приказывая своему верному эльфу маскировать поломки. Что бы там теперь ни было, мельничное колесо с невесомым песком и связанными друг с другом песочными часиками, на месте лопастей для воды; как показывало, что весь песок сосредоточен в левой стороне — так и будет показывать. И Альбус, какое-то время точно не узнает, что марионетка, на которой он закреплён, отчего-то сорвалась со следилки. «Удачи. Кто б ты ни был», — мысленно пожелала неизвестному нарисованная ведьма.