Любовь без причин

       Ги смахивает прядку светлых волос со лба. Вздыхает тихо-тихо, чтобы не разбудить младшего и отправляется на балкон, припоминая, что когда-то по чистой случайности он оставил там пачку сигарет. Парень вспоминает, что спрятал ее за цветком с противным сладким запахом, отодвигает горшок, но не находит искомого.        Он знал, что друг не выкинул бы его вещь, поэтому продолжает рыскать до того момента, пока не начнет ощущать чей-то пристальный взгляд, что не хотел отводится от него.        - Что ищешь? - голосок не окреп со сна, неловко срывается, после чего Пак прикладывает ладошку к горлу и хрипит.        - Простыл?        Тишина. Руки тянутся поправлять любимый цветок, смещенный с оси чужими руками. Взгляд с горечью упирается на губы, которые нуждались в сигарете.        - Еще давно, удивлен, что ты все таки вообще заметил, - словно забыв обо всей нежности, произошедшей вчера, он выпускает из себя иголки, обдавая холодностью своих ответов, однако Ги это не трогает и парень умело делает вид, что все это из-за раннего времени. - Что ищешь-то, ты так и не ответил.        - Сигареты, я оставлял как-то их тут, давно очень, - от чего-то волнение бьет ключом. - Выкинул уже?        Лишь выкинутыми, вещи становятся нужными. Правда или нет, Паку наплевать, потому что табачное изделье не вернешь назад. Он лишь плавно кивает, рассекая воздух, пытаясь не смотреть на Юна, который даже ранним утром нравился ему больше, чем что-либо другое, весь такой помятый, заспанный, домашний, он мог быть таким только перед ним и никем больше, даже родные родители, которым от части плевать хотелось на сына, не наблюдали свою кровинушку в настолько приятном виде.        - Тебе стоило еще полвека подождать, а потом спросить, - носочки напрягаются, парень пытается выглядить за окном те сигареты и закрашенный холст, но опускается обратно на землю, когда Мин в припрыжку подходит ближе и цепляет за талию, чтобы тот не выпал из окна, а Пак слушается, ощущая кончиками пальцев рисунок, на который опирался. - Юнги...        - Не делай так, это опасно, - тот с тревогой выдыхает, выпуская напряженное тельце из рук. - У меня вроде бы в куртке есть, пойду посмотрю.        Блондин смущен ситуацией, выскакивает из помещения больше от того, что не понимал почему остановил друга, чем от того, что реально хотел закурить, хоть и табак стал привычкой, а не вынужденной мерой для снижения стресса.        Пак плетется обратно в комнату, вспоминая слова друга о том, что тот когда-нибудь бросит, потому что курить стало противно до невозможности. Такой ироничный и больной смешок уже ничего не пробуждает в хрупкой груди, совсем не хрупкого человека. Ги слышит этот мерзкий писк друга, хмурясь и вздрагивая, потому что до сих пор не привык к тому, что он называет смехом.        - Нашел?        Чимин замечает присутствие хена и замолкает, ему вроде неловко от самого себя, а вроде и нет.        - Нет, кажется, вчера ночью я решил бросить курить, - Чима подстегивает это "кажется", намекая на то, что парень все таки был пьян, а значит делал все неосознанно и говорил тоже.        Хочется поинтересоваться о самом важном, о криво брошенных словах в свой адрес. Узнать, правда ли у него появились постоянные отношение, но огонек быстро гаснет, так же как зажигается вновь, потому что Мин садится у кровати, туда, где сидел Пак и с вызовом кидает свое фирменное "поговорим?".        - Поговорим, - тот опускается рядом, пытаясь не смотреть в глаза и с лицом не встречаться вообще. - А о чем?        Блондин раскидывает ноги на полу, мысленно забивая на то, что изо рта тащит, как из помойки и лучше сходить зубы почистить, чем разговаривать, но потребность в беседе вырабатывалась неделями и месяцами, поэтому сейчас он не сдвинется с места, даже если от этого будет зависеть его отчисление, которое, как Чиминовское, почти неизбежно.        Оба уже подустали от вечной тишины в комнате, неясности и порядковому забиванию на проблемы, которых в последствии всего этого образовалось куча, а решать их нужно было, хоть и не хотелось.        - Ну, например, о том, что ты слишком много молчишь в последнее время, - Юн опирается локтем на край кровати. - Поправочка, последние несколько месяцев.        Пак тушуется, решаясь сменить тему на другую.        - А! Хен, вспомнил! - он наигранно трясет того за руку, театр, ебаный театр, а все лишь для того, чтобы самому не спалиться, точнее не спалить свои чувства, которых в эти самые последние месяцы переизбыток. - Вчера ты говорил о девушке, с которой ты уже два месяца, расскажи о ней побольше. Я ее знаю?        Светловолосый давит больную лыбу, что выглядит весьма искренне, поэтому Мин лишь еле улыбается, потому что серьезно забыл о том, что говорил о своей девушке прошлой ночью.        - О ней? Серьезно? Не шутишь? - парень начинает жалеть о том, что все это затеял, он и правда любил говорить о девушках, с которыми встречался, не забывая подмечать то, что они всегда меняются и пока что ни одна из них не повторялась, и предыдущая сменялась на более красивую, фигуристую, однако тут дело было не такое, сейчас Мин решил попробовать что-то серьезное, на подобии отношений с цветочками, конфетками и милыми поцелуйчиками через день, но все получалось чертовски плохо, так как душа самца все таки тянула изменять, что собственно он и делал, вызывая бурные истерики своей подружки и почти разрушенные отношения. - Если честно, то я забыл о том, что рассказывал тебе о ней хотя бы что-то, забавно.        Пак кивает, ловя себя на том, что еще секунда и он не выдержит, либо снова отключится, погружаясь в мир раздумий и длиннющих мыслей, не имеющих при этом смысла, либо расплачется на родном плече, вызывая непонимание и недовольство с другой стороны. Последний вариант влек за собой проблемы апокалипсических размеров, а первый не мог происходить по паковскому хотенью, поэтому он подсаживается ближе, выдыхая в чужое плечо.        - Все хорошо, но я уже заебался, - пальчики рядят светлые волосы. - Тебе правда интересно?        Чимин кивает сквозь боль, потому что любовь любовью, а знать хочется.        - Я полный неудачник, - Ги смеется, утыкаясь пальцем в щеку парня. - Наверное, сейчас я должен был толкнуть праведную речь о том, как умело построить отношения, рассказать о том, что я счастлив и что, если повезет, то я хочу провести с этой девушкой вечность, ведь искал ее довольно долго, путаясь со всеми подряд и не имея смысла в этой жизни вообще никакого. Но... Я неудачник, ведь всего этого нет, отношения серьезные, да, она серьезно плачет и просит меня остановиться, не пить, не курить, не изменять, старательно контролирует меня всего, но это раздражает, я будто в клетке, ни любви, не чувств, что я испытывал в самом начале, вообще ничего внутри нет. И что мне теперь делать?        Мин радуется тому, что у друга ничего не получилось, немного эгоистично, но это ничем не прикрыть. Паку хочется выругнуться, назвать друга придурком и дать подзатыльник, за переживание миллион и одной тысячи эмоций, однако по лицу расплывается улыбка.        - Хен, я думал, что потеряю тебя, - непонимающий взгляд, тишина, рычащее хрипение больного горла.        И не понятно от чего, но Ги стает тепло на душе, нежное чувство вином разливается где-то внутри, заставляя сердце быстрее биться, достигать своего пика.        - Какая глупость.        - Ты приходишь только вечером, - Пак поднимает голову. - Приходишь для того, чтобы уйти, хен.        Совесть, зарождавшаяся на протяжении всей жизни, наконец-то увидела свет. Блондин ежится, слова друга звучат как-то укоризненно, с целью пристыдить.        Сложно различить, колит глаза правда или запах изо рта. Парень поднимается на ноги, свалив все на последнее и отправляется в ванную комнату, напоследок кинув фразу о том, что ему нужно привести себя в порядок.        - Чертов Мин Юнги, - светловолосый пыхтит подбирая полы одеяла, он бы счастлив подвязать их к люстре и повеситься, но на это не было времени, того хватало лишь на то, чтобы собраться в универ, который было запланировано посетить сегодня, нужно же там хотя бы иногда появляться.        Руки уже сами натягивают джинсы, кофту и остается только охать в порывах своих действий тому, как Юн быстро проделывает тоже самое, попутно пробегая рядом и засовывая в рот младшего жвачку.        Блондин помнит о прерванном разговоре и надеется, что сможет продолжить его на улице или в университете, но телефон вибрирует, напоминая о наличии девушки в его жизни и о ее нетерпеливости с ревнивостью, о привычках прилипать и не отлипать, которые так бесили его, доводя до белого каления.        Ги поднимает трубку, мысленно уже выбрав время для расставания.

- Иди без меня.