Время собирать камни.

Письмо. Очередное. Разорвав конверт, долго смотрел на свои дрожащие пальцы. Внутри, неожиданно, только рисунок. Печать призыва. Учиха не так уж силен в призывах, он умирает, почему-то представляется курящий трубку Гамабунта, в глазах двоится. Но… значит так. У Наруто были причины. Полоснуть кунаем по запястью, активировать печать. Это ведь и не сложно. Сложно за огненными всполохами разглядеть появившегося мужчину. Если бы не полоски на щеках, наверное, не узнал бы. Мужчина слегка потягивается, щурит глаза, оглядывая место и застывшего Саске. Совсем короткие волосы, аккуратная светлая бородка, залегшие под глазами морщинки. Уже шагнул на порог старения. Уже мягкая мудрость во взгляде. Учиха растерялся. Этого человека он не знает. И что теперь делать и говорить, тоже не знает. Этот другой Наруто не смеется, он смотрит устало и понимающе, а это даже похуже жалости. Ему ведь ничего не расскажешь, он все сам пережил без Саске, зато была Хината и дети и статус, который впечатался намертво в прямую спину и ставшие властными черты лица. И все летит в тартарары в эту долгую минуту, потому что потеряло смысл и говорить им не о чем. Вообще, о чем Саске мог подумать, придя сюда, что увидит того мальчишку с упрямым взглядом, увидит своего друга? Нет, он ждал письмо или какой-то предмет, но клон – это неожиданно, Наруто всегда умел удивлять. Болван. - Саске?- осторожный вопрос вместо приветствия. Запечатать вместо письма собственного клона … на это способен только Узумаки. Наруто все понимает, а Учиха и не смог бы контролировать свое лицо, в нем лишь отчаянное разочарование и тени боли. И через пару мгновений на него смотрит семнадцатилетний мальчишка в ярком комбинезоне, смотрит и улыбается. «Я тот же, Саске, внутри я тот же» и пусть по факту ничего не поменялось, но Учиха невольно улыбается, теперь ему проще, он хочет в это верить. - Ты здесь, Саске. Это хорошо. Значит, что-то в тебе изменилось. Я не знаю как, но ты бы не пришел по-другому. Ты бы сейчас громил Коноху. Эх, Саске, спасибо Кураме. Это его чакра поддерживает мою форму. – Спотыкается на полуслове, будто поняв всю ненужность сказанного, и улыбается широко, чешет затылок и смущенно отводит взгляд. – Извини за это,…просто я так хотел тебя увидеть… - Наруто…- глаза слезились, было больно, надо было успеть сказать самое важное, пусть и поздно, пусть и через силу, и не должен говорить такое, и даже стыдно немного.- Ты всегда был моим другом. Наруто перебивает, у него, видно, тоже есть что-то зудящее на душе, от чего необходимо избавиться: - Саске, ты пришел, но… я тебя обманул. Нет такой техники, способной отмотать время назад, исправить ошибки, забыть обиды, отменить потери, нет, Саске, понимаешь?- Наруто подошел вплотную и всматривался прямо в глаза. - Прошлое в прошлом, его не исправить, не изменить, понимаешь, Саске? – и после паузы, каким-то чужим от хрипоты голосом - Все, что ты можешь сделать, это простить. Меня, отца, Итачи, Коноху. Прости, что умерли раньше тебя, прости, что оставили. «Он не слышит меня? Это как запись что ли? Простить. Ну конечно. Хорошо. Какой же придурок. Какое ему до всего этого дело, когда хочется успеть услышать, почувствовать нечто более важное, то, что даст силы примериться со всей своей нескладной, ошибочной с самого начала жизнью, хоть что-то, что имело в ней настоящий смысл, что было ценным » - Саске закрывает глаза. Ноги плохо держат, и он опускается на мокрую траву, отчего штаны сразу намокают и земля неприятно холодит задницу, но на это как раз плевать. Наруто осторожно садиться чуть позади, почти приобнимая, но не касаясь. Саске задирает голову вверх. Серые тучи висят низко, даже капли срываются. А у самого горизонта это серое одеяло приподнимется и там, вдалеке, над лесом и рекой полоска ярко - оранжевого, с алыми мазками, пылающего закатного неба. «Так красиво. Сидеть бы вечно здесь, у гремящего водопада, прижавшись спиной к живому телу и смотреть на вечный закат - так романтично, только задница мокрая – сам себе ухмыляется Учиха». - Я побуду с тобой, насколько хватит чакры, - тихо сказал Наруто и уткнулся носом в черноволосую макушку. – Прости меня, я не могу вернуть все обратно. Учиха облокотился спиной на друга, прикрыл глаза: - Да я и не рассчитывал особо, просто… поговорить хотел. Просто сейчас все было правильно. -Я устал, я смертельно устал. -Отдохни, - выдохнул Наруто и вдруг порывисто прижал к себе Учиху. Прижал через силу, нехотя, и тихо всхлипнул. Отчего у Саске ком застрял в горле, и заныло где-то в грудине, предательски так, и сладко. Странный разговор получался. Молча, сидели прижавшись друг к другу и Саске отказывался думать о Вимале, который где-то рядом, о брате, ставшем причиной всего, о мести, о прощении, о боли, о смерти. Этот молчаливый разговор ни о чем, ведь любая тема была бы болезненной, любые слова были бы бессмысленными. Значение имели сейчас капли дождя на посеревших от холода губах, влага, которую Учиха осторожно слизывал языком, его замерзающее тело и неловкая поза. Даже дыхание, от которого шевелились на затылке волосы и бежали мурашки по шее и ниже, имело больше смысла, и было желаннее любых слов. - Я рад, что ты мой друг, что ты сказал это…пусть и поздно. Эти слова Наруто приносят боль, они лишние, но необходимые. «Поздно» накатывает своей неотвратимостью, ускользающим сквозь пальцы песком, теми крупицами времени, которые у них еще остались. И Саске задается вопросом, а хочет ли он сказать что-то Наруто, и так ли важны его слова, чтобы тратить на них эти мгновения? Разве он много просит у Ками? Несколько минут тепла и присутствия, несколько минут счастья и не озвученного даже чувства. Ведь что не названо, того и нет, правда?