Стирая границы

      Проходили дни, недели, но ничего не менялось. Отношения со Скоттом были в состоянии неизвестности. Мы понимали, что так долго не могло продолжаться, но никто не решался заговорить первым.       Хейз отказался от перевода, а я — от места в Управлении, и шеф на радостях предложил нам места кураторов общих групп. Мы занимали отдельные кабинеты, у каждого из нас даже должен был быть теперь секретарь. Вот только Скотт не торопился заводить своего и без зазрения совести эксплуатировал того, что предназначался мне.       Сегодня был выходной, и мы с сотрудниками решили размяться в футбол. Отличная игра. Счет был в нашу пользу, и мы, воодушевленные, возвращались в раздевалку, обсуждая самые яркие моменты.        — Вначале ты должен был мне пасовать, — обиженно сопел рядом идущий Скотт.        — Я не увидел тебя, — запротестовал я, снимая мокрую майку.        — Вот именно, что ты меня в упор не видишь, — грустно засмеялся он и замолчал.       Я проследил за его взглядом. Это был взгляд голодного животного, с трудом сдерживающегося, чтобы не накинуться на свою добычу. А в репликах, которые он в последнее время говорил, обязательно присутствовал какой-то подтекст.       Заметив в стороне перекладину, я решил подтянуться.        — Джек, ты еще не устал? — Скотт стоял в стороне, упорно отводя взгляд.       Меня это уже начинало бесить. И я специально дразнил, стараясь вывести его из себя.       Когда мы зашли в раздевалку, парни уже уходили. Мы остались одни.       Я взял все необходимое и пошел в душ. Тот представлял собой коридор из открытых душевых кабин. Зайдя в одну из них, я отрегулировал воду и принялся намыливать себя.        — Как же я устал… — послышался сзади голос Скотта, и я невольно обернулся.       Хейз стоял спиной ко мне в кабинке напротив. Все его тело было в пене. Руки парня намыливали волосы, сам он периодически подставлял лицо под жесткие струи воды и тем самым еще больше разгонял по загорелой коже белые полосы. Он явно мылся в горячей воде. Разгоряченная кожа, соприкасаясь с прохладным воздухом, создавала пар, который окутывал его тело, еще больше притягивая мой взгляд.       Я смотрел на широкую спину, на которой плавно перетекали мышцы от каждого движения. И, обласкав широкие плечи взглядом, спустился вниз. И пропал. Его задница была создана для любви. Сам не знаю, как я подошел к нему, как обнял сзади, как мои руки прошлись по его груди. Скотт вздрогнул и застыл. А потом обернулся ко мне лицом, щуря глаза от пены. Я аккуратно смыл остатки шампуня с его щек и поцеловал каждую черту. Меня переполняла нежность. Хотелось почувствовать каждый миллиметр его кожи. Хейз не двигался, удивленно наблюдая за моими действиями.        — Как же ты долго созревал, — усмехнулся он и уже через секунду запечатал мне рот поцелуем, не давая ни возразить, ни оспорить его высказывание. — Джек! — не говорил, скорее шипел он, уворачиваясь от моих настойчивых ласк и пытаясь перехватить инициативу.       А меня будто прорвало. Внизу все скрутило от возбуждения.        — Скотт, я так хочу тебя, — я смотрел ему в глаза, будто спрашивая позволения продолжить. И он уступил, расслабляясь в моих руках.       Когда переключился на его шею, он застонал от удовольствия. Я знал, что после того, как он решил остаться в городе, у него никого не было. Мы, как два идиота, хранили верность друг другу.       Хейз подрагивал от наслаждения, когда я прихватил мокрые волосы, оттягивая его голову назад, при этом открывая еще больше беззащитную шею.       Потом, словно извиняясь, нежно перебирал его намокшие пряди. Руки гладили бока и спину до тех пор, пока не добрались до задницы. Прихватив твердые полушария и раздвигая их в стороны, я погладил пальцем морщинки входа. Скотт дернулся, но следом вздохнул и придвинулся еще ближе к моему телу, давая волю моим рукам.       Мягко развернув его к себе спиной, я прижался к его заду пахом, предъявляя степень своего желания. И начал все сначала. Прижался губами к выступающему позвонку в основании шеи, стал неистово облизывать все ниже и ниже. Терся настойчивым членом меж ягодиц, желая поскорее попасть внутрь. Но торопиться было нельзя. Для начала следовало подготовить и расслабить его. Я коснулся плеч, скользя по влажной и скользкой от пены коже. Скотт замер, ожидая продолжения. Я медленно водил пальцами по его напряженной спине, гладил поясницу, массировал его упругие ягодицы. Обводил каждый его изгиб, гладил мышцы. Его кожа краснела под моими руками. Водил по груди, животу широкими ладонями. Будто случайно касался его возбужденного члена.       Я чувствовал, как Скотт таял от моих прикосновений. И хотел его взять стоя. Сжимая желанное тело в жадных объятиях, так сдавливал, что, наверное, ему с трудом удавалось дышать.       Мы были разного роста. Хейз был гораздо крупнее и выше меня.        — Прогнись для меня, — хрипло попросил я.       Скотт уперся ладонями в стену и прогнул спину. Проведя благодарно в ответ по ней, я спустился вниз и медленно, как можно аккуратнее проник в него пальцами. Сначала одним, а когда он расслабился, еще и другим, начиная перебирать самыми кончиками и лаская теперь уже изнутри. Не столько растягивая, сколько смазывая, заблаговременно окунув пальцы в гель. Очевидно, я двигался в правильном направлении, поскольку уже через секунду нашел заветное местечко внутри, и Скотт застонал, не скрывая своего возбуждения. Он расставил ноги шире и еще сильнее прогнулся, давая понять, что уже был готов к большему.       Хейз зажмурился в предвкушении, когда почувствовал, как моя головка уперлась в тугой вход. Я ладонями скользнул по бедрам и надавил.       Пришлось проталкиваться с трудом. Каждый сантиметр отдавал болью. Было тесно и горячо. Я что-то шептал, покрывал поцелуями его спину. А когда вошел полностью, замер, давая привыкнуть к ощущениям. Скотт немного постоял, а потом медленно задвигал бедрами, как бы говоря этим, что все хорошо. И я толкнулся в него снова. Сперва медленно, но Хейз ругнулся и толкнулся мне навстречу, принимая до самых яиц. Я замычал ему куда-то в шею, наслаждаясь первым и, несомненно, самым желанным проникновением уже в моего альфу. Напарник охнул. То ли от очередного толчка, то ли от моего дыхания на чувствительной коже. Но я принял это за разрешение к более решительным действиям. И, напрягая живот и ноги, стал трахать его. Не слишком спеша, но и не останавливаясь. Держал тот самый ровный ритм, который приводил к нужным результатам.       Скотт уже заметно покачивался, продолжая двигаться навстречу, умело ловя и направляя мои удары.        — Как же хорошо, — шептал я, кусая его плечи.        — Следующий ты, — простонал он и двинул бедрами, насаживаясь чуть резче. И он застонал. Сначала я испугался и замер. Оказалось, Скотт был уже приближен к оргазму. Я обнял его крепче и ускорил движения. Уже ничего не понимающий альфа дрожал подо мной в преддверии развязки, отпустил контроль и, не сдерживая себя, стонал в голос. Каждый мой толчок оглашал тишину душевых хриплыми его стонами и моим рычанием. Я шептал его имя, звал его, заставляя двигаться еще быстрее. Он не слышал меня, пребывая на грани. А потом начал умолять не останавливаться. Через мгновение его горячее семя выплеснулось на белую плитку, а пульсирующие мышцы ануса сдавили плотным кольцом мой член, доводя меня до небывалого оргазма.       Мы стояли, прижавшись к друг другу. Я вдыхал его аромат, усиленный возбуждением и не мог надышаться. И снова закрыл глаза. На меня обрушился драгоценный запах, тот, к которому меня влекло. Я почувствовал жар блаженства, растекавшийся по венам. Кровь бросилась мне в голову, слишком долго я сопротивлялся этому притяжению. Один вдох, и, казалось, мне подарили вечность. Я знал, что нашел именно того партнера, о котором мечтал, и это открытие наполнило меня счастьем.        — Я чувствую тебя, — вырвалось у меня раньше, чем я понял, что сказал. Ведь это равносильно признанию, что я — альфа-извращенец, способный чувствовать другого альфу.        — И я тебя, — и мои страхи ушли. Все ушло. Я, наконец, обрел душевный покой.       Это действительно было больше, чем любовь.