Все в огне сгорит

Он просыпается раньше Лианны и улыбается, глядя на то, как она спит на соседней подушке, обхватив ее руками. Нежный свет солнца играет мягкими тенями на ее лице, один из лучей касается кончика носа, неощутимо щекоча кожу. Волосы рассыпаются в полнейшем беспорядке по спине. Одеяло комом лежит в стороне, свесившись с кровати. Лиа постоянно спихивает его с себя по ночам, а потом дрожит от холода, неосознанно прижимаясь к Рейегару всем телом, как к единственному источнику тепла. И нежность теснит грудную клетку, в которой то ли пушистым мурлыкающем комочком сворачивается котенок, то ли порхают светло-голубые бабочки. Рейегар приподнимается на локте, поправляет подушку. Он хочет поцеловать Лианну, но боится ее разбудить. А она очень красивая когда спит, и его — целиком и полностью, как он — ее. Он смотрит, как она спит, смотрит на румянец на ее щеках, на шевелящиеся губы, на длинные черные ресницы, и взгляд отвести не может. Ему и не нужно — она его жена, несмотря ни на что… Лиа что-то бормочет во сне, и он знает, что скоро она проснется, как знает многое другое о ней. Все ее за милые сердцу привычки. Его Лианна часто поет себе под нос «Медведь и Дева», пританцовывает, когда ее никто не видит; когда волнуется, заплетает и расплетает косу раз за разом; злость выплескивает, сражаясь на деревянных мечах с Бенженом, теперь же с Ароном Сантагаром (потому что Бенжен остался в Винтерфелле); она откровенно скучает, когда говорят о политике; кусает губы, если чего-то боится (серьезного разговора, к примеру); пытаясь соврать, прячет глаза или смотрит на свои руки, сложенные перед собой; часто улыбается или, не замечая того, сдувает непослушный локон со лба; злится на саму себя, если на глаза наворачиваются слезы; часто ходит босиком по холодному полу, забывая надеть туфли, и редко держит осанку, не пребывая на людях, разваливаясь в кресле поудобнее. Рейегар знает все это и любит, любит еще сильнее, сам удивляясь, что сильнее можно. Лианна раскрывает глаза и вправду скоро, и еще несознательно глядит на него, смаргивая с пушистых ресниц остатки сна. Рейегар протягивает руку и касается ее щеки, проводя подушечками пальцев вдоль скулы вниз к шее. Лиа жмурится. — Доброе утро, — шепчет он и, прислонившись к ее лбу своим, целует ее в губы, но отстраняется быстро. — Ты такая красивая. Лианна тихо хихикает. — Правда? — спрашивает она, словно бы он не повторял ей это много-много раз с момента их знакомства. И он улыбается, поглаживая ее щеку. — Самая-самая красивая, — серьезно кивает он, а потом смеется, притягивая Лиа к себе, склоняется к ее уху: — Прелестнее всех на свете. Только не говори никому, иначе придворные дамы обидятся и совсем падут духом. — Обещаю тебе, — она касается кончиком своего носа носа его. — Я люблю тебя, — шепчет она. — Я люблю тебя сильнее, — шепчет Рейегар ей в ответ и, зная, что сейчас может начаться перепалка, которая будет продолжаться вечно, затыкает рот жены поцелуем. Он любит Лиа, любит ее упрямство и привычку спорить, отстаивая свое мнение до посинения, но он хочет целовать ее сейчас, а не повторять глупое «нет, я» (хотя это кажется ей забавным). Он целует ее в уголок рта, когда раздается стук в дверь и та открывается тихо. Рейегар не успевает подумать что-то или хоть ответить, к примеру, «войдите», когда натыкается на взгляд застывшего в дверях Эртура Дейна. Что-то ухает в груди.

***

Рейегар устало трет переносицу. Его отец сжег мать. На глазах у брата, который смотрит на него, не мигая, и ждет, ждет того, что он скажет, что мама просто случайно упала на горшок дикого огня, который вылетел у папы из рук. И неважно, что отец до этого кричал и грозился убить ее, сверкая поистине безумным и горящим взглядом. Ведь папа часто грозится кого-то убить, и Визерису совершенно не надо знать, что действительно убивает. Рейегар садится на корточки рядом с кроватью брата, проводит ладонью по его волосам и врет.

***

Лианна опускает свои руки ему на плечи, обнимая его со спины, но Рейегар не реагирует на это никак, все также равнодушно глядя в окно. Он делает вид, что не замечает этого, потому присутствие Лиа не помогает ни капли. То, что она рядом, не делает ничего легче (а ведь казалось раньше, что вместе все можно пережить). Рейегар усмехается криво. Все так меняет один момент, которого стоило ожидать уже давно (винить себя за бездействие он не в силах, как и думать, что будет дальше). — Я всегда буду рядом, — тихо говорит Лиа, и ее теплое дыхание опаляет его кожу. Ему хочется побыть одному и постараться не думать, выровнять дыхание и научиться дышать, не следя за тем, что он делает это и не задыхается, сам того не осознавая. Но он накрывает пальцы Лиа своей ладонью, прикрывая глаза. — Я знаю, — отвечает он. Вдох-выдох, вдох… — Спасибо.

***

Отец смотрит ему в лицо и усмехается. Рейегар не спрашивает за что. Хотя это «за что? За что? За что?» барабанной дробью звучит у него в ушах. Рейегар знает, что отцу не нужна причина. — Она была твоей женой, — говорит он. — Матерью твоих детей. «Моей матерью», — молчит. Она ею и осталась. — Вы все предатели, — говорит отец. — И тебя, и твою волчицу ждет та же участь, когда я узнаю все о твоей измене. — Не «если», а «когда». — Бойся меня, щенок. Я сожгу вас всех. — Трон перейдет к Визерису, — добавляет он. Рейегар передергивает плечами. «Бойся, как бы Визерис тебя не сжег, не собираясь ждать своего трона.»

***

— Спасибо, — Рейегар смотрит на Лианну, но понимания в ее глазах не видит, лишь обиду и печаль. И капельку разочарования, должно быть, в нем. Но его почему-то это мало трогает. — Спасибо за понимание, Лиа. Она кивает и улыбается. Он корит себя за то, что делает вид, будто не замечает, как она не хочет его отпускать. Лианна ничего не говорит, не просит остаться. Визерис тоже не просит, но Рейегару надо знать, что с ним все в порядке, что он спит в своей кровати, а не падает на дикий огонь, расплескавшийся по ковру. — Ты всегда можешь положиться на меня, — говорит она ему вслед. Рейегар кивает, закрывая дверь в их покои. — Спокойной ночи, — желает жене он. За нее он тоже боится, потому и планирует ее отъезд на Драконий Камень. Подальше от отца, огня и безумия.

***

Когда отец кричит на Лианну, его не оказывается рядом (его вообще постоянно не оказывается рядом в самые важные моменты), даже Барристану Селми едва удается потушить королевский гнев. Лиа дрожит, стоя рядом с камином, и прижимает ладонь к животу. Он опускается перед ней на колени и обнимает ее ноги руками, шепча глухое «прости», обращенное то ли к ней, то ли к матери, то ли к Визерису, то ли к отцу, который был его отцом когда-то… слишком давно. Теперь он даже не тень того человека. Рейегар сомневается, что вообще человек. Лианна путается пальцами в его волосах и прерывисто дышит. — Ты должен защитить нас от него, — говорит она. — Ты защитишь нас, обещаешь? Рейегар всё понимает. Он не знает, как сообщить ей о необходимости отъезда. Особенно теперь. И делает вид, что ничего не заметил. Опять.

***

— Ты меня совсем не любишь? — спрашивает Лианна, пристально глядя ему в глаза. Рейегар передергивает плечами, у него зудит меж лопаток, а серые глаза супруги сверлят насквозь. Она имеет право злиться — он не проводит с ней ночи со дня смерти матери, но он наделся на ее понимание (слишком долго). Быть может, последней каплей стала его просьба уехать из столицы. — Лиа… — шепчет он и делает к ней шаг. Лианна кусает губу и отступает, отворачиваясь. — Ладно, иди, — разрешает она, — Визерису ты нужен больше, — он слышит издевку в ее голосе, но уходит.

***

Лианна уже проснулась, понимает он, открывая глаза и видя ее лицо перед собою. Пара темно-каштановых прядей падают ей на щеку, но у него почему-то нет совершенно никакого желания заправить их за ухо, мимолетно коснувшись трепещущей кожи. Он удивляется этому (снова) и оттого просыпается окончательно, ощущая в душе разочарование в себе самом, смешанное с какой-то неизъяснимой печалью. — Доброе утро, — Лианна улыбается привычно нежно, и он улыбается ей в ответ, чуть приподнимаясь на локте. Он ощущает на ее губах самого себя и надеется, что это ему кажется. У него самого горький вкус страха, боли и напряжения. Он целует Лиа ласково, хотя хочет причинять боль (его пугает это до дрожи). А потом раздается стук в дверь, и сир Освелл сообщает о болезни Визериса, который зовет маму (уже не в первый раз). Рейегар обещает сейчас подойти и собирается. Лианна вздыхает за спиной. — Я отправлюсь в Винтерфелл, — говорит она. — Там моя родина и родина нашего ребенка, если он тебя вообще хоть сколько-нибудь волнует. Рейегар по привычке кивает в ответ. Главное, подальше от Королевской Гавани.