Мироходец

Адвен вернулся настолько незаметно для всех, что ни Вита, ни Селестия не сразу поняли, когда он успел сделать это, но радостно приветствовали его, когда наконец заметили. Герцог предпочитал не попадаться никому на глаза, решая свои проблемы, в то время как исправлялись последствия короткого буйства Дискорда, чья статуя вернулась обратно на своё место, правда в другой позе: застывшего в панике. Герцог ещё в первые дни побега попросил Зекору создать какое-нибудь средство, чтобы снять маскировку чейнджлинга, но даже для неё, имея рецепт его зелья, требовалось гораздо больше времени на подобное, чем у них было. Живой чейнджлинг мог помочь в исследованиях, но отдавать единственного, про которого он знал, не входило в план, да и терять зыбкую лояльность архонта он не собирался. Избавиться в случае чего от него было достаточно легко, но всю его подноготную сеть придётся тоже нейтрализовать, а это слишком много мороки в нынешней ситуации. Конечно можно было ходить разливать снадобье на пони направо и налево, в надежде выявить оборотня, но это было неразумно, да и количества такого не появилось даже сейчас. Когда он появился в Кантерлоте, Кейденс и Шайнинг сразу же обратились к нему с просьбой организовать их свадьбу, отбросив кандидатуру принцессы Селестии. Они просили сделать это тайно, чтобы никто не узнал, но при этом устроить грандиозный приём. Это было по силам герцогу, но требовалось по меньшей мере месяц на скрытную деятельность. - Значит вы хотите, чтобы Твайлайт и её подруги были главными соответственно их работе? - переспросил он. - Да, мы не хотим обидеть их, надеюсь вы понимаете, они спасители Эквестрии, - настаивал Шайнинг Армор. - Я, конечно, понимаю, каждая из них профессионал в своей области, но я уверен, что есть лучше повара, лучше кутюрье, разве что лучше организатора вечеринок, кроме Пинки Пай, возможно, нет. И вы хотите при этом сделать это тайно? – переспрашивал Адвен. - Если это возможно, - вмешалась Кейденс. - Для меня нет ничего невозможного, учитывая, что Селестия отдала казну на разграбление. Просто это им придётся поднапрячься, чтобы быть готовыми к свадьбе, учитывая, что их, согласно вашему плану, оповестят за неделю до события. Вы точно уверены, что неделя на готовку еды и платья будет им достаточно? - Мы полностью верим в подруг Твайлайт, - в один голос ответили они. - Ладно. Итак, запишем. Рарити – свадебное платье и т.п. Эпплджек – съестное. Рейнбоу Дэш – радужный удар на словах “беру”. Пинки Пай – вечеринка. Флаттершай – живой аккомпанемент из птиц… ладно, хорошо. Твайлайт – шафер. Ничего не забыл? – он поднял голову на милующихся будущих супругов. - Всё именно так, дядя, спасибо большое, что согласился всё устроить. Кейденс подошла и обняла его. - Чего уж там, пережили год моего правления, так что это мелочь по сравнению с тем. А теперь вон отсюда, мне надо подумать, как всё организовать, - прикрикнул он. Шайнинг и Кейденс ушли, оставив его одного в комнате. Он откинулся назад, пока записывал некоторые моменты. Адвен взглянул на листок и убрал его в книгу, лежащую на столе рядом, а затем взял ещё один, чтобы начать собственно список закупок. Перед ним стояли две глобальные проблемы: действия Кризалис со своим роем и свадьба принцессы-аликорна. Собственно, за кого она выходит замуж это второстепенный факт, хотя, конечно, капитан дневной стражи – это достаточно престижно, но меркнет перед фактом свадьбы одной из божественных, по мнению пони, существ. Адвен засел в своей лаборатории, не желая особо выползать наружу, где его то и дело пыталась настигнуть Селестия. Не то, чтобы он не хотел с ней поговорить, просто теперь аликорн понимал принцип действия тени. Когда возникает сильнейшая эмоция или первая мысль, она просто разжигает её настолько, чтобы герцог не смог ничего ей противопоставить или подумать другое. Если гнев, так всеобъемлющий, если любовь, так всепоглощающая. Но конкретно эта тень появилась недавно, до этого являясь просто бессознательным проводником желаний книги, которые оставались непонятными, но, чтобы узнать наверняка, пришлось бы вновь открыть её, чего он не собирался делать. Это отражение полностью базировалось на нём и её цели – его цели, просто не скрытые самообманом и внутренним контролем. Если раньше использовать его тайную любовь было не выгодно книге, поэтому она упорно скрывала эти мысли от него, то теперь она являлась единственным рычагом давления на него. Он устало потёр виски, взглянув мельком в зеркало. Тень стала отмалчиваться, перестав давить на него. Адвен пытался понять, что значит возвращение его прошлого имени. Агвис Мандиур был существом, превозносящим силу магии над всем другим, но он стал немного другим по сравнению с прошлым, хотя, конечно, бывшие методы воздействия ему не вытравить из себя никак. Он честно себе признавался, что испытывает некое удовольствие от пыток, но сами пытки не являлись целью, просто, когда выдавалась подобная возможность, Адвен не упускал шанс. Аликорн не понимал, какой толк тени становиться им, учитывая, что как маг он сейчас ничтожен. Один раз ударить сильнейшей магией по его силам, но на этом всё, лишь через несколько десятков лет в него вольётся магия, способная на повторный удар. А теперь, лишив себя магии желаний, создавать артефакты так просто у него не получится. Всё, что он имел – лаборатория, полная опасного оружия. Адвен встал и побрёл по коридорам, заглядывая в проходы. Несколько алхимических приборов вместе со складами зелий, каждое из которых ядовито и опасно. Дальше – хранилища древностей Стар Свирла, отреставрированных им просто из скуки. Он спустился на этаж вниз. Магическая кузня тускло горела алым, раскаляя воздух, который тут же уравновешивался охладительными кристаллами, принесёнными им с севера. Аликорн провёл взглядом по стойке с оружием, где покоились два меча, перекованные и зачарованные им. Рядом стоял манекен с полной бронёй под аликорна: чёрные пластины с золотой каймой, обхватывающие всё тело. За основу он брал своё церемониальное одеяние, которое почти не снимал с тех пор, как был регентом. Он опустил взгляд на свою грудь, где в одеянии покоился ромбовидный сапфир. В броне находился аналогичный разъём под него. Адвен вытащил из гнезда драгоценный камень и задержал в копыте. Тридцать лет аликорн был рабом книги, незаметно для себя создавая оружие, способное испепелить всё вокруг, перекроить мир под угоду неизвестной силе, просто потому что она не имеет развития, а просто является продолжением идей мёртвого безумца. Слова в книге являлись кодом мироздания, магией желаний, способной на всё в рамках мира, но сам предмет хранил тьму помыслов. Аликорн не желал знать кого, да и теперь это не имело значения, но что-то в нём противилось уничтожить книгу, даже теперь, когда его маленькая тень находилась в его копыте. Он покинул кузню и вернулся в главный зал. Сапфир с клубящимся внутри чёрным облаком лёг на столешницу. В первый и последний раз герцог поблагодарил Луну за то, что она отторгла силу кошмара, силу, которая преумножает себя с каждой завоёванной душой. Аликорн мельком вспомнил об ещё одном потенциальном носители, но помочь ему было не в его силах, осталось надеяться, что ничего не произойдёт с ним. Перед ним лежала его тень, которая стала ассоциировать себя с силой кошмара, когда влияние книги пропало. А он уже знал, как заключать подобную силу в тюрьму. Аликорн с торжеством бросил сапфир в ящик стола. Никто больше не шептал ему в голове, остался только он сам. Герцог взглянул в зеркало и впервые увидел только себя, ни тень или что-то другое, а себя. Иссиня-чёрного аликорна с побелевшей гривой и зелёными глазами, которые перестали сочиться тёмной магией. - Очень скоро они засияют вновь, - прошептал его голос. Агвис Мандиур вернулся, чтобы завоевать то, что ему положено. Терпение – то, чему учится бессмертный в первую сотню лет, а он умел ждать, и он уже получил часть своей награды. Аликорн подобрал список дел подготовки к свадьбе и вернулся в свою комнату, не обратив внимание на книгу, лежащую на письменном столе.