Что-то заканчивается, а что-то начинается...

      Тьма и свет, любовь и дружба, горячее сердце и ледяные чувства. Казалось, что эти слова наполнены смыслом, но со временем их истинное значение растворялось, словно пыль, подхваченная ветром. Всё это одновременно существовало, а может, и вовсе не рождалось. Гнетущая пустота внутри настолько осязаема, что оставляет после себя не самые приятные воспоминания, и они смешиваются в голове, подобно целому водовороту. Почему так? Почему все так закончилось? Почему вообще началось? Эти вопросы лев задавал себе постоянно.       Сора шёл по ночной тропинке, опустив свою голову. Он только прибыл в ПрайдЛенд, а настроение было испорчено хуже некуда, хотя по прибытию оно немного улучшилось, правда не сильно. Было приятно ощутить себя львом снова, но горестные мысли не покидали, навязываясь бурным потоком негатива. Да и через некоторое время блуждания по тропинке, в душе парня постепенно зарождалась злость. Молодого льва сильно злила неспособность понять, где он находился на данный момент. Последний раз, когда Сора посещал ПрайдЛенд, на его месте располагалась одна только пустошь, и с любой её точки можно было увидеть Скалу предков. Но сейчас, забытое богами место, напоминало цветущую саванну. Высокая трава и густая облачная ночь не давали толком сориентироваться в огромном пространстве. Пробродив довольно долгое время, Сора свернул с тропы, и резко ускорился, закрыв свои глаза, и срываясь на быстрый бег. Ему было всё равно куда бежать, главное поскорее прогнать дурные мысли таким действием, а ещё сделать свою голову более ясной, сняв с неё пелену печали и отчаяния. А вдруг это поможет продумать ход действий, и подскажет место, где искать Симбу? Мальчик до последнего надеялся, что тот сможет его приютить, пусть даже не на долгое время.        Вдруг бег резко оборвался, сменившись болью и гулким рычанием.       — Ты кто, — резко спросил красногривый лев, упершись передними лапами в грудь упавшему Соре, и склонив свою голову, — и что делаешь на землях Прайда, чужак? "Львёнок" оказался редкостным везунчиком, так как умудрился упасть с небольшого обрыва, ведущего к озеру, и не пораниться. Он медленно приходил в себя, и после того, как в его глазах перестало двоиться, лев сфокусировал взгляд на незнакомце, который склонился над ним, угрожающе рыча.        — Симба? Почему ты не узнаешь старого друга? — ответил Сора вопросом на вопрос, — Что ты сделал со своей гривой?        — Я не знаю кто ты такой, и меня зовут вовсе не Симба! Слегка выпустив когти, вкрадчиво ответил незнакомец, после чего продолжил свою громкую и несколько агрессивную речь, срываясь на грубый рык. — Моя грива не должна тебя касаться, если не хочешь быть побитым! — хищник выдохнул, закрывая свои глаза, — Мне не важны твои слова. Они не дают нормально понять, что ты за создание, и почему свалился на мою голову именно в ночное время.       — Слушай, только не нужно меня разыгрывать, Симба, — голос Соры дрожал, так как тот несколько волновался, — Ты выглядишь почти как он. И голос почти такой же. Только грива зачесана по-идиотски. Это Тимон и Пумба надоумили тебя?       Ответом на такие душераздирающие слова послужил громкий рык и сильный удар по лицу, с выпущенными когтями, оставившими три кривых красных полосы на нём.        — Аааах! — Сора попытался вывернуться из-под незнакомца, но тот прижимал слабое тело очень крепко.        — Мне кажется, или я просил ничего не говорить о моей гриве? — рыкнул ещё громче лев, держа Сору в стальной хватке. Спустя нескольких минут молчания, гривастый продолжил. — И откуда ты знаешь Тимона с Пумбой? Отвечай, мерзавец!       — Я с ними троими познакомился ещё до того, как Симба стал королем!— ещё больше напрягаясь ответил Сора.       — Лжешь! Ты младше меня! А я его сын. — Глаза "пленника" округлились от удивления. Он даже забыл о болезненных ранах на лице. Казалось, что челюсть отвисла до земли, и невозможно было выдавить из себя ни единого слова. Сора даже предположить не мог, что столько всего случилось всего за несколько лет.       — Быть не может. Как? Так много времени прошло? — ответил молодой лев, потирая лапой свою коричневую гриву. В голове стали рождаться различного рода страхи, напоминающие адских псов, которые разрывали уверенность Соры на тысячу мелких кусков. Разум отвергал услышанное, и тот задавался вопросами : может это не тот мир? Или Симба потерялся в себе? Взгляд синих глаз беззащитного льва пронзал его насквозь, что жутко нервировало красногривого.       — Эй, ты чего завис там? — он помахал лапой перед глазами Соры, а тот тяжело вздохнул.       — Думаю, что только Симба сможет нас рассудить, — Наконец-то выдавил из себя синеглазый, — ибо ты мне не веришь, даже если я считаю тебя не тем, за кого ты себя выдаешь. Симба должен меня помнить. И Нала тоже.        — Тут ты прав,— хищно улыбнулся агрессивный лев, — но если врешь, то я лично заставлю тебя бежать до границы земель нашего прайда! Красногривый замешкался, хватая Сору за лапу. — Пошли, и я отведу тебя до Скалы Предков, — грубо дёрнув лапой, он потянул львёнка на себя, — Заночуешь у подножья, а там уже и рассвет встретишь.       Встав с земли, Сора потёр лапой кровоточащую рану на своей морде, нервно дёргая длинными вибриссами. Время от времени, она давала о себе знать, действуя на поражённую область неприятным болезненным нытьём и обжигающим эффектом.        — Надеюсь бить меня не будешь, если я спрошу у тебя имя?        — Кайон. — буркнул тот недовольно в ответ.       Кайон медленно пошел в сторону высокой скалы, которую было прекрасно видно с озера. Соре ничего не оставалось делать, как медленно направляться за ним. С их мрачных морд не сходило молчание до тех пор, пока оба не дошли до скалистой местности. В этот момент первые лучи солнца осветили её, показывая всё величие и красоту места обитания Кайона — Прайда. Красногривый стал аккуратно забираться вверх на скалу по подъему, и как только прошёл половину своего пути, тот час обернулся к своему оппоненту.        — Сиди тут. Ждать долго не придется. — сказал Кайон, продолжая подниматься вверх ко входу.       Сора лег у подножия, а с его недовольной морды срывались всевозможные возмущения . Мысли, что одолевали его ранее, давно растворились, и теперь на их место встали совсем другие. И как только восход лучистого солнца рассеял непроходимую тьму, так и уверенность в том, что это дом Симбы, уничтожала все сомнения. Ведь лев всегда помогал своему другу, чем мог. Синеглазый прекрасно помнил все те моменты и трудности, с ним, и в его сердце вновь поселилась надежда.        — Сора! — радостно окликнули его со скалы.