Что из себя представляет Идеальная Загадка?

— Преступник… — рука, как и всегда ведомая силой Нейро, направила указательный палец на всё ещё напуганного до полусмерти Кимуру Каташи, — ЭТО ТЫ! В помещении повисла тяжёлая тишина. Даже ребёнок перестал плакать и лишь изредка всхлипывал. — Я вижу, все глубоко удивлены выводами сенсея? — невинно начал Нейро. — Позвольте мне прояснить ход её гениальных мыслей, пока Детектив освобождает заложников! Вдруг в своей ладони Яко ощутила продолговатый, холодный металлический предмет, и, взглянув на него в немом удивлении, она поняла, что это ключ от кандалов похищенных. Видимо, Нейро успел по дороге раздобыть его и передал Яко через одного из своих жуков-шпионов. Не теряя времени, Яко начала освобождать людей, начиная с Годая, пока Нейро распутывал нить Загадки. — Давайте начнём с того, где всё это время держали похищенных. Детектив заметила, что некоторые дома отдалены от деревни, как дом Госпожи Кей. Таким образом, дом, подобный этому, идеально подходит для сокрытия похищенных: он находится на достаточном расстоянии от деревни, и при этом он единственный не населённый людьми. Никто не услышал бы крики о помощи, так как здесь никто не проходит. На этих словах Роза Блэк, которую освобождала Яко, всхлипнула. — Забавно, что Кимура Каташи оказался прямо здесь, среди заложников, — Нейро снисходительно взглянул на внешне спокойного, и даже несколько отстранённого Кимуру. Видимо, он пытался держать себя в руках, чтобы ничем не выдать себя. — Что за глупости? Я просто видел, как Кацураги-саму похитили, и решил проследить за преступником, чтобы узнать, где находятся остальные заложники и освободить их. — Тогда почему вы испугались? — Я думал, что вернулся похититель. Нейро явно забавляло отчаянное сопротивление Кимуры, ведь было очевидно, что даже если доставленные им доказательства никого не убедят, у него есть целых двенадцать свидетелей, одним из которых была Детектив. — А если мы спросим самих заложников? — спросил Нейро. — Спрашивайте, я уверен, они расскажут вам правду, — Кимура обернулся к освобождённым заложникам, в его глазах царила пустота. Никто не пошевелился и не произнёс ни звука, Яко и Годай с удивлением наблюдали за этим. — Я думаю, что они не в себе, — вынес вердикт Кимура, поворачиваясь к Нейро. — Я нашёл их в таком состоянии, и думаю, они не смогут сказать сейчас что-то подтверждающее или опровергающее мою вину. Яко решительно не понимала, что происходит. Ещё пару минут назад всё было в порядке, но сейчас все заложники — дети и взрослые — тряслись и с трудом удерживались на ногах, уперев взгляд в пол. Яко нахмурилась, не понимая, что могло бы так повлиять на них: они находили силы сопротивляться даже тогда, когда не было надежды на спасение, но когда помощь стоит у них перед носом, они упускают шанс наказать преступника! Яко оглянулась на Годая и заметила, что тот тоже чувствовал себя не лучше: его била дрожь, его глаза не могли сосредоточить взгляд на окружающих людях. Он был будто в лихорадке или в предобморочном состоянии. — Думаю, всему вина стресс, — сочувствующе вздохнул Кимура. — Госпожа Детектив, думаю, тоже пережила его в своей степени, и ей могли почудиться некоторые вещи, о которых она сейчас говорит. — Вы настолько уверены в доверии жителей деревни к вам, Кимура-сан? — сопротивления Кимуры лишь подзадоривало Нейро, в нём проснулся азарт. — Но, боюсь, что Вы зашли в тупик, и Вы сами же привели себя в него. Эти люди молчат не от того, что пережили стресс, и госпожа Детектив тоже в полном порядке. К сожалению, препарат на неё не сработал, и Детектив не будет молчать о тех злодеяниях, которые вы совершили. «Препарат?» — недоумевала Яко, а Годай рядом сдавленно простонал. Кимура застыл, но его лицо не дрогнуло. — Какой препарат? О чём Вы говорите? Нейро подошёл к стене и поднял с пола какой-то предмет, и Яко поняла, что это был кусочек хлеба, брошенный Нагакавой. — Вы кормили людей этим хлебом, так? Когда Детектив напала на ваш след, вы поняли, что ваше раскрытие — это только вопрос времени, и заложники не стали бы молчать о том, что видели в этом подвале. Поэтому вы решили использовать один из препаратов, который когда-то применяли сами, чтобы подавить ваши вспышки гнева и агрессии. Подобное мощное лекарство может привести человека к состоянию, близкому к лихорадке: ему будет настолько плохо, что тот не сможет даже пискнуть до тех пор, пока действие препарата не закончится. А даже если он и скажет что-то во время его действия, всё будет выглядеть так, будто он бредит и сходит с ума, а учитывая абсолютное доверие к вам в деревне, в эту сказку охотно поверят и попросят добавки. Нейро подкинул кусочек хлеба, взглянув на потерянных заложников, от взгляда на которых всё внутри сжималось, и довольно ухмыльнулся: — Неконтролируемый тремор, повышенная температура, бессвязная речь являются побочным эффектом препарата, который содержится в этом хлебе. Если проверить его на подобные вещества, то там найдётся всё, что нужно. Эта вещь не сработала на детектива, — на секунду серьёзный и решительный голос Нейро стал более высоким и наивным, — потому что её стальной желудок может переварить даже алюминий, а сенсей даже не заметит! Удивительно, правда? Кроме того, доза, которую употребила сенсей, была относительно небольшой, не удивлюсь, если подобное пошло сенсею на пользу. Яко ощутила себя пристыженной. Будто иметь хороший аппетит — это преступление! К тому же слышать это от того, кто сам почти всегда думает только о еде, было ещё более возмутительным, чем слышать это, например, от Годая. Но, проявляя огромное терпение, она молчала, прожигая спину Нейро взглядом. Яко на самом деле сомневалась, что её желудок был настолько крепок, но, возможно, ей просто повезло. В этот раз она была рада тому, что абсолютно потеряла аппетит. — Даже если и так, — холодно произнёс Кимура, — как это должно доказать мою вину? На лице Нейро мелькнула хищная улыбка, и следующая его фраза разлетелась по подвалу: — Потому что вы имеете доступ к тем препаратам, которые использовались на людях. Кимура нахмурился, и Нейро выхватил из кармана Яко телефон, где были фотографии личного дела Кимуры. — Детектив была в полицейском архиве и ознакомилась с личным делом преступника. Каково же было её удивление, когда выяснилось, что Кимура-сан страдал или страдает психическими заболеваниями и принимает как раз те вещества, о которых только что шла речь. Вспышки гнева, необоснованная жестокость, депрессия, бессонница — такой набор заболеваний приходится лечить целым комплексом лекарств, правда? Притом среди них есть как раз то усмиряющее вещество, которое вводится с помощью шприца, поэтому не составило труда и ввести его в сыроватый хлеб. Бывший полицейский побледнел, и Яко смогла увидеть это даже в полумраке комнаты. — К тому же, это ведь не единственный вещества, который вы использовали, правда? — голос Нейро стал ниже, и тон — голоднее. При свидетелях и пострадавших он объяснил всё то, что до этого Нейро объяснял Яко: про сильнодействующее снотворное, с помощью которого Кимура усыплял свидетелей и похищенных; про постоянное ношение Кимурой перчаток, которые не позволяют случайно оставить отпечатки пальцев на местах преступлений, и про бахилы, которые он надевал, когда приходил «в гости»; про найденные осколки кружки (которые Нейро взял с собой и предоставил сразу же в качестве улик), с обнаруженными на них каплях снотворного; также Нейро указал на физическую подготовку и превосходство по силе, что позволяло ему выполнять те вещи, которые не смог бы сделать другой человек: десантировать из окна, сделав так, чтобы это не заметили, и наносить увечья людям, которые равны с Кимурой в росте и возрасте. Про то, как соседи и случайные прохожие не могли опознать в подозрительной фигуре Кимуру — улицы не освещены, а дома удалены друг от друга на приличное расстояние, не говоря уже о том, что, по словам самого же Кимуры, хоть улицы и были видны, но некоторые лужайки на заднем дворе домов нужно было осматривать отдельно, что позволяло Кимуре спрятаться там и переждать, когда применённый им препарат начнёт действовать, и просто снова войти в дом через чёрный ход, чтобы совершить задуманное. Когда Нейро начал рассуждать о том, что Кимура, как полицейский и имеющий большое доверие человек, мог беспрепятственно входит в дома, раздался возмущённый крик: — Остановитесь на секунду! — всё-таки не выдержал Кимура, крепко сжимая кулаки, будто желая кого-то ударить, и Яко от этого жеста вздрогнула. — Я не единственный, кто входил в дома! Остальные патрулирующие полицейские тоже заходили и убеждались, что всё в порядке! — Да, но ни с кем из них не пили чай, — сказал Нейро и те полицейские, которые находились тут, хмуро кивнули. — Полицейские задавали пару вопросов и сразу же уходили дальше на патруль, а вы оставались и болтали с хозяевами домов, что позволяло вам также в определённый момент просто подмешать препарат в чайник, и делать вид, что вы пьёте отравленный чай вместе с остальными. Также Нейро рассказал про систему патруля полицейских, и про то, что в каждую ночь, когда был похищен человек, в сути своей, у Кимуры не было алиби, ведь он не брал машину и напарника, чтобы случайно не выдать себя на улице при свете фар, или не попасться на глаза напарнику во время подмешивания снотворного. — Вы можете утверждать, — спокойно рассказывал Нейро, — что в это время вы патрулировали улицу, но этого никто не может подтвердить на деле. — Ваши доказательства притянуты за уши, — сдерживая раздражение, что выходило из рук вон плохо, процедил Кимура. — Вы утверждаете, что я использовал свои лекарства на обычных людях? Да, у меня есть некоторые отклонения, и я не хотел этого афишировать, ведь это моя личная жизнь, но это ничего не доказывает! Я каждый день принимаю лекарства, поэтому у меня нет никаких вспышек. Случись они у меня, это давно было бы замечено моими коллегами, ведь мы видимся каждый день! На этих словах Яко ощутила себя ещё более неуютно. Ведь если именно здесь Кимура не врёт, это значит, что вся жестокость и все эти ужасные вещи, которые он совершил, были по большей части его настоящая воля, а не психический недуг. Яко взглянула на перепуганных, трясущихся детей, на еле держащихся на ногах взрослых, на болезненно побледневшего Годая, и поняла, насколько эта ситуация ужасна. Но Нейро не растерялся, не испугался и не отступил, продолжая давить на несчастного преступника всё больше: — По указанию Детектива, я обследовал ваш дом и обнаружил ваши препараты. Уже не упоминая о том, насколько идеально они совпадают по эффективности и симптомам с теми, которые были использованы на людях, я могу сказать, что вы использовали больше лекарств, чем требуется для принятия. Кимура гулко сглотнул, дрожа уже всем телом, будто сам только что принял то лекарство. Нейро уверенно наступал на него, приближаясь и психологически закрывая к нему все ходы отступления. — Прочитав инструкцию по дозировке и применении лекарства, прописанную лично для вас, и сравнив это с датой покупки лекарства, указанном в чеке и прикреплённом к рецепту, становится понятно, что вы использовали больше препарата, чем положено. Это значит, что вы использовали это где-то ещё — в худшем случае, вы бы просто получили передозировку, о чём давно стало бы известно. Без сомнений, — вкрадчиво продолжил Нейро, — вам пришлось использовать много снотворного, чтобы усыпить и жертв, и свидетелей? К тому же вы пытались экономить препарат, уменьшая дозировку, но это чуть не стоило вам провала в доме Нагакава. Яко видела, что Кимура начинает нервничать всё больше и больше, и ему уже с трудом удаётся найти более и менее убедительное оправдание, но Нейро не остановился на этом, окончательно добивая несчастного преступника: — Но даже если вы будете всё отрицать и дальше, мы просто подождём, когда прекратится действие препарата, который вы использовали на этих людях. Но есть ли смысл ждать, если у нас имеется безоговорочный свидетель того, что именно вы, Кимура-сан, являетесь преступником в этом деле. Бармен, который видел последнего похищенного, не считая сенсея и Шинобу Годая, в вашей компании последний раз. В этот момент от толпы отделился человек тридцати лет, с лишаём на голове, всё это время не отрывавший от Кимуры взгляда. — Казалось бы, что ничего в этом странного нет: двое Друзей просто поужинали в пабе. Но куда более интересно то, что случилось после ужина. Соседи Юичи утверждают, что тот в итоге так и не вернулся в дом после встречи с Товарищем. Показания господина Миура, — Нейро указал на бармена, — подтверждают, что Юичи Окамото весь вечер был в сопровождении полицейского, который как никто знал обо всей ситуации в деревне и был обязан позаботиться о том, чтобы охраняемый им житель добрался целым и невредимым до своего дома. Но как же тогда вышло, что тот даже не дошёл до него? — Это значит, что человек был похищен по дороге, и это при том, что его охранял высококвалифицированный полицейский, окончивший с отличием Токийскую полицейскую академию. Даже если так получилось, что вы не смогли защитить своего спутника от нападения, вы должны были поднять тревогу, организовать отряд и, как свидетель нападения, использовать полученную информацию, чтобы найти преступника и всех похищенных им людей. Нейро наклонился к бледному лицу Кимуры, прожигая его голодным, наполненным каким-то безумным азартом, взглядом. Сильной хваткой грозного хищника он схватил свою жертву за горло, не дозволяя даже попытки вырваться, после чего стал медленно раскусывать кусочек за кусочком, добираясь до сути и ломая всю железную скорлупу вокруг Загадки. От Нейро исходил голод, предвкушение, мощь, превосходство и нечто, сильно напоминающее счастье. — Но вы не сделали ничего из этого. Вы даже не заявили об исчезновении вашего Товарища, сделав вид, что ничего не случилось — об исчезновении Юичи Окамото заявили его обеспокоенные соседи. Именно с этого момента люди стали бояться выходить даже на улицу, что было вам лишь на руку. К концу своих преступлений вы стали настолько самоуверенны, что стали похищать людей прямо средь бела дня, не боясь свидетелей. Даже с детьми поначалу вы были предельно осторожны и не позволяли обнаружить себя, но, чем дальше, тем наглее вы стали вести себя, не боясь наказания или расправы. — Вы убедились, что никто не видел процесса похищения, но вы забыли о том, что именно вас последним видели в компании исчезнувшего. И даже если не забыли, вы знали, что никто не примет это во внимание, ведь все настолько сильно доверяют Вам, что никто даже не подумает о том, что такой приличный и добрый человек — полицейский, отвечающий за это дело, — способен на нечто подобное! Все присутствующие в неверии смотрели на того, кого, они считали, знали уже так давно, и не могли выдавить ни слова. — Только Вы, Кимура, имели столько доверия и расположения, чтобы пить чай с хозяевами дома; только вы в ночи похищений не были на машине или с напарником, что уже разрушает ваше алиби; только у вас есть доступ к таким мощным лекарствам, и вы явно использовали их не по назначению; только вы из всех работников окончили Токийскую полицейскую академию и достаточно хорошо подготовлены физически и умственно даже в свои сорок, при этом умело скрывая следы преступлений, о которых кроме преступника мог подумать лишь полицейский, со стажем более чем в пятнадцать лет. Все условия сходятся идеально только у вас, и последнее время вы были весьма неосторожны, явно думая, что теперь всё сойдёт вам с рук. Всё, что нам требовалось — это капнуть немного поглубже и не иметь к вам каких-либо предрассудков, и появившись прежде, чем случится что-то непоправимое. Вы можете отрицать и дальше, но абсолютно все улики против вас: Вы — преступник, Кимура Каташи. Каташи медленно осел на пол, полностью раздавленный разгадкой Нейро, и тот довольно усмехнулся, сощурив ждущие глаза. На секунду Нейро обернулся к Яко, мило улыбаясь: — Вы сделали это, сенсей! Чего и следовало ожидать от столь гениального Детектива! Яко до этого момента сама была ошарашена твёрдым напором Нейро, но, когда тот позвал её, она очнулся от наваждения и теперь с лёгким испугом смотрела на Кимуру Каташи, которого уже взяли в оборот полицейские. Подвал наполнился перешёптываниями и гомоном присутствующих людей, поражённых тем, что они только что увидели, но всё это разорвал один отчаянный детский крик: — МАМОЧКА! — Шика-чан, протягивая свои маленькие ручки, бежала навстречу своей матери, которая тут же подхватила свою малышку на руки и ласково укачивала, шепча что-то успокаивающее и искренне заботливое. Остальные похищенные будто только что очнулись ото сна. Возможно, действие препарата за время, пока Нейро разоблачал Кимуру, ослабло, и все стали осознавать, что только что произошло. И будто ещё не веря, что это происходит с ними, они воссоединились со своими семьями и Друзьями: Джиро Като крепко прижимал к себе своего ребёнка и жену, целуя их лица и боясь отпустить; близнецы Ясу и Юри прижались к своим родителям так, как до этого искала в объятиях защиту и утешение Шика; Нагакава держал за руку свою маму и, кажется, сам успокаивал её больше, чем она его; Роза Блэк уткнулась в плечо доброго Ясуши, который успокаивающе гладил её по голове, и плакала от облегчения и страха, который сотрясал её хрупкое тело; Юко Оно и Юичи окружили их соседи, наперебой расспрашивая об их состоянии и крепко обнимая; а Изао Танака почти сразу же схватил в объятия господин Сато, сверкая облегчённой улыбкой. Смотря на трогательное воссоединение семей и Друзей, Яко поняла, что теперь всё будет хорошо. Хоть эти люди и говорили, что часто чувствуют себя одинокими, теперь она с радостью поняла, что это было не так — в отличии от того же Кимуры, у них есть те, кто их искренне любит и беспокоится за них также сильно, как за самих себя. Яко обернулась к Годаю, который тоже медленно начал приходить в себя, и ободряюще положила руку ему на плечо. — Годай-сан, как вы себя чувствуете? — спросила Яко. — Порядок, — буркнул Годай, но руку Яко так и не скинул, что заставило её улыбнуться. И только Яко начала успокаиваться, как звук радостных слёз и разговоров каким-то образом закрыл собой тихий, бесцветный голос Кимуры: — Я… Был так одинок. Резко обернувшись, Яко с трудом вновь узнала в этом существе прежнего полицейского: от уголков его глаз до линии челюсти на его щеках пролегали глубокие прорези. Они выглядели так, будто они были проедены в коже слезами, и само лицо Каташи было того же нездорового оттенка серого, как и стены этого подвала: цвет замкнутости и безвыходности. Абсолютно твёрдой рукой Кимура держал в руке пистолет, направленный на медленно отходящих от преступника полицейских. — Вы когда-нибудь знали, как чувствует себя брошенный ребёнок? — начал Кимура. — Такие дети не имеют право иметь что-то своё. У них нет своих игрушек, у них нет своей семьи, они не имеют право быть любимыми. Каждый раз, когда я что-то получал — у меня это отбирали! Его рука, держащая пистолет, опасно дёрнулась, и все отошли на шаг назад, словно их оттолкнуло бурными волнами. — Поэтому я уехал из того городишки, как только поступил в академию. У меня было всё! Отличная работа, карьера и прекрасная девушка, которая согласилась быть моей невестой! Но, когда мы уже готовились зарегистрировать наш брак, она сказала, что ей срочно нужно уезжать в Америку по каким-то рабочим вопросам, — Кимура издал истерический смешок и перевёл пистолет на перепуганную Розу Блэк. — А она так и не вернулась! Свадьба была сорвана, я потерял всё! Я так сильно любил её, но она ушла, и я снова не имел право иметь что-то. Поэтому я уволился из полиции и переехал в тихую деревню, где планировал закончить свою жизнь в тишине и спокойствии. Но я снова полюбил! Здесь столько прелестных людей и все были так добры ко мне и заботливы! Они ходили со мной обедать, приглашали меня на чай, здоровались со мной и улыбались мне! Кимура безумно улыбался, говоря всё это, но в следующую минуту его лицо снова стало непроницаемым и бесчувственным. — Но я знал, что у меня нет прав что-то иметь. Все, кто улыбается мне сегодня, уедут завтра и снова оставят меня одного. Мне следовало самому прекратить это. Но было поздно: я уже не хотел! Поэтому я точно знал, что нужно делать! Нужно просто присвоить всех себе! Не дать им уйти! Я дал уйти когда-то ей, но больше не повторю такой ошибки! И тогда я заработаю себе право что-то иметь! Тогда я будут иметь право быть любимым! И больше от меня никто не уйдёт! Да, ты был прав! — Кимура тыкнул дулом в сторону Нейро, — Я использовал эти препараты, чтобы усыпить всех! Я не хотел бы, чтобы они сопротивлялись! После того, как невеста бросила меня, я был в долгой депрессии и посещал врача, который выписал мне эти лекарства, и именно она посоветовала мне сменить обстановку и уехать на природу! Руки Кимуры начали дрожать, и он снова обернулся к бывшим заложникам. — Не думайте, что всё закончилось! Из этого подвала никто не сбежит. Все, кого я похитил, останутся здесь — навсегда! Больше от меня никто не уйдёт, никто никуда не уедет! И все они будут принадлежать лишь мне! Меня все будут любить! — Но вас и так любили. Кимура медленно обратил обезумевшие глаза к Яко, которая успела на секунду пожалеть о том, что заговорила, но всё же не могла сдержаться и не сказать того, что сказала: — Жители деревни и вправду любили Вас, Кимура-сан. Они считали Вас самым добрым и самым честным человеком. Вам везде были рады, и все Вам доверяли. Они делали это, потому что действительно любили Вас таким, каким Вы были. Но начиная похищать людей, вы разрушили их доверие, и теперь не сможете вернуть себе их расположение. — Замолчи! — крикнул Кимура, наведя пистолет на Яко, в его глазах сверкнули слёзы. — Это всё твоя вина! Если бы не ты, то всё было бы хорошо! Всё было бы как раньше! — Нет, не было бы! — крикнула Яко, стараясь не обращать внимание на оружие перед её лицом. — Вы ведь держали этих людей в неволе! Вы их избивали и заставляли голодать! В тот момент, когда вы заперли их в этом сыром подвале и стали мучить, вы потеряли всю их любовь! Нельзя заставить любить себя насильно, как бы того ни хотелось! Раздался звук выстрела, и секунда, на которую повисла тишина, показалась Яко вечностью. Она даже перестала дышать, думая, что это конец — но потом оказалось, что она физически не могла этого сделать, будучи придавленной к полу Годаем, оттолкнувшим Кацураги от прицела. Яко встревожено обернулась к нему, но тот был цел и невредим, во все глаза смотря на Кимуру и пылая яростным огнём. Яко проследила за его взглядом и увидела то, что всегда могла видеть только она: Нейро возвышался над упавшим на колени, плачущим Кимурой. — Я хоть и не разбираюсь в любви так, как в этом разбираются люди, — проговорил Нейро, — но я тоже думаю, что никого нельзя заставить чувствовать что-то по отношению к другому человеку насильно. Если ты хотел перестать быть одиноким и стать кем-то любимым, как ты и говорил, то тебе стоило просто немного раскрыть глаза и понять, что у тебя уже всё это было. — Нейро ухмыльнулся, — «Не имею право быть любимым?» Что за чушь. Сам же выдумал себе проблему, и сам её создал. — Чувствовать любовь может и имеет право каждый, но не каждый пытается сохранять это странное чувство и не давать ему задохнуться или зачахнуть. К подобным хрупким вещам нужно иметь большое внимание и ответные искренние чувства уже внутри самого себя, чтоб ты знал. И только тогда ты сможешь по-настоящему понять, что это такое на самом деле. По окончанию речи Нейро, энергия Загадки стала покидать тело сломленного Каташи Кимуры. В этот момент Яко по-настоящему поняла, насколько сильно Нейро вырос с их первой встречи. Он действительно стал лучше понимать человеческие чувства. Нейро принял свой истинный облик и, перед тем, как он съел Загадку, по сознанию Яко эхом раздались слова: — Итадакимас.