Спаси меня, если сможешь

Этот понедельник шел на рекорд. Самый херовый понедельник из возможных, даже нарочно уже не придумаешь что-нибудь еще, не переплюнешь, как ни старайся. Так что оставалось только одно: расслабиться. Завалиться в приятное место, залить больную голову «гелем для души», как друг Слава называл Джек Дэниелс, и забыть, как страшный сон. Потом пусть хоть сто таких понедельников, главное – передышку дать. Гера, вообще, не жаловался, ему нравилась его жизнь, работа и ритм порой совершенно сумасшедший, нравилось, что голова всегда забита тысячью дел, что он всегда все успевает, просто иногда уставал. Как сейчас. Сейчас у него был третий день отпуска. До этого отдежурил в приемном, так что еле выполз, а потом не спал двое суток по вине курьера, то есть менеджера логистики, вместо которого самому пришлось переться в столицу за новой сантехникой. А в столице еще и задержаться: курьер напутал со складами и датами, на выходных случилась заминка, но Гера все разрулил, лишь бы не приезжать еще раз, загрузил газель Виллерой Бохом. Уселся на жесткое, как табурет, сиденье, и приготовился к нескольким часам езды по трассе, как заметил в зеркало бегущую сквозь ливень женщину. Уехать не успел, дама была в полном отчаянии. У нее был японский минивен, загруженный до упора мебелью и шмотками, бабушкой и двумя детьми. У минивена стуканул двигатель где-то под Читой, аккумулятор давно сел, не работал ни кондей, ни аварийка, и весь путь женщина со стальными яйцами проделала автостопом. Гера впечатлился экстриму и, конечно, не мог уехать. Поэтому вместо спокойной дороги по трассе получил день невероятных приключений. В принципе, такое случалось не первый раз. Он постоянно подбирал кого-то на прицеп, подвозил или помогал с поломками. Как-то даже спугнул от уснувшего в пьяном анабиозе полковника воришек, которые явно не просто так топтались у стоявшей на обочине машины под райцентром. Потом довез полковника до отеля, припарковал его автомобиль и только тогда успокоился. Слава обычно над ним ржал и обзывал матерью Терезой. Но в этот раз Гера почти пожалел о своем душевном порыве, хотя и знал, что иначе бы не смог. От путешествия дама была не совсем в себе, давила на тормоз в горку и отпускала его на уклоне, пыталась вылезти на среднюю полосу, потому что с правой стороны было плохо видно, что там впереди, и так измочалила несчастного альтруиста, что при въезде в город уже ночью он вышел, молча отстегнул трос и отвалил, не слушая благодарностей. От избытка чувств остановился у дома и позвонил Славе, но дружбан не проявил никакой жалости (ну а чего ты ждал – взялся помогать, терпи! Или, как говорится: делай добро и убегай), а просто потребовал сейчас же ехать к нему в клуб. Гера на автопилоте принял душ, нашел единственную подходящую футболку, тоже по приколу подаренную Славой после какого-то совместного похода бухать. Футболка была дурацкая: кислотная жаба с гипно-глазами и женской грудью, но Слава настоял, типа не позорь меня больше, ходишь, как нищеброд, хоть одна нормальная шмотка будет. Гера, напротив, считал, что это Слава вечно выпендривается и одевается в яркие дешевки, но в клубной моде не разбирался и уступил. И добрался на такси без сил, с одной мыслью – о Джек Дэниелс с кока-колой. Но пока осматривался в чил-ауте, выискивая на низких круглых диванах знакомые рожи, всматриваясь через сети цветных нитей лазера, перед ним появился довольно странный персонаж. Гера от неожиданности едва не отшатнулся, во вспышках замечая синий пластиковый гипс на левой кисти и сжатый кулак правой руки, и совершенно дикий взгляд. Он еще подумал, не укурился ли тот: на лице полный невменос и зима в глазах. А парень зло улыбнулся, быстро сделал еще полшага и поцеловал его. В губы. *** - Сейчас Скол напьется и пойдет прыгать с моста в водохранку. - А смысл? Хрен утонешь, там средняя глубина полметра. - Ну как раз ноги давно не ломал, - Игорь заржал, ткнул Женю локтем. - Скол, я тебя умоляю, забей на этот раз! Не она первая… Женя, не слушая, допил вискарь и откинулся на спинку дивана. Игорек протянул ему новый стакан, надеясь, что пьяный друг передумает со своими суицидальными планами. - Хоть Б-52 запей. Там сливки, кальций, как-никак, - шутки про кальций и поломанные кости не смешили уже с детства, и Женя скривился. Он не был самоубийцей или мазохистом, просто любил адреналин. Это единственное, что имело смысл в жизни. С работой вечно проблемы, друзья – чисто выпить вместе за его счет, экстремальных увлечений Скола мало кто разделял, а девушки терпели еще меньше. Хотя с Ангелиной они почти стали жить вместе, ее хватило на полгода – своеобразный рекорд. Кто-то даже назвал ее «ангелом-хранителем», с ней Женя только один раз вывихнул лодыжку и вот кисть сломал. С рукой еще идиотски получилось – неудачно грохнулся с кровати во время секса, когда делал стойку на руках. Ощущений новых захотелось, по-нормальному, как потом с укором высказала Ангелина, уже не вставляло! И ведь не в ней проблема, она-то права. И от этого было особенно тоскливо. И хотелось перебить невыносимую досаду и разочарование в себе чем-то поострее. Вся жизнь – сплошное недоразумение! У него никогда ничего не получалось! С первых шагов, наверно. Годам к шести у Жени Раскольникова было уже четыре перелома, три ожога и две операции. Потом количество несчастных случаев росло в геометрической прогрессии. Родители ставили его на лыжи – он ломал ногу на второй день. Отправили на гимнастику – сразу упал с каната и сломал плечо. После очередной травмоопасной зимы пошел на дзюдо, где первым делом научили правильно падать и безопасно приземляться, это, конечно, ненадолго помогло, но Женя легко находил другие способы покалечиться. И дело было вовсе не в недостатке кальция, а в шиле в жопе, или голове без мозгов – смотря с какой стороны смотреть. Он прыгал по стройкам, катался на скейте, роликах, коньках, на горном велосипеде по каменистым холмам, после неудачи с лыжами освоил сноуборд, вместо дзюдо пошел на кик-боксинг, в общем старался максимально использовать время, когда удавалось ходить без гипса и костылей. Так что со временем перепробовал все доступные способы экстремальных развлекух, кроме, разве что, прыжков с парашютом. В отличие от других возможностей покалечиться, здесь шансов остаться в живых после первой неудачи (со второго раза, после заросших переломов, у него всегда все получалось – и лыжи, и прыжки на велике, и перевороты со сменой рук на перекладине) не было. Поэтому приходилось черпать адреналин стандартными способами. Игорек с Мишкой даже не надеялись, что Скол успокоится. Бесполезно. На тачке гонять пьяный не будет, правда, но если не сиганет с моста какого-нибудь (прошлый раз на даче чуть не попал в рыбацкую сеть и еле выплыл), ввяжется в драку. Под новый год, когда со скандалом разошелся с очередной подругой, нарочно пошел на гопоту и остался со сломанной челюстью. Гопники неплохо его обработали ботинками по роже, кость раздробили в нескольких местах. Долго восстанавливался, и то спасибо дежурному врачу в больничке, которого он так и не нашел потом, чтобы поблагодарить за качественную операцию. Зато тогда же познакомился с прекрасной медсестрой, Ангелиной… Может и в этот раз повезет? Хотя какая разница, главное, забить тоскливо зудящее чувство, которое мешает ему всю жизнь. Хоть вешайся! В клуб как раз спустился отличный кандидат для спарринга. - Бля, - сказал Игорь, проследив за его взглядом. – Скол, остынь. Ты же инвалид! Куда ты со своей рукой прешь? Ты, конечно, и ногами уделаешь любого, но блин, в нем же метра два! Бля, хрена се огромный. Он тебя размажет тупо. И перед Славой Бронцевым стыдно будет, за беспорядок в клубе. - А я на улицу попрошу выйти, - глухо отозвался Женя. Потом усмехнулся: – Не ссы. Сразу не размажет. Если вообще хоть что-то сможет, видно же, что кроме качалки ничего не умеет. Мажор в пидорской футболке. Из тех, кто в клубе перед зеркалом бицуху надувает и жопу отклячивает. И рожа печальная. Утомился, наверно, от гламура, да ему только на пользу пойдет… Женя уже выбрался из глубокого мягкого нутра дивана и уверенно шел к утомленно разглядывающему публику парню перед лестницей. Как жаль, что левая кисть нерабочая, хотя пластик – крепкая штука. Он сжал кулак, едва заметно кольнуло стыдом – вот так ни за что провоцировать первого попавшегося чувака, но это чувство было почти не разобрать в алкогольном дурмане. Только одного алкоголя было мало, нужно было что-то крепче. Он внутренне собрался, уже готовясь пропустить первый удар, все равно боли не почувствует, зато потом голову, наконец, отрубит, и можно будет отдаться сносящей крышу волне! И, усмехнувшись кислотной жабе с розовыми сосками, быстро встал на носки и клюнул расслабленного мажора в губы. Легко, чисто чтоб унизить. Кровь шумела в ушах, ну понеслась!.. Но удара не последовало, парень перед ним слишком быстро справился с шоком, пару секунд ему хватило на пристальный взгляд, а потом на губах мелькнула улыбка, он наклонился и поцеловал Скола в ответ. Но уже серьезно, не торопясь, обстоятельно удерживая за шею для удобства. Скол сначала стормозил от неожиданности, а потом было поздно. Не хотелось терять лицо перед компанией за спиной, надо было как-то перевести все в шутку, идти до конца. Ну нет, его не уделают так легко! Он поддался поцелую, словно именно этого и ждал. Такого позора с ним еще не было. - Выйдем? – усмехнулся он, все еще стоя слишком близко. - Вечер в жопу, - неоднозначно резюмировал парень в ответ. – Пошли. Он еще махнул кому-то с лестницы, потом пропустил Скола вперед. Снаружи было пекло. Горячий воздух, который не собирался остывать, несмотря на подступившую полночь, обволакивал душным жаром. - Сука! – Скол пнул пустую пивную бутылку у входа. - Нельзя было по-нормальному, а? Парень молча закурил, разглядывая его. Потом выдохнул дым. - Извини. Раньше мне пидоры никогда на шею не вешались, не знаю, как у вас нормально. Обидеть не хотел просто. Женя уставился на совершенно спокойное лицо. Или он был слишком пьян, или явно недооценил «партнера по спаррингу». - А потрахаться тоже согласишься, чтобы не обидеть? - Тебя только надо? Или вас там много? А то день тяжелый. Скола конкретно выбешивала эта спокойная томная манера говорить, выдыхая дым. Можно было поржать, конечно: да, все пошло не по плану, и вообще идиотская затея изначально, но уступать он не хотел. Он достал ключи от машины и на парковке рядом мигнула фарами черная субару. - Только я. Справишься? - Ключи давай. Дома есть выпить? Скол сел в машину несколько пришибленный. Какой-то незнакомый парень сидит за рулем его форика и даже собрался ехать по его адресу. В голове отчаянно мигало «перебор!», но шило в заднице никуда не делось. Это не те эмоции, которые ему были нужны. Вместо адреналина и боли – растерянность и недоразумение. Ну нет. Они выехали на проспект, и откуда только столько машин ночью? Потом двинулись к мосту. Скол подождал, когда парень разгонится от светофора, отстегнул ремень, повернулся и положил руку ему на колено. Тачка чуть вильнула, парень заметно сжал челюсть. - Руку убери, - резко сказал он, обгоняя идущую зигзагом красную мазду с орущими в окно девицами. - Да лан, че ты, - улыбнулся Скол ему в ухо и двинул ладонь к ширинке. Не пристёгнутый ремень противно пищал, но турбина под капотом выдала на мосту максимум как раз под камерами с радаром, асфальт был буграми, словно город долго и упорно бомбили, машину жестко подкинуло перед съездом. Сколу на все было насрать. Даже на то, что он сжимает чужой член под тонкой тканью брюк, и машина отзывается, словно он рулит джойстиком. Прям то, что он хотел! Пусть хоть на встречку вылетит, соберет все штрафы под камерами, лопнет колесо в очередной яме, или в столб влетит. Стрелка спидометра не опускалась меньше ста пятидесяти даже на перекрестках, кайф! Машина резко затормозила, в нос остро ударил запах жженой резины и протертых тормозных колодок. Скола жестко приложило об панель. - Этот дом? – безучастно поинтересовался шумахер, хотя его заметно потряхивало. - Да. Третий подъезд. Круто водишь! Может, еще круг до центра и назад? - Нет, я сегодня накатался. Три дня за рулем. Выпить хоть налей, как обещал. С благотворительной еблей, я так понимаю, разобрались? - Разве? - А ты что, не спустил по дороге? - А ты? На этот раз Скол смог его переглядеть и расплылся в улыбке. Он минуту назад гладил пальцами его напряженный член под тканью, и пофиг, что самого тоже прошибло жаром. Это просто адреналин хлынул в кровь, пусть без драки, а благодаря трем сотням лошадей под капотом и уверенному водителю, которого он пытался вывести из себя. Еще немного, и это тоже получится. Скол больше не стеснялся нагло разглядывать неожиданного гостя в лифте. Странно, что принял за гламурного мажора. Кроме часов Омега и прикольной футболки ничем не выделялся. Да и томный расслабон вполне мог оказаться просто усталостью. Снова кольнуло неловкостью, но сомневаться было поздно. Скол распахнул шкаф с бухлом, достал ром и пачку вишневого сока. - Тебе потом домой далеко? – поинтересовался он зачем-то. - Нет, тут через два двора. На набережной новостройка. - Ого, это где панорамные окна и свой причал внизу? Круто… Еще и соседи, значит. - Ага. Ну давай, сосед, - они слегка звякнули стаканами. – Я тебя помню, кстати. Ты тут в пятнадцатой учился? И тачку тоже помню, приметная… Как-то на светофоре уделал тебя. - Врешь. Не мог ты уделать… И в школе я редко появлялся. Гость хмыкнул, но спорить не стал. Он тянул ром и медленно расслаблялся. - У меня память на лица хорошая. Я через дорогу жил, учился в лицее, но драку там внизу помню, у водохранки. Когда мы с вашими сцепились. Ты пришел с костылем, хромой, и тебя скинули в воду. Я сам успел тины наглотаться, когда помогал выбраться, а ты мне своим костылем в лоб заехал. Он приставил палец к тонкой белой полоске над бровью, где когда-то была рассечена кожа. - Офигеть. А я тебя не помню. В упор. - А давно ты по клубам мужиков снимаешь? Скол подавился ромом. - Нет, ты, блять, первый. - Первый по роже тебе не заехал сразу? - Да! - Страшно теперь? Ему снова удалось застать врасплох, а Женек только расслабился. Злопамятный хрен, теперь либо на попятную, либо все-таки вывести его из себя. Только он уже сомневался, что получится. Но по-другому все равно не мог. Допил последний глоток и придвинулся ближе, глядя снизу вверх. - А я люблю, когда страшно. Скол почти навалился, близко, теперь без вариантов. Сам не знал, чего хочет: продавить или получить отпор. Как получится. Потом можно и увеличить ставки, но сейчас он почти блефовал. Прежней решимости, как в клубе, больше не было. И драйва, как в тачке, тоже. Только ромовый дурман в голове растворял последние капли стыда, поэтому Скол, глядя прямо в глаза, сократил последние сантиметры и прикоснулся к губам. На этот раз чувствуя каждым нервным окончанием, как это чертовски неправильно. Не с тем и не к месту, и не вовремя, и не нужно. Как будто выполняет по инерции заложенную программу, про которую все забыли. Захотелось отшатнуться, пока не поздно и признать поражение. Тем более, что другой не ответил на поцелуй, а застыл, сжав губы. А потом вообще улыбнулся, отстраняясь. - Ладно, хватит, - внезапно не выдержал гость. – Тебе это не нужно. И я… не могу. - Ну как хочешь, - поспешно и с явным облегчением согласился Скол, усмехаясь про себя. Но сдавшийся вроде гость неожиданно схватил его за плечи, развернул к стене, стукнув об нее затылком, и сжал рукой горло, едва не перекрыв дыхание. Слишком резко, и от внезапной злости в глазах Скол растерялся. К такому адреналину он оказался не готов. - Хочу, - выплюнул тот ему в лицо. Раздвинул коленом ноги, притираясь ближе. – Прикинь? Чувствуешь? Сам в ахуе! Потом так же резко отпустил, и Скол чуть не сполз по стене вниз. - Давай, отдыхай… Инвалид–провокатор. Как ты, блин, дожил еще до своих лет, удивительно. Скол, молча потирая шею, смотрел, как гость обувается. Потом ответил про себя, когда хлопнула входная дверь: - Сам в ахуе.