Спаси меня, если сможешь

Какая-то сволочь не унималась. Мелодия телефона настойчиво прорывалась в сон, Гера нащупал мобильник на полу у матраса и, не открывая глаза, сказал в трубку: - Какой же ты мудак, Славик. - Уже час дня, Гер. Я и так долго терпел. Ну, давай, что там, как? - Я сплю. Гера посмотрел на время – и правда, час. А он все равно не выспался. - А Раскольников где? - Пошел за топором. Слава заржал, кто-то промурлыкал рядом с ним в трубку, он быстро и шумно задышал. Гера недоуменно уставился на телефон, слушая ритмичные постанывания. - Ты что, групповушку решил мне по телефону устроить? - Ммм, сейчас. – Слава шикнул, что-то громыхнуло, словно он свалился с кровати. Потом заорал в трубку: - Гера! Меня тут друзья этого Женька Раскольникова домогаются! Спрашивают – что этот орк с ним сделал, они до него дозвониться не могут, переживают. Орк – это ты, если что. - А Женек – это кто? - Не знаю, эльф, наверно, - Слава опять заржал. – Ну этот, с которым ты вчера лизался и осквернил мое приличное заведение. - Бар «де ля Slava» - приличное заведение? Ну, прости. - Уел. Так он тебе отсосал? - Иди в жопу, Славик, - сказал он и нажал на отбой. Телефон перезвонил сразу же. Неугомонный Слава так просто не отступится. - Так у вас все серьезно? А имя тогда почему не знаешь? Секс не повод для знакомства? Гера обреченно вздохнул. - Я его домой отвез, пусть не переживают. - О, так он сейчас с тобой? - К нему домой! - А-а, - разочарованно протянул Слава. – И ушел? - Ушел. - Он даже выпить не предложил? - Предложил. - Вот! – победно усмехнулся в трубку Слава. – А потом отсосал? Гера сдался и тоже заржал. Проще было согласиться. Слава сразу потерял интерес и напомнил про днюху на «фазенде». - С Илоной приедешь? – поинтересовался он. Гера что-то невразумительно промычал в ответ. Стремно было признаваться, что очередная клубная девица его кинула. Или он ее. Гера хотел серьезных отношений, но телок снимал вместе со Славой, так что сам виноват. Илона хотела тачку, хотя бы простенький мерс Ашечку, а у Геры все деньги уходили на отделку семейного гнезда. Потом она требовала сиськи, или хотя бы ринопластику, но Гера как раз предпочитал маленькую стоячую грудь, а нос отговорил делать из-за возможных осложнений. Но добил отношения с гламурной красоткой ящик земляники, которую Гер скупил у бабушек на трассе из жалости. Илона добычу не оценила, а предложение сварить варенье восприняла как личное оскорбление. - Хотя чего я спрашиваю, у тебя же теперь новая любовь! – снова начал измываться Слава. - Все, два места на тебя, Гер, не вопрос. *** Всю вторую неделю заслуженного отпуска Гера опять потратил на квартиру. Докупил обои, следил за плиточниками, заказал кухню. Можно было нанять дизайнера и прораба, но ему нравилось все делать самому. Получалось долго, приходилось изучать весь вопрос, Гере было интересно. Правда, к пятнице уже начал скучать по работе, беспокоился за пациентов, старых и тех, кто поступит, пока он отдыхает. Но ни в больнице, ни в клинике его не ждали, а из-за непривычной суеты с ремонтом он напрочь забыл про эпизод в клубе и странного нервного парня, который откровенно нарывался непонятно на что. То есть, на что – понятно, но Гер не хотел об этом думать, чтобы не анализировать свои собственные ощущения на этот счет. Он не знал, что на него тогда нашло и свалил все на усталость и ром натощак. Гера бы и не вспомнил больше, но увидел, как какой-то идиот пытается перелезть отбойник на транспортном мосту, чтобы прыгнуть на трассу в поток фур и автомобилей, и тот парень мигом всплыл в памяти. Гера дал по тормозам и включил аварийку, кто-то сзади нервно надавил на клаксон, едва не вписавшись ему в зад. Это и правда был тот самый отчаянный из Барделя, но уже без гипса. Гера удивленно наблюдал за попыткой вывалиться ему на капот, потом вышел, помог перелезть отбойник, дотащил до двери и усадил на заднее сиденье, на всякий случай пристегнул ремнем и, чтобы наверняка, поставил на двери «детскую» блокировку. Парень был то ли пьян, то ли укурен и на вопросы не реагировал. Он вяло подергал дверь и сразу отрубился, уронив голову к груди. Гера отстраненно подумал, что скажет Славик, когда увидит гостя, и не лучше ли отвезти психа домой. Но он и так безнадежно опаздывал, да и сомневался, что этот долбанутый экстремальщик не придумает что-то еще, если оставить его одного. Пусть уж безопасно отлежится на природе, а потом свалит. В идеале незаметно, особенно для Славы. Друг же до конца жизни издеваться будет. Гера сначала сам пошел на «разведку», народ массово свалил на речку, и он без палева отвел, точнее, оттащил психа в «свою» комнату над баней, на мансардном этаже с отдельным выходом. После чего плавно начал расслабляться. Слава повсюду ходил в обнимку с новой девицей по имени Марта, на этот раз совсем зеленой. Ей, кажется, только исполнилось восемнадцать и она была балериной, несмотря на лишние килограммов двадцать. Но на любые скептические замечания Славик требовал шпагат, и Мартышка (как ласково звал ее Слава) довольно удачно строила из себя Волочкову, то и дело задирая ноги. Ее подружка весь вечер окучивала Геру, но была не в его вкусе. Он ничего не мог с собой поделать. Хотел исключительно модельную внешность и чтобы стерва, ну или хотя бы умная. Ну или просто имела бы ему мозг, но так, чтобы в кайф. И при этом заботливая и хозяйственная. Короче, Гера хоть и знал, что совершенства не бывает, но пышной юной балерине ловить было нечего. К утру, обломав, помимо балерины еще какую-то Славину гостью, он поспал пару часов на заваленных шкурами качелях, по больничной привычке даже выспался и ушел плавать свои стандартные полтора часа, чтобы проснуться и взбодриться к продолжению. *** Сначала Женя решил, что он в больнице. Глаза не открывались, тела он не чувствовал. Ну все, приехали, допрыгался. Если бы хоть помнил что-то, так ведь провал совсем! Каким-то неимоверным усилием он шевельнулся и вдруг свалился с кровати, просыпаясь окончательно от тяжелого гула в голове. Интерьер комнатки со стенами из брусьев его обнадежил, да и руки-ноги были на месте. Скорее всего, затусил с парнями на турбазе, и гуляли, судя по похмелью, не слабо и продолжительно. Правда, никаких друзей он не помнил, водка – была, в какой-то рюмочной забегаловке, что-то хреновое произошло, потом водка, потом он решил уехать из этого ненавистного города туда, где его никто не знает. Потом передумал, что ли? Скол решил найти кого-нибудь или хоть сушняк утолить, чтобы лучше соображалось. Но ни одной знакомой рожи не встретил, да и вообще на турбазу двор не очень смахивал. Вдоль живой изгороди стояли несколько палаток, на живописно наваленных шкурах под соснами спали какие-то левые люди, в дом он заходить не стал, тачки на парковке тоже были незнакомые. Он допил чужое выдохшееся пиво, в голове чуть просветлело, потом взял со стола под навесом минералку, закусил бананом и огляделся еще раз. Судя по размаху, отмечали здесь вчера что-то серьезное и планировалось продолжение. Правда, местность была незнакомая и как сюда попал – вопрос. Ну и ладно. Потом разберется. Здесь рядом точно была речка, прямо за домом шел крутой спуск и дымчатый просвет, а на восходе самый кайф купаться. Где-то внизу раздался звук мотора, кто-то гонял на гидроцикле или катере, шум умчался вниз по реке. Женя стянул футболку по пути к берегу, потом бросил джинсы, трусы тоже кинул сверху – таскать потом мокрую тряпку в кармане ему не хотелось, а стесняться и смущать в такую рань точно было некого, разбежался по причалу и прыгнул в воду, сделав пьяное сальто над самой водой. Потом раскинул руки и смотрел в небо, отдаваясь течению. Где-то снова зашумел мотор, теперь звук приближался, но река была такой теплой, парной, так сладко укачивала, напрягаться отчаянно не хотелось, лучше просто подождать, пока противный, слишком громкий для тихого утра шум пронесется мимо. Он как раз вдыхал свежий сладкий воздух полной грудью, но что-то резко упало на живот и потянуло на дно, с такой силой, что Женя от шока хлебнул воды, и решил что все, точно задохнется. Всю жизнь искал приключений, а помер так глупо! Но кто-то помог, и он все-таки вынырнул, а потом опирался на чье-то плечо, пока кашлял и приходил в себя. - Ты меня начинаешь напрягать, камикадзе, - услышал Женя и вытер глаза. - Какого… - Он присмотрелся внимательнее и непроизвольно отшатнулся, чуть снова не уйдя под воду, но его прижали обратно. – О, Мать Тереза? Друг Игорь Жене потом подробно расписал, на кого он тогда в клубе нарвался. Это был кореш Бронцева, какой-то хирург что ли пластический с нерусским именем, которого Слава им расписывал как мать Терезу и самого доброго чувака во вселенной, пока они искали его, Скола, останки на следующий день. И перед которым Сколу потом было жутко стыдно. Судя по недовольной роже, узнавание было взаимным. - Ты утопить меня хотел? – Возмутился Скол для приличия. Все-таки держали его довольно крепко, хотя можно было уже и отпустить. Мало ли, что у чувака на уме в пять утра? - Хотел, чтобы тебе голову не снесли винтом. Что, не видел катер? Рядом турбаза, народ бухой в жопу. Остался бы сейчас без башки, никто и не заметил бы. Хотя, ты и так без… - Женя случайно задел парня бедром, и тот запнулся. - Блять, ты еще и без трусов, что ли? Чтобы удостовериться, ему по голому заду еще и рукой провели. Женя хотел было нервно заржать, но вместо этого вдруг смутился, быстро вдохнул и ушел под воду, отплывая подальше. Какое-то бредовое совпадение, - думал он. Очнуться непонятно где в незнакомой компании и встретить этого типа. А может, все не просто так? Вдруг он вчера еще учудил, и у них что-то было? Или его опять на слабо берут? Или было? Женя вдруг представил, подозрительно легко представил, как этот Хер Герман мнет ему ягодицы и вжимает в кровать, удерживая за шею под затылком. А он нихрена не помнит! Он хотел даже зад свой пощупать, но по пьяни ему не то что зад подставить, да ему море по колено! Но до зада раньше, конечно, не доходило... В некотором смущении он быстро оделся, пока тот, сделав еще круг до противоположного берега и обратно, не вышел из воды. Скол решил, что такие дела надо обозначать сразу, и выдал: - Это, ну вчера… ничего не значит, я был бухой. Ясно? - Как-то не верится. Что не значит. Сердце упало: точно было. Хрен теперь оправдаешься. Доигрался… - Я не педик. - Да ладно?! Такое явное искреннее удивление показалось Сколу даже оскорбительным. - Да. Я же прикалывался, ты знаешь. И никогда раньше… - Что? - Не сплю я с мужиками, понимаешь? Не знаю, как такое вышло! Бля… Да я даже не помню ничего! Тот пристально посмотрел в ответ на такое откровение. Потом расплылся в улыбке. - Так ты сейчас оправдываешься или жалеешь, что ничего не помнишь? Женя неотвратимо покраснел и опустил глаза, пальцами потирая переносицу. - Нет, я… - Он неуверенно пробормотал. - Я кое-что помню, но… - Что именно? К своему ужасу он почувствовал, как парень отнимает руку от его лица, а он поддается. Гера стоял очень близко, с него стекала вода и от влажной кожи шел пар. Казалось, тронешь – обожжешься, слишком горячо и слишком много сразу; Гер был похож на раскаленного каменного исполина, от него веяло первобытным и языческим, как от булыжников в сауне. Гера провел ладонью по его щеке, чуть приподнимая голову, потом пальцы прошлись по затылку до шеи, а Скол не решался открыть глаза. Ему казалось, что все это уже было, именно так, и он точно так же сгорал от прикосновений. - Помнишь, как мы начали в машине? – Тихо спросил Гер, склоняясь ниже и притягивая к себе. Он провел ладонью другой руки вверх от ребер до лопатки, поддерживая, потому что Женя потерял другие опоры, подвешенный, как марионетка, за точки, где к нему прикасался Гер. – Ты начал делать мне минет на ходу, так что я съехал с дороги в лес, потому что мы чуть не разбились нахер. Но тебе мало, всегда мало, ты не любишь нежности и постепенный разогрев, тебе нравится, когда тебя ломают, гнут, а потом жестко трахают, вжимая лицом в сиденье. Помнишь? Скол забыл, как дышать, он то отрывисто втягивал воздух, то совсем не мог вдохнуть и почти задыхался. Картинка перед глазами была такой яркой, что ему стало жарко, невыносимо, но жар был неправильный – от него волнами расходились мурашки и его прошибало, словно током. - Да, - выговорил он, сдаваясь. Открыл глаза, встречаясь с Герой взглядом и падая в бездну. – Помню. Гер склонился чуть ниже, почти касаясь его губами. - Тогда… - Сказал он, хотя Сколу было уже не важно, что он говорит. – У меня для тебя две новости. Хорошая и плохая. - Что?.. - Секса не было. Гера нехотя отстранился. - Тебе это приснилось. Что из этого хорошо или плохо, решай сам. Женя вздрогнул с запозданием, словно очнувшись после того, как его окатили из невидимого ведра с ледяной водой. Он словно забыл, где он, и даже не сразу смог ответить. Потом выдохнул: - Су-ука. Гер даже не злорадствовал, просто наблюдал, словно тоже не мог решить, хорошо это или плохо. Но руку, которой Скол замахнулся, перехватил. И второе плечо на всякий случай зафиксировал. - Гипс же только сняли, не маши. - Ага, пожалей меня еще! - Ну нет, сопли тебе пусть друзья утирают. Которые сначала смотрят, как ты на людей кидаешься, а потом больнички обзванивают. - Тебе не похер? - Да вот и сам не знаю. С одной стороны, посмотришь – скучающий мажорчик, живешь на родительские деньги, от тоски не знаешь, куда деться, даже жопу готов подставить ради острых ощущений. Но должно быть и что-то хорошее, правда? Раз сам всё понимаешь и готов убиться от собственной никчемности? Скол открыл рот, чтобы ответить, но не мог произнести ни слова. Сначала его жутко возмутило «мажорчик», особенно от человека, который вставляет провинциальным клушам пластмассовые сиськи в пафосной местной клинике и тусит с компанией Бронцева, но про родительские деньги, тоску и приключения на жопу он попал в самое больное место. К дикому стыду и шоку от своих ярких фантазий, которые так легко угадал этот тип, добавилась злость и едкая, как кислота, обида, против которой тоже нечего было сказать, потому что Гер был прав. Скол на самом деле чувствовал скуку и тоску и не мог найти какого-то смысла в своем существовании. А худшим было только разочарование, что между ними еще и ничего не было. Он жалел о несбывшихся фантазиях! Эта мысль оказалась такой шокирующей, что Скол подзавис. - Ладно, не парься, - успокоил его Гера, не дождавшись ответа. – Люди все одинаково устроены. - Спасибо, - не сразу выговорил Женя убито. - Тебе, как хирургу, виднее... Гера рассмеялся в ответ. Женя, глядя под ноги, пошел прочь, но Гер снова его окликнул. - Ты куда? - Я… Найду, с кем сюда приехал и домой. - Со мной ты приехал. С трассы. Женя покачал головой и выматерился. Кошмар не кончался. - Зачем? - Зачем ты под колеса хотел прыгнуть? Не знаю. А я не мог на дороге оставить, если тебе себя не жаль, так случайного водителя зачем подставлять? Слушай… - видимо, полный отчаяния взгляд Скола не остался незамеченным. – Извини, не хотел обидеть. В обед поеду в город, отвезу. Вчера некогда было возвращаться. Место наверху есть, можешь выспаться… Женя кивнул и молча пошел в комнату и даже попробовал заснуть, чтобы быстрее дождаться обеда, потом вышел, как раз когда народ стал собираться на «завтрак». Скол легко воспроизвел на лице утреннюю печать экзистенциальной тоски и, пока пожимал несколько ладоней, объяснил, что приехал с «Герочкой» и спал с ним наверху. В наступившем молчании кто-то подавился опохмельной водкой, девушка в золотых леггинсах икнула, а парень с модной рыжеватой бородкой на манер канадского дровосека и фигурно выбритыми висками подозрительно заулыбался во всю челюсть. Он узнал в нем Славу Бронцева, с которым раньше никогда лично не общался. Слава почему-то был ужасно ему рад, а вот появившийся вскоре Герочка – не очень. И под первым же предлогом (кончилось мясо и угли) вытащил Скола из-за стола и решил ехать в город. Женя еще повис на нем при всех, потом, довольный эффектом и чувствуя приятную адреналиновую дрожь, пошел к стоянке и, вспомнив о любви Геры погонять, ждал его рядом с заниженной приорой. Как раз для бестолковых понтов машина, и в самый раз для Геры в растянутой футболке, протертых джинсах и резиновых вьетнамках. Гера мигнул сигналкой пятилитровой бехи, и Скол присвистнул. - А меня мажором обзывал, - заметил он. - Да ей лет уже… - оправдался Гера. - Выкупил у друга, с пробегом, ему срочно деньги нужны были. - Так ты всем помогаешь? – Удивился Женя. – А нимб ночью не светится, спать не мешает? Они почти спустились на грунтовую дорогу, но Гера вдруг резко дал по тормозам, Скол даже испугаться не успел. И порадовался, что успел пристегнуться. - Ты что? - Ничего, - Гера облокотился на руль и стал смотреть перед собой. Скол тоже посмотрел вперед, потом перевел взгляд на него. Он сомневался, стоит ли тут о чем-то спрашивать, или он просто сам тупит, а свой лимит глупых вопросов он за сегодня исчерпал. - Там муравьи, - все-таки объяснил Гера через полминуты мучительного молчания. - Что? Где?! Скол решил, что сходит с ума. И даже не удивился. Потому что так грубо мозг ему еще никто никогда не насиловал. - На дороге. Не видишь? Что мне теперь, давить их? Скол, чувствуя себя идиотом, уставился на дорогу, потом присмотрелся и в шоке распахнул глаза. Посыпанную песком грунтовую дорогу пересекала колония муравьев шириной полметра минимум. Они все ползли, ползли густой маковой россыпью и не кончались. Скол откинулся на спинку сиденья, глядя перед собой пустыми глазами. Потом машина плавно двинулась дальше, но слов у него так и не нашлось. Он достал телефон и открыл мессенджер, чтобы вывалить кому-то свое потрясение о чуваке, который ездит на пятилитровой тачке и уступает дорогу муравьям, но понял, что никому не хочет рассказывать. - Я все понял, - выдал Скол спустя полчаса езды по лесной разбитой дороге, когда кое-как переварил свой шок. – Гера – это сокращенное от Героя. Да? - Нет. - Тогда хотя бы Геракл. Родители просто приколисты или Зевс постарался? - Мимо. В честь деда назвали. - О! – Не унимался Скол. – Есть же еще Герасим. Но тут сразу нет… Какой из тебя Герасим, убивец невинных собачек?.. - Такой же, как из тебя убийца старух-процентщиц. - Да ладно! Еще и Герасим? Серьезно? Нет, бля, я не верю. Так не бывает! Ты не настоящий! Женя, дурачась, ткнул пальцем в рельефное плечо, словно проверяя его материальность. Нервно рассмеялся, потом успокоился, но снова начал ржать. Гера включил музыку погромче, буркнув что-то про истерики, Скол уставился в окно на пустые поля, когда-то заросшие лесом, а несколько лет назад уничтоженные аномальной жарой. Теперь на него, наоборот, напала меланхолия и в приступе привычного самоуничижения, да еще и на контрасте со спасателем муравьев, он особенно остро почувствовал себя говном. - Не знаешь, где мяса нормального купить? – Поинтересовался Гера. – Мне не везет постоянно. Скол вяло пожал плечами: - Купи мраморную говядину. Там еще постараться нужно, чтобы стейки запороть. - Славин повар из Барделя может испортить всё. Лучше что-то попроще, чтобы не жалко выкинуть. - Так тебе выкинуть или поесть? Пожарь сам. Делов-то. - Покажешь? Скол почувствовал какой-то подвох, но не мог понять, какой. - Я серьезно, - улыбнулся Гера. - Поехали обратно. Что тут в городе делать в выходные? - Ты ведь сейчас не из жалости предлагаешь? – Спросил Женя хмуро. Он непроизвольно сжал кулаки, Гера это заметил и улыбнулся шире. - Честно? Да, твоя кислая рожа вызывает беспокойство, но не только из-за этого. Во-первых, хочу нормально пожрать. Славин повар из съедобного только роллы умеет лепить, а я их терпеть не могу. Мясо точно сожжет в угли, а кроме него никто готовить не будет – не даст. Обидится же, зараза. Но тебе можно. Во-вторых, сегодня на самом деле суббота, а там река, лес, и веселая компания. Я, кстати, видел твое сальто с мостка. На любителя не похоже. Ну и еще... Скол криво хмыкнул: на прыжки в воду он тоже в детстве ходил, пока не заработал отит и аденоиды. Потом бросил бассейн, но кое-чего нахвататься успел, он всегда быстро учился… не то, чтобы действительно круто получалось, но с мостов в реки прыгать под визг девчонок – самое оно. - И что – еще? - Нравишься, - просто ответил Гера. Женя смотрел в его ясные голубые глаза и снова начинал чувствовать азарт. Нравится, ага. Вот же злопамятный тип! Просто так не успокоится? - А зачем тогда обратно так спешил увезти? Когда я к тебе при всех лез… по приколу. - Вот именно поэтому. Не хотел – по приколу. - Поехали. Скол сам настоял заплатить за еду, чтобы не идти «в гости» с пустыми руками, положил пакет с продуктами в багажник и сел в машину, сдерживая предвкушающую улыбку.