***
Пак стоял во главе огромного овального стола, рассматривая работников в кабинете. Немного погодя, он начал говорить: — Как вы все уже знаете, я новый директор этой компании и поэтому хотел бы уточнить некоторые нюансы нашей работы. Могу сказать вам одно: добро пожаловать в новый режим! Собрание отдела теперь будет проходить раз в неделю, а не как получится. Отныне здесь решаются только главные новости и обсуждаются важнейшие вопросы. У меня есть четкие представления о том, что нравится слушателю, а что нет, поэтому если я говорю, что предложенное вами является кучей дерьма, то без лишних разговоров вы сразу бежите все переделывать. В остальных случаях я попрошу вас высказывать свое мнение о работе компании и ее текущих проектах. Отсиживаться и отмалчиваться будете дома, а тут мы трудимся в поте лица, всем понятно? —Присутствующие сразу закивали, чем порадовали своего нового шефа. Крис косился на Пака и тайно его ненавидел, осыпая всевозможными ругательствами и проклятиями. Но все это скрывалось где-то внутри него. Чанёль и так был крепким орешком, даже когда они были на одном уровне, а сейчас стал особенно опасным. Говорить что-то в упрек или выражать свое недовольство было не просто глупо, это было очень рискованно. Ву кусал губы в немой злости, не зная, за что зацепиться, чтобы потопить этот корабль в лице Пак Чанёля, ведь должна же быть у него хоть какая-то слабость? Крис знал, что Ёль не употреблял дурь, не любил спиртное, не тратил деньги на шлюх, не проворачивал за спиной босса левые делишки, но что-то должно же быть? И Ифань хотел найти это что-то. Однако сейчас Пак был чист, поэтому Крису только и оставалось, что смириться со своим положением. Тем временем новый директор продолжал: — За предыдущий год доходы компании возросли в полтора раза. — Сидящие довольно заулыбались, Чанёль стукнул кулаком по столу, тем самым заставляя многих вздрогнуть. — Вы что, реально думаете, что это нормально? С нашим потенциалом, мозгами, деньгами... Это капля! Слышите? Капля в луже. В грязной мутной луже под названием шоу-бизнес, а нам нужна вся эта лужа! И для достижения этой цели нам всем придется потрудиться. Отчеты за каждую неделю о проделанной работе в понедельник утром должны быть у меня на столе. И не думайте, что я буду отодвигать их в сторону, пока пью утренний кофе. Они и будут моим кофе. — Сидящие потирали носы, неловко поглядывая на нового начальника. Его вид был настолько внушающим и представительным, что никто бы не смог узнать в нем того голодного оборванца, ворующего еду в магазине. — Сухен? — Чанёль обратился к девушке, что находилась слева от него. — Да? — Она робко подняла глаза на нового шефа. — В чем суть твоей работы? — Я отвечаю за подбор трейни. — И как ты это делаешь? — Слушаю демо-версии песен, которые нам присылают, просматриваю танцоров, решаю, у кого из них есть талант и у кого из них есть шанс стать успешным на сцене. — Пак скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку, спрашивая: — Ты делаешь это одна? — Да. — И почему же? — поинтересовался он. — Я считаю, что у меня есть музыкальный вкус и чутье, — девушка встрепенулась и более гордо приподняла подбородок. Ёль встал из-за стола, подошел к окну, которое заменяло стену, открывая вид на Сеул. С минуту он молча что-то обдумывал, а после, не разворачиваясь к остальным, задал следующий вопрос девушке: — Ты знаешь, чем отличается меццо-форте от меццо-пиано? — Нет, — робко ответила Сухен. — А чем отличается фортиссимо от форте-фортиссимо? — Не знаю, господин Пак, — былого энтузиазма уже не слышалось. Чанёль развернулся и, сунув обе руки в карманы дорогих брюк, оглядел всех сидящих за столом. — Наша компания получает более половины миллиона демо-записей в год. Чтобы прослушать все, тебе Сухен, — он снова посмотрел на девушку, — нужно прослушивать и просматривать более тысячи копий в день. Как думаешь, ты справляешься? Тебе в этом помогает твое чутье? — Девушка совсем стушевалась, но Пак не успокоился: — Вы думаете, что творите искусство, сидя в своих кожаных креслах? Вы должны понять одну истину о музыкальной индустрии: здесь никто никому ничего не должен. Нашей же задачей является заработать побольше денег. Публике нужно зрелище! Им плевать на микроскопические отличия жанров и стилей. А для нас главным остаются деньги с продаж. Но если, как вы заявляете, у вас есть чутье, то почему мы стоим на месте? Многие из тех, кого вы выбрали, это всего лишь кучка бездарностей и придурков, из которых не то, что денег не сделаешь, даже супа не сваришь. — Чанёль реально взбесился. Как эти люди могли претендовать на место в их компании, если от них никакой пользы? — Хванджи? — Темноволосый парень подпрыгнул в кресле, услышав свое имя. — Да? — Что с автором которого ты утвердил? — Работа продвигается, господин Пак. — Прошло уже больше четырех месяцев, мы платим ему такие деньги, но не услышали ни одной сраной ноты от него, не получили ни одного текста. Если завтра на моем столе не будет его песен, то мы разрываем контракт, и пусть он катится со своим талантом ко всем чертям! — Я понял, господин Пак! Минсок стоял возле стеклянной двери и с улыбкой смотрел на то, как его друг морально разрывал эти ленивые жопы в пух и прах. Наконец-то настало время Пак Чанёля. Время, когда их компания точно выйдет на новый уровень. Мин знал, что все так и будет, обязательно. Выходя из кабинета, Ёль жестом позвал друга. Оба двинулись поглощать обед. — В чем смысл жизни, Чанёль? — спросил старший, подчищая тарелку с очередной порцией вкусной еды. — Порвать своих противников вдоль и поперек, не оставляя и клочка. Вкус победы на губах. Наслаждаться кровью своих врагов. — Умница! За время соперничества Пак понял одну простую вещь: либо ты, либо тебя. Ты или внутри или за бортом. Война, как образ жизни, и сила приходит от постоянного преследования недостижимого.***
Семь лет спустя. Чанёль сидел в кресле самолета, который медленно набирал высоту. Усталость в последнее время не отступала. Парень повел головой, пытаясь размять затекшую шею. — Шампанское, сэр? — Предложила стюардесса, обращаясь к нему. — Нет, спасибо, — коротко бросил Пак, переключая свое внимание на гаджет в руках. — Нужно назначить тебе курс массажа, — заговорил рядом сидящий Минсок. — А то такими темпами ты скоро развалишься. — Да все нормально, хён, — сколько бы времени ни прошло и какую бы высокую должность Пак ни занимал, он по-прежнему уважал своего старого друга. — Просто надо было выспаться перед перелетом. — А что же не выспался, а? Тот парень тебя не отпускал до утра? — Намекая на молодого человека, который накануне вечером во время презентации во всю пялился на Чана. — Ну, не совсем до утра, не утрируй. Пару часов я все же вздремнул. — Ты ему перезвонишь? — Поинтересовался Мин, уже зная ответ друга. — А надо? — И со скучающим видом Чанёль отвернулся, снова всматриваясь в экран гаджета. Сколько старший помнил, Пак никогда никому не звонил, не назначал сам встреч, и редкие "свидания" с каким-нибудь красавчиком заканчивались всегда одинаково. Без истерик, без сожалений, без эмоций. Сердце Мина болезненно сжалось. Он любил своего давнего друга и понимал, что вопреки тому, что тот был самодостаточным, младший все ещё оставался одиноким, не подпуская никого к себе. Сам же Минсок был полной противоположностью, так как уже давно отдал свое сердце одному единственному человеку. И пусть они с Луханом жили в разных странах, те редкие встречи были наполнены искренней любовью и страстью, что не менялось на протяжении многих лет. — Тебе надо влюбиться, Чанёль, — серьезно заметил старший. Ёль с презрительным видом потер нос, не отрываясь от гаджета: — И как ты себе это представляешь, хён? Я? Влюблен? Ты сам-то веришь в свои слова? — Вполне. — Не смеши, это точно не про меня. — Но почему же? Младший раздраженно откинул гаджет в сторону: — Потому что я неспособен на любовь. Я вообще сомневаюсь в ее существовании. — Вот это ты зря. Разве я не пример обратного? — Ты — это другое, хён. Я говорю про себя. Я эгоист, люблю жить спонтанно, без всяких привязанностей, а веру в любовь давно смыл в унитаз. — Ты так живешь только потому, что ещё не был влюблен. — Я не могу влюбиться, хён. — Да что заладил?! — Непонимающе воскликнул старший. — Я могу только брать, любовь подразумевает отдавать. С таким раскладом я просто разрушу человека. Минсок внимательно посмотрел на друга. В такие моменты на лице младшего проступали настоящие эмоции. Они не всегда были радужными и чистыми, точнее, никогда. Но главное то, что парень правда верил в свои слова. Такая уверенность младшего в том, что он не может принести любимому ничего кроме боли и разрушения, огорчала. Мин понимал, что Чанёль не был в этом виноват, просто в свое время никто не научил его этому чувству. Слишком рано и глубоко Ёль погрузился в отчаяние и жестокость. Минсоку повезло больше. В то время, когда ему показалось, что он тоже начинает пропадать, он встретил Лухана. Совершенно случайно. Такого светлого и улыбающегося, такого противоположного ему. И Лу с радостью поделился частичкой своей любви с Мином. Перелет оказался долгим и напряженным. Каждый из парней был погружен в себя. У старшего размышления были позитивными, чего не скажешь о мыслях Пака, которые были серыми и унылыми. Такими же, как и его жизнь.