***
Бекхён стоял перед панорамными окнами в своей новой квартире свежий, только что принявший душ вместе с самым дорогим человеком в его жизни. Сверху как на ладони лежал ночной мегаполис, мерцая тысячами огоньков. Вид был захватывающий. Парень посмотрел на часы, висевшие на стене. Было около двенадцати часов ночи, но тем не менее город не спал и жил своей жизнью. Ему вдруг вспомнилось другое место, то, где он провел большую часть своей жизни. Казалось, это было в другой жизни. В той жизни и в том месте жили бедность и отчаяние. Люди просто смирились со своей участью и плыли по течению. Все. Но только не он. В нем жила неугасаемая надежда, и именно она помогла ему очутиться здесь, в этом прекрасном месте, в такой красивой дорогой квартире, принадлежавшей любимому человеку. Пак в свою очередь, словно почувствовав мысли Бэка, вышел полностью обнаженным из ванной комнаты, на ходу вытирая мокрые волосы. — И что там такого интересного за окном, что ты даже не реагируешь на меня? — Смотрю на отражение голого сексуального парня и хочу его снова. Чанёль подошел вплотную, обнял Бэкхёна со спины и положил подбородок ему на плечо. — Тебе было мало сегодня? Бён вспомнил, как он провел последние четыре часа — в постели, без перерыва — и уже потерял счет времени. Мышцы на ногах и пояснице ныли, пресс болел от сильного напряжения, интимное место между ног слегка саднило, но Бэк был так счастлив, что не обращал внимания на неприятные последствия. — Сегодня был самый счастливый день в моей жизни, — Бэкхён развернулся и, обняв старшего за шею, потянулся к нему за поцелуем, а тот с радостью ответил, обнимая младшего за талию. — И все равно мне будет мало. — Какой же ты все-таки маленький, — произнес Пак, за что получил игривый хук справа. Чанёль поморщился и отошел на кухню, прося подождать пару минут. Он вытащил из холодильника съестные припасы, сооружая сендвичи, потом парень полез в мини-бар за бутылкой красного вина — самую лучшую из своей коллекции. Вернулся в зал Ёль уже со своей «добычей» и с двумя глубокими бокалами. Он с легкостью откупорил бутылку, разлил немного чарующей насыщенно-бордовой жидкости и протянул один бокал Бэку. — Давай отпразднуем? Младший склонил голову и игриво улыбнулся. — Что будем праздновать, господин Пак? Лишение меня девственности? — Нет, Бэкхённи, — ласково произнес старший, а потом совершенно серьезно добавил: — начало наших отношений. Послышался звон бокалов. Бэк почти залпом осушил содержимое, в то время как Чанёль лишь пригубил, недовольно поморщившись. — Ты не любишь вино? — С удивлением спросил младший. — Я не люблю спиртное. Не пью его. Никогда. — Но сегодня ты решил перешагнуть через свои принципы? — Сегодня просто особенный день. — А я пожалуй выпью ещё. Парень протянул бокал, и Ёль наполнил его почти до краев. Глаза младшего заблестели от предвкушения. — Маленький пьянчужка. Бэкхён нисколько не обиделся. Он запрыгнул на стол, поэтому стал почти одного роста с Чанёлем. Тот не долго думая, подошел к младшему, устраиваясь у него между ног. Бэк осушил второй бокал и потянулся к губам старшего. Поцелуй вышел неспешным, с привкусом выпитого вина. Но этот вкус не казался сейчас Чанёлю противным, как это обычно бывало с другими. Отчего-то было сладко и до жути волнующе. Останавливаться не хотелось, но Ёль все же отстранился. — Мне надо уходить. — Что? — Младший отпрянул и уставился на Пака с неприкрытым недовольством. — Почему уходить? Ты не можешь переночевать здесь? — Завтра утром за тобой приедет менеджер. Нам стоит быть осторожными, будет плохо, если всем станет известно, какого рода отношения нас связывают. И если я останусь, то бессонная ночь нам гарантирована, а у тебя на завтра слишком плотный график — день выпал, придется наверстывать упущенное. Бэкхён надулся, но все же возмущаться не стал. Пак все ещё не оделся и стоял абсолютно голый. Бён посмотрел вниз, где с важным видом стояло достоинство старшего, и улыбнулся. — Бедняга, ему, как я вижу, ну очень не хочется уходить. Чанёль проследил следом за взглядом Бэка. — Думаю, ещё часик в моем присутствии не сильно скажется на твоем отдыхе. С этими словами он подхватил младшего под ягодицы, не переставая целовать, снова направился в спальню.***
— Ты сегодня вообще спал? — поинтересовался Минсок, отложив в сторону бумаги и пристально рассматривая друга. — Хм…конечно, спал. — И все-таки что-то странно. — В каком смысле, Мин? — Вид у тебя не самый свежий. Да ты помятый весь, но при этом будто светишься. Чанёль взял со столика чашку с дымящим ароматным кофе и отпил приличный глоток. Сюмин внимательно всматривался в его лицо, не выдержав, опять начал разговор: — У тебя новый костюм? — Пак покачал головой, в сотый раз перечитывая одно и то же предложение в документе. — Подстригся? — Да нет. Все как было, — настойчиво возразил Чанёль, откидывая бумагу в сторону. В кабинет постучали и в проеме двери показалась аккуратно причесанная голова Бёна. — Разрешите войти? — И не дождавшись положительного ответа вошел. — Бэкхённи, что у тебя с фотосессией? Вы со всем разобрались? Младший прошел вглубь кабинета, прислонился к столу, чуть ли не садясь на него, и с возмущенным видом заговорил: — Хён, это реклама одежды или что? Я не пойму, почему я тогда должен фотографироваться полуголым? Чанёль проследовал за Бекхеном становясь почти вплотную к нему. — Так хочет заказчик. Это концепция их направления. Твоя внешность как нельзя лучше подходит для этого. — Но, хён, — чуть ли не захныкал парень. Пак протянул руку к щеке младшего, стараясь успокоить, но вспомнил о Минсоке, который до сих пор находился в комнате и с открытым ртом от удивления лицезрел очень интересную картину, открывающуюся перед ним, поэтому резко одернул себя. — Ой, — Бэкхён слез со стола и поклонился:— Здравствуйте! — Быстро выбежал из кабинета со словами «зайду попозже». Когда дверь за младшим закрылась, Мин встал с кресла, прошелся пару раз от стены до стены, раздумывая, а потом вынес свой вердикт: — У тебя был секс! Вот почему у тебя такой довольный вид, как у кота, объевшегося сметаны. И провалиться мне на месте — с Бэкхёном! Ты был с Бэкхёном! — Чанёль задержал дыхание и ощутил, как у него пересохло во рту. Он обреченно ответил: — Да. Чанёль думал, что прямо сейчас последует град обвинений и упреков. — Как такое могло…— Но оборвал себя на половине фразы, а потом поразмыслив, добавил: — И что дальше, Ёль? Ведь мальчишка нехило так в тебя влюблен. — Я знаю, Минсок. Он ещё молодой, в нем бурлят гормоны. Скорее всего это пройдет, не сейчас, чуть позже. — Думаешь? — С большим сомнением переспросил Мин. — Насколько я помню, ты всегда был против служебных отношений. — Ну хоть ты не сыпь мне соль на рану! Я и сам себя уже давно мысленно четвертовал. — Он запустил пальцы себе в загривок, массируя кожу. — Этот мальчишка, он какой-то другой. Я не смог долго противиться. Знаешь, сколько в нем упрямства? Вагон и целая тележка! Старший скрестил руки на груди, оценивая происходящее в целом, приходя к совершенно простому и логическому заключению: — Дело ведь не в нем, да? Дело в тебе, Ёль. Ты, кажется, сам влюбился и сам себе в этом не признаешься. — Да как такое может быть? Я с ним общаюсь всего чуть больше месяца. Такое вообще реально? Полюбить за такое короткое время... — Логику включи, друг, — ты знаешь его уже больше восьми лет. Просто раньше твои чувства были другого характера, а сейчас они изменились, и поверь, на это не нужно много времени. Ты ещё долго держался под натиском этого мелкого. Я с Луханом вообще переспал в первый же день знакомства. — Ну ты и шлюха, Минсок, — Чанёль засмеялся в голос. — Но мы до сих пор вместе. Разве важно, когда и через какой промежуток времени что-то происходит? Тут важны только ваша искренность и притяжение друг к другу. Но сам-то ты как? Не хочешь полюбить по-настоящему? — Хён, ты знаешь, что я на такое неспособен. Старший с раздражением встал и снова стал нарезать круги по кабинету. — Знаешь, Ёль, ты это можешь. Кроме того, думаю, в тебе этого чувства даже больше, чем во мне. Потому ,что ты его никогда никому не отдавал, но упорно отгораживаешься. А ведь заметь, я не читаю тебе лекции по поводу возраста Бэкхёна, по поводу того, какие последствия может за собой нести такая любовь, ведь вы оба публичные люди. Пусть у того это ещё впереди, но все же. Ты мой друг и дорог мне. Я хочу, чтобы у тебя в жизни появился такой человек. Нет, даже не так. Он уже есть. Дело только за тобой! — Минсок, я не знаю. Ну что я могу ему дать, кроме секса? — Да много всего, просто не бойся открыться. Ведь ты нашел человека, который знает, что ты не идеален, но все равно относится к тебе хорошо. Да что там говорить, он боготворит тебя. — Вот в этом и проблема, понимаешь? Я не такой идеальный, как он себе возомнил. Больше всего я боюсь разрушить в нем эту самую веру в меня. Но если я позволю себе любить его, боюсь, могу сломать его, контролировать во всем, держать около себя постоянно, привяжу к себе, не смогу делиться ни с кем. — Ты боишься этого, а чего боится он? Ты его спросил? — Мин, я не знаю. Я уже ни в чем не уверен. — Пак медлил, как будто боясь произнести следующие слова: — Я хочу быть с ним. Пока ему это нужно. Разговор продолжался еще какое-то время. Парни были полностью поглощены беседой, поэтому не заметили слегка приоткрытой двери. А ведь ещё в детстве мама говорила Чанёлю, предостерегая: «У стен есть уши, малыш. Берегись!»