После нас

2247. Тессия, система Парниты, Туманность Афины

      Спустя шестьдесят лет реструктуризация Сети дала плодоносные результаты. Поделённые на кластеры базы Посредника обрабатывали информацию гораздо большего объёма, чем прежде. Агенты на каждой стратегической точке анализировали сведения по близлежащим к ним планетарным системам. Каждый или несколько работников сразу были задействованы в изучении определённой общественной, технической либо научной сферы кластера и не имели права обсуждать друг с другом взятые темы. Если только у самих работников не возникало вопросов из-за недостатка личных знаний, тогда разрешалось предъявить факт для анализа во внутрисетевой переписке по защищённым каналам.       В остальное время, не занятое сверкой сводок и подсчётами, подчинённые Посредника могли обсуждать что угодно и заниматься чем угодно. На базах поддерживался благоприятный организационный климат, в котором члены коллектива не чувствовали себя изолированными друг от друга и внешнего мира, и так оторванные от возможности вести нормальную гражданскую жизнь. Особенно хорошо перемены в отношении Посредника к подчинённым ощутил персонал на закрытых базах удалённых систем.       Безусловно, и полвека назад между работниками ходили слухи, снизошедшие до теории коллективного заговора, что истинного Посредника с садистическими наклонностями сместила группа миротворчески настроенных граждан, обладающих высоким интеллектуальным уровнем и стойкостью в идеалистических убеждениях. Но что там было на самом деле, эти полвека назад, никто не знал. Вслед за подстрекательствами поступали выговоры зачинщикам конфликтов и урезание финансовых выплат. Что же касается персональных взглядов, подчинённые были только рады смене мотивов в деятельности руководителя.       Как помнили немногие, изначальный Посредник активно набирал влияние во властных структурах, вступал в наиболее выгодные сделки и даже сотрудничал с Коллекционерами. Нынешний Посредник, кто бы им ни был, стремился поддержать порядок в галактике, и без того пострадавшей от двукратного нашествия Жнецов, уничтожения масс-ретрансляторной сети, политической неразберихи и вездесущего экономического кризиса.       Всем хотелось жить лучше, и каждый ощущал на своей шкуре, что маленькие решения приводят к большим изменениям в целых колониях. Не всегда, правда, удавалось установить точные причинно-следственные связи между действиями Посредника и естественным ходом вещей. Хотя бы потому, что никто не знал, к чему торговец секретами стремится на самом деле. Всё, что лежало за пределами его личного кабинета, было лишь домыслами отдельных персон, не имеющих целостного представления о его мотивах. Как оно и бывает, неопределённость и заблуждения рождали беспокойство, ожидания и страхи, подкрепляемые предрассудками.       А среди возможностей Серого Посредника лежал не только сбор массивных данных и компромата. Помимо кластеров Сети существовали службы, задачи которых включали контроль деятельности работников, медицинское и продовольственное снабжение, совершенствование кибербезопасности, обслуживание оборудования, защиту баз, учёт и распределение финансов, сбор и отправку ресурсов, разведку, слежку за отдельными личностями, собственными агентами и их ликвидацию при необходимости. Структура организации претерпевала реформы, с каждым годом Сеть расширялась.       С ростом информированности Посредника о происходящем в галактическом пространстве всё значимее становилось укрепление Тени как от внутренних, так и внешних атак. Если раньше торговцу информацией ничего не стоило развязать межрасовую войну за пять минут, то на нынешний момент, с учётом всех имеющихся ресурсов, он вполне мог выйти из галактической бойни победителем без единого фрегата.       Впечатляющий потенциал. И настораживающий для конкурентов.       Каждую секунду на цифровом мониторе обновлялись сведения, группируясь по звёздным системам и скоплениям обширного Млечного пути. Глиф разбирал поступающую от оперативников информацию колоссального объёма, но попеременно. Мощности дрона не хватало, чтобы обрабатывать пакеты данных одновременно с нескольких серверов с той скоростью и в том качестве, как хотелось бы.       Строчки папок мигали всякий раз, когда Глиф приписывал новому письму, документу или статье специальный код. Отличные только названиями, в свёрнутом режиме темы напоминали парад выстроившихся в цепь планет. Ячейки кратко подсвечивались и затухали в ансамбле беззвучных информационных всплесков.       Более подробно вереница событий листалась в соседнем окне. Лента новостей летела со скоростью до десяти новых строк в секунду, так что следить за ней без обратной перемотки было просто невозможно. Раньше Глиф зачитывал синтетическим голосом те сведения, которые могли бы представлять для Посредника наибольший интерес, но уже несколько лет рисковать не хотелось на случай, что кто-то из дочерей может услышать содержание сообщений. Да и беспрестанный речитатив электронного помощника лишний раз перегружал информационным шумом. Было куда разумнее освободить реестр задач и перенаправить частотные ресурсы дрона на обработку сведений с серверов.       В третьем окне обновлялся перечень занятости всех агентов Посредника, разделённый интервалами по кластерам и штабам. Стоило работнику завершить работу над какой-то задачей, она тут же исчезала из списка в папку завершённых проектов, а стоило взять новую – он появлялся со взятой темой в верхней графе кластера. В среднем каждый агент обрабатывал за двадцать часов от шести до десяти задач, а целый кластер, не считая служб контроля качества, - до трёхсот операций в галактические сутки. Сколько в сумме обрабатывалось информации Сетью, учитывая количество баз, не знал никто, как и о предназначении данных.       В ещё одном окне отражался канал почты с прямыми и пересылаемыми сообщениями, адресованными самому Посреднику от оперативников и клиентов. Постоянной включенности в работу требовали персональные агенты, внедрённые в различные государственные структуры или собирающие информацию в полевом режиме, не осведомлённые о проводившихся в Сети операциях и удалённые на расстоянии от десятков метров до сотен световых лет друг от друга. Часто с ними приходилось выходить на голосовую связь через войс-чейнджер.       Иногда поступали заказы на предоставление стратегически важной информации и технологий, но продавать ли вообще эти сведения и за какую стоимость, глава организации решал только после тщательных размышлений. Он не предпринимал никаких действий, не зная всей картины последствий и отношений заказчика с влиятельными лицами. Чутко и дальновидно.       В случае, если заказчики были хорошо известны Посреднику и за просьбами не крылось «подводных камней», принятие решений занимало минуты. Но были и такие заказы, которые занимали несколько дней и откладывались на более поздний срок. Посредник не хотел рисковать ни своим статусом, ни жизнями тех, на ком могло отразиться выполнение заданий. Очень многие вещи приходилось держать только в голове, в чём неплохо помогал электронный ассистент и ворох заметок на столе. Пристального внимания требовали личные переписки и деятельность крупных бизнесменов, влиятельных активистов, революционеров, матриархов, политиков, чиновников, президентов, парламентариев, военных главнокомандующих и даже религиозных деятелей.       А была ещё персональная почта, не связанная с работой, страницы исследовательских институтов во всех направлениях современной науки, национальные и частные новостные каналы со всех обитаемых и колонизированных в галактике планет на случай, что какую-то информацию агенты не охватят. Их Посредник даже не успевал читать и откладывал на будущее, которое наступало только через несколько месяцев.       Работы было так много, что она занимала практически всё время жизни.       Последнее из поступивших Посреднику предложений настораживало. С виду сообщение не выделялось ничем примечательным, но поскольку торговец информацией обрабатывал все запросы вручную, он обнаружил некоторые закономерности. С интервалом приблизительно раз в двадцать шесть звёздных суток поступал запрос на приобретение компромата против ведущих руководителей корпораций, занимающихся добычей гелия-3. Таких сообщений было уже восемь. Посредник не ответил ни на одно, выжидая, на какие крайности пойдут заказчики.       Как известно, изотоп гелия используется для синтеза в ядерных реакторах и применяется чаще в качестве топлива для звездолётов, реже - для создания взрывных устройств. Принудительное смещение директоров с постов - один из способов современной конкуренции. Широко применимый, пусть и не легальный. Тот, кто обладает наибольшим количеством добывающих гелий-3 точек, выигрывает самые крупные финансовые суммы в галактике.       Гелий и гелий. Кто не наблюдал соперничества на галактическом рынке?       Запросы поступали с нескольких адресных ящиков. Выйдя на заказчиков, Посредник только убедился в том, что построил верную гипотезу. Сообщения были написаны разными персонами, разной длины, в разном стиле, на разных языках, даже были отправлены, согласно координационным меткам, с разных планет. Однако все планеты, за которыми были закреплены отправители писем, находились в системах Туманности Полумесяц. А все заказчики – простыми штабными исполнителями. Похоже на стремление сэкономить на добыче ресурсов для топливного склада в системе Тазале, если бы не другая интересная деталь.       Все руководители добывающих компаний, которых стремились смести «заказчики», были средними фигурами, которых было относительно легко обвести вокруг пальца, ещё проще – убить. В Туманности Полумесяц не так сложно найти исполнителей подобной просьбы, тех же «Синих Светил» или «Затмение», к которым быстро примыкают новички.       Но те, кто хотели завладеть компаниями, не собирались купать руки в крови. Они стремились поглотить их без привлечения внимания, даже не сменив названий, только через принуждение и угрозы. Очевидно, что кто-то очень хотел увеличить прибыль посредством подминания под себя мелких организаций и вместе с тем не стремился разглашать своё имя. А так было бы намного проще выйти с юридического на физическое лицо.       Конечно, был способ пойти от обратного, чтобы вычислить, против какой компании не была направлена компрометирующая деятельность и что ещё связывало руководителей, на которых «заказчики» собирали дела. Оказалось, всё просто: мишенями выступали все, кто имел отношение к верхушке корпораций Предела Исмар, в особенности систем Файя и Элиста. А не выступал мишенью никто, что также означает непричастность «Синих Светил», вовсю орудующих на спутниках Хито и уже отгрызших свой кусок планетарного льда.       Что в таком случае объединяло все корпорации скопления? Пожалуй, криминальное прошлое тех, кто уехал туда жить. Если бы под заказами Посреднику лежала серия операций, тонко связанных намерением ликвидировать преступные группировки в Пределе Исмар, происходящее выглядело бы совсем по-другому: с Посредником напрямую связались бы чиновники или главы государств. Действовали не правительства.       Да и к чему эта системность в сообщениях? Как будто кто-то намеренно стремился привлечь внимание торговца секретами, чтобы убедить в серьёзности своих намерений.       Серый Посредник активировал клавиатуру терминала и принялся писать для подчинённых запрос на анализ всех возможных пересечений между персонами, с адресов которых были отправлены заявки на компромат. Возможно, когда-то они работали на одно лицо или несколько физических лиц, связанных каким-либо образом. Или имели долги перед какой-то неизвестной группировкой. Никогда не было лишним навести справки.       Когда Посредник заканчивал печатать письмо для рассылки агентам, рядом с клавиатурой показалась чашка. Т’Сони проследила за опустившей её рукой.       Внезапное появление дочери заставило насторожиться, хотя её присутствие в кабинете не было чем-то необычным. Скорее неожиданным как инородный объект, залетевший в зону покрытия спутника. Лиара поспешила позвать дочь прежде, чем Трея снова оставит её:       - Кажется, мы не виделись со вчера?       Младшая Т’Сони обернулась. Как показалось, немного удивлённо.       - Ага.       Лиара выдавила мягкую улыбку и пропела на выдохе, упрашивая путника, заблудшего в стены её обиталища, и единственного сожителя, связывающего её с внешним миром, остаться:       - Привет.       Трея уловила одинокий секундный сигнал, добравшийся до неё сквозь вакуум бессердечной загруженности. Обыденный и с тем завораживающий феномен, исключительный в своей редкости даже по меркам необъятного космоса. Дочь отправила ответный сигнал в том же частотном спектре:       - Привет.       Письмо требовательно посматривало на Лиару с укором незавершённости. Трея ждала продолжения разговора в проёме. Мать и дочь разделяли стол, экспонаты, голографические терминалы и слишком много невысказанных секретов. Объединяла чашка с дымящимся паром травяного чая. Т’Сони продолжила:       - Спасибо. Если хочешь поговорить, я закончу через пару минут.       - М, - коротко согласилась Трея и огляделась. - Я полью растения.       - Хорошо.       Когда дочь вышла за порог комнаты, Лиара судорожно вздохнула. Мир не рухнул, но она знала, что в моменты, подобные этому, пугает Трею своей холодностью.       Пальцы Посредника снова застучали по электронной клавиатуре.       Младшая Т’Сони вернулась с бутыльком воды и принялась выискивать кактусы, скромно спрятавшиеся от солнечного света среди книг. Растения в кабинете мамы оставила Элира перед отъездом на практику в другую звёздную систему, чтобы выращенные с заботой и усердием рассады не пропали зря. Хотя было бы лучше, оставь она все ростки на попечение сестры, поскольку старшая Т’Сони постоянно забывала о них.       Зато у Треи появилась причина чаще навещать маму за работой.       Кактусы не погибли. Они терпеливо продолжали свой фотосинтез, потягиваясь к свету и впитывая необходимые вещества из почвы, щедро удобренной Элирой в ходе ботанических экспериментов. Растения даже не росли и могли бы уместиться каждый на ладони, но на кромках стебельков появлялось больше красок и пушистости. Только обсудив условия ухода с сестрой-генетиком, Трея узнала, что виды отличались карликовостью. Пересади их даже в больший горшок, кактусы только пустят корни глубже, а наверху останутся по-прежнему непримечательные ростки-стрелки, хаотично выставленные в разные стороны, чтобы защититься от нападок любопытных рук.       Лиара согласилась принять осиротевших деток под крылом научных работ для обогащения атмосферы в кабинете кислородом. Похожие растения она держала на Нормандии для создания уюта. Если это вообще можно так назвать, ведь последнее её растеньице стояло на самой верхней полке под потолком каюты.       Трея подливала воды, едва покрывая верхнюю площадь почвы. Несколько капель жидкости замерли на шероховатых листках, как крупинки клейкого сока. Дева протянула руку, чтобы коснуться их. Росток с бархатной на ощупь тканью приятно погладил кожу.       Последним питательную порцию принял папоротник, названия которого Трея не знала. Лист-опахало лёг на гребни, чем вызвал щекотку, когда азари нагнулась над горшком. Этот гигант словно насмехался над миниатюрностью кактусов, ютившихся на стеллаже. Но малышам и так было хорошо. Папоротнику же стоило больше побеспокоиться о том, что рано или поздно высокий стебель упрётся в потолок, а детишек он дать не успеет.       Трея опустилась в кресло у окна. Прошло уже несколько минут, а мама всё ещё печатала что-то, с серьёзным видом всматриваясь в экран. Она не всегда была такой: возможно, какой-то вопрос требовал более внимательного изучения. Через несколько минут она снова станет нежной и чуткой, какой остановила дочь на пороге. Уж в этом Трея могла быть уверена.       Дева смотрела на десятки мониторов, вывешенных ровными рядами вдоль стены. Штук тридцать, и все были подключены к одному распределителю сигнала. На совокупных экранах отражалось какое-то скопление. Припоминая данные с астрографического диска, Трея пыталась догадаться, какое именно. Тем временем туманность расползалась в кристаллической площади облаками звёздной пыли и газов, а огоньки притягательно мигали, как праздничная гирлянда.       За окном расстилался градиент переливающихся цветов. У самой земли нежно лиловая полоса тянулась за небоскрёбами и растворялась в тонком лазурном свете. Но небосводу не давали раскрыться тучи, расплавившиеся друг в друге над городом в одно сиреневое полотно.       Туман. Ночью будет дождь. Несмотря на угрожающее предзнаменование, выглядело природное явление вдохновляюще и величественно.       Трея обернулась на звук кресла. Мама закончила с работой и свернула экраны. Вместе с ними пропала туманность на мониторах. Комната погрузилась в вечерний полумрак.       - А можно оставить?       - Что? - Лиара удивлённо проследила за взглядом. - Ах, - только и вздохнула она.       На мониторах снова отразилась дымка звёздного скопления. Старшая Т’Сони устроилась напротив дочери, присев на край голографического стола. Тонкие зрелые пальцы держали чашку с чуть остывшим чаем. Поддержать температуру помогла электронная подставка. Трея даже не помнила, когда именно мама купила её. Кажется, она существовала с доисторических времён и была найдена среди прочих археологических безделушек.       Лучи мониторов были хорошо заметны при потускневшем небе и прорезали пространство кабинета, касаясь каждой частицы. Вместе с ними свет обнимал усталые плечи, гребни и нежные черты маминого лица. Глаза Лиары казались почти что серыми, как облака, закутавшие мегаполис в преждевременно навеянную сонливость. Теряли краски. Раньше Трея любила заглядывать в её яркие радужки, полные глубокой синевы.       - Красиво, - сказала она, наблюдая за мамой, залитой амарантом и маджентой.       Лиара сделала глоток, касаясь края чашки сухими от обезвоживания губами. Травяной чай отдал лёгкой пряностью. Кардамон. Какая-то свежесть, но на мяту не похоже. Кажется, розмарин. Нежность приправ выделялась на фоне лёгкой кислинки фруктов.       Мама ответила с задержкой, надзирая за подкрадывающейся дымкой тумана:       - Да.       На втором глотке её уже потянуло в сон. Чудесное вкусовое сочетание расслабляло, а пряность трав расширила сосуды. Лиара мягко улыбнулась, испытывая благодарность за заботу дочери, растопившую сердце. Трея хотела увести её от тяжёлых дум.       - Это же туманность Полумесяц, да?       Плечи Лиары дёрнулись вверх и снова опустились в лёгкость естества.       - Да, - повторилась она.       Трея разглядывала мигающие кружки на экранах. Она уже знала, что на обоях терминала отображается звёздное скопление, связанное с работой старшей Т’Сони. Кажется, в этот раз очень много научных сотрудников, которые нуждаются в советах доктора для написания дипломных, диссертационных и кандидатских работ. А ведь ещё даже не конец учебного года, какая же тогда неразбериха творилась на терминале в периоды сессий?       Лиара пила чай, делая вид, что не замечает интереса дочери. Она боялась вопросов о своей работе как тонко заострённых лезвий, проскальзывающих по кружеву, годами сплетаемому из лжи. Оставалось надеяться, что любопытство затронет астрофизику больше, чем направленность её исследований.       - Каждый раз, когда я к тебе захожу, - мечтательно продолжала Трея, - на мониторах отображается новое скопление. Даже не верится, что природа создаёт такие удивительные вещи, - дева ещё смотрела на изображение гигантского облака пыли и газов, рождённое больше двухсот пятидесяти тысяч лет назад. - Надеюсь, когда-нибудь мне удастся самой увидеть их из иллюминатора какого-нибудь корабля.       Доктор Т’Сони улыбнулась с молчаливой хитринкой и отставила опустевшую на половину чашку. «Красота в глазах смотрящего», - вспомнила она изречение землян.       - А ты была там?       - Была, - ответила Лиара. - В этом округе мало что хорошего. Пару лет работала на Иллиуме, и у меня сохранились некоторые связи.       - Эти же люди тебе пишут сейчас по научным вопросам?       - В основном.       На самом деле, Трею совсем не беспокоило, как много писем поступало на мамин терминал. Она хотела задержаться подольше, пока Т’Сони снова не вернётся к работе.       - Можешь побольше рассказать о том, чем занимаешься?       Лиара постаралась припомнить детали из недавно прочтённых научных статей, которыми смогла бы сделать ложь более правдоподобной. Она ответила:       - Сама я уже давно не провожу исследований. Для этого пришлось бы выезжать на археологические раскопки в других системах. Я больше выполняю роль научного руководителя и эксперта, к которому обращаются по историческим вопросам, в особенности связанным с культурой протеан. Вылавливаю ошибки новичков, неточности в хронологии и заблуждения. Часто научные сотрудники, особенно студенты, полагаются на устаревшие литературные источники, имеющие мало общего с исторической достоверностью. Среди них и мои ранние работы. Это уже не важно. Есть много нюансов, которые стоит учитывать при расшифровке языка протеан, переводе летописей и книг, анализе предметов, чтобы датировать ископаемые правильно, - с губ Лиары слетел кроткий смешок. - Хотя последнее, в расшифровке чего я участвовала, был Горн.       - Почему? – спросила Трея с наивной неопытностью.       Старшая Т’Сони присела в кресло напротив неё. Лицо стало мягче, а взгляд яснее. Она словно помолодела лет на пятьдесят. В один момент вернулась в прошлое, заставляющее её чистую кровь течь быстрее в несколько раз.       - Мне не попадалось столь же потрясающих находок, как чертежи этого оружия. И вряд ли будут, - мягко засмеялась Лиара. - А изучать иероглифы на стенах не так интересно. Раньше - да, меня будоражило одно присутствие в руинах протеанских городов или близость к разгадке пока никому не открывшихся тайн. Мне нравилось быть причастной к открытиям и пробиваться с боем в научной среде, чтобы защитить свои теории. Но сейчас, - пожала она плечами, - я уже не жду, что найду что-то интересное. Я изучила всё вдоль и поперёк, что мне только было доступно с точки зрения тех сфер, которыми я владею. А когда нет ничего свежего, заставляющего посмотреть на что-то по-новому, пропадает азарт.       Лиара посмотрела на картину, открывающую вид на затянутые лианами руины Ила. Две тысячи сто восемьдесят третий год. Богиня, как же давно это было.       - Наверно, историю изучать легко, если сам много пережил.       Брови старшей Т’Сони взметнулись вверх.       - Точно.       Трея смущённо потеребила кончики пальцев.       - Вообще, знаешь…       Дева снова замолчала, чтобы подобрать слова получше тем, что пришли на ум. Опасалась сказать либо что-то не то, либо не так, чтобы не упустить момент откровения. В этом вся Трея.       Пока дочь размышляла, Лиара подтянулась за кружкой. Чай, к сожалению, остыл. Теперь кислинка в напитке ощущалась острее, а пряность исчезла. Но Т’Сони всё же сделала большой глоток.       Трея смотрела куда-то вперёд себя мимо рук, набрала в грудь побольше воздуха. Замерла, затаила дыхание. И сказала с какой-то решимостью, которой не нашлось объяснения сразу:       - Мне кажется, здорово, что изучение следов прошлого позволяет нам сейчас получить представление о том, каким был мир и как жили наша и другие расы задолго до нас. Ведь у каждого своя культура, свои взгляды на мир, это так необычно, - послышался тихий стук ногтей и кожи. - Я вот иногда думаю, знаешь, если бы мы с мамой Джейн не встретились, я бы не узнала столько о людях. Я бы вообще ничего не узнала, и даже если бы прочла что-нибудь в Экстранете или услышала от тебя, это не имело бы для меня такого значения, как имеет сейчас, когда во мне столько осталось от неё.       Выпалив это, дева снова затихла и посмотрела на маму, чтобы убедиться, не отразились ли её слова болью большей, чем могли. Уголки губ опустились ниже, но лицо старшей Т’Сони выглядело больше спокойным, чем расстроенным.       А Лиара тем временем задумалась: «Так вот оно что. Вот оно что». Эта странная повторяющаяся мысль накрыла все её предположения.       Трея тосковала. Она пришла к ней как единственному родному человеку, с которым может пообщаться вживую, коснуться, почувствовать. И скучала по Джейн, с которой была особенно близка. В опустевшем доме, наполненном только тишиной и их дыханием, покинутом теперь ещё и Элирой, одиночество переживалось болезненно. И вот они обе, склонные по темпераментам к уединению и предоставленные сами себе, не знали теперь, что делать с рухнувшей в их руки свободой.       Иногда в нескольких словах Трея говорила больше, чем могли бы сказать кипы дневников, исписанных Элирой в период подросткового романтизма.       Если бы только Лиара обладала той же речевой проникновенностью, чтобы осторожно выбиваемые её пальцами слова впитывали больше смысла, она написала бы их с Шепард историю глубже. Она щедро влила бы в бумажные колонии фраз столько смысла, сколько вообще могла охватить своим пытливым умом, описала бы всё, что видела, вплоть до каждой грани светотени каждого места, где им довелось побывать. Она нашла бы нити, дёргающие слышимые внутри мягкие и острые ноты. Воскресила образы, реалистичнее воспоминаний в памяти. Чтобы их прошлое жило, подобно застывшим под витринами экспонатам музея, но было открыто для восприятия каждой из дочерей как реальное настоящее.       Приоткрытые губы Лиары впитывали воздух. Через разбитую броню обыденной собранности мамы Трея увидела мощный океан чувств, бьющийся о рифы рёбер и ключиц. Она знала, что не должна извиняться за слова, подчёркивающие ценность воспоминаний. И не звала её. Тем самым Трея спугнула бы безликого обитателя их дома.       Впервые за несколько месяцев пустое пространство между ними наполнилось плотной и звонкой тишиной. И амарант таинственной туманности осветил бездонность Лиариных глаз.       Она была прекрасна в своей глубине. Если бы только Трея нашла достаточно смелости сказать родной матери и это, она качнула бы судно, до краёв залитое сокровенными переживаниями, и вызвала оглушительный шторм, которого так жаждала в тайне.       Жаль, что не сказала.       Лиара умиротворила немую бурю и отпустила слова голосом мягким и грудным:       - Я рада, что ты ценишь то, сколько дала тебе Джейн при жизни.       Трея моментально отразила ответ:       - Я ценю и то, что родилась при её жизни.       Губы старшей Т’Сони вытянулись в скромной улыбке. Прикрыв глаза, мама снова перевела взгляд на туман. Спрятать смущение. Волны чувств покрылись ершистой рябью.       - Тебе нравится ставить людей в неловкое положение, не так ли?       Из груди Треи вырвалась пара смешков.       - Да нет же, всё не так.       Лиара коснулась её ноги носком и подзадорила:       - А как тогда?       Трея промычала с шутливым недовольством.       - Я просто говорю, как есть. Зачем ходить вокруг да около.       - Тем не менее, - мама вызвала щекотку в её лодыжке и последующий смешок, - именно этим ты смущаешь людей. Не делай вид, что я не предупредила, когда будут неприятности.       Дочь рывком подтянула ноги на кресло, чтобы не взвизгнуть.       - Ну с тобой-то можно.       - Со мной можно.       После шутливой несерьёзности взгляды матери и дочери наконец пересеклись и подтвердили, что всё сказанное между ними было более чем услышано.       Лиаре удалось лечь в постель в начале ночи, а не середине. Однако, несмотря на лёгкость в теле и кристальную прозрачность мыслей, уснуть сразу она не смогла. То ли дело было в вывернутом наизнанку режиме сна, то ли в том, что Т’Сони не чувствовала себя достаточно вымотанной за день. Из-за работы за терминалом приходилось вести сидячий образ жизни, словно она офисный сотрудник. Забавно. Именно такой работы она желала меньше всего.       Лиара лежала в спальне и прислушивалась к ночным звукам. Если бы стены были чуть тоньше, она слушала бы жужжание машин, звуки улиц и сопение Треи в другом конце дома. Как знать, может, это помогло бы ей быстрее уснуть. Но комната была заполнена прогоняющей звуки пустотой, и в ней шорох пальцев по ткани казался оглушительно громким. И одиноким.       Т’Сони повернула голову в сторону незанятой половины кровати. Всего двадцать лет назад она так же лежала здесь с беспокойством, что в один день Джейн встанет из постели и уже не вернётся к ней.       И вот.       Эта ночь наступила давным-давно. И страх незавершённости при осознании конечности жизни Шепард оставил за собой только выползок временной чешуи. Как и та жизнь, в которой Лиара играла роль заботливой матери. Настоящее сбросило шкуру и выползло из её рук, как зверь следует природным инстинктам. А Т’Сони брела за ним не спеша или вовсе застывала не в состоянии вспомнить, зачем ей вообще это нужно.       Реальность идёт и идёт и чихать ей хотелось на застывших и жаждущих что-то. Несётся как каменный вихрь на пустынных планетах. Врезается в дремлющие спутники астероидами. Обжигает невинный румянец холодом ядерных зим. Оглушает призывными криками политиков и жалобными письмами о помиловании. Опьяняет азартом. Режет глаза до горестной натуги бровей лентой сотен вещей, о сути которых совсем не хочется знать ничего.       Ничего.       Потому что в череде этих повседневных случайностей нет места ни любви, ни смыслу, ни покою, ни красоте.       Лиара протянула руку к подушке, на ощупь шершавой и бесприютно холодной. Глубоко вдохнула запах набивки. Если прижаться достаточно тесно, можно почувствовать слабый пряно-медовый оттенок макушки.       Джейн.       Т’Сони сначала бережно, а потом что есть сил зарылась в подушку лицом и обвилась вокруг неё телом. Лиара сжималась всё теснее в кокон томительной боли, которой только дай волю, и она ослепит тебя градом горячих острых слёз. Лиара стиснула челюсти до скрипа зубов.       Вот оно. Снова.       Каждую проклятую ночь, стоило ей расслабиться и оказаться наедине с помещениями, помнящими сладостные и тёплые ноты их супружеской жизни, Лиару навещали две надоедливые, пусть и очень проницательные гостьи: скорбь и бессонница. И если к первой она привыкла и позволяла выбивать из груди молотом надрывные хрипы, то последняя была куда более коварна.       Она молчаливо рушила то, что осталось от устоявшегося быта, перемалывала кости и заставляла глотать их прах как горькое лекарство, от которого разум ощутимо слабел и оказывался не в состоянии совладать с задачами настоящего. Бессонница сидела на краю её постели и всё смотрела пустынным взглядом промеж лопаток и в затылок, а Лиара могла только повторять, уже не рассчитывая ни на какой ответ: «Ну что, что ещё тебе нужно от меня?» Ночь вздыхала прояснившимися из мрака силуэтами, и едва бессонница вставала с постели, она оглядывалась через плечо и говорила: «А не тебе ли нужна я?»       Лиара слушала шорох одеяла и свои томительные вздохи до самой зари. Лишь затем бессонница ушла, оставив следом беспросветное марево в сознании.       И лиловый туман города в эту ночь бился в окно плотной дымкой и смешивался с ним.       Повисшую на несколько часов тишину нарушил стук входной двери. Лиара не сразу поняла это. Разомкнув глаза, она продолжала лежать в постели, и дрёма нежно обнимала её плечи усталостью. Она подумала, что это, должно быть, Трея ушла на занятия, решив не беспокоить её сон.       Но с первого этажа продолжали доноситься шаги. Уверенные, решительные, выбиваемые точно военный марш. Трея так не ходила.       Может, в гости зашла Этита? Но она не посещала дом Т’Сони без предупреждения.       Сонливость как рукой сняло. У неё непрошенные гости.       - Глиф, – тревожно позвала Лиара, - что происходит на первом этаже?       Дрон высветился из инструментрона и закружился перед ней голубым электронным шаром. Синтетический голос дружелюбно произнёс:       - Доброе утро, доктор Т’Сони. Я обнаружил непривычную активность в ваших апартаментах. Желаете, чтобы я отобразил передачу камер?       - Да, - твёрдо произнесла она.       Отразился голографический экран. Лиара переключала вид между устройствами: следующую, следующую, следующую, - но ещё с первого изображения ей всё стало ясно. В дом заглянул отряд коммандос.       - Глиф, немедленно заблокируй все двери. Я выхожу.       - Как скажете, доктор.       С уведомительными сигналами, точно по команде дирижёра, все двери и ставни заблокировались намертво. С первого этажа послышались перешёптывания. А на записи было видно, как в настоящем времени военные переглянулись между собой.       Пользуясь их замешательством, Лиара сорвала одеяло, побежала к скрытой двери в стене, связывающей спальню и рабочий кабинет, далее к столу и дрожащей рукой активировала панель. Из стены кабинета развернулась стойка с пистолетами. Лиара схватила «Дугу» и «Цикаду». Что-то ещё, гранаты? Нет, слишком большой урон, останутся следы. «Скорпион»? Нет, слишком большой вес, не хватит манёвренности.       На броню времени нет. Придётся выйти босиком и ночнушке.       С приливом стресса уровень энергии резко вырос. Т’Сони дышала мерно, глубоко, чтобы заставить мозг работать ещё активнее для быстрой реакции. Лиара подбежала к двери на цыпочках и снова активировала камеры. Зашли на кухню. В ванную. Осматривают вещи в гостиной. Пробрались в грязных тяжёлых ботинках в самое сердце их личной жизни.       Лиара активировала пистолеты и зарядила их деформирующими патронами. Она выиграет время, должна. Голос азари опустился до баса, прозвучал очень ровно и быстро:       - Глиф, отправь Этите сообщение. Жёлтый код.       Через пару секунд дрон произнёс:       - Сделано, доктор.       - Перейди в оборонительный режим. Пошёл.       Дверь кабинета отворилась, и в потолок позади азари сразу влетело несколько пуль. Пока штурмовики тратили снаряды впустую, Лиара выползла за преграду. Перила она намеренно заказала литые, толстые. И бронированные. Она сидела согнувшись. Активировала барьер.       Тем временем дрон спустился на нижний этаж и, лавируя над солдатами точно шаровая молния, пускал электрический ток. Военным это не нанесло серьёзного урона, но ослабило щиты и отвлекло.       Лиара выстрелила из «Дуги» в ближайших десантников. Свист зарядов привлёк внимание в её сторону. Прежде чем кто-то успел выстрелить, Лиара запустила сингулярность. Чёрная дыра в центре холла притянула двух военных, сфера продолжала расширяться. Третий стрелок выскочил из поля гравитации и побежал к лестнице.       Да сейчас. Лиара швырнула в него биотическим ударом так, что солдат полетел вниз. Она не должна никого подпустить к себе. Никто не должен застать её врасплох.       - Наверх, левое крыло! – скомандовал голос коммандос.       Её позиция была преимуществом: со второго этажа было видно бойцов за укрытиями. Первого она подтянула сингулярностью, второго задержала стазисом, а третьему снесла голову. Осталось расстрелять тех, что были живы. Т’Сони выстрелила из «Дуги» столько раз, сколько позволили термозаряды.       Горячий пустой патрон упал на пол с противным звоном. Вот и всё.       Шесть трупов лежали на полу безжизненной органической массой в тяжёлой броне. Т’Сони спряталась за укрытием и активировала датчики. Ожидала на случай, что за дверью стоит второй десантный отряд. Десять секунд, двадцать – ни шороха.       На инструментрон поступил звонок. Послышался гортанный голос Этиты:       - Эй, детка, ты жива?       - Да. Где ты? – ответила Лиара на выдохе.       - За дверью.       Т’Сони обернулась ко входу.       - Никто тебя не тронет, обещаю.        «Как странно, - подумала Лиара, - послали целый штурмовой отряд, а я убила всего шестерых и те слабые». Она доверяла Этите, но, честно говоря, не до конца.       Т’Сони отобразила видео с наружных камер наблюдения. У входа стояла Этита. В окружении бойцов в броне, отличающейся от той, в которой лежали нежданные посетители. И трупов, целого десятка трупов коммандос, раскинутых на парковочной площадке. Лужи растекающейся крови заливали гравий.       Лиара снова вызвала отца на связь:       - Я не хочу, чтобы твои друзья меня видели, так что давай всё сделаем чисто, хорошо?       - Хорошо. Скажи, когда будешь готова.       Т’Сони скрылась в стенах рабочего кабинета. Пальцы ещё тряслись от выстрелов и норадреналина, когда она активировала терминал Посредника. На мониторах отразились виды всех доступных камер охраны. Первый этаж, гостиная, кухня, холл - чисто. Второй этаж, комната Элиры, комната Треи, спальня, кабинет Шепард, её кабинет - чисто. Двор, посадочная площадка, дорожка к дому – чисто. Остались только она, Этита и отряд десантниц.       «Ох, папа, только посмей подвести меня, ведь мне придётся тебя убить», - подумала Т’Сони и занесла дрожащую руку над имплантом. Нажала вызов не сразу.       - Входи.       Лиара заблокировала дверь своей комнаты и открыла главный вход. Пока отряд десантниц осматривал помещение дома, она наблюдала за ними через камеры, как зверь, выжидающий в логове охотника со смертельным стволом.       Бойцы ничего не тронули. Только прошлись по этажам ещё раз, чтобы оценить безопасность помещения. А причина их появления была скрыта с глаз. Грудь Лиары медленно вздымалась, но прицел холодного взгляда перебегал с одного бойца на другого. Несколько минут в висках била кровь, и она не слышала ничего, кроме стука пульса, топота ног и лязга металла снаружи.       И в динамиках, и с первого этажа донесся голос десантницы:       - Всё чисто.       - Ладно, девочки, выносите их, дальше мы сами.       Коммандос повесили винтовки за спины и отключили щиты. Пока отряд выносил трупы из жилого дома и сгружал к остальным, раскинутым на уличной площадке, матриарх прошла по холлу ещё раз. Оценивала ущерб, нанесённый стенам, мебели и половому покрытию. Хмурилась, щурилась, прикусывала губу и стонала. Ходила вперёд-назад.       Лиара слушала через динамик хриплую передачу.       - Мы закончили с грузом, матриарх.       - Отлично. Хорошая работа и спасибо за помощь.       Одна из коммандос прыснула:       - За нами был должок, если помните, так что, - она охватила взглядом площадку, - это мелочь. Зовите, если вдруг что ещё случится.       Этита продолжала стоять у входа, наблюдая за тем, как грузовой шаттл увозит мёртвые тела подальше от места двойного преступления.       Через динамик послышался гортанный бас:       - Ну что, будем переговариваться через домофон или дашь войти?       Через полчаса они с отцом сидели на кухне. Чашка крепкого чая Этиты была пуста, тогда как напиток Лиары остался нетронутым. Учёная замерла в напряжении, одной рукой прикрыв рот в суровой задумчивости, а второй сжимая пистолет до побеления костяшек.       - Детка, убрала бы ты эту штуку подальше.       Закоченевшие пальцы не расслабились, и Этите пришлось повторить:       - Лиара, пожалуйста. И без того хреново.       Т’Сони отложила «Дугу». Она ещё размышляла о том, что случилось, и в то же время - слишком о многом одновременно. Одна мысль сталкивалась с другими с тяжёлым скрежетом. Лиара проговаривала про себя случившееся, и каждый факт вызывал кучу неприятных предположений, но остановиться на них она не могла из-за остаточного стресса.       И легче не становилось.       В дом её семьи проник спецотряд. Штурмовики были посланы матриархами. Её хотели убить и захватить контроль над терминалом, чтобы прибрать к рукам сеть Серого Посредника. Если бы она не проснулась вовремя, то была бы мертва. Если бы Этита не появилась с отрядом коммандос, который придержала на чрезвычайный случай, дверь подорвали бы. На звуки могли прибежать соседи. В любом случае, они могли узнать, что в их районе случилось что-то серьёзное из-за шума. Скрывать правду будет трудно. Нужно очистить квартиру, скрыть признаки налёта, облить гравий достаточно сильным химраствором. Но запах будет держаться несколько дней. Обо всём может узнать Трея. И придётся делать вид, что ничего не случилось. Снова лгать, но уже о более серьёзных вещах.       Ей и дочерям угрожает опасность. Матриархи не остановятся на одной попытке захвата. Даже то, что Этита присматривает за ней как надзиратель, их не спасло. Матриархи давно знали, кем является Посредник. Но кто именно о ней знал, как узнал, почему? Их никто не трогал все эти годы. Что разбудило «осиный рой»? Что она может сделать?       В окаменевшем от напряжения животе Лиары стучал пульс, грудь еле заметно поднималась. Её словно связали натуго, и нити сети впивались в кожу, оставляя по всему телу режущую боль. Изнутри поджигало пламя гнева и ненависти.       Взгляд выстрелил из-под бровей в Этиту. И пусть Лиара сидела в ночнушке, так и не переодевшись с ночи, а пистолет лежал в стороне, матриарху стало не по себе от её прицельного внимания.       - Слушай, - начала Этита, - хочешь испепелить кого-то взглядом, подогрей себе чай.       Лиара хмыкнула. Пальцы ритмично вжимались в столешницу. Она размышляла. Строила теории заговора против самой себя и кучу моделей будущего в попытке совладать с ситуацией. Но не могла ни к чему прийти, пока не утихнут эмоции.       Этите явно надоела эта немая сцена, она скрестила руки и сказала:       - Что ты такого сделала, что на тебя ополчились матриархи Республики?       - Не знаю, - ответила Лиара твёрдо. - Я не вмешиваюсь в политику и стараюсь вообще не касаться дел матриархов, если ты об этом.       Этита промычала и цокнула языком.       - Может, какой-то из твоих последних заказов был не самым удачным? Ну знаешь, продала информацию не тем людям...       - Я всегда взвешиваю, кому и против кого продаю информацию, – в ровном низком голосе Лиары прозвучал гнев. - Да, может быть, разные сведения ставят людей под угрозу, но как я могу знать заранее, что случится? Я не всевидящая. И я ошибаюсь. Всегда есть риск, но я стараюсь свести его к минимуму.       - Ладно-ладно, - Этита выставила пятерню, чтобы остановить град бьющих в неё слов. - Ты поступала из лучших побуждений. Всё обдумываешь по много раз и всё такое. Я не очень-то знаю, как посредники проворачивают свои дела, и советчик из меня так себе.       Т’Сони раздражённо вздохнула. От прилива злости закружилась голова, а плечи закостенели ещё сильнее. Но она сердилась не на Этиту, а на себя - за то, что не может вычислить, в чём вообще совершила ошибку, и за то, что агенты не предсказали налёт. Если бы была хоть какая-то зацепка, если бы она знала, кто именно из заказчиков решил ей отомстить.       Однако. Заказчики ли прислали в её дом десантниц?       На неё ополчились отдельные матриархи Азарийской Республики из-за несогласия со своенравными действиями Посредника. Возможно, из-за расширения сети, роста влияния и внедрения большего числа агентов повсюду. И не обязательно, чтобы налёт на её дом был вообще связан с заказами. Она могла ошибиться, безусловно. Но заказчики не знали, кем она является, в отличие от политических лидеров азари, ведущих свою игру.       И Этита сбивала её с мысли.       - Знаешь, что, - снова донёсся голос отца, - ты можешь сидеть здесь и корить себя за то, что ошиблась в чём-то. Может, ты и не ошиблась так сильно, как думаешь. Это ничему не поможет. Ты только измотаешь себя.       - Я себя не корю, - коротко ответила Лиара.       Этита только поджала подбородок.       - Да как скажешь. Ты всё равно сидишь и думаешь «Что пошло не так?».       Т’Сони взглянула на неё с недоверием.       - Что же ты предлагаешь, - взмахнула она рукой, - забыть, что мои дочери могли остаться сиротами, и жить, как будто никто не хочет меня прикончить?       - Вроде того.       Лиара сжала челюсти так, что черты лица заострились.       - Да что ты.       Этита покружила чашку. Да уж, проницательность Бенезии в сочетании с её темпераментом дали мощный генетический результат. Через несколько витков, сопровождаемых бряканьем, она продолжила уже терпеливо и вкрадчиво:       - Детка, ты не хуже меня знаешь, что в жизни случается всякое дерьмо. И вот, сегодня оно случилось с тобой снова. Ты не знала о том, что будет, – вот твой единственный просчёт. Но сейчас ты знаешь, что матриархи тебя в покое не оставят. И можешь подготовиться. Так что сожми булки, сотри с лица мину и сделай всё, чтобы встать в оборону.       Очевидно, Этита ожидала, что после вдохновляющей речи Лиара изменится в лице, соберётся и уйдёт работать, но не тут-то было. Т’Сони твёрдо продолжала сидеть. И проведя пальцем по столешнице, чтобы собрать ворсинки, она сказала пугающе спокойно:       - Скажи, ты знала о покушении на меня?       - Нет, конечно. Если бы я знала, что матриархи собираются тебя пришить, думаешь, я не предупредила бы тебя заранее?       Палец Лиары остановился, и снова её взгляд выстрелил прямо в отца.       - Ты знала.       Этита откинулась на стуле и протяжно выдохнула. Как в завершение падения, она взметнула руками вверх: «Да что ж ты будешь делать».       - Как ты догадалась?       - Это логично.       Этита засмеялась с грудной дрожью. По крайней мере, Лиара не предприняла попыток пустить в её лоб пулю сразу. Матриарх попыталась сделать разговор более нейтральным.       - Ты совсем как Неззи. Сколько ни верти вокруг тебя круги, ты выйдешь из петли.       Лиара хитро прищурилась и усмехнулась. Сеть, опутывающая её тело, ослабла. Одна из её догадок оказалась верной. Дальше будет проще. Т’Сони сказала:       - И всё же я не получила от своих агентов информации, что сегодня в планах матриархов был штурм моего дома. Окажи услугу: расскажи мне всё, что знаешь, и это сэкономит мне кучу времени.       С тех пор, как Лиара стала Серым Посредником, матриархи азари узнали об этом не сразу. Долгие годы на первого Посредника вела охоту Лиара, в ответ бывший Посредник посылал агентов, чтобы следить за конкуренткой и убить. Ни один из агентов не выжил. Ну так, к слову.       Взломав сеть терминалов на Иллиуме, являющихся на самом деле передатчиками информации, Лиара выяснила, где находится база Серого Посредника и что Ферон остался в живых. В действительности, лететь на Богиней забытую планету и отбиваться от десятков охранников было тем ещё самоубийственным развлечением. Лиара была готова и к тому, что базу придётся брать штурмом в одиночку, как она уже поступила до возвращения Шепард.       Убив Посредника и выяснив правду о судьбе первого торговца информацией, бывшего до него, Лиара решила остаться. Если собственная сеть на Иллиуме позволяла ей вести интриги исключительно в пределах планеты через нескольких агентов, то контроль над сетью Посредника, выпавший ей в руки как синяя птица, поражал широтой возможностей.       Конечно, Лиара осознавала, что место Посредника будет пустовать после его убийства, ещё задолго до того, как в её офис пришла Шепард. Т’Сони понимала и цену этой власти. Жила в Лиаре та сторона, которая жаждала контроля. Высвободив её, Т’Сони высвободила и свои затаённые желания и стала более уверенной в себе, пусть и циничной.       Но даже её холодность и жёсткость не могли сравниться с уровнем садизма, к которому был склонен яг. Офис в администрации и квартира Лиары на Иллиуме остались заброшенными после покушения. Вероятно, эти следы и внезапное исчезновение Т’Сони и дали матриархам знать, что случилось. Лиаре пришлось оставить всё, что давало стабильность, и старые рабочие контакты, но вместе с тем она обрела больше, намного-намного больше.       Как могли сравниться утомительные бумажные переплёты, полные недостоверных теорий о пыльном прошлом протеан, и документы с компроматом на мелких торговцев контрабандой с поражающей воображение системой тайно внедрённых контактёров, через которых можно было влиять на реальное настоящее в галактической политике? Масштабы несопоставимые.       Как она вообще могла поделиться столь сокровенным и важным для себя с правительством Азарийской Республики, с той же Тевос, не говоря уже об отдельно взятых матриархах, преследующих личные цели на дипломатической арене? Теоретически, могла, конечно, но зачем? Чтобы мир стал безопаснее? Политики, несмотря на их псевдодемократичность, постоянно приводят мир к новой войне, у какой бы расы это ни наблюдалось.       Матриархи начали против неё свою игру. Что ж, Лиара примет вызов и будет играть по своим правилам.       - Вообще я мало что знаю, - промычала Этита. - Матриархи всегда неровно к тебе дышали. И когда ты была просто археологом тоже, кстати. Из-за Бенезии. На Иллиуме ты стала назойливой шишкой, но то было на Иллиуме, где и так творится полный разврат. А потом ты резко исчезла, и… Я так понимаю, пролетел слух, что ты охотилась на Посредника. Ну и потом, Посредник внезапно стал помогать Шепард и спасать колонии, тут кто угодно догадался бы, что случилось.       Смех Лиары прозвучал, как череда возрастающих нот. «Ну надо же, - подумала она, - как всё до банальности просто». Этита тоже невольно хохотнула.       - Сколько матриархов знают, что я Посредник?       - Включая меня?       - Предположим.       Этита принялась считать, чтобы прикинуть.       - Ну… Хм…       - Ты мне только число скажи, уж имена я не прошу.       - Тридцать… шесть? Не знаю. Где-то так.       Лиара разочарованно протянула:       - Как-то мало.       - Эй, ты же не собираешься устроить кровавую резню, правда? Не делай этого. Я, чёрт возьми, рисковала жизнью не для того, чтобы ты устроила в Республике революцию.       - Да неужели, только ты рисковала жизнью сегодня?       - Ты… - запнулась Этита.       - Я, - утвердила Лиара. - Конечно, мы закроем глаза на то, что ты не сообщила мне о налёте, потому что тебя могли убить на месте за измену.       - Лиара, - протянула Этита, пытаясь до неё достучаться, - если бы пришили меня, кто бы защитил тебя, Трею и Элиру? Кто будет прикрывать тебя?       Т’Сони иронично повела рукой:       - А так мы в полной безопасности сейчас.       Матриарх нахмурилась. И она права, и Лиара права, и, возможно, Лиара права даже чуть больше, но она не может знать того, что знает Этита.       - По крайней мере у нас есть отряд коммандос, если матриархи предпримут новый налёт.       - Но козыря в рукаве не хватает.       После некоторой паузы Этита согласилась:       - Не хватает. Ты уж постарайся что-нибудь придумать.       Лиара старалась сохранять самообладание при разговоре с Этитой, но по возвращению в рабочий кабинет почувствовала даже большую злость, чем до этого. Эмоциональная волна всё не затихала, давая о себе знать покалыванием в пальцах и напряжением в мышцах. Это пройдёт, всё пройдёт, и угроза их семье тоже, но не скоро и, уж тем более, не через десять минут.       А цунами накрывало мелкой дрожью, и рябь по воде спокойствия давала знать, что лишний раздражитель вызовет слишком бурную реакцию.       Т’Сони хотелось кричать. Но при отце она не хотела выглядеть слабой. Гордость не позволяла.       И тогда она начала корить себя. За то, что выбрала вернуться на Тессию, чтобы построить дом для семьи. За то, что поступала в роли Посредника так мягко, что дала знать матриархам о своей причастности к убийству прежнего торговца информацией. За то, что вообще решила занять пост Серого Посредника, и втянула их с Шепард, а заодно и детей, в политическую канитель, к которой они непричастны.       В эту минуту, ещё на моменте рождения этой мысли Шепард остановила бы её, приободрила и нашла сотню антиподов, почему решения Лиары всё же были правильными.       Если бы Джейн была рядом. Если бы только она была рядом.       Лиара ударила всеми силами по голографическому столу. Бледно-голубые кулаки мягко опустились на холодную поверхность, а с ними и азари опустилась в бессилии на пол. Только бы Этита сейчас не вошла в кабинет. Только бы Трея не вернулась из академии, застав маму-защитницу такой раздавленной беспомощностью перед вседозволенностью властей.       В её голове зазвучала сбивчивая мелодия, под которую они танцевали поздним вечером, когда сёстры ложились спать. Давно, двадцать лет назад, в день семейного праздника, когда Джейн и Трея праздновали дни рождения вместе. В тот день они пили чудесное вино.       Жаль, что сладость этого вина уже не всплывает в памяти так ярко, как страх утраты.       Горевание, как и другие тяжёлые переживания, требует изменения отношений с жизнью и утраченным. Если говорить о Лиаре, она нуждалась в том, чтобы найти новые смыслы после смерти Джейн. Внимание Т’Сони сильнее переключилось на дочерей, равносильной по значимости оставалась работа торговцем информацией.       Но отношение к жизни осталось прежним и её содержание имело слишком много пустых мест. Например, в стаканчике для зубных щёток и на полке в ванной. Плита на кухне, которой они с Треей практически не пользовались, и тихая гостиная. Шкаф с одеждой и хранилище в спальне. Рабочий кабинет Джейн. Последний превратился в мёртвую зону, в которую никто не решался входить, даже Элира перед отъездом на учёбу.       В нём всё напоминало о Джейн. Стеллажи с книгами. Недочитанный планшет на журнальном столике. Свёрнутый на кресле плед. Рабочий стол, заставленный ежедневниками для записи мелочей. Смысл всех этих беглых набросков ровным высоким почерком могла расшифровать только сама Шепард. Терминал с вкладками, оставшимися висеть в браузере. Неочищенная история Экстранета. Шприцы с сильнодействующими анальгетиками. Ящики с коробками из-под лекарств, одни названия которых вызывали кучу ассоциаций с её тяжёлым состоянием. Полки с коллекцией Джейн, на которой стояли устремившиеся в потолок корабли. Стол для сборки моделей, за которым уже никто никогда не соберёт новый фрегат.       Никто. Никогда.       Два эти слова поселились в настоящем, не желая уступать пространство чему-то новому. И не потому, что обрели сверхзначимый смысл, а потому, что после смерти человека его невозможно заменить. И когда осознаёшь, что «лучше» стать уже не сможет, остаётся только принять эту пустоту.       Хотя будем честны, одна мысль о том, чтобы после смерти любимого человека впустить в сердце кого-то ещё, звучит просто отвратительно.       Ведь никто не сможет обнять так же, как он. Погладить по голове, прижимая к горячим плечам. Сказать в трудный момент, что всё обязательно наладится, и ты ему поверишь, даже если этому нет никаких оснований. Поделиться чем-то, что знает только он, и признаться в том, чего стыдится только он. Заплакать над грустным моментом в фильме, когда что-то затронет, и ты будешь сидеть и гадать, о чём он думает. И ещё много подобных моментов, в которых пространство между вами наполняется недосказанностью, а потом откровенными разговорами с желанием понять друг друга лучше. И за человека никто о нём не расскажет.       А когда его нет, появляется то самое «никто». А точнее, «его больше не будет».       Сколько бы ни проходило лет, не перестаёт удивлять тот факт, что мы принимаем как данность присутствие в нашей жизни людей, а потом плачем навзрыд, когда они исчезают. Особенно сильно привыкаем к тем, кто был с нами достаточно долго, чтобы мы принимали их за естественную часть нашего настоящего и личной истории.       Когда они уходят, уже нет возможности сказать «Спасибо за всё, что ты мне дал» или «Прощай, я безумно по тебе скучаю». Если только в пустоту или глядя на фото, на котором можно увидеть блестящий взгляд, знакомые черты лица и широкую улыбку. «Он здесь такой молодой, он был такой красивый, он так любил жить», и страшно использовать в этих предложениях прошедшее время. Наступает черта, за которой стуки сердца останавливаются.       За этой чертой нужно заново учиться жить без любимых.       Говорить мысленно «Ты подарил мне это на нашу годовщину» так, как если бы он был рядом. Плакать над каждым кадром в семейном альбоме, если слёзы подкатывают к горлу. Видеть черты лица и улыбку умершего в детях как его продолжении. Учить их жить и любить, позволить им самим писать новую историю. Искренне улыбаться над нелепицами и шутками, даже если те кажутся незначимыми мелочами. Ведь значимы именно мелочи. Отпускать из объятий, когда приходит время, даже вразрез с желанием прижать их теснее к сердцу. Заполнять пробелы в недельном молчании привычными делами так же, как пустоту в пространстве и душе. Пустота не исчезнет.       Только это поможет пользоваться общими вещами, посещать места, убирать дом без дрожи в руках, без всплывающих воспоминаний на каждом шаге, выкинуть просроченные лекарства из аптечки, отдать терминал Шепард Трее для технических экспериментов, сложить записные книжки в кладовку на самую-самую верхнюю полку и как можно глубже, пока не придёт их время и не появятся силы вспомнить всё, а они придут. Понемножку знакомиться с книжной библиотекой, планшет за планшетом. Выбросить старые вещи, только отдав что-то детям, когда они попросят оставить одежду на память. Коллекцию кораблей отдать Трее, которая так ценит всё, что делала Джейн руками за годы, и годы, и годы их брака.       Ну же, Лиара. Сделай шаг.       Младшая Т’Сони активировала дверь и вернулась домой после выматывающей тренировки с Самарой. Она снова сбежала с занятий по дирижированию военным оркестром, чтобы провести с юстицаром лишние пару часов тренировки. Их дева считала более полезными и информативными, и нам ли судить её за прогулы.       Из гостиной доносился звук телевизора, что было странно, ведь мама не любила торчать на первом этаже, и ещё меньше – узнавать о новостях из «доски».        «Понятно. Бабуля приехала, - разочарованно вздохнула Трея, предвкушая длинные разговоры о повседневном «ни о чём», и очистила уличную обувь. - Стоило остаться у Самары подольше, если бы только мама сказала раньше. Может, забыла».       Она постаралась прошмыгнуть в комнату незаметно.       - Привет, кадет! Как занятия?       Увы, Трею остановил громкий хриплый бас. Дева подавила стон, но недовольство было заметно Этите в каждой миллисекунде её вздоха.       - Нормально.       - Детка, ты уж извини, что завалилась без предупреждения. Твоей маме сейчас нужна помощь по дому. На неё свалилось много работы в последнее время.       Из коридора донеслось только неразборчивое мычание и шаги человека, спешащего сбежать до продолжения беседы. А до Треи – бормотание новостной ведущей с «доски»:       «Серый Посредник – кто же он? Таинственная персона или преступный синдикат? Благородный деятель, помогающий народу в том, на что закрывают глаза власть имущие, или корыстный торговец, плетущий интриги в личных целях? Выпуск сегодняшней программы посвящён анализу внешней политики Серого Посредника с экспертом по криминалистике и иконой в расследовании многовековых дел…»       Этита не услышала ни вразумительного ответа от Треи, ни свиста двери, ни имени, кто же был «гвоздём» пропагандистской передачи. Центром её внимания стало совсем другое.       Матриарх заметила ещё одно пятно крови на полу.       Если Этита была в чём-то права, размышляла Лиара, так это в том, что ей следовало действовать. Организовать надёжную оборону, провести тщательную разведку среди потенциальных конкурентов и врагов, а также проверить, не завелось ли в сетевом «муравейнике» «кротов». Её предшественник имел физическую силу только в лице отрядов, защищающих базы Серого Посредника, и агентов, но не слишком сильных, так как они не должны были привлекать внимания к себе.       Число подручных исполнителей было достаточным, чтобы проводить регулярные диверсии. Выделившихся боевыми навыками агентов можно было отправлять в более опасные точки. Более гибких, психологически располагающих - использовать для внедрения. Технически и интеллектуально подкачанных - для сбора информации с точек доступа.       Просто стоило дать им больше работы и новые задачи. И повысить стоимость услуг. К счастью, электронный кошелёк Посредника никогда не скучал по лишним миллионам кредитов, а деловой план уже оправдывал целесообразность вложений.       Даже если среди её агентов окажутся те самые «кроты», они выдадут себя действиями в сложные минуты, и для их ликвидации найдётся пара глаз с прицельной винтовкой.       Больше, чем потенциал своих возможностей, Лиару подзадоривал сам факт рикошета. Это был чёткий, громкий, яркий знак того, что она копает в нужную сторону. А все эти годы её заботило, куда исчезла часть экипажа после закрытия проекта «Минерва». С каждым годом шансы обнаружить ответы снижались и из-за утечки данных, и удаления записей с камер видеонаблюдения в разных точках галактики, и непродолжительного срока жизни людей.       Тогда что Т’Сони изменила в своих намерениях за последние годы? Разве что попытки обнаружить, не повлиял ли на действия пропавших людей кто-то. Или что-то. Неужели она оказалась права, и проект «Минерва» закрыли не только потому, что в Альянсе человечества его посчитали неважным, как ей поведал Джеймс Вега? Неужели кто-то узнал о её планах на расследование и решил помешать?       Лиара рефлекторно стукнула электронным пером по столу.       - Глиф, предоставь мне список всех агентов, причастных к тегу «Минерва».       - Будет сделано, доктор Т’Сони.       Среди агентов, которых она подключила к расследованию проекта, были доносчики. И когда Т’Сони убедилась в этом, её теневая сторона, обретшая самовыражение в образе Серого Посредника, возжелала сию же секунду вычислить, кто.       А предателей - что прошлый, что нынешний Посредник - не прощал никогда.       Этита провела остаток вечера в полном одиночестве на нижнем уровне дома. Она ожидала, что Трея или Лиара спустятся хотя бы к ужину, но эти двое, как оказалось, питались энергией звезды и двигались из силы одного духа. Не нужны им были ни вода, ни пища. А от тишины, бездействия и одиночества в большом пространстве матриарх начинала нервничать.       Раздосадованная собственными ожиданиями Этита направилась к кабинету Лиары. Она не была уверена, что готова к разговору с дочерью после всего случившегося за день, и тем не менее, вопреки сомнениям и лёгкому мандражу, приложила ладонь к замку.       Дверь не открылась. Ожидаемо.       Время было слишком позднее, чтобы кричать через строгие стены, и затишье в чужих апартаментах только сильнее заземляло и сковывало. В доме Шепард без задорной и громкой Элиры было спокойно как в склепе, и потому так неспокойно ей самой.       И вроде Этита знала, что может занять комнату старшей дочери, и где та находилась, и что душ лучше принять сейчас, а не утром, когда Трея будет спешить на занятия. Она знала всё, она помнила распорядок их режима по часам и даже местонахождение каждой реликвии.       Но чувствовала себя в доме Т’Сони не к месту. Чужой.       На пороге кабинета Лиары снова стоял потерявшийся человек, только на этот раз не Трея. Этита уже вломилась в её дом без приглашения утром и не хотела навлечь на себя гнев дочери снова. А может, просто боялась эмоций Лиары и не хотела совершать новых ошибок. Они разучились общаться со смерти Шепард. Просто не знали, как.       Этита решила не беспокоить Т’Сони. Она посчитала это самым правильным выбором, что, конечно же, было самым неверным вариантом для решения их проблем.       Дверь открылась. Мягкий свет мониторов Посредника просочился сквозь проём и осветил мрачный зал, закутанный в холодный мрак сумерек Армали.       Этита второй раз за день услышала пригласительное:       - Входи.