Осень для идиотов.

Осень беснуется за окном, как истеричная баба. Хнычет по стёклам и громыхает. А у неё старые, хилые окна и они протекают, как её забитый нос. Но жаловаться на насморк сил просто нет, да и голоса. Он пропал ещё три назад. Нет температуры и на том спасибо. Да и вообще Узумаки, как-то считает, что ей неибово повезло, хоть и выглядит она мягко говоря страшно. Ей вообще везёт, а ведь год назад всё её везение было словно в далёком анале госпожи судьбинушки. Но её просто однажды прорвало на джеронимо. А как иначе?! Ведь у неё есть своё персональное долбанутое счастье, которое сейчас мирно сопит ей в затылок. И плевать хотела Узумаки, на то что кровать старая скрипучая и узкая. В этом весь кайф. Не куда деться, кроме как вжиматься в желанное горячее тело. Ну а со скрипом, тоже проблем нет – пусть соседки-истерички завидуют и давятся сигаретным дымом своих скорострелов. Кровать у них скрипит мощно и часто, уж они то стараются. И ведь мало кто поверит, что иногда эти два идиота скачут на ней и прыгают в потолок, просто на спор, мол кто больше штукатурки собьёт. Шишек потом немерено, но ей и её кривозубому весело, а на остальное им накласть теплой пахучей кучей. Карин не в соблазнительном атласном пеньюаре. Она такие пафосные тряпки терпеть не может, ибо она в постели вертлявая, а эта пижамная ересь собирается в районе шеи как удавка для приговорённого. И душится потом Карин и ещё мёрзнет. Так что ни хули она не соблазнительница. Да и чем ей Суйгетсу соблазнять?! Своими ободранными коленками, хилыми ручонками и средним бюстом?! Если вспомнить весь послужной список его бывших пассий, то сразу становится ясным, что она выдра выдрой, при чём ещё и крашенная, и близорукая. Но Карин вовсе не ревнует, Хозуки постоянно ошивается рядом с ней и хоть язвит по поводу и без, а в глаза заглядывает преданно-преданно. И понимает она, что дворняга эта блохастая никуда от неё не денется, а если нечаянно задерёт лапу на какой-нибудь левый столб, так она переживёт. Карин изменами переболела и своё отрыдала. Она просто съездит по его бубенцам и растолкует неприличными жестами, что куда и как он может совать. А так её личный обогреватель и своей растянутой, выцветшей майкой, накинутой на голое тело, соблазняется, да ещё как. То-то она растянутая и местами оборванная. За душой кроме заёбов у них пока ничего, но разве это так важно?! Им друг друга хватает, а остальное это так – бренность. Она к роскоши не привыкала с детства и холёной мордочкой икру с фарфоровых тарелок не клевала. Суйгетсу того и вообще безродный, выросший на пойках среди гнилых стен интерната. Ничего они всё стерпят, главное, чтоб котелок варил, а сердце в груди своё отбивало. Надо будет, они своё вырвут у судьбы с потрохами. Они то могут, ведь два идиота - это сила.