***
Довольно быстро молодой человек дошёл до относительно большого города. По пути ему попадались зомби-одиночки, которые не проявляли особого интереса к его персоне. Только пара бедолаг пытались наброситься на Романа, но было с ними что-то не то: кто-то уже успел их ранить. Попались они уже ближе к городу, от чего Коршунову показалось, что он идёт по чьим-то следам. Парню повезло, ведь городская часть его пути выпала на ночь. На время, когда зомбированные особо не высовывались. Можно было пройти буквально в метре от одного из них и остаться незамеченным. Эти жуткие создания были похожи на сонных людей: вялые, будто о чем-то размышляющие, медлительны в движениях Звенящая прозрачная тишина, стоявшая кругом, давила все сильнее. С каждой секундой, что Рома проводил один в каком-то супермаркете или кафе, он всё больше чувствовал себя ничтожной букашкой. Этот город его уничтожал. Непривычно было находиться в таком большом месте не по учёбе и проездом, чтобы с кем-то погулять. И вообще, этот «населенный» пункт юноше был явно не знаком. Он запер все двери. На окнах уже и так стояли решетки. Но всё равно было страшно. Коршунов обошёл весь магазин. Даже убедившись в том, что никого не было, он не сумел успокоиться. Многие полки были нетронуты. Зато, впервые за последние дни, Роме удалось хотя бы нормально поесть. Здесь был даже его любимый виноградно-яблочный сок… В голову молодого человека начинала стучаться мысль: а не остаться ли здесь на какое-то время? — А что ещё делать, — размышлял он вслух, рассматривая своё отражение в зеркале на одной из витрин. — Я ведь всё равно сдохну… Резкий стук в дверь заставил Рому подскочить на месте. Волоски по всему телу встали дыбом. Одна часть его разума опасалась зомбированного, что сейчас наверняка стоит за той дверью. Другая же часть надеялась, что там находится кто-то живой, способный адекватно мыслить. Возможно, такой же бедолага, как и сам Рома. Медленно и осторожно, вооруженный длинным ножом, подобранным на витрине, Коршунов направился к двери. Он понимал, что терять ему нечего, но жить, пусть и инстинктивно, всё равно хотелось. Тихо, насколько был способен, юноша вытащил сначала брякающий железом лом из ручки, который сам же туда затолкал, а потом осторожно приоткрыл дверь, зная о её скрипе. Рома сделал шаг назад и заглянул в образовавшуюся щель. Девочка. Лет десяти на вид. Едва увидев Коршунова, она тут же прошмыгнула внутрь помещения, после чего навалилась на скрипучую дверь, заставив ее захлопнуться. Рома вставил лом обратно, перевёл взгляд на внезапную гостью и только и смог, что спросить: — Ты кто? Девчонка, сморщив свое усталое напуганное личико, расплакалась.***
Близился полдень. Спать уже никому не хотелось, а покидать убежище в это время было самым настоящим самоубийством. Девочка, пришедшая ночью, уже успела рассказать о себе всё; Рома с уверенностью мог сказать, что знает почти каждый этап её сознательной жизни. Сам же он молчал. Едкое чувство вины, обострившееся из-за убийства собственной матери, пожирало его с каждым днём всё больше и больше. Лиза же не знала ни отца, ни матери, ни каких-либо других своих родственников. Буквально сразу же после своего рождения она оказалась в одном из детских домов Необъятной. К счастью, место это было вовсе не стереотипным: воспитатели заботились о каждом ребёнке, как о собственном, все получали достойное образование, конфликты, возникавшие между детьми, быстро исчерпывались за счёт вмешательства старших. Лиза умела считать, писать и прекрасно читать. В детском доме она много времени проводила на кухне, общаясь с поварами и знакомясь с тонкостями их работы. Была у Горевой и подруга. Помнила её Лиза, пожалуй, всю жизнь. Девочки постоянно делились друг с другом как материальными благами, так и переживаниями. Алина была на три года старше. У девочек имелись даже планы на жизнь после выпуска из детского дома: жить вместе, по-дружески. Поступить со временем в один университет. Возможно, даже, сыграть свадьбу в один день. Да и в целом помогать друг другу. В общем, обычные девчачьи мечты. Однако получилось всё не так радужно, как планировалось изначально. Алина, чего и следовало ожидать, подругу предала. «Эпидемия», начавшаяся недавно, прокатилась волной и по всему детскому дому. Не повезло примерно половине его обитателей. Спасшиеся забаррикадировались на кухне, где им и стало понятно, что вирус, оказывается, передаётся через укусы. В тот злополучный день здоровым пришлось спасаться бегством. Алина и Лиза, как настоящие подруги, бежали вместе. На их пути в первый же день скитаний попалась пара на машине. Женщина примерно лет тридцати, но явно измотанная жизнью, и мужчина, на десяток лет старше. Условие у них было одно: обе девочки не поедут. Когда Лиза пыталась торговаться, Алина приняла решение заранее. Бесцеремонно оставив подругу, она исчезла с незнакомцами. В итоге Лиза осталась одна. Ей приходилось прятаться на крышах домов и в магазинах, где было что-то съестное. За этот короткий промежуток времени до встречи с Романом, ей даже удалось побывать в аптеке в компании другого человека. Девочка спокойно отнеслась к нему. Во-первых, он был пристёгнут наручниками к какой-то трубе. Во-вторых, судя по полицейской форме, он и был владельцем этих наручников. Ну, и в-третьих, он застрелился. Как говорила любимая воспитательница Лизы, бояться стоит не мёртвых, а живых. Однако сейчас эта фраза звучала очень уж сомнительно. Близился вечер. Снаружи все постепенно утихало. Когда сквозь щели в заставленных хламом окнах уже не было видно ни живых, ни «мёртвых», Рома с Лизой отважились покинуть своё скромное убежище. С одной стороны, девчонка была обузой, и Рома это прекрасно это понимал. Она, в силу своего возраста, вряд ли могла полноценно за себя постоять. С другой же стороны, размышления молодого человека привели его к тому, что за счёт своих небольших размеров Лиза прекрасно сможет протиснуться там, где у него не получится. Шли они тихо, время от времени перекидываясь отрывистыми фразами строго по делу. Горева прекрасно понимала, что тишина сейчас дороже золота. Она никогда не была глупой и находила возможность похвастаться наблюдательностью. Глаза постепенно привыкали к темноте, и потребности в фонарике не возникало. Первое — он привлекал внимание зомбированных. Второе — погода была просто изумительной. Ясное небо позволяло звёздам и почти полной Луне осветить путь Елизавете и Роману. Силы постепенно кончались, а дорога впереди — нет. Начинало светать. Одновременно радовало и расстраивало отсутствие впереди следов человека. Радовало потому, что там, где никто не жил, вряд ли могли встретиться и зараженные. А расстраивало потому, что где нет людей, там нечем поживиться, а свои скудные припасы тратить не очень-то и хотелось. Шанс встретить выживших везде был примерно одинаковым. И чёрт знает, действительно ли стоит бояться мертвых, а не живых. К семи утра измотанные путники остановились у небольшой заправки. Внутри не было ни души, снаружи — ничего, кроме автомобилей, копоти и вязкого запаха солярки. Всё, абсолютно всё здесь было в чёрной копоти. В том числе и стоящие рядом машины. Казалось, что бензин здесь было искать бесполезно. Интересно было только одно: почему магазин был не тронут пламенем? Однако вопрос этот быстро ушел на второй план, потесненный одним только желанием, имя которому «сон». Осмотрев всё помещение внимательно, забаррикадировав окна и двери, Рома понял, что удобным, тёплым и мягким здесь был даже пол. Лиза же где-то нашла стулья, выставила их в ряд и устроилась на них. Она довольно спокойно ко всему относилась, и даже вид трупов не вызывал у неё такой тошнотворной бури эмоций, как у Коршунова. — А я чувствую их, — пыталась объяснить девочка на пальцах. — Где бы я ни была, я знаю, рядом они или нет. Рома не придал этим словам значения. До наступления утра. А проснулся молодой человек от Лизиного крика. Девочка замерла у одного из окон и наблюдала, как обгоревшие трупы, шатаясь и сталкиваясь, копошатся у одного из автомобилей. Держась за руки, тела водили хоровод. Это было похоже на утренник в детском саду или начальных классах школы. Но стоило Роме более-менее очухаться, как все туловища разом рухнули на асфальт. От всего действа осталось только испуганное Лизино личико. Коршунов сначала не мог понять, в чём же дело. Он не верил Лизе и списывал всё на её дурной сон, но позже задумался. А что же снилось ему самому? Снилось Роме далёкое (по человеческим меркам) прошлое. Это был утренник в первом классе. Одно из немногих эпизодичных воспоминаний того периода. Они дружно, всем своим классом, кружили хороводы под ёлкой в актовом зале. В тот день на Коршунове был костюм мушкетёра, а стоял он между Снегурочкой и Дедом Морозом, ведь посчастливилось ему семью годами ранее родиться в один день с этим утренником. — Это что же получается, — вслух размышлял молодой человек, стоя уже на улице. — Я ими во сне… управлял? — Не знаю, — Лиза неуверенно пожала плечами, взобравшись на капот обгоревшей машины. — Я… не чувствовала их так же, как и остальных зомби. У тебя уже было такое? — Почти, — голос Ромы дрогнул. — Расскажешь? — девочка загорелась любопытством. — Я убил маму, — прямо ответил Коршунов и посмотрел на свою маленькую спутницу, ожидая увидеть укоризненный взгляд с её стороны, которого не последовало. — Твоя мама стала такой же, как и эти люди? — Лиза бросила взгляд на трупы. — К сожалению. — Прости. Мне очень жаль, — девочке хоть и стало грустно, но огонек любопытства, разгоревшийся в больших ребячьих глазах, потушить никак не получалось. — И что было потом? — Я просто захотел, чтобы она оказалась снова жива, — Рома отвернулся, пытаясь скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. — И она… — Ожила? — Да, — он быстро утер лицо рукой. — Она обняла меня, а я просто испугался и убежал. Скажи, я дурак? — Нет. Просто ты человек, — Горева слезла с капота, подошла к Роме и обняла его тоненькими ручками. — Мне тоже было бы страшно. И я тоже убежала бы. Не вини себя, ты же правда ничего не мог сделать. Ты хороший. Улыбнувшись через силу, парень обнял Лизу в ответ. — Спасибо… Остаток светлого времени суток они провели, крутясь между витрин магазина в поисках самого необходимого. Была, конечно, мысль здесь остаться, но Рома быстро распрощался с нею, понимая, что на утренний визг его спутницы вполне могут сбежаться все живые и мёртвые района, если они, конечно же, есть. Рисковать не было желания. Всё ближе были сумерки, следовательно, и момент выхода из убежища. Лиза была полностью спокойна, Рома немного волновался. Предчувствовал он что-то… странное. И не ошибался. Стоило им только переступить порог своей крепости, как впереди на дороге возник какой-то огонёк, который постепенно разделился на два, отчего стало ясно, что это фары. Буквально через пару минут автомобиль остановился рядом с Ромой и Лизой. Фары погасли, и из салона вышла женщина, лицо которой трудно было разглядеть в темноте. — Вы из города? — сразу же спросила она. — Да, — Рома неуверенно кивнул, стараясь прикрыть собой девочку. — Там пусто. — Пусто, — подтвердила Лиза, всё-таки резво выглядывая из-за спины своего спутника. — А как здесь с бензином? — незнакомка осмелилась подойти ближе. — Понятия не имею, — Коршунов немного расслабился. — Всё погорело ещё до нашего прихода. — И давно вы тут? — День. Уже собираемся уйти. — Не уйдете, — по интонации можно было понять, что женщина улыбнулась. — Берите все необходимое и в машину. — Разумно, — вышла Лиза из-за спины своего «защитника». — Я не выживу одна, — честно призналась незнакомка. — Мы сейчас нужны друг другу, хоть мы и чужие люди. Как оказалось позже, зовут сию прекрасную особу Мариной. «Конец света» застал её в довольно интимной обстановке: ужин при свечах плавно перешёл не в завтрак, а в попытку отбиться от обезумевшего любимого. Тяжело Марине было осознавать, что её Сашеньки больше нет, но, в силу твёрдого характера, она быстро взяла себя в руки. Саму себя Марина поставила перед фактом: либо выживу я, либо выживут за счёт моей смерти. До всего случившегося апокалипсис женщина представляла себе вовсе не так. Она надеялась, что будет нечто более фееричное и ожидаемое. Например, какой-то природный катаклизм, который в момент все уничтожит, или метеорит, который произведёт на человечество аналогичное влияние. Работала Марина секретаршей у своего же Сашеньки. Собственно, именно на работе они и сошлись. Минус в их отношениях, как говорила женщина, был только один — жена Александра. Она прекрасно знала об изменах супруга, презирала его за это, но всё равно цеплялась за него, постоянно угрожая не дать развод или лишить какого-то имущества, к которому никакого отношения не имела. Внешне гражданка Белова в чём-то соответствовала своей фамилии. Она выглядела немного младше своих тридцати пяти без косметики, была обладательницей светлых волос, больших серых глаз, однако кожа была у неё смуглой, почти нигде не было родинок. В машине женщины Роман заметил красную помаду, на что Марина отшутилась, дескать, это осталось как память о былой жизни. Ехать втроём было всяко интересней, чем смотреть на бессмысленные теперь дорожные знаки, стоявшие у дорог в гордом одиночестве, или вообще идти непонятно куда. Однако везде по-прежнему был риск. На этот раз заключался он в том, что количество бензина в баке не только не увеличивалось, а даже, наоборот, стремительно уменьшалось, ровно как и заряд аккумулятора.