All Her fault

— Ждите, — тихо сказал Какаши, поднятой вверх рукой усмиряя пыл своей команды. Он посмотрел вниз сквозь ветки на трех неизвестных шиноби и заложника, связанного и брошенного ими недалеко от костра. Этого тупого богатого ублюдка, швыряющего налево и направо свои деньги, похитила некая недружелюбно настроенная группировка, и, по неизвестной причине, его богатая жена готова была отдать всё что угодно, дабы вернуть бедолагу назад. Сейчас он напоминал Копирующему ниндзя скрученную сардельку, лежа на земле и причитая о своей мамочке. Какаши считал, что этот мудак заслужил хорошую трёпку, спутавшись с группой нукенинов, когда тратил деньги на проституток. Конечно же, это тонкое обстоятельство его похищения не было в полной мере раскрыто его жене — у Какаши просто не было выбора. Он оглянулся на свой маленький поисковый отряд и вздохнул. Два молодых чунинина и один молодой джонин затаились среди листвы: талантливые, сильные и рвущиеся в бой.  — Я сказал «ждите», — повторил Какаши, наблюдая, как заерзал в нетерпении один из парней.  — Чего мы ждём, семпай? — послышался сверху мужской голос.  — Имей терпение, Анари, — пробормотал Копирующий ниндзя. Когда он приподнялся, пробираясь по ветке, рядом с ним внезапно появился человек. — Как по мне, так самое время, — спокойно сказала Харуно Сакура, скрестив руки на груди и непринуждённо прислонившись к дереву плечом. Сейчас — когда она стояла на ветке в тени кроны — её волосы казались бледно-лиловыми в лунном свете. Какаши осмотрел её равнодушным взглядом. — Хочу посмотреть, вдруг я узнаю кого-либо из них. Разве я не учил вас сначала обдумывать ситуацию, а потом уже действовать? — холодно ответил он. — Они пока не обращают на заложника особого внимания, так что успеется. — Мне предпочтительнее получить вознаграждение, чем тащить назад его хладный труп. Знаете, он выглядит довольно-таки тяжёлым, — она рассмеялась. — Да и эти ребята не доставят нам хлопот. — Но что, если один из них…? Сакура скептически повела бровью и сжала губы, демонстрируя явное непонимание причины его сомнений. Она оглянулась на стоящих позади в листве парней и проворчала: — Отдыхайте, Какаши-сенсей. Мы разберёмся. А потом она рассмеялась. Какаши почувствовал, как прильнувшая к её ступням чакра коснулась его ноги, когда Сакура сорвалась с места быстрее, чем можно было заметить невооружённым глазом. Гогоча боевым кличем, двое молодых людей последовали за ней.  — Черт, — проворчал Какаши. **** — Эй! Давай-ка ещё по одной, щекастый! — крикнул высокий парень из команды Сакуры — Коджи — спасённому ими мужчине, который сыпал в руки официантке деньги, словно это была вода. Сакура выпила ещё одну стопку и безудержно захохотала, когда они вновь начали рассказывать о своём отважном подвиге и возникших в процессе освобождения трудностях с особо враждебно настроенным ниндзя, который и спланировал совершить преступление в стране Огня. Какаши сидел за барной стойкой в небольшом захудалом трактире маленькой безымянной деревни, расположенной вдоль реки Коноха, и ухмылялся над стаканом имбирного эля, который не собирался пить. Необдуманно, подумал он. Им грозил выговор за невыполнение прямых приказов их капитана. Однако больше всего его удивило, что инициатором этого бессовестного бунта была одна девятнадцатилетняя, высокая и одарённая особа — бывшая ученица. Сакура откинула свои длинные волосы, смеясь и выпивая вместе со своими сокомандниками в честь их легкой расправы с тремя шиноби уровня джонин, не меньше. Богатый ублюдок был так счастлив быть спасенным, что снял приличную сумму в банке и растрачивал её сейчас на выпивку, угощая всех, находящихся в этот вечер в баре. Девятнадцатилетний медик пила щедро, хотя выглядела вполне себе трезво (наверняка сказывалось пагубное влияние Тсунаде) и использовала всё своё женское очарование на каждом мужчине в комнате, дабы обратить на себя внимание и угоститься бесплатной выпивкой. Она была красива, прекрасно сложена с мужской точки зрения, а ещё она излучала уверенность, как прекрасные духи, заманивая в свои сети каждого этим букетом. Какаши больше не знал ее. Он сонно зевнул и смутно представил как ему придётся уклоняться от её быстрых кулаков, когда он пуганёт её лишением звания. — Как ты думаешь, может семпай быть не уверен в себе? — спросил Коджи у Сакуры, когда другой молодой человек, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Сакура поставила ногу на ступеньку стула товарища и аккуратно отклонилась назад, ставя свой собственный стул на задние ножки; она потягивала напиток, улыбаясь в стакан и игнорируя его вопрос. Вместо неё Коджи ответил Анари — тот, что был пониже ростом: — Трудно сказать. Он знаменит, так ведь? Я думал, что он разберётся с ними в одиночку. — Знай, что он слышит тебя, — предупредила Сакура, развязно усмехаясь. — У него сверх развитые органы чувств. Вероятно, сейчас он пытается решить — кому из нас первому надрать зад. — Ну, не знаю. Он был слишком… осторожен сегодня, — парни переглянулись, подняв брови. — И я действительно думаю, что мог бы уделать его. Сомнение порождает неудачу. — Я уверена, что он всего лишь беспокоился о том, чтобы ваши тощие задницы остались целы и ему не пришлось бы писать это в отчёте, — захихикала она, шлёпая ладонью по мужской руке на лодыжке, когда один из парней решил прикоснуться к её ноге. — Полегче. Смотри, но не трогай. — Может быть, он просто… ну… переживает сейчас. Я слышал о шиноби, которые с возрастом становятся чересчур аккуратными. Как бы, страх накапливается внутри, после всего, что пришлось пережить, и они начинают думать, что их дни сочтены, — Коджи почесал голову. — Это правда. Я слышал, что в таком случае они должны уйти в отставку или заняться преподаванием, потому что они не могут больше сражаться, — тихо подтвердил Анари. Сакура оглянулась на Какаши, который почесав маску, уткнулся взглядом в старенький телевизор, с помехами показывающий мыльную оперу на испанском языке. Она хотела поколотить двух своих молодых товарищей по команде за все, что они наговорили с момента прибытия в бар, но эта тема для разговора была безукоризненна. Они понятия не имели, кого обсуждали. Какаши Хатаке был известным Копирующим ниндзя: абсолютно смертоносен, быстр, и мастер более тысячи дзюцу. Он мог бы убить одним взглядом своего Шарингана или выследить любого хоть в горах, хоть в пустыне. Он ценил жизни товарищей по команде больше, чем свою собственную; множество раз он спасал и её жизнь. — Вы, тупые придурки, не понимаете о чём говорите, — прошипела она, опрокидывая ногой полной чакры стул Коджи. Парень отлетел, ударившись о стену, и завалился на спину. Сакура снова оглянулась на Какаши под безудержный хохот посетителей бара, но он всё ещё не смотрел на них, качая головой. Похоже, что бывший сенсей слышал всю их перепалку. **** Дорога назад была лёгкой. Коджи и Анари болтали о женщинах деревни и (пока их головы звонко не стукнулись друг об друга) насколько сильно им нравились шорты Сакуры. Какаши в одиночку шел замыкающим позади всех. Сакура периодически оглядывалась на него, наблюдая, как лениво плетётся его сутулая фигура, пока он выполнял свою знаменитую «иду-читаю» технику. Одна его рука была спрятана в кармане, а другой мужчина держал оранжевую книгу за переплет. Он не изменился, подумала она. Он выглядел так же, и вел себя так же. Но слова её сокомандников всю ночь мельтешили в её протрезвевшей голове, и сейчас она чувствовала, как будто что-то неуловимо изменилось между ними. Если бы она просто набралась терпения и дала ему возможность оценить ситуацию (как он учил её), придурки-чунины увидели бы, на что он способен. Чувство вины затопило ее изнутри при мысли, что парни, вернувшись в Коноху, расскажут их друзьям о том, что Копирующий ниндзя на миссии был растерян и — она не рискнула бы даже подумать об этом — напуган. — Сенсей? Вы не устали от этих книжек? — как бы между делом спросила девушка, разбавляя напряжение легким смехом, чем обратила на себя внимание Коджи и Анари. Отчаянное желание сгладить в отношениях с бывшим сенсеем острые углы давило камнем на грудь. Какаши поднял темный глаз от книги и, безразлично глянув на Сакуру, тут же опустил его обратно, переворачивая страницу. Сакура закусила губу и оглянулась на двух других членов своей команды, качая головой. Они, должно быть, достали Какаши своей болтовней, и теперь она должна была сделать всё от неё зависящее, чтобы исправить это. Обвинительно тыча пальцем в молодых напарников, она прошептала одними губами: — Я собираюсь, черт возьми, убить вас обоих! — Милый рот, Сакура, — издевался Коджи. — Милая задница, скорее, — засмеялся Анари. — Ну всё, маленькие ублюдки, — прорычала она, рванув к ним, стоявшим с шокированными лицами и поднятыми вверх руками. Коджи первым получил удар ногой по голове, в то время как Анари обнаружил себя в крепком удушающем захвате, судорожно хрипя извинения. — Семпа-а-а-ай? — проныл Кожди, придавленный к земле сапогом Сакуры, когда Какаши спокойно прошел мимо, ни на мгновение не оторвавшись от книги. Чунин застонал. Сакура застыла, как и её жертвы. Даже избивая товарищей по команде до неоднородной массы, она не могла привлечь его внимание. Он действительно был зол. Когда ленивая фигура Какаши отошла на приличное расстояние, то, стараясь говорить как можно тише, Сакура прошипела: — Вы, тупое дерьмо, разозлили его своей глупой болтовней прошлой ночью. У вас есть хоть малейшее представление о нём? — Он твой старый учитель, правильно? — с трудом прохрипел Анари, когда гортань крепче прижалась к его трахее. — Ты называешь его сенсеем. Сакура буркнула нелестное ругательство и, ослабив захват, швырнула Анари на землю. Она убрала свою ногу со спины Коджи, пнув напоследок того под зад, развернулась, и, не говоря ни слова, двинулась за Какаши. — Эй, Сакура! Мы знаем, кто он, но знаешь ли ты? — крикнул Анари ей вслед, обессиленный и оскорблённый, что его уделала медик их команды. Потом он повернулся к Коджи, который, сжавшись всем телом, тер рукой ушибленный затылок. — Она сумасшедшая. Ты был прав. Коджи кашлянул один раз, а затем, улыбнувшись, ответил: — Да, но она горячая. **** Ворота Конохи всегда были желанным видом по возвращению с миссий, но в этот раз Сакура содрогалась от ужаса, поскольку Какаши — в завершающей части их путешествия — в плане тишины можно было считать образцом для подражания. За много миль он не сказал ни слова. На самом деле, она думала, что он не произнёс ни звука за весь день. — Сен… сенсей? — Пробормотала Сакура, когда он неторопливо прошел через ворота перед ней, безразлично поприветствовав рукой охранников. Какаши остановился и развернулся, захлопнув свою книгу. Наблюдая, как два других члена команды плетутся до Сакуры, он все ещё держался от девушки на расстоянии вытянутой руки. — Миссия завершена, — спокойно оповестил команду он. — Хорошая работа по достижению цели. — Потрясающие! — Коджи и Анари засмеялись, хлопнув друг друга в ладоши. — Так это все? — спросила Сакура, широко раскрыв глаза и чувствуя, как растекается в груди облегчение. — Если только вы трое не желаете написать доклад? — пожал плечами Какаши. — Нет-нет, сенпай. До встречи! — радостно сказал Коджи. Молодой медик облегченно выдохнула и улыбнулась. — Я рада, что всё прош… — О, я думаю, что должен упомянуть, — перебил её Какаши, знакомо потирая рукой затылок с чрезмерно счастливой улыбкой под маской и морщинками в уголках его сощуренных глаз. — Я подам рапорт о нарушении вами субординации. Счастливого выходного дня. Затем он развернулся и, сложив печать, исчез в облачке дыма. У Сакуры отпала челюсть. Рапорт? На неё никогда не… во всей её жизни… не жаловались. Она стремительно развернулась на каблуках и гневно посмотрела на товарищей по команде. — Какого черта ты разозлилась на нас? — крикнул Анари, защищаясь. — Это ты первая его ослушалась, помнишь? Черт, я пошел домой. Рапорт… Как обухом по голове — Сакура вдруг поняла, что, на самом деле, это всё была её вина. Теперь эти придурки расскажут каждому в деревне, что Хатаке Какаши был напуган, а ЕГО медик откровенно игнорировала ЕГО приказы. — Блядь, — проворчала она и уронила сумку в грязь. *** Следующим утром солнце казалось славным, восхитительным круглым шаром с теплыми лучами, и Какаши взял себе за правило ценить это — как и должен был каждый шиноби. Он нашел прохладное место под пышной кроной высокого дерева и расположился спиной на траве. Чтение было основной частью своеобразного культа «солнца», но, чувствуя как тяжелеют веки и слипаются глаза, он решил, что полуденный сон тоже сойдёт за дань уважения. Так что, стянув маску вниз, он позволил свежему воздуху коснуться своего лица, прежде чем расположил на нём незабвенную оранжевую книжонку, открытую аккурат на его любимом грязном моменте. Через несколько мгновений он начал ощущать, как немеет его мозг — чувство, что всегда предшествовало соскальзыванию сознания в порочные сны, подогретые такой причудливой книгой, как Ича-Ича. Однако, нечто ужасно неприятное, в виде приближающихся шагов, подсказало ему, что его хорошо подготовленным и продуманным планам не суждено этим утром сбыться. — Сен… сенсей? — спросил тихий девичий голос. На мгновение Какаши вспомнил юную двенадцатилетнюю особу, что была у него на попечении много лет назад и пожелал машину времени, чтобы вернуться в прошлое и отшлёпать двадцатишестилетнего себя за идею взять учеников. — Что? — пробормотал он в прохладные страницы на его щеках. — Я хотела бы извиниться за миссию, — тихо сказала она. Какаши мог слышать шарканье шагов, а затем шуршащий звук оседающих на траву конечностей. Могла она просто присесть в отличном месте, выбранным им для уединения и отдыха? Это просто не сработает. Усердно пытаясь держать своё раздражение под контролем, Какаши медленно сел, позволив книге упасть ему в руки. — Если пытаешься отговорить меня от написания рапорта, то ты опоздала. Этим утром я отдал его Тсунаде. Свободна. Какаши собрался уже лечь обратно, когда заметил ее взбудораженный взгляд. — Что? А потом до него дошло — его маска была вокруг подбородка. — Рассмотрела, теперь иди, — пробормотал он. — Да… Сен…сеи, — произнесла она, поднимаясь, чтобы уйти. — Хм… Волоча ногами по траве к краю поляны, на которой она его нашла, Сакура пыталась осознать, что только что произошло. Столько времени она потратила на неосторожные и неудачные попытки увидеть его лицо, и теперь это случилось… Он не был уродливым или красивым. Он был… просто парень. — Что за разочарование, — пробормотала она. — Я всё слышал, — крикнул мужчина в ответ. *** Барная вечеринка всегда была лучшим ночным мероприятием в деревне, но Сакура вовсе не была счастлива из-за некоторых злополучных вещей, произошедших на миссии. Тсунаде-шишо почти вырвала у девушки клок волос после прочтения рапорта. А что Какаши? Мало того, что он жил в своём несчастном, отрешенном ото всех мирке, так теперь все будут думать, что он просто какой-то хромой старый джонин, который уже не в состоянии угнаться за молодыми. В довершении ко всему, вечеринка в баре была в честь праздника Хэллоуин, а значит, нужен костюм. Из-за её вредоносного решения игнорировать приказы командира и последующей нужды пресмыкаться перед начальством, ища выход из положения — она не успела ничего подготовить… Ино появилась в своём костюме примерно через час после того, как Сакура закончила вытаскивать поочередно все предметы своего гардероба, бросая их в здоровенную кучу на кровати в поисках костюма. Блондинка — обстригшая свои волосы так коротко, что со спины могла быть принята за парня — была одета в красный плащ с капюшоном, маленькое коротенькое ситцевое платье с рюшами и белые чулки, натянутые до середины бедра. — Распутная Красная Шапочка? — усмехнулась Сакура. — Или мальчик-фермер-трансвестит? — Уж куда лучше, чем подавленная стерва, — пробормотала Ино в ответ, заметив, что Сакура была все ещё в своей повседневной одежде. — Черт возьми, — проигнорировала её Сакура. — Я не имею ни малейшего понятия, что мне… В её глазах вдруг загорелся озорной огонёк, и она подло улыбнулась. **** Какаши хандрил в баре, не желая ни пить, ни находиться среди всех этих людей сейчас, особенно после того, как провёл весь день в приятной дремоте на свежем воздухе. Но это был день рождения товарища, и он был вынужден появиться. Не то чтобы Какаши когда-либо чувствовал огромные обязательства перед кем-либо, но обещание блудниц и выпивки не самое плохое продолжение вечера, особенно после прочтения нескольких хороших книжек. Два молодых — хорошо знакомых ему — мятежника зашли в бар в костюмах пиратов, и Какаши с трудом подавил в себе соблазн взять глазную повязку Коджи и засунуть прямо в его детское горло. Оттуда, где он сидел, он мог слышать их оживленный разговор о Сакуре и том, что бы они хотели с ней сделать. Они пытались домогаться её, выпивая на миссии — когда толстый сарделевидный мужик угощал их алкоголем, но она никогда бы не согласилась, будь даже в стельку пьяной, как бы они не старались. Очевидно, что парни не были осведомлены, насколько сильно она походила на Тсунаде. — Какаши-сан, случаем не капитан вашей команды? — спросил Конохомару из-под полов своей ковбойской шляпы. — Да. Ублюдок, — пробормотал Анари, очевидно, все еще страдая от последствий их поведения на миссии. Какаши немного интересовался — получили ли они своё наказание, и дважды проверил, чтобы оно было такое же противное, как он просил. — Он никогда не позволит вам прикоснуться к ней. Она была под его командованием в течение многих лет, так что он довольно-таки хорошо её оберегает. Коджи выпятил грудь. — Этот старый пень? Я мог бы уделать его. К тому же, мне показалось, что они не очень-то ладят. Конохомару от души рассмеялся в красный платок, повязанный вокруг горла. — Вы заблуждаетесь, если думаете, что сможете его одолеть. Он станет следующим Хокаге. И у него под протектором имеется Шаринган. Коджи и Анари посмотрели друг на друга и, казалось, сдулись. Какаши полагал, что его безупречная репутация была блестяще спасена молодым Сарутоби, и почувствовал себя немного лучше. Если бы он был суетным человеком, он бы несомненно пошел и купил бы парню выпивку. Но, будучи Какаши, для которого барный стул был таким чудесным местом — овчинка не стоила выделки. Может быть, в другой раз, подумал мужчина, подозревая, что, вероятнее всего, он забудет об этом, как только покинет бар. Теперь, касательно их планов на Сакуру… Он, конечно, не мог позволить им добраться до неё. Да, она заслужила выговор и ужасное, травмирующее наказание за полное игнорирование его приказов на последней миссии, но у него, все же, было сердце. Она была ему словно младшая сестра… в некотором роде… немного… хотя это странно… ох, кого он обманывает? Она была ничего, но эту девушку он учил парочке дзюцу в прошлом — во время своей умопомрачительной преподавательской деятельности. Тот факт, что она до сих пор называла его сенсей был скорее привычкой, чем данью уважения, а для него, ну, это было что-то вроде фетиша, после того, как ученица пару раз ему приснилась. — Добрый вечер, — приятный женский голос прорезался сквозь шум и Какаши посмотрел в ту сторону, увидев страннейшую, во всей его жизни, вещь. Генма прислонился к столешнице рядом с ним, и, когда Сакура подошла ближе, истерически захохотал. Как оказалось, на Хэллоуин нет запретов. — Она выглядит как твоё извращенное дзюцу, Какаши! — Генма смеялся с сенбоном во рту, пока тот не выпал, звонко ударившись об пол. Оба мужчины похотливо смотрели на двух молодых приближающихся куноичи, одна из которых была одета, как развязная девочка из сказки, а другая — в полное обмундирование джонина, с хитай-ате и, как это ни странно, маской. — Сакура… почему ты прикрыла один глаз протектором? — спросил Какаши, указывая пальцем на лицо девушки. Её волосы были грязными и торчали в беспорядке. — Это Хэллоуин, сенсей. У меня было немного времени на раздумья. Но потом я вспомнила о Вас, — глухо посмеялась она. — Ох, и я только что подмигнула, но, полагаю, Вы не можете сказать, что это так. — Значит я — твой запасной костюм? Хм, вечер становится всё лучше и лучше, — он раздраженно покачал головой. — Ну, если Вы так на это смотрите, — фыркнула она. — О, твои приятели тоже сегодня здесь. Знаешь, они говорили такие нелицеприятные вещи, — Какаши указал на Коджи и Анари, которые с головой ушли в беседу с Чоджи и Шикамару. Сакура дернула хитай-ате вверх, уставившись на пиратов обоими глазами. — Ах, это обман, — засмеялся Какаши, подцепляя пальцем ткань и натягивая протектор обратно на глаз. Он должен был признать — её зелёные глаза выглядели потрясающе между черной маской и хитай-ате. Может быть, сегодня ему приснится лучший сон с её участием. — А что насчет Вас, сенсей? — спросила Ино, оглядев его стандартную униформу джонина. — Видимо, я Джирая, — тихо сказал он, любуясь на длинные ноги под короткой юбкой. Он мог поклясться, что прежде ему уже снился некто, одетый так же, и они наслаждались всеми теми грязными вещами, что так услужливо подбрасывало извращённое сознание. Действовало ли это только на него так, или блондинки с очень короткими волосами были адски сексуальны? Доминантно… Если есть такое слово. — Ах, — Ино рассмеялась и подмигнула, очевидно догадавшись, что он подразумевал, и, к удовольствию Какаши, насладилась этим. — Ну, по крайней мере, мы можем видеть, что ты подмигнула, — он рассмеялся. В то же время, Сакура, отделившись от трио, двинулась напрямик к Коджи и Анари, распространявшим свои ужасные слухи. Если они наговорили Чоджи и Шикамару, что Какаши выдохся, она подправит ими стены в стиле Тсунаде-шишо. Когда она подобралась достаточно близко к ним, чтобы слышать их разговор, она уловила голос Анари: — Да, и поэтому он сделал нам за это выговор, но я до сих пор считаю, что мы правы. Чоджи и Шикамару заметили женственную версию Какаши, бродившую между небольшими компаниями. — Эй, Сакура. Эти двое только что говорили, что они думают, что… — Что Какаши лучший? Я полностью согласна. Он удивительный. Я думаю, что больше нет таких, как он. И если эти двое сказали про него что-то плохое — я это не поддерживаю. Чоджи и Шикамару удивленно распахнули глаза, и все четверо переглянулись, подобно сурикатам, высунувшимся из своих нор в поисках опасности. — И кроме того, я думаю, в деревне нет больше такого человека, который мог бы сделать то, на что способен Какаши. И я не хотела бы быть с кем-нибудь ещё. Я действительно люблю чувствовать его за спиной! — выплюнула девушка, поочередно тыча пальцем в каждого из парней, остановившись на мелких засранцах. — А если вы двое не прекратите распространение клеветы, то я обязательно кастрирую вас обоих! — Всё ясно… Сакура… — рассмеялся Анари. — Хорошо, — сказала она, закончив, и, разворачиваясь на каблуках, девушка двинулась обратно сквозь толпу. Когда она вернулась к Какаши, Генме и Ино, то услышала странный разговор о розгах и плётках. Ино рьяно жестикулировала руками в воздухе, объясняя свою точку зрения, но тут же опустила их, заметив подошедшую Сакуру. По какой-то причине Копирующий смеялся. — Что тебя так рассмешило? — спросила Сакура, дернув бровью. — Я слышал ваш разговор, — сказал Какаши настолько же спокойно, насколько позволяли ему трясущиеся от смеха плечи. — О, — пробормотала она. — Я думала, что ты не сможешь услышать сквозь такой шум. Какаши снова усмехнулся. — Сверх развитые органы чувств, помнишь? — Я сказала это прошлой ночью, не так ли… Он кивнул, а потом фыркнул. — Они все еще говорят. — И о чем же? — прошептала она, приблизившись, и повернула голову в сторону парней. В действительности, Какаши просто развлекался за счет Сакуры. Так вышло, что она влезла в разговор в неудачное время, решив, что они обсуждали неопытность Какаши, вместо того, чтобы сначала ухватить суть беседы — как чунины доказывали Конохамару, что тот не прав и что между Копирующим ниндзя и медиком явно происходит нечто горячее. Её комментарий, о том как ей нравится чувствовать его за спиной, казалось, дал всем понять насколько извращенную и порочную природу имеет их связь. К сожалению, Какаши знал — он мог придумать намного больше вещей, которые можно сделать с такой созревшей и гибкой куноичи, как Сакура, чем эти два подростка могли себе представить. Но все это были ничего не стоящие слова. Быть приволочённым вечером в бар на Хэллоуин было отвратительно, но Какаши верил, что всё образуется если максимально компенсировать потраченное время. Конечно же, он должен был продлить развлекательный момент чуть дольше, чтобы добиться действительно стоящего результата.  — Хм, они думают, что я спёкся и больше не должен появляться в баре. Они так же говорят, что женщины вряд ли обратят на меня внимание, ведь я уже старый. — Какаши любил носить маску. — Ублюдки, — прорычала она, хватая со стойки стопку с саке, тут же опрокидывая её в себя. — Мы им покажем. Какаши предполагал, что она снова начнет топать ногами, пытаясь защитить его честь, но дальнейшее развитие событий было подобно тому, как найти вкуснейший кусок холодной пиццы утром после убийственной попойки. Скользнув пальцами вокруг его шеи, Сакура приблизилась и прошептала ему на ухо: — Просто подыграйте мне. По большей части, Сакура знала — она была горячая. Куноичи была прекрасна осведомлена, что в определенных кругах — мужских — её находили привлекательной и сексуальной. Она старалась не обращать внимания на их взгляды и то, как они высоко оценивали её подтянутые достоинства. Иногда она ненавидела это; в большинстве случаев была польщена. Не то чтобы она была самовлюблённой, но желание привлекать внимание, зачастую, у женщин в ДНК. И теперь, когда Ино подстриглась под мальчика, Сакура достигла номера один в топе местных красавиц. Если она проявит немного внимания к Какаши, хотя она знала, что под маской он такой же безвкусный как хумус, его дела пойдут в гору. Но черт возьми, Сакура чувствовала, что облегчить её участь ей поможет немного алкоголя. Может быть, даже больше, чем немного. Какаши обнял её вокруг талии и притянул девушку к себе. — Вот так? — Они всё ещё несут чушь? — сказала она, зарываясь пальцами в его волосы. — Да, — он старательно сдерживал смех. — Они думают, что один из нас в отчаянии, но я не скажу тебе кто. — Что? — Она резко обернулась, выискивая зелеными глазами Кожди и Анари среди качающейся толпы. Найдя, наконец, ребят в компании новых собеседников, она нахмурилась. Что ещё она могла сделать, чтобы доказать им, что Какаши все ещё был прекрасным мужчиной? Как ночь тянулась, а заигрывания продолжались, так и Сакура наблюдала за чунинами, качающимися словно лодка на волнах от одной компании к другой. Какаши мог слышать всё, о чем они говорили, и некоторые вещи он даже находил забавными — например, что Сакура, скорее всего, должна быть под наркотиками, чтобы повиснуть на нём как сейчас. Это несомненно выставляло его не с лучшей стороны, но Какаши было не наплевать, что о нём подумают чунины. Сакура щедро опрокидывала в себя напитки, чувствуя себя все более непринуждённо и постепенно наваливаясь на него. Её пальцы двигались увереннее, губы под маской поднимались всё выше по его шее, и после того как она стянула свою маску вниз, её язык нашел его ухо. Было ли это раскрепощающее действие алкоголя или Сакура просто заигралась — не имело для Какаши никакого значения. Он не собирался заниматься сексом с бывшей отравой своей преподавательской деятельности, но был бы не против довести экспериментальный вечер развлечений до конца. — У тебя талантливый язык, Сакура, — тихо сказал Какаши. — Спасибо, — выдохнула она. — А у… Вас… хорошая осанка. — Черт, — пробормотал он. — Я начинаю уставать. — Они все еще говорят что-нибудь? — невнятно ответила Сакура, прижавшись к его телу своим, пьяно глядя на него снизу вверх. Какаши обнаружил, что последние полчаса пара молодых людей, неустанно критиковавшая его с самого начала вечеринки, не напоминала о себе, незаметно исчезнув из помещения. — Да. Они думают что ты виснешь на мне, выпрашивая выпивку, и что ни одна девушка вроде тебя никогда не согласится уйти вместе со мной, — сказал он сквозь смех, но медик была слишком пьяна чтобы заметить это. — Ну, черт возьми, — закричала она пьяно, еле ворочая языком, — тогда пойдем! — Действительно, — наигранно сказал Какаши, вставая со своего стула. **** Какаши вошёл в свою квартиру первым, а Сакура, неловко спотыкаясь, плелась позади. — Когда Вы собираетесь съехать из этой помойки, Какаши? — Сакура фыркнула, сдернув хитай-ате с головы, ощущая легкую дезориентацию от того, что смотрела всю ночь только одним глазом. — Когда найду милую, молодую куноичи с приличным жильем, — спокойно ответил он, снимая свой протектор и стягивая маску вниз. Сакура крутанула головой, боковым зрением заметив его открытое лицо. Склонив подбородок вниз, она снова осмотрела его в тусклом свете квартиры. Не так много изменилось. Забавно, у него всегда были такие привлекательные глаза, но всё остальное — не пугало, но и дух не захватывало.  — Почему ты носишь маску? Все это время я думала, что ты прячешь под ней настолько красивое лицо, что женщины не давали бы тебе прохода. Какаши цокнул языком. — Ты определённо знаешь, как заставить человека почувствовать себя лучше. — Простите, — пробормотала она. — Я была просто удивлена, вот и всё. — В любом случае, почему ты до сих пор здесь? Тебе, вероятнее, лучше пойти домой и немного поспать, — Какаши вздохнул. Он чувствовал себя явно уставшим и даже стёб над Сакурой стал его утомлять. Веселье кончилось. Теперь бывшая ученица просто его раздражала. — Ну… Вы же привели меня домой, не так ли? Что Вы обычно делаете с женщинами, которых Вам удаётся заманить сюда? — Она вопросительно приподняла брови, внутренне подумав, что ему, скорее всего, вряд ли посчастливилось затащить в эту халупу хоть одну женщину. Какаши рассмеялся, схватившись рукой за живот. — Я не могу делать это с тобой. Отправляйся домой, пока не пожалела, что встала на защиту моей чести. Сакура пожала плечами. — Мы оба здесь. Так почему бы не извлечь из этого пользу, — промурлыкала она, и, подойдя к мужчине, подцепила пальцем маску на его подбородке. — Не возражаете, я продолжу? Глаза Какаши расширились — она всерьез заигрывала с ним… И, возможно, даже собиралась спать с ним. Он снова осознал, что любые его представления о ней были ничтожны. Сейчас он действительно не имел понятия — кем она была. — Делай, что хочешь. — Он неуверенно дернул плечами; вполне спокойный снаружи, внутри он трясся от волнения. — Я хочу поцеловать тебя, — сказала она прямо, цепляясь пальцами за его жилет и утягивая мужчину к маленькой односпальной кровати, стоящей в углу его однокомнатной квартиры. Конечно, он не оказал никакого реального сопротивления. Когда Какаши упёрся ногами в постель, он сел и взглянул на бывшую ученицу. Она смотрела на него со страстью и желанием. Хорошо, подумал он спустя мгновение непродолжительного обмена взглядами, почему бы и нет, черт возьми? Сакура качнула бедрами и скользнула ближе к нему, пока не коснулась его ног своими. Опустив сначала одно колено на кровать, а затем другое, она оседлала его бедра. Обхватив ладонями лицо мужчины, девушка прижалась к его губам в мягком поцелуе. И несмотря на то, что у Какаши никогда не было большего намерения, чем поиграться с ней, он ответил на поцелуй, легко касаясь её в ответ. Это было нежно и медленно — просто соприкосновение губ. Затем, осторожно, они одновременно раскрыли рты, углубляя поцелуй, обещая друг другу нечто волнующее… и так и было, пока Сакура не стала немного напористее. Внезапно её язык практически залез ему в горло. Это было похоже на плохую версию «Приди-Приди Рай», где милая девушка вдруг превращается в нечто с двадцатидюймовым языком. Ощущая себя практически с кляпом во рту, он схватил руками её за плечи и оттолкнул. — Что случилось? — недовольно прошипела она. — Как ты смотришь на то, чтобы ослабить немного свой язык… — А? — Ты не… никогда не целовалась до этого? — Он старательно сдерживал смех. Последний раз он задавал такой вопрос лет в двенадцать, наверное. — Конечно, целовалась, — съязвила она. — И никто никогда не жаловался. — Скорее всего, потому что твой язык передавливал им гортань, — пробормотал он. — Прости, Какаши. — Она мрачно нахмурилась. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, он вдруг увидел всё с другой стороны. Это была его обязанность — научить молодую куноичи правильно целоваться. Может быть, именно по этой причине их пути невольно пересеклись. По этой причине он стал её сенсеем. В конце концов, это был его долг как мужчины — убедиться, что она больше не будет целовать людей вот так. Она представляла опасность и для себя, и для других. К тому же, разве он мог позволить ей убить кого-нибудь её новым дзюцу удушающий поцелуй? Какой ужасный способ умереть. — Хм, — хмыкнул он. — Называй меня сенсей… — Что? Дотронувшись пальцами до её лица, он притянул девушку ближе. — Медленнее, Сакура, — прошептал он ей в рот. — Расслабь губы. Делай как я. Она была пьяна, и он был общепризнанный извращенец, но, казалось, до неё дошло, и её губы стали двигаться нежнее, а напор поутих. — Хорошо… хорошо, — выдыхал он между легкими поцелуями. — Скользни языком в мой рот… немного… Найдя эти ощущения весьма чувственными, Сакура последовала его указаниям, используя свой язык, только лишь чтобы провести им между его губ. Она чувствовала как через всё тело простреливает возбуждение, концентрируясь жаром между ног. — Правильно, — пробормотал он в уголок её губ. — Сейчас можно чуть глубже… Сакура чувствовала ритм в их движениях: нежное скольжение ее языка против его, тепло его рта, как его рука притянула её ближе к нему и цепкие пальцы в возбуждении вжались ей в спину. — Теперь лучше… сэнсэй… — горячо прошептала она. — Просто прекрасно… А теперь ты можешь обхватить губами мой язык и… Сакура вдруг остановилась и посмотрела на Какаши. — Ох… — Что не так? — удивился он. — Слишком пошло? — Нет, мне нужно… А потом всё изменилось. Судьба внесла свои коррективы так быстро, что когда наступил этот момент, Какаши понял — он никогда не был к нему готов. Кровь, даже если её много, это ничего. Она смывается. Но это стало его ночным кошмаром… Всё было почти как в замедленной съемке, когда её тело содрогнулось, и содержимое её желудка выплеснулось наружу, пенясь сквозь пальцы, которыми она зажимала рот. Какаши смотрел на нее в ужасе, когда Сакура, поднявшись с его колен, согнулась в очередном рвотном позыве, на этот раз, испачкав ему ноги. Липкая жижа была горячей и затекала ему в ботинки. Его собственный рвотный рефлекс не заставил себя долго ждать, и мужчина, вскочив на ноги, бегом отправился в ванную комнату. Быстро раздевшись до трусов, он сбросил всю одежду в ванну, и глубоко дыша через нос, пытался подавить позывы, сжимая руками борта раковины. После нескольких минут, направленных на укрепление самоконтроля, путем бормотания слов поддержки своему отражению в зеркале, Какаши открыл дверь и высунул голову наружу. Казалось, её закончило рвать и теперь девушка валялась лицом вниз, рядом с его кроватью, потеряв сознание. — Отлично, — проворчал он. Выскользнув полностью, он был рад видеть что она нанесла незначительный ущерб — заляпала одеяло на одной стороне кровати и образовала небольшую лужу на полу в месте, где были его ноги. Это было довольно-таки странно — видеть очертания ботинок в чем-то, похожем на рис, помидоры и тухлые яйца, рядом с её головой. Отвратно. Вернувшись обратно в ванную, не чувствуя даже унции раскаяния, что оставил бывшую ученицу в неудобной позе валяться лицом в собственной блевотине, Какаши нашел небольшое ведро под раковиной, заполнил его водой, щедро разбавив дезинфицирующим средством, и достал чистящую губку, валявшуюся далеко под ванной. После непродолжительной подготовки самого себя к очередному подвигу и выходу из безопасной зоны ванной, он зашёл в комнату, аккуратно перевернул Сакуру, сдерживая рвотный рефлекс, и приступил к уборке. Это не заняло бы много времени, но он должен был завязать что-нибудь вокруг лица, чтобы непреднамеренно не добавить себе работы. Под конец ему оставалось ещё отмыть Сакуру. Когда он приступил к делу, то случайно обнаружил, что её одежда была насквозь мокрой, вплоть до лифчика и трусов. — Очень плохо, балда. Похоже придется всё это снять… ****  — Блестящ-щ-щ-ще… — прошипела Сакура, перевернувшись и прижавшись лицом к теплому телу, спящему по соседству. Девушке потребовалась секунда, чтобы понять — она не в своей кровати, не в своей квартире и фактически находилась в постели с незнакомцем. В страхе, с оглушающим шумом крови в ушах она оглядела жилистую и худосочную фигуру мужчины. Затем скользнув взглядом выше, она рассмотрела его лицо, принадлежавшее никому иному, как Хатаке Какаши.  — Вот дерьмо. Стараясь не сдвинуть кровать, она перевернулась, чтобы встать, когда вдруг обнаружила явное отсутствие на себе какой-либо одежды. Дальнейший осмотр выявил что-то мохнатое в волосах, смердящее, так же едко, как запах, наполнивший комнату. В панике, схватив первые попавшиеся под руку вещи — большие форменные штаны и чистую форменную кофту — она, словно напуганный кролик, сиганула в ближайшую дверь. Когда та захлопнулась за ней, Какаши перевернулся, будучи благодарным за то, что, наконец-то, кровать была только в его распоряжении. И прежде, чем закрыть глаза, чтобы снова провалиться в сон, он рассмеялся. Что делало всю его вчерашнюю шалость такой сладкой, так это то, что сегодня бывшая ученица будет отрабатывать своё наказание. И он ни за что не должен это пропустить. *** — Только не блевани на меня, — буркнул Анари Сакуре, подкопнув лопатой сланцевую грязь из глубокой канавы. — Заткнись, пока не получил фингал под другой глаз, ублюдок, — прокричала Сакура в ответ, чувствуя неприятное бурление в пустом желудке. Она предполагала, что это не поможет, потому что на улице было около тысячи градусов и они физически вкалывали на солнце. Все трое были испачканы в этой мерзости от плеча до пальцев ног, периодически касаясь грязных стенок траншеи. Коджи посмотрел на Анари, и они сравнили свои черные синяки под глазами, так любезно поставленные раздраженной куноичи и её неконтролируемым безумием. Всё, что Коджи успел сказать — что она дерьмово выглядела, а потом стало темно. Он больше не разговаривал с Сакурой и чувствовал, что сейчас Анари тыкал в тигра короткой палкой, раздразнивая. И это помогло парню осознать, что его инстинкт самосохранения куда выше, чем у сокомандника. — Похоже, это довольно тяжелая работа, — услышали они знакомый голос. Сакура удивленно распахнула глаза, увидев Какаши, присевшего наверху; его локти упирались в колени, а между двумя пальцами была зажата оранжевая книжонка. — Я вижу, вы получили наказание за своё неподчинение, — добавил он. — Это ваша идея? — раздраженно спросил Коджи. — Нет. Я предполагаю, они сжалились над вами. О, Сакура, я пришел поговорить с тобой о прошлой ночи, — как ни в чем не бывало продолжил он, не смотря на её лицо, приобретавшее тем временем багровые оттенки. Очевидно, она до сих пор не вспомнила, что произошло, так как испытывала некоторые трудности, не решаясь посмотреть ему в глаза. — Не здесь, пожалуйста, — процедила она. — Ну, когда закончишь, я хочу чтобы ты сделала кое-что в моей спальне. Чунины засмеялись, а затем Коджи прошептал: «Я же говорил». Девушке до смерти хотелось развернуться и сказать им, что они были не правы, но проснуться обнажённой в его кровати было плохим знаком, что она пошла чуть дальше, чем предполагалось. Она не помнила ничего, что было после поцелуя. — Пожалуйста… просто уйди… — Она чувствовала, что вот-вот заплачет. — Это не то, что ты сказала вчера вечером, — добавил он, наклонив голову. — Ты хочешь меня кинуть? Я думал, ты хотела кое-чем заняться. — Что-о-о? — выпалила она и посмотрела на него, увидев его смеющиеся глаза с морщинками и, несомненно, мягкую улыбку под маской. — Зачем ты это делаешь? — она всхлипнула, роняя лопату в грязь, и закрыла глаза. Звуки раскопок стихли, и Сакура почувствовала, как горячая волна ползёт вверх по её спине. Какаши смотрел, как её потряхивало от напряжения, и чувствовал небольшой прилив сочувствия, тянущийся из глубин его совести — но буквально минуту. Он подумал, что стоило бы избавить бывшую ученицу от мучений. — Ты же помнишь, что ничего не было, верно, Сакура? Тебя стошнило, и ты вырубилась. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне домой и прибралась за собой, как только закончишь копать эту канаву. Он увидел, как засветились в облегчении её глаза и широкая улыбка растянулась на её лице. — Так ничего не было? — Я не могу быть с девушкой, которая использует свой язык как таран, — бесцеремонно сказал Какаши. — Высоси, хумус. Ты был бы счастлив, если б у тебя была такая девушка как я, — проворчала она в ответ, но потом широко улыбнулась. Было довольно тяжело скрыть, насколько её будоражили раскрепощенные образы, где она сидела обнаженная на нём, или под ним — это было не важно. — Только захвати чистящие средства и будь у моей квартиры в пять. И не забудь принять душ. Меня не волнует грязь. Но, я думаю, нет ничего ужаснее, чем запах или вид твоей рвоты. — Он рассмеялся, а затем встал. — И возвращайтесь к работе. Сакура жизнерадостно отсалютовала ему, а затем, облегченно вздохнув, обменялась с Копирующим беглыми взглядами. Это было действительно смешно… теперь. **** Когда в 4:58 Какаши услышал стук в дверь, то подумал, что бывшая ученица чересчур дотошна в своем чувстве времени. Но он сказал в пять, и было уже пять, а его квартира всё ещё смердела, так что лучше раньше, чем никогда. С размаху открыв дверь, он обнаружил девушку, держащую ведро с губками и мылом, а так же накинутую на руку одежду, которую она спёрла у него в то утро. — Уборка номеров, — хихикнула она. — Тебе прямиком туда. — Какаши просмотрел в сторону своей кровати. Сакура заглянула в ванную комнату, наполнила ведро водой и моющим средством, и, вернувшись обратно в комнату, принялась за уборку. К её неудовольствию, мужчина расположился за небольшим кухонным столом с книгой и чашкой чая. Она чувствовала на себе его взгляд всё это время. — Эй, Какаши? Могу я задать тебе вопрос? — наконец набралась она смелости. — Хм, — отстранёно ответил он. — Ты действительно имел в виду то, что сказал о моём языке? Какаши положил книгу на стол и поднял глаза, обратив внимание на её аппетитный зад, прежде чем встретиться с пристальным взглядом. — Да. Но после того, как мы поработали над ним, всё стало хорошо. — Серьезно… — сконфуженно пробормотала она. Какаши поднял книгу, возвращаясь к чтению. — Хм, будем надеяться, что сексом ты занимаешься лучше, чем целуешься, — тихо хихикнул он. Когда единственным ответом ему было молчание, он поднял голову, наткнувшись на её застенчивый взгляд. — Хм, — сказал он снова, вставая и расстёгивая молнию жилета. Он напомнил себе, что это был его долг — превратить её в настоящую куноичи. — Какаши? — Прошептала она, округлив глаза на его импровизированный стриптиз. — Называй меня сэнсэй.