Чувство стаи

      Сквозь сон вампир почувствовал прикосновение тёплой руки. Не полностью проснувшись, он оскалился. Слышал шумное втягивание воздуха, чувствовал, как дёрнулась рука. Чувствовал страх. Он не стал открывать глаза. Не хотел. Слышал, как девушка одевается, что-то пишет на листке бумаги и уходит.       Как только шаги стихли, Детлафф открыл глаза. Пустые бутылки, смятые подушки, его аккуратно сложенная одежда. На одежде записка. Он взял в руку небольшой листок. Прочитал. И решил не мешать той плескаться в озере. Приписанную внизу шутку он не оценил. Быстро натянул на себя одежду, всё убрал с поляны и отправился в свою пещеру.       Сменив догорающие свечи на новые, вампир сел за стол и взял в руки книгу, которую хотел дочитать. Боковым зрением он заметил стопку средних по толщине книг. Затем открыл свою книгу и начал читать с того места, где остановился. Но смысл написанного постоянно терялся. Мужчина то и дело перечитывал несколько раз одно и тоже. Его мысли были заняты тем, что он размышлял, что может быть написано в этих дневниках. С одной стороны, ничего интересного, девичьи жалобы на жизнь и прочие девчачьи штучки. Но с другой, Айрис была не обычной крестьянской девушкой. Она была сообразительна, образована и достаточно умна для её возраста. Наконец, любопытство взяло вверх и мужчина отложил свою книгу. Взял первый в стопке дневник. Открыл наугад где-то в середине. Взгляд пробежался по строчкам. «25 Йуле. Полдень.       Снегопад наконец-то закончился. Всё это время сидели и занимались со стариком. Беленос иногда бывает таким занудой. Это очень раздражает. Но всё-таки ради науки стоит потерпеть. Прошло не так много времени, а я столько уже всего знаю! Много нового, много интересного. Седой рассказал мне про свойства лекарственных растений, мы читали разные книги, я за довольно короткое время научилась читать и писать. После занятий ходили с ребятами на лёд. Играли в салки. Коньки, которые подарил отец, очень удобные. Энгус со своими прихвостнями заехал мне снежком в глаз, сейчас сижу с куском мороженого мяса, щека распухла и глаз не открывается. Писать неудобно, ну да ладно. Астрид сказала, что после того, как мы с ней ушли, Кун затеял драку с Энгусом. Сегодня поле великой снежной битвы покинули с ранениями я, Энгус и Кун. Зачем он полез с кулаками на этого дурака? Я бы и сама разобралась с Энгусом и помощь мне вовсе не нужна, тем более от не…»       Детлафф пролистал ещё пару страниц, отложил дневник и взял другой. Ничего интересного, по его мнению, в них не было. Бегло пробежавшись взглядом через строчку, он читал текст, написанный ровным почерком. Наконец, просмотрев все книжонки, не углубляясь в смысл написанного, он обнаружил, что осталось два дневника, которые лежали в самом низу. Ожидая ту же картину описания детских лет, обучения и рутины на островах Скеллиге, вампир подумывал вообще бросить эту затею. Но всё-таки взял в руки предпоследний дневник. Этот отличался от остальных. Почерк изменился. Вырванные страницы, капли от чернил — всё предыдущие были полностью исписаны, но этот только наполовину. Текста было не так много, поэтому вампир прочитал всё его содержимое. «12 Блатхе. Полночь.       На рассвете отряд отца ушёл. Рядом с деревней поселился какой-то монстр. Уже семеро пропали без вести, а двоих нашли мёртвыми. Сегодня я сама не своя, мама не находит себе места, словно предчувствует что-то, не знаю… Не по себе и мне. Лугас этим же утром с отцом едут в Каэр Трольде. У его отца какие-то дела в кузнице, он хорошо знает того кузнеца. Я не поехала. Хотя всегда хотела побывать в крепости, говорят, оттуда видны все острова, а воздух такой холодный, что чувствуешь, как леденеют лёгкие. Буду ждать отца.       Не могу уснуть, мать сидит около печи, думает, что я сплю. Отец обещал принести ей её любимые цветы. Всё зовут этот цветок Дряквой или Первоцветником. А маме не нравятся эти названия, она называет по-научному — Цикламен или снежной орхидеей. Самые редкие голубого оттенка, они почти нигде не встречаются, растут только на нашем архипелаге. В основном встречаются только красного или бледно-розового цвета. Голубого я никогда не видела. Представляю лицо мамы, когда она увидит отца с этими цветами. Думаю, к утру они вернутся. Воин из отца самый лучший. Он всегда хотел сына. А родилась я. Почему ему нужен мальчишка? Я даже лучше управляюсь с мечом, чем Энгус. Ладно, поздно уже. Попробую заснуть. 16 Блатхе. Рассвет.       Задержались на четыре дня. Сегодня отряд вернулся. Пятеро из шестнадцати. Отец тоже был среди них… Мёртвый. Они сказали, что великан убил десятерых. Поломал им конечности, рёбра, расколол черепа, все десять воинов там и остались. Шестеро успели сбежать… Отец умер по дороге от ран. Потерял много крови. Мама билась в истерике. Собралась вся деревня. Хавард сейчас утешает мать. Она ушла в себя. Я пытаюсь с ней поговорить, но всё без толку. Хавард был лучшим другом отца. Он мог бы и не идти с ним на этого монстра, к чему краснолюду рисковать жизнью ради человеческой деревеньки. Но каждый раз, когда я у него спрашивала, почему он тут, а не с такими, как он, рыжебородый отвечал, что его место рядом с отцом и существует долг перед нашей семьей. Когда-то отец спас его на тракте от мародёров. Хавард винит себя, что не смог отплатить ему тем же. 13 Велен. Полдень.       Я снова пишу. Думала, что больше не возьму в руки дневник. Зачем я это пишу? Приятно писать что-то хорошее. А кроме плохих новостей ничего и нет. Мать заболела. Подхватила какую-то хворь. Травники, целители, никто не может помочь, а чародеи нам не по карману. Она и не пытается бороться, совсем сдалась. Если бы папка был жив, она бы обязательно выкарабкалась. Но его нет. 2 Саовина. Вечер.       Вчера похоронили маму… Там же, где и отца. Я и не знаю, что делать. Целый день бродила по лесу, искала эти чёртовы снежные орхидеи. Естественно, не нашла. Может, потом найду. А может и нет. Глупо искать их, мама их уже больше никогда не увидит. Но все же я хочу положить их на её могилу. Или посадить рядом, хотя, наверное, они не приживутся.       Холера… Были люди и нет их. А всегда казалось, что они будут рядом вечно. Странная штука смерть. Если задуматься, люди боятся не её. А неизвестности. Что будет дальше? Ничего или же что-то там есть? Боги, демоны, бесконечная тьма? Не знаю. Все эти рассуждения ни к чему не приведут.       Чёрт… Не могу писать. Может стоит сжечь эту книжку? Хавард уезжает на материк. В Новиград. Предлагает мне ехать с ним. Попробую поступить в Оксенфурт. Всё тут напоминает о родных, больше никого не осталось. Нужно прекращать себя жалеть и начать жить дальше. Так говорит этот рыжебородый краснолюд. Не перестаю удивляться его поведению. Характер у него скверный, ругается много. Но за это время он для меня стал как родной. Всегда мне дарил какие-нибудь камушки или самоцветы. Мама рассказывала, что я его называла дядей. Не помню такого, это было так давно. Иногда я расспрашиваю у него о его прошлой жизни до встречи с отцом. Он никогда не рассказывал, почему-то уклонялся от ответа. Что-то скрывает и не хочет говорить. Последний день на Скеллиге. Я буду скучать. Это ведь моя родина. Ладно. Довольно нытья. Глаза снова на мокром месте. Пора отплывать…»       Брюнет закрыл книгу и отложил в сторону. Он не мог понять Айрис. Вампиры не испытывают страха смерти. Они живут поодиночке. Но всё-таки самая малая часть хотела помочь. Детлафф знал, о каком цветке шла речь. Все эти людские предрассудки он опять же не понимал. Суеверия, традиции. Но для его подруги эти цветы многое значат.       Вампир пролистал последний дневник. В нем Айрис описывала будни в академии и её путешествия после отчисления. Про их встречу она еще не успела записать. Детлафф положил книги так, как они лежали стопкой по порядку, встал из-за стола, разминая шею. Ему предстояла небольшая прогулка…