Мушкетеры и фрейлина

Что может быть лучше, чем сад, тонущий в тенях. Тихий шелест листьев кустарников и деревьев, приятный запах ландышей и ночная прохлада. Вокруг никого и вряд ли в ближайшее время кто-то сюда забредет. Аккуратно подстриженный сад остался позади. В эту часть королевский садовник давно не захаживал. Идеальное место, чтобы сказать волнующие слова, почувствовать сладость запретных губ и обжигающие прикосновения рук. Варя любила поэзию, тёмными вечерами она любила мечтать о великом, о безграничном, о любви. Многие фрейлины над ней посмеивались, но по-доброму. В мечтах о любви не было ничего постыдного. Она шла, нет, летела, окрыленная предвкушением. Граф Моро сказал, чтобы она ждала его у полуразрушенной беседки, которую давно уже собирались отреставрировать, но всегда возникали другие неотложные дела. В этой части сада не было фонарей, и лишь под лунным светом Варя могла различить заросшую травой каменную дорожку. На секунду у неё закралось плохое предчувствие, когда она пыталась отцепить платье от разросшегося кустарника, но она тут же отогнала от себя все нехорошие мысли. Такой человек как граф Моро просто не мог навредить девушке. За один вечер на балу она поняла, что он был именно тем, кого она ждала все эти годы. Красивый, галантный, с хорошими манерами и богатым наследством. Он тоже смотрел на неё. Мария сразу это заметила, стараясь спрятать улыбку за веером, она то и дело поглядывала на него. Потом они танцевали, разговаривали, его французский был словно музыка для ушей фрейлины. Мужчина был прекрасным слушателем и очень интересовался жизнью девушки в России. Она не ожидала получить от него приглашение прогуляться в саду, но без раздумий согласилась. Варя споткнулась о большой камень, незаметный из-за высокой травы. Впереди показалась беседка. Полуразрушенные каменные колонны как-будто светились в темноте. Вокруг по-прежнему было тихо. Аккуратно, стараясь не порвать платье об обломанные края ступеней, девушка зашла в беседку и, несколько секунд подумав, присела на край пыльной скамейки. Минуты ожидания тянулись бесконечно, и Варя снова начала сомневаться. Она потерла озябшие руки. Сегодняшняя ночь была холодной и девушка отругала себя за несообразительность, следовало взять с собой накидку. Прошло около половины часа, может больше, когда терпение или безрассудство (одному Богу известно) Вари было вознаграждено. В темноте послышались тихие шаги. К беседке вышел граф Моро, и Варя тут же бросилась к нему: — О, месье, я боялась, что вы уже не придете, — воскликнула девушка и припала к груди мужчины.- Где же вы пропадали? — она позволила себе недовольно надуть губки. Но вместо объятий или хотя бы улыбки лицо графа выражало крайнюю степень досады: — Умоляю, не делай такое лицо, оно тебя не красит. Варя отпрянула. Чувство обиды нахлынуло на нее, на глаза навернулись слезы. Интонация, с которой говорил мужчина, была другой. Исчезли те мягкие нотки, с которыми он разговаривал в зале, теперь от него веяло презрением: — О чем вы говорите, месье, я не понимаю, — девушка сделала еще одну попытку прикоснуться к мужчине, но ее рука была перехвачена и с силой сжата. Варя всхлипнула и скривилась от боли: — Тебе и не нужно понимать, — поморщился граф, теперь он обращался с ней как с какой-то служанкой. — Я…Я думаю мне пора, — дрожащим голосом пробормотала фрейлина и попыталась вырваться из захвата, но пальцы мужчины лишь сильнее сжали запястье. «Останется синяк», — подумала девушка. — Куда же ты собралась, а как же поцелуй? Он притянул ее к себе: — Нет, прошу, — свободной рукой Варя уперлась в грудь мужчины, она начала понимать, во что ввязалась. — Я думал, именно этого ты и хочешь, — брови графа поднялись в притворном изумлении. На секунду, лишь на секунду Варя задумалась, но этого хватило, чтобы граф впился жестким поцелуем в мягкие, нетронутые губы девушки. Ей стало страшно и противно. Она чудом сумела повернуть голову, губы графа скользнули по ее скуле к шее. Слезы обжигали щеки, скатывались по подбородку. Губы горели от когда-то столь желанного, теперь ненавистного поцелуя. Девушка словно видела, как все ее мечты разбиваются о суровую реальность: — Разве не этого ты хотела? — голос графа был полон безразличия. — Нет, — всхлипнула Варя. Он схватил ее за волосы и резко развернул голову к себе. Девушка чувствовала стальной захват на затылке: — Дай догадаюсь, — он сделал вид, что думает, — ты мечтала о семье, счастье и великой любви. Я прав? — он посмотрел на нее, Варя тщательно отводила взгляд, — прав, — констатировал он, — но ты лишь фрейлина, к тому же, как я погляжу, очень глупая. Я не удивлен, что ты до сих пор не поняла, что от вас ничего не зависит. Еще эти дурацкие одинаковые платья. Последняя фраза была не к месту, но девушка не обратила на нее внимание, она была занята собственной разбитой душой: — Поэтому, выполняй ту работу, для которой ты была рождена. Его дыхание вновь обожгло шею девушки, а рука опустилась ниже спины. Это отрезвило Варю, она со всей силы дернула головой, оставив в его руке клок напудренных волос и ударила между ног. Граф согнулся. Ни он, ни она не ожидали от нее такого: — Вас казнят, — закричала фрейлина. Она бросилась в сторону кустов, тонущих в тени: — Не так быстро, -прорычал граф и двумя шагами нагнал девушку, вновь схватив за волосы, — мне это надоело. Варя закричала и попыталась оторвать его руки от своей головы. Мужчина со всей силой дернул девушку назад. Путаясь в юбках, Варя со всего размаху налетела спиной на разрушенную каменную колонну. Из легких словно разом выкачали весь воздух. Девушка как рыба на суше открывала рот в безмолвном крике, пытаясь вдохнуть. Ей показалось, что прошла вечность, когда она вновь смогла дышать. Пульсирующая боль разошлась по всей спине, отдавая в ноги. Сквозь затуманенный взгляд, девушка видела, как граф медленно приближается к ней. Начала отползать. Каждое движение давалось с трудом. Уперлась каблуками в землю, подтянулась на руках. Платье мешало: — Умоляю, — еле слышно прошептала она. Граф Моро медленно надвигался на нее, словно хищник, наслаждающийся страхом жертвы. Неожиданно, мужчина наклонился к глубокой выемке в фундаменте беседки и достал оттуда шпагу в ножнах: — Не мог же я с собой на праздник взять оружие, возникли бы вопросы, — мужчина говорил лениво, словно о погоде. Волна ужаса обрушилась на девушку, она вызвала прилив адреналина. Боль ушла на второй план, Варя начала подниматься с земли: — Жаль у нас было мало времени, — граф вытащил шпагу из ножен. Ей не хватило времени. Преодолев незначительное расстояние между ними, мужчина спокойно направил острие в грудь Вари. Она даже не успела понять, что произошло. Шпага насквозь проткнула тело девушки, на траву и камни брызнула кровь.

***

На улицах Парижа царило оживление. Можно было кожей ощутить всеобщее волнение и напряжение. Горожане собирались большими группами, отовсюду слышались возмущенные возгласы, призывающие объединиться и направиться к воротам Лувра: — Я две недели не продаю хлеб. Муки нет. Скоро закончатся деньги и что мы будем делать? — кричал мужчина в заляпанном фартуке. — Мои дети голодают, — вторила ему женщина с плетёной корзиной в руках. Их поддержало несколько десятков одобрительных голосов. Аня старалась обойти толпу вдоль стен домов, хотя знала, что это чревато быть облитой помоями или чем-то похуже. Но казалось, дома сейчас не остался никто. Людей было слишком много, приходилось расталкивать локтями зазевавшихся горожан. Когда Аня пыталась проскочить мимо агрессивно настроенных мужчин в крестьянской одежде, ее схватил один из них за локоть: — Эй, юнец, куда ты так спешишь, неужели не согласен с недовольством французов? Аня на миг растерялась, а потом вспомнила, что она одета в мужской костюм, а волосы спрятаны под шляпой: — Отпустите меня, сударь, я спешу. — Да неужели, — прищурился мужчина. — Отпусти ты его, Арно, видно, что малец ничего не понимает, — сказал мужчина помладше. Его глаза смеялись, и Аня поняла, что он пытался поддеть ее, и если бы она была мужчиной и французом, возможно у него что-нибудь бы и вышло, но мысли Ани были заняты другим, поэтому не дождавшись ответной реакции, мужчина махнул рукой и отпустил девушку, та тут же скрылась в толпе. Неожиданно со стороны Лувра послышались крики и лошадиное ржание: — Мушкетеры! — крикнули рядом. Через мгновение Аня увидела солдат в синих плащах. Они кричали на людей, пытаясь разогнать их, но горожане не собирались отступать. Все проходило относительно спокойно, пока кто-то из толпы не бросил камень в мушкетера. Тот крикнул и схватился за бедро, тогда произошло то, что девушка никак не ожидала. Разозлённый мушкетер направил коня прямо в толпу, на людей. Кто-то начал разбегаться, пытаясь не попасть под копыта, началась давка, но за первым камнем полетели и другие. Остальные мушкетеры также пошли на людей. Аня хотела выбраться оттуда, но ее зажали со всех сторон, она даже не могла передвигать ногами. Единственное, что боялась девушка, упасть. Люди не остановятся, чтобы помочь, ее затопчут. Шляпа слетела, но теперь фрейлине было не до маскировки. Крики людей оглушали, легким не хватало воздуха. Аня чувствовала, как паника готова накрыть ее с головой. Стиснув зубы, девушка стала расталкивать людей, выбираясь из центра толпы. Неожиданно рядом вырос конь, а перед лицом девушки показалась рука в перчатке. Не долго думая, Аня схватилась за нее, и резким рывком ее закинули на седло. Девушка не видела лица мушкетера, спасшего ее, но она отчетливо чувствовала, как руки людей тянутся к ее ногам, один раз ей сильно прилетело по колену камнем. Вскрикнув девушка вся сжалась. Теперь ей стало страшно. Она закрыла глаза и покрепче обхватила торс мушкетера: — Держитесь, мадемуазель, — пытаясь перекричать толпу, сказал мушкетер. Его голос показался ей знакомым. Конь с двумя наездниками выехал с площади и затерялся во множестве узких улочек Парижа. Четверть часа они ехали в неизвестном Ане направлении, и она начала уже переживать, когда они остановились у невысокого дома. Мушкетер соскочил с коня и помог слезть девушке: — Месье Д’Артаньян, — Аня с удивлением поняла, что рада видеть своего нового знакомого. Мушкетер снял шляпу и поклонился: — Мадемуазель, я право сначала сомневался, вы ли это, все же я не привык видеть женщин в мужском костюме, — его взгляд прошелся сверху вниз по наряду фрейлины. — Моя шляпа, — вспомнила девушка и схватилась за голову, — месье, мне срочно нужно найти ее. — Боюсь, это невозможно. Вряд ли мы отыщем ее в толпе. — О, прошу прощения, я совершенно забыла вас поблагодарить за спасение. — Я всегда рад помочь даме в беде, — улыбнулся мушкетер, явно довольный собой, — позвольте узнать, что вы там делали да еще и в таком виде? Мимо прошло несколько человек с удивлением посмотрев на Аню: — Я вам все объясню, обещаю, но сначала мне нужно раздобыть шляпу. — Что ж, уверен у моего друга найдется лишняя шляпа, достойная вашей головы. — Друга? Но Д’Артаньян уже направлялся ко входу в дом. Аня поспешила за ним, стараясь не обращать внимание на косые взгляды прохожих. Мушкетер постучал в деревянную дверь, через минуту, ее открыл невысокий мужчина: — Гримо, — воскликнул Д’Артаньян, — хозяин дома? Гримо молча отошел в сторону, пропуская гостей. Проходя мимо мужчины, Аня вежливо поздоровалась, но он лишь кивнул в знак приветствия. Девушка решила, что он немой и не стала ничего более говорить. Они оказались в довольно маленькой гостиной, но бесспорно аккуратно прибранной и чистой. Здесь было мало мебели, и первое, что увидели гости, был портрет, какого-то вельможи. Черты лица на портрете напоминали ей кого-то. Вскоре эта загадка быстро разрешилась. Из соседней комнаты к ним вышел сам хозяин. Аня замерла. Мушкетер, который занимал ее мысли последние два дня, сейчас стоял перед ней. Атос тоже узнал ее, но его лицо не выражало недовольство или удивление. Взгляд пробежался по одежде девушки. Он вежливо поклонился ей и обратился к Д’Артаньяну: — Мой уважаемый друг, надо было предупредить, что вы заглянете ко мне в гости не один. Он был недоволен, в его голосе не прозвучало и доли негодования, но Аня почувствовала это по тому взгляду, которым наградил Атос Д’Артаньяна: — О, Атос, вы не поверите как мы встретились. Позвольте представить… Атос остановил его рукой: — Я уже имел честь видеться с мадемуазель Кравцовой. Он был не рад видеть ее здесь, он был вообще не рад ее видеть где бы то ни было. Девушка это отчётливо почувствовала. Почему-то это осознание причинило боль. Совсем слабую, неуловимую. Но Ане захотелось исчезнуть. Д’Артаньян ничего не замечал и продолжал веселым голосом: — Это даже лучше. Мы встретились на площади Сен-Сюльпис. Люди уже на грани, сегодня была потасовка, Рауля ранили, думаю пара десятков мирных жителей пострадало. Мужчины сели на стулья, девушке уступили кресло у камина. Над камином висела, ранее не замеченная Аней, шпага, эфес которой был украшен драгоценными камнями. Девушке очень хотелось подержать ее в руках, но она не посмела бы. Переведя глаза от шпаги, она наткнулась на внимательный взгляд Атоса: — Она не хуже вашей, не так ли? Аня не отвела взгляд: — Могу вас заверить, она выглядит куда более дорогой и изящной, чем моя. Они оба посмотрели на ее шпагу, которая лежала вместе с остальными в углу: — Решили дополнить образ? — Не могла устоять. Д’Артаньян не понимал, о чем они говорят, но кажется его это и не слишком заботило. Он не замечал того напряжения, которое повисло между ними в воздухе: — Что же вы там делали, мадемуазель? — спросил Атос. — Прошу прощения? — Да, сударыня, не томите, — поддержал друга Д’Артаньян, — нам очень интересно узнать, как фрейлина Ее Величества оказалась в столь неудачном месте в столь неподходящее время? В этот момент в гостиную вошел Гримо, он принес бутылку вина и три бокала, а также закуски: — Превосходно, — потер руки Д’Артаньян, — что может быть лучше прекрасной компании и хорошей выпивки? — Только еще большая компания, — в комнату вошло еще двое мужчин. То был Портос и еще один незнакомый мушкетер. Увидев девушку, Портос замер, а потом подойдя, галантно поцеловал ее руку: — Мадемуазель, я столь же удивлен, сколько счастлив видеть вас здесь. — Я тоже очень рада, месье Портос. Она была рада, что внимание Атоса сместится с нее: — Позвольте, друг, вы нас не познакомите? — к ним подошел незнакомый мужчина. — Арамис, позвольте представить вам мадемуазель Кравцову. — Прошу, зовите меня Анной. Арамис на вид был чуть старше Д’Артаньяна. Имел очень красивое лицо, за которым видимо тщательно ухаживал: — Очень приятно. Вы не местная? — спросил Арамис, целуя руку девушки. Аня удивленно посмотрела на него: — Ваш акцент, — пояснил мушкетер. — А я всегда гордилась своими знаниями французского. Портос рассмеялся: — Ваш французский действительно великолепен. Аня благодарно кивнула головой рыжему мушкетеру и ответила Арамису: — Верно, сударь, я из России. Приехала с Ее Величеством Екатериной Второй. — Вот как, — удивление на его лице передавали лишь поднятые аккуратные брови. Когда приветствия прошли, а вино было разлито по бокалам, Д’Артаньян принялся рассказывать о том, что происходило с ними на площади. И вновь, когда речь дошла до их встречи, все взоры обратились к Ане. Девушка, привыкшая к вниманию, все-равно нервно передернула плечами: — Ничего необычного, господа, я всего-лишь решила прогуляться по окрестностям, посмотреть на красоты города. — Но не лучше ли было надеть платье, — воскликнул Портос. — Поистине это удивительно, — добавил Д’Артаньян, — вы первая женщина в брюках, которую я встречал. — Ну в этом нет ничего удивительного, наша императрица также любит ходить в брюках, так гораздо удобнее. — Невероятно! — всплеснул руками Портос. — Но, право, я не хочу как-то обидеть вас, но в платье вы могли быть в большей безопасности. Вас бы не тронули. — Боюсь, я не согласна с вами, сударь, — покачала головой девушка, — в той толпе я видела глаза людей. Сначала эта жестокость, когда они кого угодно готовы убить, лишь бы быть услышанными, а потом страх. Если бы я упала, будь я в платье, штанах, неважно. Меня бы затоптали несмотря на одежду или статус. В комнате повисло молчание: — Бог судья этим людям, — тихо, но вкрадчиво произнес Арамис, — война затянулась и это понимают все. — Мой друг, — обратился Портос к Д’Артаньяну, — ну это действительно чудо, что вы заметили мадемуазель Анну в той толпе. — Если бы сударыня не потеряла шляпу, я бы никогда ее не узнал, поэтому это действительно чудо. — За чудеса, — поднял бокал Портос. — За чудеса, — крикнули все остальные и опустошили бокалы. Если сначала чувствовалась напряжение между ними из-за присутствия Ани, то вскоре, благодаря прекрасной выпивке, компания расслабилась и потекли разговоры на все возможные темы, один за другим. Арамис и Портос расхваливали девушке французские сыры и вина, Д’Артаньян пытался спорить с Атосом на тему войны и тяжестях службы, но то ли тот был не в настроении, то ли всегда был такой молчаливый, но Атос не поддерживал разговор. Неожиданно Портос затронул тему недавнего убийства во дворце. Аня совершенно забыла об этом. Веселая компания, выпивка расслабили ее, отвлекли от тяжёлых мыслей, но теперь все снова вернулось. Она посмотрела на Атоса, но его задумчивый взгляд был направлен на шпаги, стоящие в углу: — Мадемуазель, — мягко сказал Арамис, — примите мои соболезнования. — Благодарю, — кивнула Аня. Неожиданно ее осенило: — Господа, но я слышала, что обвиняют мушкетеров, неужели это правда? — Слышали? — спросил Атос. — Да, во дворце слухи быстро расходятся. — Что ж, если во дворце об этом говорят, то, что утаивать, к сожалению мушкетеров действительно подозревают. Но я абсолютно уверен, что эти беспочвенные обвинения вскоре заберут назад, потому что мушкетеры благородные люди и никто из нас не стал бы убивать несчастную девушку, — пылко заявил Портос. Арамис одобрительно покачал головой: — Мадемуазель, а что вам известно? — Атос говорил спокойным голосом, но Ане послышалась угроза в его тоне. — Вы как никто близка к императрице, уверен, что вы знаете гораздо больше. Аня вздернула подбородок: — То, что знаю я, касается лишь меня и Ее Величества, но поверьте, сударь, я знаю не больше вашего, поэтому ваши подозрения совершенно ни к чему. Остальные мушкетеры поняли, что пахнет жареным и поспешили разрядить обстановку. Но было поздно, Аня была зла и оскорблена: — Прошу меня простить, — слегка поклонился Атос, — я не хотел задеть вас своими словами, это было лишь предположение, — его голос звучал убедительно, словно он на самом деле раскаивался. — Ваши предположения, месье Атос, совершенно беспочвенны. — Уважаемые, — поднялся с места Портос, намереваясь предотвратить конфликт, но не удержался и начал заваливаться. Очевидно мушкетер перебрал с вином. К нему на помощь бросились Д’Артаньян и Аня. В нос ударил запах алкоголя, когда девушка подхватила под руку мужчину, а колено, о котором она благополучно забыла, заболело: — Мадемуазель, у вас кровь, — сказал Арамис. Все посмотрели на ногу Ани, но девушка не обратила на это никакого внимания. Она замерла. Аня смотрела на Атоса. Он непонимающе поднял брови, но девушка не могла и слова вымолвить. В голове пролетали мысли и воспоминания. Вот она стоит в парке у фонтана, незнакомец пытается посмотреть на ее лицо, он слишком близко, ее что-то смутило, но она тогда не поняла, что именно. Эта мысль крутилась у нее в голове несколько дней, каждый раз ей казалось, что сейчас она поймет что именно ее мучает, но всегда мысль ускользала. И только сейчас она осознала. От незнакомца не пахло алкоголем, он был совершенно трезв. Она помнила легкий запах цветов и травы в парке, но от мужчины ничем не пахло. Зачем он притворился пьяным? Кого он действительно искал? — …следует обработать рану, — Аня медленно возвращалась в реальность. Атос по-прежнему смотрел на нее, Ане показалось, что в его глазах промелькнуло беспокойство, но скорее всего показалось: — Вы в порядке? Кровь уже остановилась, вам не о чем беспокоиться, — мушкетёры интерпретировали ее молчание по своему. — Да, да, все хорошо. Я в порядке, — девушка провела рукой по лицу, — я хочу проветриться. — Прекрасная идея, — поддержал ее Портос, — вино как раз закончилось, следует зайти к господину Мишелю и заказать еще пару бутылок. — Я помогу обработать рану, и мы вас нагоним, — сообщил Атос. Если мушкетеры и удивились, виду они не подали. Втроем они взяли шпаги, надели шляпы и вышли на улицу. Аня осталась в комнате вдвоем с Атосом: — Гримо, — крикнул мушкетер и, дождавшись, когда слуга войдет, потребовал, — разогрей воду и принести чистую ткань. Слуга кивнул и удалился: — У нас немного времени, — сказал Атос, обращаясь к Ане, — что вы хотели мне сказать? — С чего вы… — Я видел ваш взгляд, вы что-то вспомнили, что-то что связано с нами обоими. Я вас внимательно слушаю, — Атос говорил спокойно, и это придало Ане уверенности. — Что ж, вы правы, сударь. Помните того мужчину в парке в ночь бала? Мушкетер кивнул: — Боюсь, он как-то связан с убийством. Мужчина притворился не трезвым, я сначала не поняла, что не так, что меня смутило, слишком беспокоилась за свою честь, — Аня усмехнулась, — еще раз благодарю вас. — Что-то мне подсказывает, вы бы прекрасно справились без меня. Аня ничего не ответила, но не смогла скрыть улыбку: — Значит он притворялся, — в задумчивости проговорил Атос. В этот момент в комнату зашел Гримо с водой и приготовленной тканью. Аня поблагодарила его, слуга снова ничего не ответил и ушел. Видя, что Атос так же собирается покинуть комнату, Аня воскликнула: — Постойте! Мушкетер вопросительно на нее посмотрел: — Простите, сударыня, но воспитание не позволяет мне прикасаться к женским ногам. Аня смутилась: — Вы меня неправильно поняли, я смогу справиться сама, я лишь хотела сказать, что тот мужчина кого-то искал. — Искал? — Да, фрейлины Ее Величества были в одинаковых платьях. Он искал Варю. — Вы с кем-то разговаривали о нашей встречи в парке? Атос быстро приблизился к девушке. Она молчала: — Мадемуазель, с кем вы это обсуждали? — Чего вы боитесь, месье Атос? — Анна! — громко воскликнул мушкетер, и взял ее за предплечья. Это было так быстро и неожиданно, что они оба замерли. Аня почувствовала, что ей не хватает воздуха, и с удивлением заметила, что Атос тоже тяжело дышит. Это было неправильно. Неправильно называть незнакомую девушку по имени, неправильно стоять так непозволительно близко и неправильно хотеть сделать шаг вперед. Первым опомнился Атос. Он резко отошел, убирая руки за спину: — Я извиняюсь, это было… Прошу прощения, — он быстро направился к выходу из комнаты. Аня, все еще не придя в себя, крикнула ему вслед: — Императрица знает. — И вы уверяли меня, что мои предположения беспочвенны? — по голосу Атоса не было понятно, зол он или нет. — Но что это меняет, вы же не виновны. На улице послышался конный топот, через мгновение в дом мушкетёра ворвались гвардейцы кардинала.