Тысячеликий Какаши

      Человек — животное стадное. За исключением некоторых психических отклонений, каждому из нас нужна компания. Мне она необходима в меньшей степени, чем другим. Мне не нужна сотня лучших друзей и тысяча хороших знакомых, хватит и пяти. Нет, пять много. Трех достаточно: Минато, Кушина и я сам.       Мизантропию часто путают с социофобией и социопатией. Но если социофоб боится незнакомых людей и их общества, а социопат — агрессивный попиратель социальных норм поведения, то мизантроп не боится и не нападает.       Мизантроп — это идеалист, борец за справедливость, который постоянно возмущается, ворчит и всем недоволен. Не самый приятный человек, объективно говоря, но я — созидатель по своей сути.        — Собачка, — уныло, — а, собачка, почему люди хотят со мной общаться, когда я — нет?       Вместо ответа Паккун запрыгнул мне на голову и накрыл темечко теплым пузом.       Работа была скукой смертной, учитывая тот факт, что Четвертый сам кого хочешь в тонкий блин раскатает. Я совсем не запоминал лиц визитеров и просителей, действовал механически, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Привычное уже состояние.        — Тебе нужно отвлечься, — заявил пес, постучав лапой мне по лбу. — Не отвлекайся. Быстрее закончишь заполнять, быстрее уйдем отсюда.        — А толку-то? — еще более уныло, а потом случилось позднее зажигание. — Что?! Как это отвлечься и не отвлекаться?        — Отвлечься от копания в себе и закончить работу!        — Завтра опять изображать истукана и помогать заполнять бумажки. Сдохнуть хочу… ай! Ай! Ты что творишь?! — спихнул пса.        — Избавляю от дурных мыслей, — заявил мопс. Он мне по лбу оттарабанил лапой, как заяц по пню.        — Да иди ты, спасатель, — потер лоб под пластиной хитай-атэ, — аж в голове звенит!       Заметив, что Минато-сенсей возвращается в кабинет, я молча занял свое место над бумажками. Это Паккуну можно пожаловаться, а сенсей воспримет нытье как повод лишний часик потренироваться. Может, съехать от них?       Фыркнув, принялся заполнять бланки.       Ага, будто мне это позволят сделать.       После работы Минато выпинывал меня погулять. Это означало шататься в людных местах и не ныкаться по углам от человекОВ, которые хотят почесать языком. Если бы не маска, закрывающая низ лица, вот просто уверен, добавили бы еще одно условие: жизнерадостно лыбиться каждому встречному и поперечному.       Сегодняшним вечером улочки затопили нарядные девушки и поддатые мужчины.        — Хенге — нельзя, бухать — низя, по бабам — низя. Всё — низя! Что можно вообще?! Хм, а библиотека это людное место?       Шестым чувством отметил — в затылок что-то летит, но пригнувшись, понял — рука. Майто Гай не ударить меня хотел, просто за шею приобнять легонько, чтоб кишки полезли. Силы у него много, дури тоже.        — Привет! А давай наперегонки по крышам до храма и обратно с закрытыми глазами?        — Наверно, это будет нечестно, потому что у меня только один глаз.        — Тогда с открытыми! — просиял Гай.        — Видишь сколько украшений на крыше?       Он кивнул недоуменно, мол, «и что?».        — Если мы случайно что-то испортим, будет некрасиво. Если упадем, можем шею свернуть…        — Мастер отговорок, — заметил знакомый голос.        — Вы мне льстите, — безрадостно отозвался я, обернувшись на звук. Асума, как и всегда, выглядел слегка бомжевато в своей коричневой потертой курточке и с конфетой на палочке в зубах. Точнее, с одной палочкой, которую смоктал, как котенок мамку. Курить-то ему пока не разрешали, а тянуть в рот всякую гадость хотелось уже сейчас. На самом деле он курил с Академии, как научился делать хенге, так и пошел продавцов дурачить.       Кстати, хороший компромат! По крайней мере, пока Асуме по заднице прописывают за курево.       Как по мне — бесполезное это занятие, в семье курящих вырастить некурящего. Слова ничто против примера, а Третий курит как паровоз и техники мудреные при помощи пепла табачного делать умеет.       А вот Куренай своим вкусам изменила, приоделась в яркую юкату разрисованную цветами.       Домой я приплелся вымотанным, как эмоционально, так и физически. Асума вместе с Гаем все же уболтали заняться дурацкими соревнованиями, а потом еще долго не давали уйти.        — Вежливость, черт ее дери! Да еще сенсей не оценит, если я эту троицу пошлю на три веселых буквы.       Развалившись поверх одеяла, порадовался, что у меня нет фан-клуба.       После фестиваля жизнь начала входить в свое русло, а расписание выданное сенсеем уже не вызывало уныния. Да только Минато это не устраивало.        — Ты опять как неживой! — бросил Намикадзе бланк на стол, будто тот в чем-то виновен.        — Сердце бьется, дышу…        — Твои унылые шутки еще хуже кислой мины!        — Вам не угодишь, сенсей.        — Тебе хоть что-нибудь в жизни интересно?        — Нет, — не раздумывая и секунды, ответил я.        — Как всё запущено… Может, тебе девушку найти?        — Нет.        — Парня? — ехидно ухмыльнулся.       Я моментально окрысился, а Минато наоборот развеселился и весь день подкалывал меня однотипным шуточками про педиков. Видите ли, лучше злиться, чем не испытывать эмоций вообще!        — Сенсей, — подозрительно щурюсь, — может, рассказать Кушине-сан, как вы блевали, дальше чем видели, после встречи с Джирайей?        — Всё, — примирительно выставил руки, — я тебя понял. Можешь не продолжать. Иди, гуляй, я сам закончу с этим.       Джирайю Кушина любила, но эпизодически, чаще не любила. Джирайя любил выпить, но один он не пил, ему нужна была компания.       «Он же не алкоголик! Как вы могли вообще заподозрить?! Нет!» Угу, как же!       Меня тоже спаивать пытались, но саке я не люблю, мне нравится эль и пиво, а это не та выпивка, которую предлагает Джирайя. Кажется, я вообще тут пива нигде не встречал, ни хорошего, ни плохого. Самому что ли, пивоварню организовать?       Вместо оживленных улиц я пошел за стену и призвал собак. Немного побродив по округе, сделал удочку из куска лески и сел медитировать над поплавком, пока псы резвились в высокой траве.       Паккун устал быстрее всех и вскоре присоединился ко мне.        — Вот скажи, почему всем так неймется меня растормошить?        — Притворись, — зевнул пес, — что у них все получилось. Хватит уже скулить.        — Бе-бе-бе, — поморщившись, снова уставился в рябь текущей воды. — Спасибо, Очевидность-сенсей!       Мой улов оценили, так что нагоняя за нарушение правил я не получил, но Минато пригрозил (без конкретики), что, если опять вздумаю сбежать, будет мне ата-та.       Нарваться, что ли? А то любопытно, чем можно напугать прошедшего войну и потерявшего двоих друзей пацана.       Так как жизнь Какаши я ощущал, как собственную, то ожидал, что имена Рин и Обито будут вызывать у меня скорбь, но глупая мышца не реагировала. Не сказать, что меня совсем не трогало упоминание Нохары и Учихи, но для друзей и товарищей по оружию этого было как-то слишком мало. Ненормально мало и подозрительно, так что на кладбище я ходил затем, чтобы не вызывать подозрений.       Иногда мне кажется, что Минато догадывается, насколько фальшива моя скорбь, но боится узнать это точно.