Тысячеликий Какаши

      Пока Гай, ослепительно лыбясь, бегал вокруг, я и Киное сидели на крыше центральной повозки. Могло показаться, что мы выбрали стратегически удобное место, но на самом деле просто сбежали туда, где нас не достать.       Майто намеков девушек или не понимал, или делал вид, что не понимал. Все же я подозреваю его в наличии ума и любви иметь людей в мозг особо изощренным способом, потому что иногда он говорил вполне нормально, без выкрутасов.       В первый день дамы ограничились пожиранием нас глазами, во второй тоже было достаточно спокойно, а после они окружали жертву, как львицы полудохлого буйвола, и начинали трещать.       Казалось, их интересовало всё, но если бы это было так, они хоть на миг бы затыкались, давая возможность ответить. Сильнее всех доставалось Киное, потому что, теряясь от чрезмерного к себе внимания, он превращался в большеглазое недоразумение, похожее на лори. Это такие лемуры с круглыми, как от страха, глазами и заторможенными, осторожными движениями.       Меня же поначалу доставали просьбами в стиле «Гюльчатай, покажи личико», а после отказа, стали создавать такие ситуации, где бы мне пришлось снять маску. От воды, грязи я уворачивался, еду и напитки в дар не принимал, ел только в дороге.       Когда я уныло хлебал суп под моросящим дождиком, на нас попытались напасть. Этим бандюкам я был рад, как родным. Первой мыслью было размочалить неудачников в фарш с костями, но решив чуть подождать, я затаился. Бандиты вели себя странно и выглядели совсем не по-бандитски. Эти люди перекрыли живой цепью дорогу и, заикаясь от страха, выдвинули требование:        — Пожалуйста, отдайте нам всю вашу еду и тогда мы вас пропустим.       Пробежав по крышам повозок, я спрыгнул перед людьми и поинтересовался: — Люди добрые, а не пошли бы вы с такими просьбами… работать!       Кучка оборванцев загомонила и рассказала, что после поборов местного князька им не хватает еды для того, чтобы кормить семью, потому они и просят ее таким образом.       Я уже было подумал послать с мужиками клона, который бы объяснил их боссу на цифрах, что полуголодный работяга, а тем более померший голодной смертью — способ разориться, а не повысить доход. Но из одной повозки вылезла полная девушка и, размазывая сопли, пообещала помочь этим людям, когда вернется домой.       Залезая обратно с моей помощью, она обронила: — Это земля моего отца. Какаши-сан, вы не поможете мне?       Как оказалось, просьба была не про затолкать этот колобок обратно, а передать письмо ее отцу.       Приключения у клона получились не запоминающиеся, ему позволили встретиться с владельцем земель и лично передать письмо с печатью.       Прочитав послание, грузный мужчина, похожий на сумоиста, потер переносицу, сказав, что его дочь ничего не смыслит в делах семьи.       Тут я-клон не сдержался: — Уважаемый Кеничи-сан, вы понимаете, что подобным отношением к людям вы наносите своему бизнесу непоправимый ущерб? Работник, который сбежал — не соберет зерна. Работник, который голодает, соберет в два раза меньше и еще сворует половину, чтобы поесть и спрятать на всякий случай. А умерший от голода — тоже ничего не соберет. Такими темпами вам и вашим слугам придется убирать поля, чтобы самим не умереть с голоду.       После этого клон развоплотился, передав свои воспоминания.        — Ну, как прошло? — прихлебывая чай, поинтересовался Гай.        — На обратном пути заглянем, — зевнул я, — посмотрим, что изменилось.       Майто весело хмыкнул:       — С каких это пор тебя волнуют какие-то там крестьяне?        — С тех самых, когда познакомился ближе с обычными людьми. Тебе не понять, у тебя таких друзей нет.       Гай насупился и поставив кружку, вышел, бросив: — Я дежурить.       Вскоре пришел Киное, тут же взявшись за миску с подобием плова.        — Какаши, а о чем вы с Гаем говорили? Он сам на себя не похож. Даже говорить со мной не стал.        — Ешь молча, я пойду с Майто поговорю.