Тысячеликий Какаши

       — Гай, у тебя ведь нет знакомых из обычных людей, не шиноби. Или я что-то о тебе не знаю?       Майто хотел было огрызнуться, я видел это по лицу, но вопрос его озадачил. Задумавшись, он отмахнулся и через силу заулыбался, попытавшись влезть в свою маску шута.       Эти кривляния у меня уже в глотке сидели, и тут уже вспылил я: — Не бывает людей, у которых всегда всё отлично! Хотя бы перед друзьями клоуна не корчи! Не верю!       Знал бы, не стал такого говорить, потому что адепт Силы Юности моментально начал шмыгать носом и часто-часто моргать. Размазывая сопли по лицу, Майто объяснился, что послышалось ему «у тебя нет друзей». То есть, никаких вообще, и я ему не друг.       Ну, где-то так оно и есть, но обижать человека не хочется.       Свои слова я объяснил тем, что посчитал будто Гай пренебрежительно относится к обычным людям.        — Можно с вами? — громко шмыгнул носом Гай. — Ты познакомишь с горожанами?        — Конечно можно! Только учти, я там не под своим именем.        — Как это?        — А ты не знаешь? Ты ведь с Куренай и Асумой был, когда они меня пугали «расскажем Акеми»!        — Я думал это какая-то куноичи.       Пару мгновений оба стояли с обалделым видом, а затем Гай пораженно произнес:       — Ого… А Куренай и Асума знают?        — Гай, я же просил не кривляться!       С адекватным Майто общаться было комфортнее, чем с Гаем-шутом: у него речь изменилась, выражение лица, ужимки… совсем другой человек. Но человек грустный.        — А зачем тебе это, — неопределенно покрутил руками, подбирая слова, — корчить радостного придурка?       Гай помрачнел:       — Ты помнишь моего отца?       Покопавшись в голове, вспомнил мужика сильно похожего на Майто, но с усами в виде прямоугольника и бородкой. Кивнул.        — Майто Дай. «Вечный генин», который убил четырех мечников из Семерки Кири. Он пожертвовал собой, чтобы спасти меня и мою команду.       Гай рассказал о том, что в детстве без сомнения верил отцу, в его убеждения, но столкнувшись с реальностью, начал сомневаться и в итоге обидел его.        — Он простил меня и после этого я снова поверил в «Весну Юности», стал во всем подражать папе.        — Знаешь, оптимизм это хорошо, но вот так как это делаешь ты — это слегка раздражает и выглядит… м-м…        — Глупо?        — Не серьезно, — выкрутился я. — Ни в коем случае не считаю, что защищать дорогих людей — глупо, я только про поведение говорю! — тут же уточнил.       Гай грустно усмехнулся, обронив, что на самом деле он тот еще пессимист.        — Ну, знаешь ли, немного серьезности не помешает, иначе заказчики будут шарахаться от нашей команды, как от огня. Я-то не против, чтобы поменьше дергали, у меня есть заработок на стороне и у Киное, а вот ты голодным сидеть будешь.        — Это ты про мастерскую краснодеревщика?       Кивнул.        — А ты, вроде, говорил, что не знаешь?       Гай помялся и рассказал, что обычно Асума и Куренай его в свои секретики не посвящали, так что о моем маскараде он узнавал сам, а так как у него плохая память на лица, то меня с зелеными волосами он не признал.       Почесав в затылке, я промычал что-то невнятное.       А ведь действительно, дружной компании-то и не было! Гай, как рыба-прилипала крутился рядом, но прилипнуть толком не мог, потому что группы не было; Асума и Куренай друг с дружкой, им третий не нужен, а я — вообще одиночка, мне никто не нужен.       По крайней мере, был одиночкой. Теперь же у меня так много знакомых, что внутренний мизантроп в ужасе забился в дальний угол подсознания и там лакает валерьянку не просыхая.        — Знаешь что, а ну их этих Асуму и Куренай! Будем дружить втроем.        — Ага, — обалдело выдал Майто.        — Я, ты и Киное. Кстати, Киное… может поднимешься уже?        — Не, давайте обратно, там кабанчик уже поджарился. Как ты понял, что я подслушивал?        — Я бы сам подслушал.       А кабанчика мы случайно грохнули, когда тот из любопытства высунул пятак из кустов. Бедный-бедный кабанчик, но вкусный. Да и салатиками питаться — уже надоело, мы-то не на диете.       На первом собрании нашей банды утвердили аббревиатуру КГК, чтоб никто не понял о чем речь, кроме нас. А вообще я хотел назвать нашу компашку «банда Какаши», но посчитал что это чересчур, надо же хотя бы видимость демократии создать.