Тысячеликий Какаши

      Вы ничего не знаете об ужасе, если не забывали элементарных вещей. Я забыл про клонов, секунды две не мог решить, кому дать детей, чтобы бежать за ирьенином. Пока Хонока не подсказала, не сделал теневых.       А потом была неизвестность и хмурые медики, которые не отвечали на вопросы и просили не мешаться.       Когда мне снова разрешили зайти, Хонока была одна. От стресса у нее пропало молоко, и девочек унесли к кормилицам.        — С тобой все хорошо?       Она заторможено покивала и, с трудом разлепив губы, сказала: — У нас была тройня. Ка… кажется он умер…       Сказав это, Хонока завыла навзрыд. Она плакала громко, судорожно, иногда забывая дышать, отчего хватала воздух ртом, как рыба.        — Тихо!       Одно слово, а крик Цунаде подействовал лучше, чем мои попытки успокоить жену.        — Мальчик жив, но еще неделю он побудет здесь. Слабенький он у вас получился. Вас осматривал один криворукий кретин и не заметил третьего ребенка, посчитав его аномалией одной из девочек.       Хонока с восторгом: — Какаши, ты слышал? Слышал?       Это последнее, что я запомнил, перед тем как свалился со стула и увидел свои ноги на фоне потолка. А потом мне, вместо того, чтобы просто под нос сунуть, на маску капнули нашатырного спирта. Казалось, что от меня пахнет, как от общественного туалета в жаркий летний день. Зато в обморок падать больше не хотелось. Дышать — тоже.        — Два, три… четыре… Хоть пять!       А Цунаде еще и стебется: — Сразу видно, счастливый папаша!       Девочек назвали Хотару и Хоши. Светлячок и Звезда, а вот имя для мальчика выбирали на грани скандала.        — Акио, — недоверчиво, — ты серьезно? Это не имя, а прозвище.       «Красавчик», фу.        — А Чучелом быть круто? Сам придумай лучше!        — Я потом обижусь за наезд на мое имя. Давай, хотя бы Рензо его назовем.        — Третий сын? «Очень» оригинально.        — Кента.        — Здоровый и смелый? — задумчиво. — Ему действительно не хватает здоровья.       С самого первого дня нам помогала Кушина и нанятая кормилица. Несмотря на то, что у Хоноки появилось молоко, у нее не нашлось третьей сиськи. А слушать ор третьего, пока едят двое, было невозможно. Минато, как специально, подсовывал мне миссии от трех до семи дней.        — Какаши, — перед носом пощелкали пальцами, — Какаши, ты тут?        — А, это ты Гай.        — Ты как?        — Живой… наверное, — зевнул до хруста в челюсти.        — Твоя команда уже ушла домой, — тоже зевнул друг. — Тьфу, не зевай так заразительно!        — Не могу. Не помню, когда в последний раз нормально спал. А у тебя как дела? Как Киное? Я так давно вас обоих не видел.       Гай покрутил пальцем у виска и спросил всё ли в порядке у меня с головой, потом уже рассказал, что уже вторую неделю седьмые и его десятые выполняют миссии одну на двоих и тренируются. А Киное где-то шпионит, пока его корневушка ходит с круглым животом.       Гай поддел, что Киное с меня пример взял, а я, что Майто безнадежно от нас отстал.       О, это как серпом по фаберже: «Майто Гай среди отстающих»!        — А вот и найду жену и ребенка заделаю! Иначе это буду не я! Сила Юности горит в моих чреслах! — и убежал.       Давно я так не ржал. Если бы на меня напали, я б не отбился даже от безрукого слепого на оба глаза престарелого генина.       Успокоившись, задумался о том, что уже произошло в моей жизни с того момента, как я впервые осознал себя как Хатаке Какаши. У меня появились друзья, когда раньше были только хорошие знакомые и тех я долго не мог терпеть, стараясь заныкаться в темный угол и там тихо поносить окружающих за их косяки. У меня появилась семья, любимая женщина, раньше я и не думал, что для меня подобное возможно. У меня есть странная работа наемника, которая мне нравится больше формул и пробирок, которыми я бредил в прошлом.       Я осознал, что давным-давно перестал, даже мысленно, называть себя прошлым именем. Василий во мне окончательно издох уже довольно давно, просто я этого не замечал.        — Всё таки хорошо, что Саске развалил ту лавку, — пробормотал, навострив лыжи к дому.