Душа наизнанку

      Эвергрин сползла по стене на пол и обхватила голову руками, запутывая пальцы в русых волосах. Думать, что станет со жрицами, она не могла, иначе девушка просто не выдержит. Сейчас она уже жалела, что вообще поехала с командой. Невозможный выбор. Ей было по-настоящему жаль девушку, жаль за судьбу, что её ожидала. Обещанных с малых лет растили именно, как будущих верховных жриц. А в скором времени она утеряет то, к чему шла всю свою жизнь, просто потому, что чужеземный маг со своей свитой пришли по её душу.       Фея прожигала каменные блоки пола пустым и отрешённым взглядом. Фрид был прав, здесь нет правых или виноватых, есть просто несправедливое стечение обстоятельств. Ведь не существует абсолюта, в мире всегда будут те, кому придётся так или иначе, но страдать. А Ёла продолжает пытаться усидеть на двух стульях сразу, не решаясь выбрать того, кем она сможет пожертвовать. Когда голос за дверью снова заговорил, она ударила по стене кулаком, разбивая костяшки в кровь. — Что они сделают с нами? Пожалуйста, поговорите со мной… — голос сорвался, и по ту сторону послушались тихие всхлипы. Несправедливо, все это слишком гадко. С ней тоже в своё время поступили так несправедливо, как маленький ребёнок точно не заслуживал, но ведь именно Лексус оказался тем, кто ей помог, кто спас. И сейчас она стояла перед тяжёлым выбором: оказаться человеком, кто тоже пройдёт мимо такой жуткой несправедливости и просто закроет глаза, как это делают все, или ещё хуже, предаст того, кому обязана жизнью. — Молчите! Я не хочу вас слышать! — закричала Эвергрин, с такой силой сжимая голову руками, что перед глазами появились черно-красные пятна. Ей нельзя позволять себе думать о благополучии этой девушки и её соплеменниц, иначе она просто сломается. Всхлипы прекратились, и она услышала, как за дверью, жрица так же съехала по стене на пол. Сейчас Ёла явственно увидела причину почему Лексус не захотел ставить её в караул, и он, черт возьми, был в этом полностью прав. Ей здесь не место. — Что им нужно? — девушка по ту сторону зашептала в щёлку между дверью и косяком, видимо, стараясь говорить тихо, чтобы остальные жрицы её не услышали. Положив руку на камень стены, русоволосой причудилось, словно она чувствует через него тепло жрицы, и судорожно вздохнула. — Обещанная… — за дверью послышалось громкое сглатывание, а следом хриплый и дрожащий голос задал ещё один вопрос. — А остальные жрицы, что они сделают с остальными? — нахмурив брови Ёла уставилась на камень так, будто видела через него свою собеседницу. Она бы хотела заверить, что их никто не тронет, что им дадут спокойно уйти, но эти слова не находили выход. Девушка сама не имела представление, что будет со жрицами, как только они откроют дверь. — Это зависит от того, как долго вы будете действовать на нервы моему лидеру своим неповиновением и нежеланием открывать дверь — положила ладони на каменную кладку и упёрлась в неё лбом, пытаясь хоть немного остудить голову. Эвергрин всегда старалась не подпускать к себе людей слишком близко. Страшное военное время уже успело отобрать у неё родителей, чью утрату она переживала особенно тяжело, и сейчас лишь от одной мысли потерять ещё и Лексуса, фея ощущала мерзкий морозец страха. — Как вас зовут? — русоволосая вздрогнула от такого вопроса и ещё сильнее нахмурилась. Она вообще не должна с ней говорить, не должна позволять этой незнакомке путать её мысли и сбивать решения — я Люси, Люси Хартфелия. — Ёла Эвергрин… — прикрыла глаза, чувствуя неприятную дрожь в теле. Ей надо было промолчать, не надо было вообще заговаривать со жрицей. Было бы легче, если незнакомка оставалась бы безымянной незнакомкой. К таким легче не испытывать сострадание. Когда ты просто абстрагируешься от осознавания, что это живой, дышащий и чувствующий человек. Если эта жрица и есть обещанная, то волшебница не хотела бы знать её имя. Безымянных легче отпустить, легче забыть. Ведь Лексус не рыцарь, что пришёл спасать принцессу из заточения, напротив он и есть тот дракон, что её туда заточил и хочет сделать с ней крайне нехорошие вещи. — Мисс Эвергрин, вы можете мне пообещать, что если обещанная выйдет сама, то остальных жриц отпустят? — фея расширила глаза и неверующе уставилась на дверь. Жрицы готовы придать одну из своих или её собеседница все же и есть обещанная? Сжав руки в кулаки, Ёла шумно выдохнула.       Разум подсказывал, что самым верным решением будет просто пообещать жрице то, что она хочет, не взирая на фактические возможности. Вот только язык словно прирос к нёбу. Врать фея никогда не любила и не умела, это всегда казалось ей мерзким делом. Она всегда была прямолинейной, говорила то, что думала и порой даже не задумываясь о том, что её слова могут кого-то задеть. Просто выкладывала все прямо в лицо человека, избавляя себя от дальнейших угрызений совести.       Кто знает, может именно из-за её радикальной честности у Эвергрин не было подруг. Товарищи да, но её первыми и настоящими друзьями смогли стать только громовержцы. И сейчас именно ради них ей надо было найти в себе силы и пообещать жрице то, в чем сама не может быть уверена на все сто процентов. Открыв рот, русоволосая так и застыла, прожигая взглядом каменные блоки стены. Слова не шли, застревая в горле болезненным комом. Но за неё ответил мужской голос позади. — Это могу пообещать вам я… — Лексус облокотился спиной о стену и с довольной ухмылкой на губах смотрел на дверь. Этот голос он сразу узнал и уже решил для себя, не смотря на обещание, именно эту жрицу он так просто не отпустит. На несколько минут повисла напряжённая тишина, которая вскоре была нарушена металлическим лязгом прокручивающегося замка. Жрица только успела слегка приоткрыть дверь, как он резко толкнул её, заставив с грохотом распахнуться настежь и удариться о косяк. — Я обещанная верховной жрице, остальных вы обещали не трогать, — маг расплылся в совсем широкой ухмылке и, пройдясь пошлым взглядом по хрупкой фигурке блондинки, облизнул губы. Определённо судьба улыбнулась Дреяру, совместив желаемое с необходимым. — Остальные могут валить на все четыре стороны. — Он перевёл взгляд на напарницу. — Ёла выведи их из храма.       Фея не могла пошевелиться, смотря на жрицу. Она ещё никогда не встречала высших или обещанных жриц и сейчас была заворожена. От девушки исходила особая энергия и веяло природным, солнечным светом, таким тёплым, что Эвергрин стало невыносимо от мысли, что с ней собирается делать лидер. Но когда он повторил свой приказ уже на повышенном тоне, русоволосая кивнула и прошла вглубь большой залы, чтобы вывести из храма остальных жриц. Уже у самых каменных ступенек Ёла кинула встревоженный взгляд назад и, увидев, как закрывается тяжёлая дубовая дверь, напрягла мышцы на руках, пытаясь унять дикую дрожь. Просто не думать, ей не стоит позволять себе даже на секунду задумываться о происходящем по ту сторону двери. Абстрагироваться и забыть, как страшный сон.       Дреяр даже не стал дожидаться, когда на подземном этаже он останется наедине с золотоволосой жрицей. Прошёл внутрь большого помещения и закрыл за собой дверь. Когда прокручивал в замке ключ, заметил, как от этого действия девушка испуганно попятилась назад. Оглядевшись, Лексус остался доволен. Большая библиотека с хорошей акустикой - это идеальные декорации на такой случай, ведь что ещё может быть лучше, если в процессе, стены будут отражать от себя сладкие стоны блондинки. От мысли, что жрица с её чарующим голосом будет томно постанывать под ним, он плотоядно оскалился. Стянув шубу, бросил её на небольшой стул, стоящий неподалёку, и двинулся на девушку. Испуганно прижав руки к груди, она снова попятилась, вскоре упёршись спиной в высокую книжную полку, что стояла у стены. — Зачем я вам понадобилась? — подойдя вплотную, маг упёр руки в деревянные балки полок с обеих сторон от девушки, склонился к ней и, шумно втянув её запах через нос, растянул губы в совсем довольной ухмылке. Определённо это его маленький приз за доставленные проклятьем неудобства.       Ухмылка не сходила с лица блондина, девушка его боялась, это явственно читалось в её больших глазах и дрожащих плечиках, но голову она держала высоко поднятой. Как никак, она будущая верховная жрица — в ней видна эта грация и аристократичность, даже сейчас, когда в этом крохотном тельце бьётся полнейший ужас перед неизвестностью.       Подхватив рукой золотую прядь, маг пропустил её сквозь пальцы, замечая, насколько сильнее стала дрожать девушка. Ему нравилось это, нравилось, как она его боится. И это правильно, ведь ей есть чего боятся, определённо есть. Провёл ладонью по бедру, задирая подол белого платья и оголяя идеальную молочную кожу, которую так хотелось исследовать не только пальцами, но и губами, каждый сантиметр этой сладкой плоти. Лексус оскалился, когда жрица упёрла в его грудь руки и одарила недобрым взглядом. — Зачем вы это делаете? Из-за своего проклятья? — маг изогнул бровь и ухмыльнулся, девочка оказалась довольно-таки наблюдательной и смышлёной, что не могло не радовать, ведь безмозглых и легко доступных женщин он всегда недолюбливал. С ними никогда не почувствуешь этот охотничьей азарт и уж тем более они никогда не смогут вызвать настоящий интерес. А эта особа определённо вызывала в Дреяре даже слишком сильную жажду. — У меня для этого есть целых три причины: потому что хочу, — прохрипел блондин, проведя кончиком своего носа вдоль изящной длинной шеи жрицы, — потому что мне это необходимо, — обхватил губами мочку и провёл по ней языком, вызывая по коже девушки мурашки, — и, конечно же, потому что я могу это сделать, — Лексус обхватил ладонью пышную грудь и улыбнулся судорожному вздоху блондинки, — ты, конечно, можешь попытаться немного по сопротивляться, поверь я даже буду не против этого, — через тонкую ткань платья очертил большим пальцем окружность затвердевшего соска и злорадно оскалился, слушая сбитое и тяжёлое дыхание жрицы, — но в конечном итоге я всё равно получу желаемое. — Это вам не поможет, это вымысел. Я не обладаю такой силой, чтобы снять с вас проклятье, — Люси зажмурилась, когда мужская рука прошлась по внутренней стороне её бедра, пробираясь всё выше, — я жрица, обещанная жрица, вы понимаете какой это грех? То, что вы собираетесь сделать со мной, не поможет вам, а лишь отберёт мой титул и мою силу. Остановитесь, пока не поздно.       Девушка вскрикнула и сжала ноги, когда почувствовала чужие пальцы между ними, а следом язык провёл линию от шеи до уха, вырывая из груди жрицы протестующий хрип. Ей казалось, что эти властные руки были везде, изучали её тело вдоль и поперёк, совершенно не обращая внимание на хриплые мольбы остановиться. А каждое их касание жгло кожу таким нестерпимым огнём, что Хартфелия боялась затеряться в этих чувствах. Лексус вдавил блондинку бёдрами в книжные полки с такой силой, что их корешки больно врезались в лопатки и поясницу, разрывая своими краями тонкую ткань белого платья и заставляя жрицу вскрикнуть от резкой боли.       Маг наслаждался вкусом сладкой и запретной плоти, наслаждался её упругим телом с идеальными изгибами. Растягивая удовольствие и усиливая томительное, плотное желание, что уже грозило вот-вот свести его с ума. Но безостановочные мольбы со стороны девушки, начинали действовать на нервы. И зло зарычав, Дреяр смял её пухлые губы своими, грубо пробиваясь внутрь и изучая языком ротик блондинки.       Когда жрица немного растеряла свою защиту из-за неожиданного и глубокого поцелуя, Лексус снова спустил руку между ног и провёл пальцем по белью, ощущая лёгкую влажность. Жрица или нет, но в первую очередь она женщина, а маг молний всегда был опытным любовником и знал, как заставить девушку его захотеть и если не мысленно, то телом уж точно. Тело не обманет, оно самое честное, что есть в человеке, особенно женское тело, оно никогда не могло соврать блондину, если оказывалось в его опытных руках.       Когда он сорвал мешающий лоскуток ткани и вошёл в девушку сразу двумя пальцами, она жалобно прохрипела и попыталась оттолкнуть от себя чужую руку, чувствуя, как всё тело горит, словно её топят над огнём, как воск. Укусив его язык и заставив этим разорвать слишком развязный поцелуй, Люси ударила по щеке мужчины рукой, оставив на коже яркий красный след. — Вы проклятый человек с чёрной, как смоль, душой, изуродованной и ужасной! Уже по этой причине вам нельзя было вступать на священную землю, но то, что вы делаете сейчас, выходит за все возможные рамки! Я обещанная верховной жрице, неприкасаемая! — зло зарычав, Дреяр одни рывком разорвал белое платье на теле блондинки и, обнажив желанную плоть, сжал ладонями пышную грудь, злорадно ухмыльнувшись болезненному вскрику. — Знаешь, я сначала хотел сделать, как полагается, и тебе тоже доставить незабываемое удовольствие. Но если ты решила поработать своим язычком не по необходимому сейчас назначению, то я оставлю прелюдия и осторожности, — обнажённое тело жрицы было настолько совершенное, что казалось ненастоящим, словно выплавлено из чистого воска, без единого изъяна.       Девушка даже не пыталась прикрываться, она стояла прямая, как струна, с гордо вскинутым подбородком и лишь подрагивающие пальцы на руках выдавали, какой на самом деле шторм происходит за этим холодным и полным презрения взглядом. Маг даже засмотрелся на неё. Грациозная и изящная, как самая настоящая богиня. В карих глазах словно виднелась вся вселенная, будто каждая звезда с неба переместилась в глубину кофейных зрачков. Неужели это и есть сила природной неразделённой магии?       Лексус сам того не понимая, отступил на несколько шагов. Запустил руку в свои короткие золотые волосы, проведя ей до затылка, и внимательно посмотрел на девушку. Яркие огни свечей играли с тенями на бархатной коже, заставляя Дреяра жадно следить за их движениями по её телу. Он всегда просто брал то, чего хотел, но сейчас что-то его останавливало. Буквально несколько секунд назад, он был готов взять девчонку силой, а сейчас, видя вокруг неё эту невероятную энергию, даже пошелохнуться не мог. Не мог заставить себя прикоснуться к ней. Громко выругавшись, маг развернулся к двери и, подхватив со стула свою шубу, вышел, закрыв её на ключ и убрав его в карман. Чёртова жрица! Что за несуразица, такая?

***

      Недоверчиво прищурившись, Фрид разглядывал мелкую сеточку вен, которая испещрила лицо блондина. А тот в ответ сморщил нос и схватил бутылку священного вина, прикладываясь прямо к горлышку. Лидера не слабо так задел этот несуразный инцидент со жрицей и что-либо объяснять команде он уж точно не хотел. — Неужели не помогло? — маг письмен сел на табурет, стоящий напротив табурета Дреяра, и продолжил изучать его лицо пристальным взглядом, от чего у Лексуса задёргался глаз. Такое внимание действовало на нервы не хуже недавно приключившейся с ним историей. Лексус Дреяр не смог. Как и, черт возьми, почему оставалось для него загадкой. — Жрица все ещё жрица, если ты понимаешь, о чем я говорю. — Бикслоу изумлённо вскинул брови. Чтобы Лексус и не трахнул девушку, тем более, если в этом была такая острая необходимость? Теперь уже две пары глаз пристально изучали своего лидера. — Она что, такая страшная? — спросил кукольник, получив в ответ убийственный взгляд голубых глаз. От мысли в каком свете он предстаёт перед своей командой, у блондина начинало кончаться терпение и выдержка, выплёскиваясь наружу искрами и лёгким треском. — Ох, поверь, она очень хороша… — прикрыв глаза, маг сжал кулаки. Вся эта ситуация и так не укладывалась в его голове, так что говорить о ней Лексус тем более не имел ни малейшего желания. — Так всё, мы закрыли эту тему. — Резко оборвал Дреяр и поднялся с табурета, подхватывая сразу две бутылки освещённого вина. Сейчас ему хотелось, как следует надраться и не думать о жрице с её природной магией, которая каким-то необъяснимым чудом не подпускает его к ней. Треклятая ведьма, ей богу, хотя они однозначно более сговорчивые, чем эта блондинка.       Когда лидер исчез в проёме кухонных дверей, маг душ громко присвистнул. — Черт, я даже захотел взглянуть на девушку, которая умудрилась отказать самому Лексусу Дреяру.