Душа наизнанку

      Большая комната утопала в лёгком вечернем мраке. Чтобы сохранить в помещении тепло на каменных стенах были развешаны толстые, сотканные из грубой шерсти, гобелены. Краска на их нитях совсем потускнела и блеклый рисунок почти не проглядывался. Ножки тяжёлой и громоздкой кровати из соснового сруба проминали собой ворс плотного ковра, что был расстелен на гранитном полу. Люси давно привыкла к такой обстановке, в её храме собственная комната была обставлена почти так же и отличалась только своими более скромными размерами. Запах сандала, исходящий из масленой лампы на столе, расслаблял, а тёплое шерстяное покрывало на матрасе будто зазывало девушку к себе. Сон наваливался, заставляя глаза устало слипаться, а саму девушку громко зевать. Горячая ванна совсем её разморила и сейчас, переодеваясь в подготовленную одежду, жрица с трудом удерживала себя подальше от кровати. Слишком много обстоятельств не давали ей возможность позволить своему уставшему организму подобной роскоши, как сон.       Мягкая ткань белого платья из сатинового хлопка показалась Хартфелии настоящим шёлком после дорожной одежды Эвергрин. За эти недели она уже и позабыла эти ощущения. Жрицы не ездили верхом, не путешествовали по лесам, не отбивали свои ноги о ветвистые корни вековых деревьев. Им никогда не приходилось греться по ночам, сидя на холодной земле, и кутаться в колючую шерсть, что пахла костром и пеплом. Несмотря на то, что Люси всю жизнь носила одеяния из тонкого шелка и сатина, а окружали её лишь запахи эфирных масел и цветов, сейчас ей было даже горестно расставаться с потрёпанными штанами из грубого льна и тяжёлыми кожаными сапогами, доходящими до самых колен. Словно расставаясь с этими вещами, она обрывала это странное и по началу пугающее её путешествие с командой громовержцев. Она видела жуткие вещи, и порой открывающиеся ей картины вызывали неподдельный ужас, но всё это было таким истинным, живым. Запахи крови, пепла и смерти были неописуемо отвратительны, но они были настоящими. Вся её прошлая жизнь в храме черпала краски лишь из книг, что хранились в библиотеке, она имела запах пыли и серые безжизненные оттенки.       Единственное с чем блондинка так и не смогла расстаться – это золотой кулон в виде молнии. По непонятной причине этот крохотный кусок благородного металла стал невероятно дорог её сердцу. Обхватив его пальцами, Хартфелия прикрыла глаза. Несколько недель её жизни перевернули всё с ног на голову, она совершенно не представляла, как теперь сможет сложиться её жизнь. Греховных верховных жриц не может существовать в мире, не должно. Да и Люси уже не была так уверена, что всё еще хочет стать таковой. Вся её вера пошатнулась, раскололась. Почему церковь бездействует? Ей всегда твердили, что сила природной магии неподвластна, что она и есть живое проявление святости. Но ведь жрица смогла ей воспользоваться и причём далеко не один раз. Кто знает, может если бы монахи с самого начала позволяли им развивать эту связь, то всё было бы иначе. Она видела в воспоминаниях ведьмы, как нынешняя верховная использовала силу природного волшебства. Неужели всю её жизнь церковные служители врали ей? Миллионы запретов: злость, ненависть, нечестивость и убийство – все эти заповеди Хартфелия нарушила за своё похищение, и ни одно из них не привело к тем последствиях, о которых ей неустанно повторяли монахи. Природное волшебство не отвернулось от неё, а послушники по-прежнему видели в ней жрицу. Почему?       Прикрыв лицо руками, Люси судорожно выдохнула. Сейчас ей отчаянно хотелось вернутся в Магнолию, в то трёхэтажное здание братства, где маги с чёрными душами за такой короткий срок успели стать ей по-настоящему дороги. Ей хотелось, чтобы рядом с ней была Ёла, Бикслоу, Фрид и… Лексус. Как же так случилось, что некогда привычная жизнь стала ей настолько чуждой, а собственные похитители оказались ближе кого-либо. Посмотрев в окно, где уже успели догореть последние огни заката, жрица взволнованно закусила нижнюю губу. А что если Джастин со Штраус покинули ворота вольного города, что если они уже навсегда оставили её? Она больше никогда не увидит громовержцев. Всё это путешествие оказалось для Люси тяжёлым испытанием, но она совершенно не была готова так скоро с ним распрощаться. Быстро натянув на ноги лёгкие сандалии, девушка направилась к двери, ей было жизненно необходимо вернутся к воротам. Всё не могло так глупо и резко оборваться. — Люси, — стоило жрице распахнуть дверь в свои покои, как на пороге она столкнулась с верховной, — я надеюсь ты не обижаешься на меня за тот инцидент в главном зале? — Хартфелия изумлённо распахнула глаза, стоило Вермилион заключить её в тесные объятья. — Я так рада твоему приезду. — Люси совсем растерялась, когда из изумрудных глаз покатились кристальные слёзы. Сейчас перед ней была не возвышенная верховная жрица, а самая обычная девушка. Мевис прошла в её комнату, оглядывая помещение заинтересованным взглядом и, подойдя к столу, макнула палец в разогретое сандаловое масло. — Мисс Вермилион, — блондинка прикрыла дверь и прошла следом за верховной, — у меня так много вопросов. Но если честно, я не ожидала, что смогу увидеть вас до рассвета. — Она нервно затеребила складки своего лёгкого платья. Всё было так странно, в её храме девушка постоянно выслушивала от монахов упрёки о её невоспитанности. Достоинство и благородство — это те качества, что должны стать её натурой, для будущей встречи с высшей жрицей. — О, дорогая, не надо так фамильярно, зови меня просто Мевис, конечно, когда мы наедине. — Девушка покачала головой и повернулась к Люси с лучезарной улыбкой на губах, но вскоре снова увлеклась разглядыванием комнаты. — От части я догадываюсь, какие именно вопросы ты хочешь мне задать. — Подобрав подол своего белого одеяния, Вермилион забралась на кровать блондинки, подтягивая колени к своему подбородку. Такое свободное поведение верховной не слабо обескуражило Хартфелию, от чего она так и застыла у стола, чувствуя неловкость. — Ну, я готова, спрашивай.       Сейчас в голове у Люси творился настоящий кавардак, от чего она не могла никак сообразить, что ей стоить узнать в первую очередь. Её сбивал взгляд по-детски счастливых глаз девушки, что сидя на её кровати и перебирая пальцами края своей одежды, с интересом разглядывала её. — Хорошо, я тебе помогу. — Весело произнесла Вермилион, откинувшись спиной на шерстяное покрывало и вытянув перед собой руки. — Как ты знаешь, наша церковь существовала ещё за долго до появления магов и жриц. Люди поклонялись стихиям, богам, что ими управляли, и природному волшебству. Многие века учёные мужи пытались постичь эту магическую энергию, обуздать и подчинить её. И однажды им это удалось, конечно не так, как они рассчитывали. В этих попытках магическая материя природного волшебства раскололась на части, теряя большую часть своих сил. Но даже эти осколки смогли даровать людям невероятную мощь. Конечно, далеко не все справлялись с подобным. Тогда смельчаки гибли сотнями, а то и тысячами. Лишь единицам удалось покорить силу, что хранили в себе эти маленькие отголоски природного волшебства. Они слились с телами своих покорителей, навсегда сохраняясь в их крови и в дальнейшем передаваясь новым поколениям. Как ты поняла, это нынешние маги. К сожалению, с ними не могли управиться ни коронованная династия со своими бесчисленными войсками, ни церковь. Человек не может быть полноправным противником для волшебника. И тогда небольшая горстка этих самых магов предложила правительству свою помощь. Король образовал особую нишу в своём правлении, которую заняла десятка магов. Церковь освятила их, и так появился священный совет десяти богоизбранных волшебников, который управляет всем магическим миром, а в период войны и армией королевства. Три верха страны, что тесно связаны, но при этом существуют закрыто друг от друга.       Люси уже читала историю появления магического совета в книгах библиотеки её храма, но прерывать рассказ верховной не решилась. Сейчас все её мысли были прикованы в громовержцам. Пройдя к окну, она выглянула наружу и расстроено поджала губы, так и не разглядев в ночном мраке ворота в вольный город. Она боролась с желанием узнать от Вермилион как можно больше тайн, что хранили монахи о природном волшебстве, и со страхом упустить время пока Фрид ещё не покинул высокие стены города. — Но как ты понимаешь, учёные не стали останавливаться на достигнутом, продолжая свои бесчисленные попытки изучить природное волшебство. Они открывали всё новые и новые силы, такие как магия дракона, или божественную магию, что были куда сильнее прочих, но всё равно в разы уступали первоначальному волшебству. И однажды они смогли сделать феноменальное открытие, что дало большой толчок для всей страны. Учёные обнаружили, что в мире существуют особые точки, где скапливается самое большое количество природной энергии — так называемые места силы. Наш главный храм, как раз построен на одной из них. Думаю, ты уже заметила, насколько в стенах храма усиливается присутствие природного волшебства. — От этих слов Хартфелия вздрогнула и повернулась от окна обратно к верховной. Неужели в том лесу, тоже было место силы? — Мевис… — Люси замялась, обращаться к верховной так фамильярно было слишком странно, — почему монахи врут, что природным волшебством невозможно пользоваться, ведь я…       Жрица осеклась. Говорить о том, что она совершила в том лесу, было бы слишком неправильно, да и неверное ещё очень опасно. Но если она не поведает об этом, то как сможет понять, почему никто из послушников не видит этого греха на её душе? Обхватив ладонью маленькую молнию на своей шеи, блондинка прикрыла глаза. Прохладный металл даровал необъяснимое успокоение, а перебирая пальцами его острые грани, девушка наконец смогла собраться с мыслями. — Тише, о таких вещах опасно говорить. Здесь даже у стен могут быть уши. — Личико Вермилион резко посерьёзнело и она, поднявшись с матраса, прошла к окну и закрыла его, прерывая освежающий поток ветра. В комнате воцарилась мертвенная тишина, в которой отчётливо слышалось, как нервно сглотнула Хартфелия. — Власть — это очень опасное чувство, оно отбирает у людей душу. Ведь чем больше власти, тем безжалостней становится человек. И самое страшное, что она, как чума, даже из самого честного и искреннего человека может сотворить настоящего монстра. Когда для церкви открылось существование этих очагов природного волшебства, они окрестили их священными, повсеместно забирая их под своё покровительство. Со временем, объединившись с учёными, церковь нашла способ, как приблизиться к своему божеству. Природное волшебство даровало нам свою силу. Как ты знаешь, все жрицы имеют покровительство определённой стихии, и только верховная имеет полную связь с природной магией. Но с тобой немного иначе. Ты и сама знаешь, что получить полную связь с неразделённым природным волшебством сможешь, только заняв моё место. Но при этом ты являешься небесной жрицей, а значит самая сильная связь у тебя с небесной стихией, она одна из самых мощных. Эфирная, что по своей сути является квинтэссенцией всех стихий. — Что это значит? — Люси нервно передёрнула плечами, подобные открытия пугали. Ни один монах за все эти годы не посчитал нужным раскрыть жрице подобную информацию, а безмолвные книги в храме и вовсе не могли рассказать такие тайны. Она знала, что её окрестили небесной жрицей и знала, что она обещанная для верховной, но подобные тонкости для неё оставались тайной. — Это значит, что ты по природе этой связи косвенно можешь обладать всеми стихиями разом, но самыми сильными останутся исцеляющие и защитные проявления природного волшебства. Они будут оберегать тебя, даже без твоего ведома. А остальное нужно развивать. Церковь держит жриц и послушников под строгим сводом закона, перекрывая всякие возможности сталкиваться с внешним миром. Самая лучшая тактика власти — это заставить поверить своих подчинённых, что любое нарушение правил является страшным грехом. И если бы Лексус Дреяр тогда не похитил тебя из храма, то и для тебя всё осталось бы таким же девственно чистым и неизведанным, как того желает церковь.       Хартфелия непонимающе уставилась на верховную. Эта необъяснимая осведомлённость не могла не испугать её. Если церковь знает, кто её похититель, то Фрид может сейчас быть в беде. В одно мгновение она сорвалась с места, слабо заботясь о том, что так не неподобающе покидает общество высшей жрицы. — Люси? Подожди... — послышался удивлённый голос Мевис, когда за блондинкой уже захлопывалась дверь.       Широкие коридоры с высокими сводами потолков мелькали перед глазами, Хартфелия слабо разбирала дорогу, действуя скорее по наитию. У неё ещё не было времени изучить этот огромный храм, и сейчас она больше надеялась на свою удачу. Сердце билось с такой запредельной скоростью, что девушке казалось ещё чуть-чуть, и оно пробьёт собой грудную клетку. От страха у неё немели пальцы. Люси не простит себя, если с кем-то из громовержцев приключиться беда. Ведь она уже давно простила их, за те ужасы, что они причинили ей по началу. Сейчас жрица с уверенностью могла сказать — маги братства, все, как один, стали дороги ей, как семья, как жители её вольного города. Завидев главный выход из храма, девушка остановилась всего на секунду, чтобы перевести дыхание, и услышала громкий скрип тяжёлой двери. Сердце пропустило удар, а колени ослабели настолько, что ноги безвольно подкосились, заставляя жрицу осесть на гранитный пол. — Госпожа, вы в порядке? — Хартфелия слышала голос монаха, сопровождающего её в главный зал, совсем отдалённо, даже несмотря на то, что он склонился над ней и помогал подняться на ноги. Всё её внимание было приковано к расширившимся голубым глазам мага молний, что продолжал стоять на проходе и удивлённо смотреть на неё. Как он оказался здесь? В вольном городе. В главном храме. Поднявшись с пола, Люси внимательно вгляделась в его лицо. Даже ночные тени не мешали ей отчётливо разглядеть его чистое, не испещрённое глубокими бороздами морщин, лицо. Лишь длинный шрам, пересекающий правый глаз, всё ещё оставался на своём месте. Почему Фрид говорил, что проклятье спало, если облик его души по-прежнему скрыт от жрицы? — Я ведь тебя знаю... — Голос громовержца звучал сипло, словно слова с трудом ему давались. Преодолев расстояния, он обхватил пальцами узкий подбородок блондинки, заставляя её немного запрокинуть голову. Голубые глаза жадно изучали каждый сантиметр её лица, и когда Лексус заметил, как девушка задрожала, отступил на один шаг. — Кто ты такая?       Он точно знал, что именно эта особа всплывала в его памяти, но никак не мог понять, как его угораздило связаться с религиозной фанатичкой. Безусловно блондинка была невероятно красива: длинные волосы даже на отблеске луны казались настоящим жидким золотом, каскадом спадающим на хрупкие плечи и пышную грудь, изящные изгибы тела, прикрытые тонкой тканью белого платья, и большие кофейные глаза. Но при всём при этом она была жрицей, а это звание напрочь отгораживало всякие помыслы огромной ширмой с мерзким названием — церковь. Похоже, убийство офицера это далеко не самый страшный его поступок. — Что вы себе позволяете, уважаемый, перед вами обещанная жрица, так что проявите хотя бы толику почтения. То, что Верховная приказала сопроводить вас в храм, не значит, что вы можете вести себя в нашем вольном городе, как вам заблагорассудится. — От слов монаха, Люси удивлённо открыла рот. Зачем Верховной понадобился Дреяр? — Нет! —Девушка испуганно схватила мага за руку. Что если церковь решила устроить над громовержцем суд за её похищение? — Не надо туда идти, пожалуйста.       Лексус изумлённо вскинул брови, девица вела себя слишком странно. Конечно, он не ожидал, что стоит ему с командой подъехать к воротам, как их уже будут встречать. Не понятно по какой причине Верховная знала о его приезде и отправила монаха сопроводить его для встречи с ней. Но поведение обещанной сбивало с толку даже больше неожиданной осведомлённости высшей жрицы. Высвободив свою руку, он смерил блондинку раздражённым взглядом. Пока маг не разберётся с тем, откуда знает её, так просто доверять её словам он не будет. — Веди уже меня к своей Верховной. — Несдержанно бросил Дреяр монаху, проходя мимо Хартфелии. В эту секунду Люси почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она совершенно не понимала, что происходит. Почему маг молний вдруг стал так холоден с ней и зачем Вермилион посылала за ним священнослужителя? Сжав кулаки, девушка тряхнула головой и догнала громовержца, хватая за рукав свободно развивавшейся за ним шубы. — Лексус… — услышав своё имя из уст блондинки, Дреяр остановился и, резко развернувшись, посмотрел на неё недоверчиво прищуренным взглядом, — пожалуйста.       Он видел, как дрожат тонкие пальцы девушки, что крепко держали рукав его шубы, и это поведение было слишком неестественным для жриц природного волшебства. Не то, чтобы маг так уж и много их поведал за свою жизнь, но такого он точно не ожидал. Эти богобоязненные девицы, повёрнутые на своей религии, обычно только и делали, что задирали свои гордые носы, да распивали дифирамбы о девственной чистоте и святости. От этих воспоминаний громовержец брезгливо поморщился. Общество святош, что всю войну трусливо прятали свои задницы в храмах, вызывало в нём только отвращение. Но сейчас он на их территории и, независимо от своего желания, должен проявлять хотя бы подобие учтивости. Особенно, если учитывать его непонятную тяжбу с магическим советом. — Мисс, пожалуй, я всё же верну это себе, — с лёгкой ухмылкой на губах Дреяр вытянул из рук блондинки плотную ткань, позволяя рукаву опасть вниз и повиснуть вдоль шубы, — не скучай, — задорно произнёс он, уже развернувшись к девушке спиной и направляясь к лестнице, где его ожидал монах.       Как громом поражённая, Люси стояла и смотрела, как он удалялся от неё всё дальше. Сейчас она явственно ощущала, что её спешный отъезд с Фридом, был в корне неверным решением. С Лексусом что-то произошло, и вполне возможно по её вине. В желании спасти его, жрица использовала совершенно неизвестное ей волшебство. Что если что-то пошло не так? Громовержцы. Вот кто сможет ей хоть что-то объяснить во всей этой каше. Маг молний точно приехал не один и возможно они все сейчас ждут его у ворот. Резко развернувшись, Хартфелия побежала на выход из храма. Длинный подол платья мешал нормальному бегу, как и не самые удобные открытые сандалии, сейчас жрица жалела, что так поспешно оставила пусть и не самую красивую или чистую, но крайне удобную одежду Эвергрин.       С приближением к высоким стенам, что опоясывали весь вольный город, Люси почувствовала, как её сердце упало куда-то вниз. У ворот не было ни повозки, ни магов, только постовой, тихо дремал, облокотив голову о высокую колонну. Все эти странности пугали. Ведь верная Дреяру команда, не могла оставить своего лидера и уехать без него. В такое жрица бы ни за что не поверила. Уперев руки в свои колени, она пыталась перевести сбитое от быстрого бега дыхание. — Где мои сопровождающие? — Наконец смогла хрипло проговорить блондинка, по-прежнему облокачиваясь о свои колени. Дыхание никак не хотело принимать ровный ритм и возможно даже больше из-за нервов, чем от небольшого кросса. Постовой распахнул глаза и удивлённо уставился на Хартфелию. Но буквально через секунду, поняв, кто именно перед ним, выпрямился. — Ну как же, приказ. — Мужчина растерянно помассировал своей большой ладонью шею, видимо, не имея представления, как подобает себя вести со столь высокородными людьми. — Какой ещё приказ? Где они? — У Люси к горлу подступил ком. С виду Вермилион не казалась подозрительной, но все эти тайны, слишком пугали. Она знала о её приезде и о появлении Лексуса, зачем-то увела громовержцев от ворот. Всё это было слишком запутанно. — Просите, ваша светлость, — мужчина явно не представлял, как следует обращаться к жрицам, и Хартфелия устало прикрыла глаза, начиная понимать, что толковой информации от него вряд ли сможет узнать, — меня о таком не оповещают, сначала за вами пришли из храма, потом за вашими спутниками. А когда к нашим воротом подъехали трое магов на лошадях всё снова повторилось. Моё дело стоять на посту, я не знаю куда их могли увести. Но обычно мне никого не приходилось пускать в город, сегодня первый раз и сразу дважды.       Жрица сжала кулаки, чувствуя свою полную беспомощность. Им всем не надо было ехать в главный храм, нужно было оставаться в Магнолии. Блондинка ужасно беспокоилась за громовержцев, а особенно за Лексуса. Уже сам факт, что его не просто пропустили в вольный город, но ещё и отвели в храм, пугал до дрожи в коленях. Что теперь будет?