Горемычная

Вы знаете, время суток можно определить по пению птиц за окном. А вот, когда наступает череда дождливых дней, и они замолкают, очень трудно понять — вечер сейчас или ночь, а может быть, уже наступило утро? Все-таки это было самое лучшее решение: поселить у себя кого-нибудь. Утром чуть слышно скрипит дверь в ванную, потом тихие шаги по лестнице, закипает чайник и через некоторое время щелкает замок на входной двери. Если же начинает тихонько играть музыка, а дверной замок молчит, значит, сегодня воскресенье, и моя компаньонка принялась за уборку. По воскресеньям она уходит из дома на пару часов позднее, учебы нет, зато в этот день Фелиция гораздо больше работает. Молодец, девчонка, не ждет от кого-то милости, сама выгрызает все зубами.

***

В замке поразительно много мест, где почти никого не бывает. Вот только раньше все коридоры щедро освещались, а теперь там, где нет занятий, горит от силы пара факелов на сто метров, едва разгоняя сумрак. В свободное время, которого у меня стало неожиданно много в связи с отъездом на конференцию Слизнорта и Бири, я выбираю себе какой-нибудь безлюдный коридор, дохожу до его конца и забираюсь на подоконник. Сегодня я любуюсь Запретным лесом. Да- да, он отчего-то вдруг стал Запретным, а не Заповедным, с легкой руки нового директора. Что-то сегодня там не спокойно, то и дело над верхушками деревьев взмывают фестралы. Брачные игры у них начались что ли? Порой я забредаю в какой-нибудь тупиковый коридорчик, в котором и вовсе нет освещения. В таком месте отлично плачется. Никто не увидит и не услышит. В таких местах даже портретов нет. Не то, чтобы у меня истерика, нет, помилуй Мерлин. Просто и я ведь не железная, в самом деле, иногда стоит выпустить пар, побыть в тишине и в темноте мне иногда нравится. У меня даже любимый тупичок появился, там даже на подходах к нему портретов нет. Красота. У вас есть какие-нибудь совершенно идиотские привычки? Такие, о которых вы никому не рассказываете не из-за того, что это страшный скелет в шкафу, а потому, что это чистой воды идиотизм. Вот меня иногда прорывает попеть в темноте, когда никто не слышит. Голоса у меня нет совершенно, я даже в ванной не пою! Попеть и попеть, что тут такого? Много кому из любителей попеть медведь на ухо наступил. Дело не в самом пении, а в репертуаре. Ну, например, жили у бабуси… вспоминаете? Совершенно идиотские песенки. А я вот таким образом выплескиваю что-то из себя, особенно хорошо идет, когда попутно плачется. Вот так посидишь полчасика, поподвываешь и отпускает. — И долго вы еще будете изводить меня своими воплями, сударыня? — совершенно неожиданно раздается откуда-то сбоку. — Кто здесь? — черт побери, выхватываю палочку и зажигаю люмос. Никого, вроде, ни людей, ни привидений, стены чистые. — Какие тупые потомки пошли, — раздается ворчание совсем рядом, — глаза-то разуй. Начинаю в свете люмоса внимательно осматривать голые стены. Ну, ничего ведь нет. Я еще впервые сюда придя, осмотрела все досконально. Зачем мне свидетели? Чтобы директор позлорадствовал, что довел меня до ручки? Не то, чтобы случилось что-то страшное, просто накопилось. Устала я быть сильной, все решать самой. Так хочется на кого-то опереться, чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за принимаемые решения и их последствия. — Ну что, совсем ничего не умеешь? Чему вас только учат, бестолочей?! — продолжает куражиться голос. Ну что же, пройдемся заклинаниями обнаружения скрытого. Знала я их не так много, но гораздо больше школьной программы. Тааак, кажется, что-то проявилось… руны. Разберемся, главное не торопиться. Руны я люблю, они как головоломки. Совершенно недостаточно выучить значение каждой по отдельности. Их надо чувствовать. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Ну да, в математике, конечно. Здесь же совсем другая история. Руны можно не только переставить, их можно перевернуть, отразить, сгруппировать, изолировать по одной и группой. И от каждого действия смысл цепочки может извратиться до не пойми чего. Вот оно в чем дело. Директор-то бережет свою силушку. Экономный наш. Перестал подпитывать замок как следует, да и ритуалами, видимо, пренебрегает. Вот и здесь контур начал истощаться. Значит, надо вытянуть остатки магии из этой цепочки и я увижу, кого здесь спрятали. Вот только стоит ли? — Кто вы, сэр? Я разобралась с рунами, но поскольку не знаю, за что вас здесь заточили и что вы такое, то скорее предпочту подпитать руны, а не что-то иное. — Похвальная предосторожность, — ехидничает голос, — и что ты предлагаешь? — Я пока не знаю. Вероятно вы портрет? Призрака такие руны не удержат, они выстроены в довольно специфическую цепочку. Возможно, даже портрет мастера? Потому что я не вижу смысла прятать обычный магический портрет, они все равно ничего не запоминают. — Браво, — раздаются два нарочитых хлопка в ладоши, — вы не безнадежны. Представьтесь, мисс, — распоряжается голос. — Мисс Кросс. Не думаю, что мое имя вам о чем-то скажет, сэр. — Не припоминаю такого рода. Когда основали ваш род, мисс Кросс? — Я маглорожденная, сэр. Даже не знаю, с чего я продолжаю разговор непонятно с кем. Вероятно, мне просто лень уходить, ужин уже прошел, а до отбоя еще далеко. Девчонки сегодня у родных, так что меня никто не ищет. Я уже прооралась и, видимо, жажду общения. Забавно же говорить не пойми с кем. В случае чего всегда успею встать и уйти. — Маглорожденная, изучающая руны. Неожиданно. В мое время вы стремились выбрать что-нибудь поэффектнее или попроще. С рунами слишком много возни. И как успехи? — Я успеваю по школьной программе, сэр. — И насколько же вы «успеваете»? — ерничает неизвестный. — На «превосходно», сэр, — усмехаюсь я. — Ну, тогда, конечно. Простите за непочтительность, скоро и преподавать пойдете? — никак не угомонится некто, как будто я ему на любимую мозоль наступила. — Из-за чего у вас такое плохое настроение, сэр? — усмехаюсь краешком губ, — Если вам так неприятно со мной общаться, то я, пожалуй, откланяюсь. Могу, если вы соизволите представиться, пригласить на аудиенцию своих чистокровных подруг, дабы вы не утруждали себя общением с неподобающей вашему статусу личностью. Вот это сказанула, думаю про себя. Откуда вдруг поток такого красноречия? Пожалуй, стоит и правда уйти. Не хватало еще, чтобы меня портреты доводили. — Отчего же, я готов поддержать беседу со столь интеллектуально развитой особой, — притворно-почтительно откликается мой таинственный собеседник. — Нет, достопочтенный сэр, насиловать свой мозг и завязывать узлом язык у меня нет никакой охоты. Пожалуй, и вправду приглашу к вам Эйлин. Вот уж кто с детства развлекается подобного рода беседами, — как-то вдруг сдувшись отзываюсь я, — Доброй ночи, сэр. — Вы даже не желаете узнать, с кем говорили? — раздается язвительный голос. — Если бы вы хотели, уже бы представились, сэр, — отзываюсь я, отряхивая мантию. — Лорд Блэк. Меня разбирает смех, даже не знаю из-за чего, но смеюсь просто неудержимо. — Простите, сэр, — чуть отдышавшись, произношу я, — не хотела вас оскорбить, но так представиться, все равно, что и вовсе не называться. Клан Блэков столь обширен, а вы явно здесь не первый год томитесь, раз снизошли до разговора с такой, как я, так могут представиться половина магических портретов в Англии. Даже в кабинете директора висит один такой. — Лорд Толиман Блэк, наглая девчонка. Но настоящей злости в его голосе не слышно. — Магистр Толиман Блэк, умерший в конце 18 века? — Надо же, еще кто-то помнит мое имя? — Мне повезло, я нашла у старьевщицы хорошую книгу по рунам вашего авторства. Издание, правда, не прижизненное, — не удерживаюсь от шпильки, ну и ладно. — Так ты еще и нищая? — Не без того, сэр. Я сирота. Так что, если вы исчерпали свои вопросы… — Не гони фестралов, девочка, — вдруг переходит на более серьезный тон лорд, — Какой сейчас год? — Апрель 1957 года, лорд Блэк. — Значит, я здесь отдыхаю уже 70 лет. Однако… — шепчет мужчина. — Был бы весьма признателен вам, мисс Кросс, если бы вы деактивировали цепочку и я, наконец, смог увидеть с кем имею честь разговаривать, — довольно быстро пришел в себя лорд Блэк. Нельзя сказать, что я сразу бросилась выполнять просьбу. Была подлая мыслишка поторговаться, но она была отброшена, как непродуктивная. Не хватает во мне хитрости и изворотливости ума, так что все равно проиграю, да еще и мнение обо мне сложится не самое лестное. Побуду пока гриффиндоркой, решила я, вытягивая остатки магии из рунной цепочки. Чего зря языком чесать, правда? С портрета на меня смотрел седой, как лунь, и весьма представительный мужчина. Ему бы меч в руки, и никто не догадается, что перед ним великий ученый. И как он сюда попал? Род процветает. Потомков море. Такими сокровищами не разбрасываются. Меня тоже рассматривали с любопытством. Присмотрелась внимательнее к раме и присвистнула, про себя, конечно. Рама тоже испещрена рунами, покинуть сей холст магистр не сможет. — Кто же вас так не любит, магистр? — не удержалась я от вопроса. Мерлин мой, Снейпа мне, Снейпа. Меня прожгли таким взглядом, что мой любимый Северус — белая ласковая овечка. — Извините, сэр. Безусловно, это не мое дело. Вам еще чем-то помочь? Конечно, это только портрет, но ведь они помнят, наверное, и чувствуют. Каково это — провести столько десятилетий запертым и в темноте. Кто-то знатно над ним поиздевался. Магистра рун запереть в собственном портрете посредством этих самых рун. Обездвижить, ослепить, скрыть от посторонних глаз, НО оставить слух. — Будет время, приходите завтра поговорить. И, если не затруднит, зажгите ближайший факел сбоку от портрета. Пока же я хотел бы остаться один, — говорит магистр, отходя вглубь собственного портрета и усаживаясь в кресло у камина. — Всего доброго, сэр. Непременно буду, если не случится ничего непредвиденного, — легко слетает с губ обещание. И я прихожу на следующий день, сразу после ужина. А потом на следующий, и на следующий тоже. У нас очень странные и «рваные» разговоры. То магистр начинает тестировать меня на знание своего предмета, то интересуется политической обстановкой в стране, а потом расспрашивает о собственных потомках. Ответы на первую категорию вопросов редко удовлетворяют магистра. В политике я вообще не разбираюсь, и это раздражает его, но, пробормотав себе под нос: «Что взять с женщин?» — мужчина больше не касается этой темы. Про Блэков я тоже не слишком много знаю, они же не отчитываются передо мной. Разве что мне известно, когда умер директор Финеас Блэк, в 1926 году. Реакцией на эту информацию является злорадная улыбка магистра Толимана. Скупая информация об остальных, которую я сообщаю, удостаивается лишь ехидного хмыканья. Потихонечку, магистр начинает поправлять меня в моих ответах, рекомендует почитать некоторые книги. Частенько раздражается и называет меня бестолочью, и так проходит апрель. Кажется, у меня появился наставник по рунам. Когда девчонки возвращаются в Хогвартс, я интересуюсь познакомить ли его с ними. На что получаю, совершенно неожиданно, категорический отказ. Мне запрещают даже сообщать о самом факте существования портрета. Ну не хочет, и Мерлин с ним. Приближаются экзамены. Но в этом году они как-то меня совершенно не беспокоят. Не то, чтобы я к ним безразлична. Нет, конечно. Я готовлюсь, как и каждый год. Вот только теперь от этого уже ничего не зависит: ни стипендия, ни внимание мастеров. Последние так и не появились в замке. — Добрый вечер, магистр Блэк. У меня начинаются экзамены, и через неделю я уеду из Хогвартса. Вам что-нибудь привезти в сентябре, сэр? Странный вопрос, правда? Но ведь и портретам что-нибудь надо, наверно? Возможно раму почистить и натереть ее воском, например. — Виски, деточка, будет в самый раз, — как будто бы даже и не мне говорит эта язва. — Перепиши-ка мне все руны, что есть на раме и покажи. Будет чем заняться летом. В приюте все прошло по старой схеме. Приехала, сдала экзамены за прошедший год и свободна, как ветер. А у Тома меня ожидал сюрприз. — Здравствуй, кнопка, — кивает мне, натирающий очередной чистый бокал, Том. — Как учеба? — Здравствуйте, мистер Том. Все по-прежнему. А у вас какие перемены, сэр? — Да вот, Фло опять вышла на работу. А ты, я слышал, решила составить конкуренцию мадам Малкин? — Да вы смеетесь надо мной, сэр? Я и конкурент мадам? Она таких конкуренток одной левой прихлопнет и не заметит. — Рад, что ты это понимаешь, Лия, — уже серьезно говорит мужчина. — Она на днях заходила ко мне, все же знают, где ты работаешь летом. Просила передать, что хотела бы побеседовать с тобой. — Все так серьезно, сэр? — Не знаю, Лия, но поговорить стоит. Так что я договорился с ней, она придет через полчасика, как раз успеем с тобой позавтракать. Ну да, как раз после таких новостей и стоит перекусить. Клиент заплатит, а съесть ничего не сможет. Экономия налицо. Ровно в 9 часов со стороны Косой аллеи открывается дверь и появляется мадам. Одета женщина строго, со вкусом, никаких лишних украшений нет, сразу видно, что человек готовится начать трудовой день. — Ну, здравствуйте, мисс Кросс. Надеюсь, мне представляться не надо? — усмехается мадам. — Здравствуйте, мадам Малкин. — Наслышана о ваших успехах на швейном поприще, мисс Кросс. Желаете открыть салон? Ох, чует моя пятая точка, что если я сейчас промахнусь с ответом, то ждут меня совсем невеселые времена. Только вот… а, была не была… — Какой из меня конкурент, мадам. Мне просто нечего было надеть, так что я вынуждена была пользоваться тем, что имею и что умею. Вот я и сделала себе мантию. Потом сделала мантии подругам. А с заказами вышло почти случайно. Мне просто нужны были деньги, чтобы купить вещи для учебы, мадам. Поэтому я не стала отказываться. Не думаю, что это будет интересно взрослым. Мадам внимательно смотрела на меня, пока я излагала, решая для себя что-то. — Ну что ж. По крайней мере, честно. С Томом я уже говорила на эту тему. Теперь предлагаю тебе. Мне надо отправить на стажировку во Францию племянницу. Значит, у меня появится вакансия. Я предлагаю тебе поработать у меня этим летом. — Тебе уже нечему учиться у меня, Офелия. Это хороший вариант для тебя. Прямо скажем, я в растерянности. Конечно, поработать с мадам очень интересно, но тяжело сниматься с насиженного места. Здесь все знакомо, я уверена в своих силах… Да и как-то обидно, получается, я вдруг здесь уже и не ко двору? Лишняя? Видимо, что-то такое мелькает у меня в лице, поэтому Том берет меня за руку и, прямо глядя в глаза, говорит: — Ну и что ты уже себе навыдумывала? Будешь, как и раньше обедать с нами на кухне, мадам непременно будет тебя отпускать. Зачем тебе тут время терять? То, что я тебе плачу, слишком мало для такой, как ты. У мадам, по крайней мере, научишься чему-то новому. Да и великовата ты для того, чтобы быть на побегушках. — Я бы хотела узнать поподробнее о вашем предложении, мадам, — собирая мысли в кучку, говорю я. — Стандартный контракт. — Мне это ни о чем не говорит, мадам. — Ну, держи, читай, — на столе появляется документ. Пока я читаю, пытаясь разобраться в сухом юридическом языке, старшие маги попивают чаек, тихонько переговариваясь. В общем, ничего страшного. До семейных секретов я допущена не буду. Но, на всякий случай, стоит запрет на их распространение. Режим работы, ничего себе. Да я буду просто чернорабочей, 12 часов в день. Правда, большую часть времени я проведу в зале, но все равно много, а мне же еще надо и в приюте свои обязанности выполнять. Учебу-то я закончила, скоро диплом выдадут, а вот официально проживать там буду до 1 марта будущего года. Что еще особенного в контракте? Помогать тому, помогать сему. В общем, везде на подхвате. Подай, принеси. Что сказали, то и делай. Оплата 3 сикля в час. Негусто, надеюсь новые знания того стоят. — Мадам, а как я пойму, что увиденное мною заклинание не является фамильным? — Этими заклинаниями владею только я, моя сестра и племянница. Не думаю, что ты в них разберешься с первого взгляда, дорогуша, — насмешливо отвечает портниха. — Мне надо будет узнать, отпустят ли меня на 12 часов в день из приюта. Там у меня тоже есть некоторые обязательства, мадам. У мистера Тома я работала по 10 часов в день. Если директриса меня отпустит, то я хотела бы попробовать, мадам. — Тогда пошли, посмотрим, что ты умеешь. Повторилась история моего первого рабочего лета, когда Том гонял меня по всему заведению, чтобы ознакомиться с моими навыками. Вот и тут я резала, сшивала, вышивала, чистила, стирала. Никакой трансфигурации, все натуральное. К вечеру рука у меня отваливалась, обед я пропустила, ужин тоже, но на работу была принята и, кажется, мадам даже была довольна. Аккуратно придерживая правую руку левой, я поплелась к Тому, перекусить. В приюте пошли мне навстречу. Коридоры ведь можно помыть и вечером, после отбоя, верно? Вообще, отношение ко мне было странное. Вроде бы я и приютская, а вроде уже и нет. Видели-то меня меньше трех месяцев в году, да и то я вечно пропадала на работе. Можно сказать, что я там только ночевала. А уж теперь и подавно. Вот так и покатилось мое лето. Если народу в лавке было немного, то обедала и ужинала я вовремя. В противном же случае, вкалывала наравне со всеми. Выходной давался раз в неделю. В первый же понедельник я сходила к гоблинам, опять завела ячейку и попросила полностью ознакомить меня с перечнем услуг, предоставляемых банком. Из интересного: — сейфы разной степени защищенности (не актуально, вклад от 10 тысяч галеонов); — поверенные (не актуально, вклад от 50 тысяч галеонов, с меньшим можно нанять консультанта, который параллельно занимается еще десятком другим мелких вкладчиков); — комнаты для приватных встреч на нейтральной территории; — ритуальный зал (можно арендовать, а можно нанять и мастера ритуалиста, как гоблина, так и человека); — тест крови (куча нюансов, цена варьируется от 1000 до 5000 галеонов; самый дешевый — самый бесполезный, как водится); — сопровождение сделок и много подобной финансовой ерунды. Мне даже дали бесплатный совет не тратить напрасно деньги. Гоблины не идиоты, у них в зале всегда находится кто-то «видящий», углубляться в объяснения они не пожелали, но этот сотрудник способен оценить потенциального клиента. У коротышек довольно много закрытых сейфов, которые они с удовольствием бы распечатали. Так что, если вдруг, в банк является потенциальный наследник, то ему тест предложат сами гоблины. У меня шанс оказаться чьим-то потомком меньше 2%. Итог разговора был удручающ: «Не тратьте деньги, девочка». Нонсенс, гоблины, заботящиеся о сохранности моих денег. Это дорогого стоит. Да и денег у меня лишних сейчас нет. Несмотря на свои немалые накопления, получив письмо, я не кинулась покупать все новое. Зачем? Воспользовалась своими новыми умениями, купила у мадам отрезы ткани, сшила себе мантии и несколько платьев. Без вышивки и рун тоже не обошлось. У мадам в ателье была шикарнейшая библиотека, в которой было очень много альбомов с всевозможнейшими узорами. Трансфигурацией и рунами я тоже не пренебрегала, так что гардероб у меня вышел довольно богатый. Я по-прежнему с удовольствием копалась в книжных развалах у старьевщицы, время от времени выискивая там довольно интересные книги. Зачастую, самые интересные были в ужасающем состоянии, разве что не по листочку, но это меня не пугало. Кто-то выбросил, кто-то приобрел. Памятуя, что мне предстоит последний год, купила сразу 3 дневника и 2 самопишущих пера. Все же, на доставку совами делали наценку. Ну и мелочевку, вроде пергамента, простых перьев, запасы ингредиентов. Нога у меня уже не росла, так что я разорилась на хорошо зачарованную зимнюю и осеннюю обувь. В конце концов это покупка не на один год. Рюкзак пока решила оставить старый, обновила его, конечно, как всегда, но не более того. А еще купила кое-что, чтобы привести в порядок раму у портрета. Само полотно я трогать не рискну, а деревянной раме ничего не сделается. Почищу, а потом натру полиролью. Незаметно наступил новый учебный год. Опять новые ученики. Приветственная и такая же многословная речь директора Дамблдора. Он опять упирает на мир во всем мире. Единство всех народов. И тому подобное. В замке стало еще прохладнее. Спортивный зал стал обычной комнатой. Опять собирались старшекурсники и подпитывали рунные цепочки. В этом году нас собралось даже больше, чем в прошлом. Вот только скоро подрастет поколение школьников, которым это не надо. К концу года в зале регулярно занималось от силы десяток первокурсников, все чистокровные. Магистр был рад моему появлению. Рама была отчищена и отполирована. Меня продолжили гонять по рунам, не забывая напоминать, как мало я знаю. К сожалению, в библиотеке школы не было книг, рекомендованных лордом. Кое-что нашлось в библиотеке Эйлин. Поскольку она тоже изучала руны, то ее отец прислал книги в школу. Я опять помогала мисс Пинс и профессорам. В общем, все было довольно рутинно. Разве что появилась некоторая тенденция к некоторому снисхождению к маглорожденным. Поскольку большинство из них распределялось на гриффиндор, то получалась некоторая протекция именно для этого факультета. В чем это выражалось? Чуть выше баллы за ответы, чуть меньше наказания за проступки. Ничего особо криминального. «Ну, они же в новом мире для себя, им сложно. Ой, какие молодцы, они научились, а им было так непросто, »  — вот такие стандартные объяснения давали некоторые профессора. Поговаривали, что из школы собирается увольняться профессор Блэк. К тому же, в конце года, совершенно неожиданно, уволился профессор Крауч. В школе, ни с того ни с сего, поползли слухи, что его должность прокляли. И уж совсем шёпотом говорили о том, что это случилось после посещения Хогвартса мистером Реддлом. И с чего бы это успешный политик, вдруг, пришел устраиваться на работу в школу, хотела бы я знать? В общем, если бы не магистр, все было бы как-то вяло и неинтересно. А к концу года он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться…