Горемычная

Так и потекли неспешно дни. Через пару дней после Лугносада вернулся Льял, в тот вечер мы долго сидели в обнимку на шкуре у камина, потихоньку потягивая вино, а утром меня разбудили нежным поцелуем и чаем в постель. Ну, чем не сказка? Я много занималась, время от времени отдавала мадам Малкин вещи для реализации, чтобы меня не забыли, да и навыки не хотелось терять, мало ли как жизнь повернется. Через пару месяцев плотного изучения рун пришлось оборудовать маленькую зельеварню в соседней с мастерской комнате. Хорошо, когда у тебя в учителях магистр, такие люди по определению не бывают мастерами в чем-то одном. Так что, под строгим присмотром я рискнула взяться за довольно-таки сложные зелья. Организовала себе спортивную тропу, чтобы хоть чуть-чуть поддерживать себя в форме. Все-таки, большую часть времени я проводила на пятой точке, а это не есть хорошо для здоровья в целом, да и какому мужчине нужна любовница с дряблой задницей. Вот только бегать и изнурять себя на тренажерах — это категорически не мое. Поэтому, пройдя по периметру территории, убрала лишние растения, где-то поперек тропы положила поваленное дерево, там еще и довольно-таки широкий ручей обнаружился весьма кстати. Подумала- подумала и сделала через него два вида переправы, один в виде тропы из камней, получилась пародия на игру в классики, забавно; второй — два каната, натянутых друг над другом. Моя тропинка оказалась длиной около 5 километров, вот по ней я и старалась гулять ежедневно, бодрым спортивным шагом. Очень тонизирует, доложу я вам. Приобрела колдорадио. Селестина Уорбек еще не пела, но и без нее выступающих хватало: пели, читали детские сказки и сказания о предках славных, делали объявления о предстоящих конференциях и многое другое. Время от времени по радио передавали даже политические диспуты или просто выступления представителей противоборствующих партий. Вот так я собственно и познакомилась, заочно, с Томасом Марволо Реддлом. Глубокий бархатный сильный голос покорял даже на расстоянии, ему на подсознательном уровне хотелось верить. Уже после завершения выступления, я анализировала то, что он говорил, и соглашалась во многом. Главным лозунгом возглавляемой им партии являлось требование соблюдения законов магии и ограничение прав маглорожденных, вплоть до признания их негражданами волшебного мира, с соответствующими последствиями. Самым ярким противником его позиции был Альбус Дамблдор, стиль речи которого разительно отличался. Он будто бы уговаривал, ласково и мягко, обращаясь к своим маленьким внукам, которые еще в силу возраста не понимают многого, поэтому он проследит, чтобы они выбрали правильный путь. Судя по всему, директор окончательно выбрал образ, которого будет придерживаться. Совершенно неожиданно, в конце ноября, мне пришло письмо за подписью инициативной группы студентов Райвенкло, как они сами себя назвали. Во главе ее стояли несколько ребят, которым я, еще, будучи ученицей, частенько помогала с уроками. Они просили меня поделиться конспектами по ЗОТИ, оказывается, после ухода мистера Крауча, у них уже второй педагог и не сказать, чтобы перемены были к лучшему. Программу довольно сильно упростили, что категорически не устраивало жаждущих знаний учеников Ровены. Ну что же, мне несложно, так что в тот же день я отправила на факультет копии своих записей за все 7 лет обучения. Продержатся они месяца 4, что вполне достаточно, чтобы заинтересованные лица успели их переписать, а может и больше. Надо, кстати, провести эксперимент. Сказано, сделано. Взяла тетрадь и сделала ее копию, вложившись в заклинание по максимуму. Пометка в ежедневнике, книгу положила на виду в кухне, остается только ждать. Время от времени встречались с девочками. Эйлин стала понемножку выходить в люди. Мы даже выбрались поиграть на общественной площадке в плюй-камни. Чисто внешне подруга совершенно оправилась, об остальном могла судить только ее семья. Я все больше раскрепощалась в общении с Льялом, он тоже перестал себя сдерживать, и, если раньше у меня, бывало, проскальзывал в голове вопрос: «И чего не хватает его жене? Да я бы зубами и ногами вцепилась в такого мужа!», то теперь, возможно, могла понять эту женщину. Они просто были диаметрально противоположными. Не подумайте, что он жаловался на нее или мы только тем и занимались, что обсуждали его благоверную. Нет! Льял был болезненно щепетилен в этих вопросах, тема его семейного положения была табу. Да я, собственно, и не стремилась его расспросить на сей счет. Однако, мы находимся не в вакууме, поэтому слово там, разговор тут и общая картина ясна. Супруга была светской женщиной, а вот он предпочитал затворнический образ жизни. Льяла раздражала пустая болтовня, а ее возмущало то, что муж отказывается посещать значимые, по ее мнению, мероприятия. А еще она, кажется, его побаивалась. Мы с ней в чем-то похожи: обе хрупкие, невысокие и темноволосые, но меня восхищала исходящая от него сила и властность, а ее подавляла. Несмотря на все это, для поддержания статуса в обществе, Льял вынужден был довольно регулярно сопровождать ее на мероприятия, от которых просто таки неприлично было отказаться. Тяжела ноша наследника рода. Правда, и тут он выкручивался, исполнив обязательный танец, супруги расходились как в море корабли, она порхала как бабочка по гостиным, общаясь с подругами и танцуя весь вечер, а он и там умудрялся решать какие-то вопросы во благо семьи. Трудоголик, что тут еще скажешь. Понемногу, мужчина полностью стал сам собой и, почувствовав мою тоже в чем-то прагматичную натуру, перестал притворяться кем-то другим. Бывало, что за весь вечер мы обменивались буквально парой слов. Все чаще он оставался ночевать, при этом отнюдь не каждая ночь завершалась постельными играми. В конце концов, дело закончилось тем, что в одной из комнат был оборудован кабинет, в котором он оставался работать длинными осенними вечерами. Я взяла за моду немного его поддразнивать, а он охотно велся на мои провокации. Началось все с того, что на маленькой улочке, вытекающей из аллеи Основателей, обнаружился чудесный магазин, специализирующийся исключительно на женском белье. А что вы хотите? Волшебники живут долго. В большинстве своем женщины жуткие собственницы, следовательно, попавшего в цепкие лапки мужичка, следует удержать любыми средствами. Для начала легальными… там был и более специфичный магазинчик, но его я оставила на когда-нибудь, но не сейчас. Потом я еще раз навестила французский магазинчик и заказала еще несколько платьев с интересными разрезами в самых неожиданных местах. Ну, например, у длинной юбки, казалось бы, весьма консервативного платья, вместо бокового шва, сделали простой запах, до самой талии. Если совместить это с отсутствием нижнего белья… вечер у нас был бурным, и до спальни мы не добрались… Главное в интимных отношениях — это абсолютное доверие между партнерами. И дело отнюдь не в физиологии, лично меня больше раскрепощало возможное обсуждение моего поведения с кем-то посторонним. С Льялом я не боялась ничего, будучи абсолютно уверенной, что этот мужчина не будет ни с кем обо мне разговаривать. Поэтому отношениями наслаждались мы оба. Иногда он врывался в коттедж и, подхватив на руки и не говоря ни слова, нес в спальню, потом просто засыпал, очевидно, измотанный больше морально, а не физически. Впрочем, спальней мы не ограничивались. Могу абсолютно точно сказать, что меня в нем привлекали не только прекрасные интимные отношения. Основательность, неболтливость, ответственность, острый ум и внимание к мелочам — вот неполный список качеств, к которым я тянулась, как бабочка к пламени. В общем, в моем распоряжении оказался волшебник, а не сказочник. Увидев, насколько серьезно я отношусь к занятиям рунами, в конце лета из родовой библиотеки Льял принес мне несколько очень редких справочников. Убедившись же, что и ритуалы — не пустой звук для меня, после Самайна в мое распоряжение передали два еще более редких фолианта. Он ничего не спрашивал, просто присматривался, делал выводы, а затем действовал. Помимо этого, вернувшись как-то с прогулки, я обнаружила переоборудованную зельеварню, а Льял опять пропал на месяц. За первый год он еще дважды так исчезал. А я семимильными шагами продвигалась к получению мастерства в рунах. Ведь как у официальных учеников обычно складывается, они вынуждены львиную долю времени не учиться, а выполнять рутинную работу в мастерской учителя. У меня же таких проблем не было, все свободное время я посвящала исключительно учебе. Однако невозможно, без ущерба для собственной психики, заниматься чем-то одним. Фанатиков и гениев в расчет не берем. Поэтому, дабы отвлечься от своих любимых рун, и не слишком любимого зельеварения, я продолжила занятия по трансфигурации. Показателем мастерства трансфигурации является анимагическая форма, точнее само ее существование. В отличие от мародеров, мне не пришлось потратить на это несколько лет. Это не говорит о моей гениальности или их ущербности, отнюдь. Просто я к тому времени уже завершила курс нумерологии и неплохо в нем преуспела, а им приходилось во всем разбираться по ходу пьесы. По расчетам, моей формой выходила какая-то небольшая птичка. В этом направлении и следовало искать, входя в медитативный транс, подкрепленный некоторыми зельями. На расчеты ушел месяц, месяц готовились зелья, и почти столько же я пыталась познакомиться с моей внутренней птахой. Ну что вам сказать, уже изначально я радовалась тому, что смогу летать. Небольшой размер птицы тоже не огорчил меня, это более практично, легче спрятаться в случае чего. Правда, и особенно высоко не взлетишь, съедят еще… В общем, моим вторым я оказался во-ро-бей. Три следующих месяца мы общались, так сказать, по внутренней связи, мне показывали как вести себя, как летать, и именно во внутреннем мире я впервые совершила оборот. Никакой трансфигурации «по кусочкам». Ну вы представляете на теле человека вместо руки вдруг появляется маленькая кошачья лапка? Ерунда какая-то. Вот так вот, к концу весны 1960 года, я обрела анимагическую форму. Льял в это посвящен не был. Первый оборот в реальном мире проводился под присмотром мастера трансфигурации, которому я банально заплатила, а он дал клятву о неразглашении. Мы с ним встречались еще трижды, пока оба твердо не убедились, что проблем с оборотом не предвидится. Как и большинство анимагов, регистрироваться я не собиралась. Слава Мерлину, закон, обязывающий это делать, еще не был принят. Рассказать о наслаждении полетом невозможно. Это все равно, что слепому рассказывать о звездопаде или о том, как различать цвета. Пока сам не попробуешь, не поймешь. Ощущение свободы непередаваемо. Так что любимый был несколько удивлен устроенным мной праздничным пикником на берегу озера. Но выяснять его причины не стал, раз сама я пояснять ничего не стала. Осенью, побеседовав с магистром, мы пришли к выводу, что сдавать экзамены на звание подмастерья — пустая трата времени и денег. Так что, удовлетворившись положительной оценкой моих достижений Блэком, я продолжила вгрызаться в гранит науки. Кстати говоря, книжная копия продержалась целых 10 месяцев. Учитель сказал, что это показатель крепкого чистокровного середнячка. Разве я не молодец?! Наши отношения окончательно устаканились, Льял часто появлялся в коттедже без предупреждения. Если меня там не оказывалось, то он просто слал импульс на браслет, не утруждая себя сообщением. Изредка, мы выбирались во внешний мир, ограничиваясь миром маглов. Ни он, ни я, не желали огласки наших отношений. Мистер сдержанность оказался поклонником камерной музыки. За прошедший год мы успели побывать в Париже, Риме и во Флоренции. Концерты, прогулки по городу и ужин в каком-нибудь небольшом ресторанчике — вот программа наших путешествий. В доме появился музыкальный кристалл, наполненный самой разнообразной музыкой. Я потом обогатила эту коллекцию современной музыкой родного мира. Он ненавязчиво, время от времени, дарил мне небольшие, но изящные украшения. Что мне нравилось больше всего — это событие не привязывалось к каким-нибудь праздникам, а делалось просто так, по настроению. Узнал, что я не очень люблю срезанные цветы, и дома стали появляться цветы в вазонах, которые лето проводили на улице, а осенью перебирались в коттедж. Понимаю, что это нелепо, но я действительно ощущала, что место, где я прожила вот уже больше года, стало для меня домом. Льял столько времени проводил здесь, что нас вполне себе можно было считать семейной парой, в которой мужчина просто очень много работает и частенько уезжает в командировки. Чтобы окончательно не одичать, поскольку мы оба не отличались разговорчивостью, да и магистр не приветствовал пустопорожней болтовни, я записалась на курсы ирландских танцев в Эдинбурге. Ну, а что мелочиться, порт-ключи я наловчилась делать разве что не на коленке, так стоит ли себя ограничивать такой ерундой, как расстояние? Студия была самой обычной, магловской. Компания подобралась очень разношерстная, от школьников старших классов до 40-летних мужчин и женщин, желающих размяться, но не приветствующих занятия на тренажерах. После первых занятий я буквально выползала из зала мокрая, как мышь. Вечером Льял, удивившись моему неадекватному состоянию, выслушал душещипательную историю, и, смеясь, достал из кармана какую-то мазь и скомандовал раздеться и принять позу лежа. Согласна умирать так каждый вечер, если потом меня будет ожидать массаж в его исполнении. В начале октября ко мне опять прилетела сова из Хогвартса. Оказалось, альма-матер покинули мастера рунологии и нумерологии, и моему факультету срочно требовались мои конспекты по данным предметам. Естественно, ребята обращались не только ко мне. Вот ни капельки не сомневаюсь, что в их распоряжении оказались еще как минимум три комплекта от других выпускников. Но это и правильно, мало ли, кто из нас что посчитал несущественным и не законспектировал. Информацию следует получать из нескольких независимых источников — это девиз нашего факультета. — Скажи, пожалуйста, а ты не знаешь, что происходит в Хогвартсе? Почему оттуда вдруг стали уходить педагоги? — Уходить? — недоуменно посмотрел на меня Льял. — Честно говоря совершенно не в курсе. Я перестал следить за делами школы, как только покинул Попечительский совет. А что? — Да ничего, просто странно. С нашим выпуском одновременно из замка ушли два профессора: Блэк и Крауч. По ЗОТИ с тех пор уже третий педагог. Теперь с должностей ушли мистер Свенсон и миссис Девидсон. А на их место приходят подмастерья. Раньше, насколько я знаю, было принято брать на все должности исключительно мастеров. — Не в курсе, — вот и весь ответ, которого меня удостоили, и Льял снова уткнулся носом в толстенный фолиант, который изучал уже месяц. Через полгода, с очередной просьбой поделиться конспектами, на сей раз по трансфигурации, поскольку педагог уж больно заумно стал все объяснять, я получила новости из первых рук так сказать. Оказывается, мой разговор все же имел последствия. Все подмастерья, подписавшие с Хогвартсом контракты, были обязаны продолжить свое обучение по специальности. На получение мастерства им было отпущено 2 года. В противном случае контракт будет разорван. Уж откуда эту информацию получили ученики, не скажет никто, но факт оставался фактом. Особенно досталось Макгонагал, которая уже не один год являлась личным учеником Дамблдора и никак не могла получить степень. Встал вопрос: это она такая бестолковая, обычная лень, или своими обязанностями манкирует уважаемый победитель Темного Лорда? Не пора ли заняться непосредственными обязанностями, а не увлекаться политическими играми? Кажется, я опять наступила на больной мозоль дорогого директора… Не скажу, что я этого не хотела — это было бы откровенной ложью. Таким образом, пост председателя Визенгамота опять обошел Альбуса стороной. В кулуарах говорили, что негоже нагружать уважаемого человека, раз он и так не справляется со своими обязанностями в полной мере. Видимо, давняя дуэль сказалась на здоровье А.П.В.Б.Дамблдора гораздо больше, нежели полагали ранее. Кстати, именно колоссальным перенапряжением во время пресловутой дуэли, объясняли неважный внешний вид победителя. Дело в том, что при заявленной магической мощи, директор должен был бы выглядеть не старше Льяла. Тогда как ему можно было дать хорошо за 50, будь он обычным маглом. Единственное, что приходило мне в голову, это то, что Альбус — весьма посредственный волшебник, с дуэлью что-то было не чисто, а мощные заклинания ему даются исключительно благодаря бузинной палочке. Однако, подтвердить или опровергнуть свои догадки я не могла, посему оставила свои домыслы при себе.