Исход земной цивилизации. Апокалипсис

От увиденного леденела кровь в жилах, руки тряслись и волнами накатывала тошнота. Вид отрубленных голов на залитой кровью платформе внушал такой ужас, что все внутри Ривки кричало, и крик почти вырвался наружу, в тот момент, когда отрубленная голова, словно шар для боулинга, откатилась к краю платформы. Мертвые глаза Брюнера уставились на нее неподвижным взглядом. Нинурта не придал значения его словам, объяснив это тем, что перед смертью речи многих полны пустых угроз. Но мертвая голова смотрела на нее и вдруг начала смеяться, а глаза закрутились в глазницах, выпучивались, словно вот-вот взорвутся. Все остальные отрубленные головы, словно змеи, зашептали: «цареубийца… цареубийца…». И вот Ривка уже одна из них — отрубленная голова, волосы ее окроплены кровью, а тело лежит поодаль в груде сваленных друг на друге трупов. Вокруг — озеро крови, над которым летают голодные мрачные грифоны, а перья на их крыльях и голове угрожающе отливают металлом. — Тише-тише, это всего лишь сон, любимая, — донесся обрывками знакомый ласковый голос. Всего секунда, и Ривка, захватив ртом воздух, проснулась, ещё не понимая, что увиденное не было реальным. Взмокшая, она тряслась в объятиях Нинурты, вцепившись одеревеневшими пальцами в его плечи. Из глаз текли непроизвольные слезы, она всхлипывала и не могла остановиться, словно разучилась дышать. — Тебе не нужно было брать меня на казнь, — с трудом проглотив ком в горле, Ривка сфокусировала взгляд на Нинурте, ее тело все еще сотрясалось от мелкой дрожи после увиденного во сне. Он мягко погладил ее по голове и поцеловал в макушку, устроив у себя на груди. — Ради того, чтобы увидеть тебя такой беззащитной, нуждающейся в моем плече, возможно, эта мера была необходима, — он попытался пошутить, похоже, не понимая, как подействовала на нее смерть по его приказу. — Мне казалось, ты куда более хладнокровна, Инанна, скольких людей ты казнила и замучила до смерти? Я не узнаю тебя. Ривка отыскала эти воспоминания моментально, Инанна и вправду была не менее жестока, чем Нинурта по отношению к людям и полукровкам. Поэтому стоило срочно придумать объяснение своим переживаниям. — Я изменилась, Нинурта. Похоже, Нинхурсаг все же удалось оставить во мне сущность, какой я была пять тысяч лет назад. Жестокость я не воспринимаю, по крайней мере пока я не помню, что получала удовольствие от казней. — Я рад, Инанна, — неожиданно признался Нинурта, вновь коснувшись ее макушки поцелуем. — Похоже, матушка и впрямь проделала хорошую работу. По крайней мере, ей удалось воззвать к тому прелестному дитя, что сидит внутри кровожадной Сехмет. Прости, что я заставил тебя смотреть на это. Она тяжело вздохнула и обняла его, уткнувшись носом в грудь. Тепло его кожи обволакивало ее, он защищал и, кажется, действительно любил свою царицу. Его пальцы медленно скользили по ее плечу, Ривка уже почти не могла вспомнить, за что же так сильно ненавидела его. И мысль о том, что она могла убить Нинурту в любой момент, казалась все более неправильной, но лежащий под подушкой маленький клинок, который носила с собой каждая дворянка для самозащиты, словно вибрировал, напоминая о себе. Право убить Нинурту есть только у Александра, однако нужна всего секунда, чтобы перерезать глотку и позволить теплой алой крови хлынуть на того же цвета простыни. Хотелось покончить с этим поскорее, но тогда почему же она так отчаянно жмется к этому деспоту?.. Утро настигло ее внезапно и без предупреждения, Ривка лишь только на мгновение закрыла глаза, чтобы проснуться от мягкого света, заполняющего покои. Тучи рассеивались, климатологи снова переключили погоду на тепло, не давая урожаю замерзнуть. Солнца с западной стороны дворца по утру, конечно же, не было, но уже было достаточно светло, чтобы заставить себя встать и начать очередной день, полный подозрений и беспокойств. Нинурта отбыл на Землю, не забыв поблагодарить ее за несколько чудесных ночей. Он все еще рассчитывал на наследника, и Ривка с содроганием думала, что если забеременеет, то ей в конечном итоге придется избавиться от ребенка. Применять контрацептивы она не могла, ведь лекари из дворцового шуруппака неукоснительно следили за ней, постоянно проверяя женское здоровье, а также гормональный фон, на который могли повлиять контрацептивы. Закончив очередной осмотр и выслушав прогноз лекаря, что у нее очень высокие шансы зачать в этот раз, Ривка лишь тяжело вздохнула. В этот момент евнух сообщил, что вдовствующая царица ожидает снаружи и просит впустить ее. Приказав лекарю покинуть палату, она слезла со смотрового кресла и накинула длинный халат, крепко подпоясав его на животе, словно это как-то могло избавить ее от возможной беременности. — Доброе утро, Ваше Величество, — Нинхурсаг мягко качнула головой в знак уважения; она улыбалась, держа в руках планшет. — Анализы и результаты осмотра подсказали мне, что в этот раз ваши шансы подарить моему сыну наследника наиболее высоки. Это радует, — кажется, Нинхурсаг была в замечательном расположении духа. — Доброе утро, не знала, что любые мои исследования тотчас отправляются вам, — Ривка подарила ей как можно более искреннюю улыбку. — Однако вы правы, шансы действительно очень высоки. — Но я не согласна с решением царя взять вас на эту ужасную казнь. Это могло повлиять на ваше здоровье. Я видела, как вы были бледны, Ваше Величество. — Уверяю вас, я в полном порядке. Хотя вид крови, залившей платформу, был и впрямь омерзителен, — согласилась Ривка абсолютно искренне. — Я знаю, что хотел сказать этой казнью царь, но вы правы, матушка, наверное, ему не стоило подвергать меня такому стрессу, — Ривка намеренно назвала Нинхурсаг матушкой, намереваясь вызвать доверие. Нинхурсаг улыбнулась, но кто знает, что на самом деле скрывалось за этой улыбкой. Она присела на табурет лекаря, расправив складки платья. — Однако, я опечалена тем, что вы не сообщили мне о вернувшихся воспоминаниях. Мы так долго за это боролись, что я, признаться, удивлена, что вы не поделились со мной этой новостью. Ну, конечно же, Нинхурсаг делала вид, что была счастлива, ведь она якобы действительно этого хотела. И Ривка должна была подыгрывать ей, стараясь не показывать истины. — Воспоминания настигают меня вспышками. Во время разговора с Дамкиной я даже не заметила, что это воспоминание было ранее мне недоступно, — Ривка развела руками, строя из себя святую невинность; рассуждая, она стала расхаживать по кабинету. — Оно всплыло внезапно в жарком споре и, подозреваю, для каждого воспоминания нужны некие посылы и моральная встряска. Уверяю вас, если бы не приезд царя и не события последних дней, я бы сама пришла к вам с этой чудесной новостью. Нинхурсаг выдержала паузу, слушая весь этот бред, она размышляла, верить или нет, тем более, уже давно было очевидно, что царица избегает ее общества. Однако пауза затянулась, и Нинхурсаг решила больше не юлить, а говорить напрямую, мягко и немного заискивающе, что ей совсем не шло: — Мой сын запретил в дальнейшем исследовать ваше состояние, но, возможно, вы сами захотите продолжить? Может, мы сможем ускорить процесс восстановления? — Нинхурсаг играла, и Ривке от этого стало противно; воскресшая Инанна больше не нуждалась в помощи, и она была царицей, поэтому Нинхурсаг, очевидно, сменила тактику. Ривка только внутренне возликовала, найдя способ избавиться от давления, который озвучила сама Нинхурсаг: — Как бы я всецело вам не доверяла, боюсь, мы не вправе ослушаться приказа царя, матушка. Возможно, когда он прилетит в следующий раз, мы сможем обсудить данный вопрос еще раз, вместе? — Ривка сделалась заинтересованной и в тот же время огорченной, что ничем не может помочь своей свекрови до возвращения царя на Нибиру. — Или вы можете направить запрос ему на Землю. Губы Нинхурсаг дрогнули, она этого ожидала и теперь только укоренилась во мнении, что царица старается ее избегать. Впрочем, интриги царского двора не позволяли думать, что в этом месте, кишащем заговорами, что-то решается легко. Она отступила только на этот раз, не в силах преодолеть обстоятельства. Ее, словно надоедливую наседку, просто выкидывали из жизни молодоженов. — У царя сейчас и так много забот, это может подождать, — коротко сказала Нинхурсаг, уже зная, какой ответ может получить; подозрения только усиливались. — Никак не пойму, откуда поползли эти ужасные лживые слухи о том, что мой сын мог убить своего отца, — неуверенно перевела она тему. — Как у кого-то может язык поворачиваться говорить подобное. Ривка изобразила подлинную скорбь, пряча за ней маленькие иголочки страха, впивающиеся прямо под ногти. Интуиция сходила с ума. Нинхурсаг будто бы стала сговорчивее, но это не означало, что она так легко могла забыть, о том, кто на самом деле находится перед ней. В последние дни Ривка все чаще думала о возвращении на Землю. — Я думаю, что это происки анкийских пилотов. Нет сомнений, что казненные вчера анкийцы — не единственные, кто выжил в той бойне… *** На смену утреннему солнцу, выглядывавшему из-за редких облаков, вновь пришли грозовые тучи, однако прохлада нескольких предыдущих дней отступала, сменяясь комфортными ста девяноста градусам Су, или на пересчет на земную шкалу Цельсия — двадцать три градуса. Ривку угнетало собственное бездействие. И нахождение на Нибиру казалось ссылкой. Для распространения слухов об убийстве Энлиля Нинуртой она сделала уже все возможное. Нинхурсаг затаилась, но это не могло значить ничего хорошего. Она сумела сделать незаконнорожденного сына наследным принцем, который впоследствии, благодаря своей подлости, занял трон. Так чего же можно было ожидать от этой хитрой и умной женщины? Тем более, ее план по приручению царицы потерпел фиаско. Син, словно продумав некую стратегию, пока не приходил на аудиенцию. И хотя в последние тысячелетия, Ривка доподлинно знала, его отношения с дочерью несколько охладели, она все же надеялась воззвать к его отцовской любви и получить то, что ей нужно. — Ты снова не беременна? — спросил Син, наконец, найдя время для разговора с дочерью в ее кабинете в самой высокой башне Сунгака. — Еще рано говорить об этом, признаки могут появиться и через неделю-полторы, — сказала она, покусывая кончик пера; в этом удивительном и современном мире нибируанцы все еще пользовались перьями и чернилами, впрочем, они во многом были более современными, нежели земляне, а в чем-то, напротив, будто бы отставали. — Весь дворец снова это обсуждает? Син занял кресло напротив после приглашающего жеста ее руки. Он одарил дочь внимательным взором. — Ты не кажешься ни раздосадованной, ни радостной от мысли о возможном материнстве. Словно тебе все равно. Лишь только вдовствующая царица неустанно об этом судачит со слугами, фрейлинами, Дамкиной и всяким, кто посещает дворец. Ривка только хмыкнула, откинувшись в кресле и сложив руки на груди. Дамкине наверняка было известно, какие отношения раньше связывали Нинхурсаг и Энки, и от того их близкое общение в последнее время немного удивляло. — Это она таким способом давит на меня через других. Чтобы я слышала о ребенке на каждом шагу, словно это может как-то помочь забеременеть, — скепсис в ее голосе был вполне оправдан. Син придвинул к себе чашку мятного чая, принесенного слугами, и покрутил ее в блюдце, внимательно разглядывая содержимое. — Я слышал, Нинурта обсуждает с Ито возможность ускорить взросление будущего наследника, — неожиданно сообщил он, полагая, что дочь должна об этом знать. — Тот метод Ито применил и на Ребекке МакГрегор. Ривка замерла с чашкой у губ. Она никогда не вдавалась в подробности своего искусственно ускоренного взросления. Она была нибируанкой по крови, но сформировалась во взрослую девушку среди землян, поэтому даже после того, как узнала тайну своего рождения, не слишком-то интересовалась ею. — Право же, зачем ему это нужно? — Нинурта уже не молод, его первый сын погиб. Полагаю, ему необходима поддержка взрослого наследника, а не орущего десятки тысяч лет младенца. И потом, я полагаю, что он рассчитывает на как минимум двоих детей, — рассудил Син, наконец, отпив из дымящейся чашки. — Ито воистину гениальный ублюдок. Право, мне иногда даже страшно вообразить, на что еще он способен. Ривка внутренне усмехнулась, ведь она как никто другой знала возможности этого лживого предателя, жадного до власти. Если бы не он, анкийцы и люди уже были бы свободны. Но при благоприятном исходе его ожидал коварный план мести. Если право решать судьбу Нинурты было у Александра, то Ривка непременно заберет эту привилегию касательно Ито. — Боюсь, он еще всех нас удивит, — Ривка взглянула на часы — длинную черную стрелку без циферблата на стене, через полчаса ей придётся отбыть в очередной город для помощи в разборе завалов и поддержания хорошей репутации царской семьи. — Ты куда-то спешишь? — Мой шаттл никуда без меня не улетит, — уверенно сказала она. — Инанна, что ты задумала? — чуть пониженным голосом спросил Син, наконец, перейдя к делу. — Я знаю, какой коварной ты бываешь, но моя дочь не могла сговориться с анкийцами. Ривка вовремя успела, использовав дар, просканировать кабинет на предмет жучков, и один оказался ликвидирован до того, как Син окончил последнее предложение. Он попросту не знал, что именно Инанна позволила анкийцам вторгнуться на Нибиру, хотя это было в их с Нинуртой плане. Бедный Син не мог предположить даже сотой доли подлостей, которые Инанна могла совершить. — Все ещё пытаешься уличить меня каком-то заговоре, отец? — прошипела она. — Что ж, тогда более не буду просить тебя о помощи. Никогда. Вопрос снимается. Не смею более тебя задерживать. — Не пытайся манипулировать моими чувствами! — рявкнул Син; у Ривки в глазах застыло удивление — она и не подозревала, что Син может так легко выйти из себя. Медленно поднявшись следом, Ривка обогнула стол, но ее запястье оказалось в крепком захвате. — Как ты смеешь? — прошипела она, однако вырвать руку не посмела. — Я — твоя царица… — А еще ты моя дочь, которая вот-вот пойдет по неправильному пути! Мои стражи уже схватили Мару, Инанна. Что бы ты не задумала, план провалился, — его глаза сверкнули, а на губах образовалась злая улыбка. Ривка моментально вспыхнула; ловко извернувшись, она вырвала руку, следом блеснул ее кинжал, припрятанный в ножнах на запястье, и оказался у горла Сина. — Ты смеешь угрожать мне, царице, и пленять моих слуг? — звук ее голоса был подобен шипению воды на раскаленной сковороде. — Сегодня ты нарушил уже множество законов против царской семьи и продолжаешь проявлять крайне неблагоразумное неуважение ко мне. Мне кажется, ты забываешь, что перед тобой не просто твоя дочь. Я выше тебя! А выше меня только царь. — Кто ты? Ты не моя дочь! — неожиданно воскликнул Син, и по очевидному испугу в ее глазах он понял, что попал в самую точку. Он смотрел на нее, запрокинув шею, опасаясь острого лезвия кинжала у самого горла. Ривка понимала, что Инанна никогда бы не сделала подобного — она бы не напала на своего отца. Мара попалась, но она знала, на что шла, точнее, смирилась с позицией двойного шпиона, понимая, что платой может быть ее жизнь. И как бы Ривка не страдала из-за этого, она вновь совершила импульсивный поступок. Назад пути не было. — Я твоя царица, отец! — собравшись, заговорила она. — И если ты не на моей стороне, то просто не мешайся под ногами. Ты сейчас же освободишь Мару или… В двери постучали. — Ваше Величество, это Танашири, ваш шаттл готов, вещи собраны… Ривка только ахнула и поневоле выпустила Сина, убрав кинжал. Ее глаза пылали от гнева. Это была лишь уловка. — Зачем, отец? — выдохнула она не своим голосом; Ривка стала допускать слишком много ошибок. Син молча смотрел на нее. На его шее розовел след от лезвия кинжала. Мара застыла у двери, ожидая приказа. Она готова была напасть в любой момент, однако Ривка только покачала головой. — Кто ты? — повторил Син, хмурясь; возникшая между бровями складка придала ему возраста. — Ты не Инанна, Инанна бы никогда так не поступила. Но он уже знал ответ, он просто не хотел произносить это имя. Сложив картину в своей голове — ее желание наделить анкийцев уроборосом, угрозы казненного Брюннера и его взгляды на царицу… Син не хотел признавать, что его дочь может быть мертва. — Где моя дочь? — севшим голосом спросил он. Ривка не знала что ответить, ее ложь уже раскрыли, и если она продолжит играть свою роль, то это ничем хорошим не кончится. А если признается — и того хуже, Син раскроет ее секрет, и тогда ее ждет смерть. — Я — та, кто пытается положить конец распрям и позволить жить всем трем расам в мире, — собравшись с мыслями, произнесла Ривка. — Вызови Ушатру и Асна, — приказала она Маре, и та связалась по коммуникатору со стражниками, под масками которых скрывались Бен и Джек; они пришли всего через несколько секунд. — Танашири, останься снаружи. Убедись, что нас не побеспокоят. И попроси Сукхат предупредить экипаж шаттла, что сегодня мой полет отменяется. Син с молчаливым подозрением смотрел на вошедших стражников, которых сам же предоставил дочери, начиная понимать, для кого предназначались новые уроборосы. Возможно, он уже слышал об анкийской технологии, наверняка повстанцы где-то засветились с голограммерами, ведь они постоянно пытались внедрить в правительство Нинурты своих агентов. — Садитесь, Син, нам предстоит долгий разговор, — предложила она, указав на кресло, в котором он до этого сидел; Ривка только взглянула на коммуникатор на его руке, тот пискнул и погас. Син подчинился, понимая, что в ее спокойном тоне кроется угроза. Без коммуникатора он не сможет предупредить своих слуг и стражников о том, что находится в опасности. — Где моя дочь? Ривка зацепила его эмоциональный фон: по спине Сина бежали мурашки, а к горлу подбиралось липкое чувство страха. Не отрывая от него внимательного взгляда, она обогнула стол и вернулась в свое кресло, сложив руки на столе. — Как вы уже догадались, ваша дочь мертва. Она увидела, как расширились глаза стражников, однако они промолчали. Син же с виду мог показаться спокойным. Ему только что сообщили трагическую новость о кончине дочери, а он будто бы никак не отреагировал. Лишь только губы его вмиг побелели. — Инанна — та, кого застрелил Нинурта, после того, как он убил Энлиля, — сообщила Ривка ещё более шокирующую новость, затем, чтобы до него окончательно дошло, повторила еще более серьезно: — Син, Нинурта — узурпатор, это он убил вашего отца. Мардук здесь ни при чем. Слухи, которые ходят в народе — чистейшая правда. — Как вы смеете изображать из себя мою дочь? — выкрикнул он неожиданно громко, не услышав ничего из того, что пыталась донести до него Ривка. — Вы чудовище! Он был не прав, чудовищем была его дочь. И хотя Ривка отныне понимала многие ее поступки и даже внутри себя в чем-то могла оправдать, но Инанна совершила много жестокости, и никакие душевные терзания не могли искупить ее вины. — Я пытаюсь помочь и нибируанцам, и людям, и анкийцам, Син, — спокойно, насколько это было возможно, опровергла Ривка. — Какая чушь! Вы всего лишь хотите усадить на трон Мардука! — сквозь охватившее его горе начал делать неправильные выводы Син. — Не прикрывайтесь мнимыми благими целями! — Син, я знаю, что вы чувствуете и понимаю, что сейчас вы считаете меня врагом. Однако также я знаю и вашу точку зрения. Вам жаль землян, и вы хотите для них лучшей участи, — стала она бить на его обостренное чувство справедливости. — Нибиру погрязла в нищете и разрухе. Но мы с Мардуком знаем, как восстановить мир, былое величие Нибиру, не заставляя при этом страдать другие народы. Син смотрел на нее с презрением, которое Ривка старалась игнорировать. Именно сейчас должен был пригодиться ее талант убеждения, наработанный с годами служения канцлером. — Ребекка, я не буду спрашивать, почему вы сразу в таком случае не убьете Нинурту. Это мне ясно, но что потом? Как вы планируете захватить власть? Нибируанцы не пойдут за Мардуком. — Он мудрый правитель, он справедлив и не жаден. Наши планы состоят в переводе всех золотоперерабатывающих заводов на Лахму. Более того, мы будем использовать биоников, а не рабский труд. — Думаете, Нинурта об этом не думал? Вы считаете его глупцом или деспотом? Казна пуста, мы находимся в нищете. Он старается восстановить прежний порядок. Пока что нет средств на использование Лахму и роботов. Ривка вскинула брови и внимательно посмотрела на Сина, выдержав паузу. — Вы даже не представляете, Син, сколь велики ресурсы Ито. Его бионики способны заменить людей на заводах, вот только Нинурта использует их, чтобы поддерживать свою власть. И вместо того, чтобы улучшить жизнь нибируанцев, живущих в трущобах, он ставит памятники своему величию! — ей нужно было как-то убедить его, склонить на свою сторону. — Когда-то существовало на Земле такое государство Израиль, страна небогатая, страна, главные площади которой поросли травой сквозь каменные плиты. И я знаю, почему государство не вкладывало средств в восстановление города в полном объеме, ведь все средства уходили на поддержание военной мощи. Меж нескольких исламских государств, маленький Израиль пытался выжить. И это было оправдано, но то, что творит Нинурта оправдать нельзя. Он не царь, а полководец, и ему плевать на страдания народа, — Ривка немного отошла от темы, но с каждым ее словом с лица Сина пропадал скепсис и он слушал все внимательнее. — Однако если к власти придет Мардук, он мудро распорядится средствами и отдаст их простому народу. Нам не нужна армия, нам нужна поддержка народа, нибируанцев и людей. Моноатомного золота ещё предостаточно в атмосфере, чтобы до истончения слоя успеть привести в порядок и Землю, и Нибиру, не заставляя никого страдать или умирать с голоду. Нинурта этого не понимает. И потому в моих глазах он именно тиран, — Ривка выдержала паузу коротким вздохом. — Не показалась ли вам та показательная казнь чересчур жестокой? Вы ведь прекрасно понимаете, что он пытался запугать своих подданных, нибируанцев. Разве запугивание — это правильная тактика в построении власти? Никогда не поверю, что вы с этим согласитесь. На некоторое время повисло молчание. Син размышлял над услышанным, а, быть может, искал пути к отступлению. Он не касался темы убийства Энлиля, словно игнорировал ее, считая ложью. Ривка пыталась скрыть волнение. Она не хотела убивать его, ведь Син, несомненно, из-за воспоминаний Инанны, был ей глубоко симпатичен. Возможно, было бы лучше, чтобы именно Син оказался ее биологическим отцом. Но на Земле не было его культа, осталось лишь четыре клана от нибируанцев, что вложили наибольший вклад в планету — Энки, Мардук, Инанна и Нинурта — последние и стали ее предками. Какой глупой сейчас казалась гонка за властью между кланами. — Если вы начнете новую войну, это усугубит положение трех рас… Ривка тронула стоящий на столе перпетуум-мобиле из нескольких скрепленных меж собой золотых треугольников, ей было проще концентрировать внимание на безделице, смотреть на Сина становилось все труднее. Она была бы рада, если бы диалог поддержали Бен или Джек, но они упорно молчали, делая вид, что они обыкновенные стражники. — Мы хотим обойтись малой кровью, наша война — информационная. Уже достаточно пролито крови из-за бестолковой самонадеянности. — Так это вы развешиваете плакаты с надписью «цареубийца»? — догадался Син. — Начали это не мы, но теперь мы поддерживаем эту пропаганду. Здесь и на Земле постепенно начинают верить этому слуху. — Ненависть народа не сложит короны с царя. — Но его всё же станет проще заменить… — Ребекка, — в этот раз Сину почему-то тяжело далось ее имя; он продолжил холодно: — ваши цели мне ясны. Скажите мне, откуда вы знаете то, что знала моя Инанна? — неожиданно Син извлек из кармана все тот же аккуратно сложенный клочок бумаги и развернул его, явив клинописные символы и нежное «твой птенец». — Вас бы очень легко раскусили, но находиться вне подозрений вам дают обширные знания о жизни моей дочери. Более того, вы знаете даже такие личные вещи. Как вы оказались на троне? Ривка глянула на Бена, ища поддержки, но он словно не слушал ее, искусно отыгрывая роль тупого бугая-охранника. Оставалось только вздохнуть и во всем признаться. — Мне, как никому другому, известно, какой Ито гениальный ублюдок. Однако на этот раз его план не сработал… Ривка рассказала каким же невероятным образом она оказалась на нибируанском троне. По ходу рассказа у Сина менялось выражение лица от удивления до сожаления. Он скорбел о дочери, но оставался сдержанным, хотя в какой-то момент его глаза увлажнились. Невосполнимая утрата, конечно же, настигнет его уже после этого разговора, а следом шокирует правда о гибели Энлиля, пускай они и не были близки, насколько знала Ривка. Она соболезновала ему, но также в ней все еще не угасала связь Инанны с Сином. Ей хотелось поддерживающе обнять его, успокоить, что его дочь здесь, она жива в ней, но более это было невозможно. И с каждым ее словом это чувство усиливалось. В глазах Сина мелькало то неверие, то грусть… Ему, возможно, хотелось выкрикнуть, что все это ложь, и женщина перед ним — Инанна, просто с помутившимся после травмы рассудком. Или что это сон, в котором реальность смешалась с самыми жуткими кошмарами, перевернув вверх дном всю его вселенную, заключеннную в его детях, в его светлых надеждах на них… Ривка отпустила его совершенно раздавленного ужасной правдой. Именно это должно будет сыграть основную роль в его вербовке, ведь Син, конечно же, скрывая это, глубоко презирал своего старшего сводного брата… — Ты уверена, что Син ничего не скажет? — Бен снова обрел дар речи, когда тот вышел, погруженный в собственные мысли. — Не стоило его отпускать… — Он дал нам время, — она невесело ухмыльнулась. — По крайней мере, оно нужно ему самому, чтобы все обдумать. — Но что, если он прямо сейчас отправится к Нинурте, чтобы рассказать обо всем, что узнал? — Я думаю, что мне нужно на Землю, Бен. И как можно скорее, ведь со всеми знаниями Син действительно может совершить непоправимое. — Что вы намерены предпринять, Ребекка? — спросил Джек негромко. — Исчезновение царицы станет большим скандалом. Здесь, на Нибиру, вы хотя бы можете контролировать происходящее вокруг. Взгляд Ривки ожесточился, она лучше них осознавала, что Нинурта отправил ее на Нибиру, чтобы она не путалась под ногами, а Александр — для ее безопасности и чтобы они с Нинуртой виделись как можно реже. — Ещё немного, и меня раскроет Нинхурсаг, похоже, мне придется присоединиться к повстанцам, как этого и хотел Александр изначально. Пропаганда против власти Нинурты набирает обороты, и мое вмешательство более не требуется, — сказала она, понимая, что отныне ее ролью на Нибиру станет ожидание ежемесячных визитов царя для исполнения супружеского долга. — Я не должна забеременеть. Этого я боюсь более всего. Джек и Бен промолчали, они были не согласны. Здесь Ривка могла собирать хоть какие-то крупицы данных для повстанцев, но в то же время после всех подозрений Нинхурсаг и разговора с Сином ей действительно нужно было убраться с Нибиру. — Как ты планируешь сбежать? — спросил Бен, зная, что от затеи она не отступится. — Ты же понимаешь, что не можешь просто так исчезнуть… — Син отбывает завтра вечером. Среди его стражи есть и женщины. Я заменю одну из них. Вам придется улететь со мной, — глядя на них, Ривка крепко задумалась; ее побег был очень рискованным. — Позовите Мару, похоже, у нее будет самая главная роль в нашем побеге. — Я останусь на Нибиру, у нее должна быть поддержка, — уверенно сказал Джек, понимая, к чему клонит Ривка. — Если нас раскроют, мы спрячемся в городе. Ривка понимала, что оставляя Мару вместо себя, а также приставленного к ней Джека, она сильно рискует их жизнями, но они оба восприняли приказ стойко, понимая, что, возможно, жить им осталось недолго. Осознание этого окунуло Ривку в чувство вины, а ее соратники выглядели уверенно. Ривка совсем не знала, какие отношения сейчас связывают Джека и Летти, она так давно не участвовала в ее жизни. Однако со времени ее помолвки с Александром более девяти лет назад, на которую Джек и Летти пришли вместе, она не слышала о продолжении их отношений. Потом случилось несчастье, когда Александр чуть не погиб, ну, а дальше — прибытие нибируанцев, и Ривке было совсем не до подруг и их личной жизни… Они планировала восстание, обречённое на провал. *** В охранном отсеке межпланетного шаттла Сина негде было яблоку упасть. Ни одного свободного места. Син путешествовал с большим отрядом стражников, как и остальные высокопоставленные нибируанцы. Они не могли чувствовать себя в безопасности на Земле, где на каждом шагу их мечтали убить, особенно сейчас, после казней египетских, когда люди говорили о втором пришествии Моисея. Верующие и атеисты ожидали знамения, люди объединялись в группировки и штурмовали нибируанские объекты. Ривка почему-то вспомнила о религиозной группе евреев, которые не признавали государства Израиль, сжигая в день конституции его флаги, потому что Израиль по их канонам мог возродиться только после пришествия Моисея. И сейчас их вера могла только окрепнуть. Кажется, новым Моисеем мог стать Александр… Хотя, насколько она знала, он и к освобождению евреев из Египта приложил руку. Ривка почувствовала, как сжались внутренности при входе в атмосферу Земли. Рядом сидел Бен, он смотрел прямо перед собой, погрузившись в мысли. Насколько далеки друзья стали друг от друга… Он больше не показывал своих чувств, но было ясно, что он до сих пор видит в ней Инанну — свой главный кошмар с лицом любимой женщины. Шаттл мягко коснулся покрытия зиккурата, развернутого прямо на Дворцовой площади Санкт-Петербурга у некогда главного императорского дворца. Ривка никогда здесь не была, но она вовсе не удивилась, что Син, впечатленный красотой прекрасного города, выбрал его своим штабом, тем более, Москвы больше не существовало… Соединённый воздушными и морскими путями с другими странами, Санкт-Петербург занимал выгодное, хотя и не центральное положение в Северном Альянсе. Промозглый ветер ударил в лицо, и Ривка до конца застегнула высокий ворот спецовки, боковым зрением разглядывая величественный город. Дворцовая площадь, по которой, словно по плацу, маршировали стражи, поражала истинным великолепием. Взгляд Ривки приковала арка, с которой, казалось, будто живые, вот-вот спрыгнут запряженные в колесницу кони. Богиня Победы в колеснице сейчас казалась чьей-то насмешкой. Санкт-Петербург не был стерт с лица земли, его красота сохранилась. Командир отряда приказал разделиться — пятеро должны будут идти за Сином внутрь Зимнего дворца, остальные в штаб командования, расположенный отныне напротив, в бывшем Главном штабе Эрмитажа. Ривка видела обычных людей, проходящих мимо огороженой забором с колючей проволокой Дворцовой площади. Они не оглядывались на происходящее внутри периметра, привыкнув к текущему положению дел. Лишь маленький ребенок остановился, потянув маму ближе к сетке. Он разглядывал пассажирский шаттл, на котором прибыл верховный правитель Северного Альянса. Ривку и Бена хотели было отправить в штаб командования, откуда они наверняка найдут способ бежать, однако командир — хмурый нибируанец с угольно-черными бровями, торчащими из-под меховой шапки, остановил их. — Вы, двое, за мной, — приказал он, следуя за Сином, идущим к зданию дворца широким размашистым шагом. — Есть, сэр! — гаркнули Бен и Ривка в унисон. Они присоединились к строю и направились во дворец. Руки начинали коченеть. Ранним ноябрем в Санкт-Петербурге уже лежал снег. Возможно, из-за загрязнения воздуха началось глобальное потепление, и именно поэтому погода становилась холоднее. Ривка старалась не крутить головой, проходя по богато украшенным залам — пережитку прошлого Имперской России. Тронный зал, сияющий золотом в кроваво-красном оформлении, остался позади. Залы сменяли друг друга, и не было им конца. Возможно, Зимний дворец был даже больше Сунгака. — Ты запомнил дорогу? — шепнула Ривка, так как она, из-за обилия цветов и слепящего богатства убранства залов, кажется, совершенно потерялась в пространстве. — Да, — тихо ответил Бен; в одном лишь коротком ответе Ривка уловила его напряжение. Она чувствовала и свое напряжение, словно щупальцами спрута, тянущее ее все ближе к отчаянью. Как и Бен, Ривка догадывалась, что их не просто так заставили влиться в строй стражи Сина. — Охранять кабинет. Вы, двое, за мной, — скомандовал Син, и Ривка поняла, что их раскрыли, увидев его недовольный взгляд. Она вместе с Беном уверенным шагом зашла в кабинет, явно когда-то принадлежавший императорам. Черно-белая фотография кого-то из них на стене возле резного камина сразу бросилась в глаза. Люстра со множеством свечей висела в центре отделанного тёмным деревом кабинета, люстра поменьше — над дубовым столом, за которым по-царски расположился Син. — Ваша самонадеянность меня удивляет. Вы рискнули жизнью, чтобы втереться в отряд моих стражей. Но неужели вы могли подумать, что я не замечу лишних голов? Я оставил стражей, которых вы изображаете, в своей резиденции в Цухале, чтобы охранять Нингаль! Представьте мое удивление, когда я увидел их среди вылетающего отряда. Какое глупое прикрытие вы избрали, не проверив данные, — Син выглядел разочарованным, однако он безбоязненно остался с ними наедине, зная, что настоящая стража ожидает снаружи. — Ребекка, неужели вы в импульсивности своей решили, будто я окажусь на вашей стороне? Она выступила вперёд и неожиданно оказалась под дулом револьвера. Син был умен. После того, как на Нибиру она выключила его коммуникатор одной лишь силой мысли, он избрал человеческое оружие. — Тогда почему вы не сдали нас еще на Нибиру? Нет, почему вы не подняли тревогу уже после того, как покинули мой кабинет? — упрямо спросила Ривка, пряча страх перед оружием. — Вероятно, я была бы уже мертва, но вам ведь что-то нужно, я права? Он только махнул свободной рукой и коротко произнес: — Продолжайте, Ребекка, хочу послушать, что вы себе навыдумывали. Она удержалась от того, чтобы фыркнуть. Он не уважал ее, возможно, винил, что вместо его Инанны выжила другая женщина с ее лицом. Ривке пришлось собрать волю в кулак, чтобы не поддаться желанию оскорбить его. — Я знаю, что вы не согласны с политикой Нинурты, более того, он забрал трон, который по праву должны были унаследовать именно вы, — произнесла она вслух самое сокровенное, что знала о Сине. — Но, к вашему сожалению, Нинхурсаг извернулась, став женою Энлиля после гибели вашей матушки. И трон перешел к вашему сводному незаконнорожденному брату. Ведь я права? — возможно, не стоило быть настолько откровенной с ним, но Ривка играла открыто, у нее не было выбора; если сейчас она не сможет заручиться поддержкой Сина, то им не выбраться отсюда живыми. — Вы ненавидите Нинурту так же сильно, как и Нинхурсаг. Я больше чем уверена, вы не хотели, чтобы Инанна стала ему женой. Син совсем не удивился тому, как она ловко сложила два и два: с ее знаниями о жизни Инанны и царской семьи, это было вполне ожидаемо. — Вы вновь и вновь поражаете меня своей осведомленностью. Продолжайте, Ребекка, это интересно послушать. — Инанна, как царица, сдерживала вас, и вы затаились, не желая случайно навредить дочери, — покорно говорила она, сдерживая добавившееся к страху недовольство. — Син, теперь это не имеет смысла, теперь вы можете отомстить не только за попранные права, но и за убитую дочь. Именно поэтому я все еще жива. Он опустил курок, положил револьвер на стол, и в помещении раздались негромкие отрывистые аплодисменты. — Браво, Ребекка, вы все прекрасно разложили, — Син усмехнулся, вновь взял в руку револьвер. — Однако вы не учли один момент. Мечтая о мести, я не планировал присоединяться к изменнику Мардуку. Возможно, у вас есть какие-то другие аргументы? — он сделал заинтересованное лицо; видимо, склонность к актёрской игре и позёрству Инанна унаследовала от отца, только Син с возрастом стал сдержаннее. Ривка потерла все еще холодные руки. Она не могла сдаться и проворачивала в голове все возможные варианты. Бен смотрел на нее, словно предостерегая от необдуманных действий. Женщина перед ним с чужим лицом темноволосой стражницы старалась скрыть нервозность. А Бен, едва ли осведомленный о положении дел Сина, мог только слушать, искренне надеясь, что у нее еще не закончились козыри. — Я не могу предложить вам трон, как вы, наверное, понимаете, — озвучила очевидное Ривка. — Но, полагаю, вас заинтересует сохранение и преумножение власти после падения Нинурты. Мардук сможет это обеспечить. Вы ничего не потеряете, если встанете на нашу сторону. Более того, вам ничего не придется делать, вам нужно… — Только отпустить вас и помочь добраться до штаба повстанцев, верно? — Син все еще насмехался над ее беспомощными попытками завербовать его. — Вы же понимаете, что я не могу предложить вам иной помощи, кроме той, что я сейчас озвучил? — невольно соглашался он на условия. — Нейтралитет — это все, что я могу себе позволить. Бен не мог поверить. Только что Син издевательски держал её на прицеле, но вот, оружие вновь лежит на столе. Сину было выгодно оставаться как и на одной, так на другой стороне, поэтому он просто выбрал тактику невмешательства. — Если потребуется, возможно мне нужно будет вернуться на Нибиру в качестве царицы в скором времени, — словно одержав победу, Ривка выдвинула новое условие. — Только ваши слуги и вы, как глава Альянса, имеете дипломатическую неприкосновенность. Иные шаттлы и их пассажиры тщательно осматриваются. Она конечно же, имела в виду Шеду Ишидсура, который теоретически мог помочь обеспечить ей трансферы, однако вслух не выдала двойного агента. — Ваша самонадеянность так напоминает мне о моей дочери, — не сдержав горечи, произнес он. — Ребекка, вы же понимаете, что, в сущности, не даёте мне какой-либо выгоды, кроме сохранения уже имеющейся власти? Вы слишком юны и импульсивны. И, право, я даже не знаю, стоит ли мне рисковать, помогая вам. Ривка промолчала, ведь она сказала уже достаточно, и новые уговоры дадут только больше поводов к сомнению. — Я помогу вам только один раз, постарайтесь больше не попадаться мне на пути… Она одержала победу лишь наполовину, не игнорируя опасения Сина и уважая его чувства. Он узнал о гибели Инанны лишь вчера, и кто знает, быть может, именно горе позволило ему согласиться на столь рискованную помощь, как трансфер в Бад-Тибира.